Восьмое июля
Сегодня весь день Олли собирал жителей острова для одной простой цели. На единственном работающем канале телевизора ожидалась премьера нового фильма «Лучший в мире Карлсон». Этого дня мальчик ждал чуть ли не с самого начала своих каникул. Именно поэтому даже отец остался сегодня на острове, но, не отступая от своей привычки постоянно трудиться, работал в сарае совсем один.
Коел зашёл в гостиную первым, после мальчика, конечно. Они сидели вместе на небольшом диване. Парочка шерстяных подушек делала его очень комфортным. По телевизору шла передача про рыбалку в арктических условиях. Однако, Коела интересовал совсем не телевизор. Ранее он заметил, что на стенах гостиной висит очень много фотографий, и сейчас настал тот удобный момент, когда можно спокойно их рассмотреть. На одной из них он увидел двух мужчин, у их ног лежала большая рыба. Голова рыбы напоминала шпагу, это рыба-меч. На заднем фоне висит флаг, чем-то похожий на британский.
Парень встал и взял рамку в руки, осмотрев её получше, он заметил, что один из мужчин, – Стильвер, сильно моложе нынешнего. На обратной стороне была сделана запись: «Ньюфаундленд. 1956 год. Рыба-меч, 401 кг.». Держа рамку в руках, Коел сел обратно на диван.
– Олли, ты знаешь кто это? – сказал Коел, протягивая рамку мальчику.
– Он был до вас, только ко мне не заходил, и мы не играли, – вдумчиво сказал Олли, потирая крыло носа.
– Хм, интересно, а ещё его фотографии остались? – спросил Коел
– Этого негодяя больше нет здесь, и говорить о нём не следует, – ворвался в разговор Стильвер. – Отдай мне это. Я храню эту фотографию только потому, что здесь есть красивая рыбина, выловленная только моими силами!
Вся семья в сборе. После рекламы появляются первые кадры с логотипом кинокомпании. Сам просмотр фильма прошёл спокойно для большинства присутствующих. Лишь Стильвер и Коел постоянно переглядывались, недовольные друг другом.
Уже у себя на маяке смотритель начал копаться в записях, пытаясь навести справки. Тойво – именно так звали мужчину с рыбой на фото. Большая часть его документов была, по всей видимости, утеряна. Коел не сдавался, и постепенно всё больше зацепок собиралось на его столе. Особенно сильно продвинуло дело, когда он нашел пару картонных коробок за грудой старого мусора с личными письмами бывшего смотрителя Тойво. Они были переполнены доверху бумагами, только пара резинок удерживала их от непроизвольного «взрыва».
Письма были отправлены разными людьми. Коел узнал пару фамилий, указанных здесь. Это был его работодатель и по совместительству дядя Пюрю и несколько его друзей. Из переписки следовало, что их совсем не устраивало присутствие семьи Мумер на острове. На месте дома должен был возникнуть яхт-клуб, чьим владельцем стал бы его дядя. А сам Тойво, как следовало из переписки, похоже ловит теперь рыбу в Канаде.
Двенадцатое июля
На следующей прогулке Коел предложил Олли очень амбициозную идею. Они сидели на камнях у грота, умеренные потоки ветра обдували их с разных сторон.
– Олли, у меня есть идея, я хочу ей с тобой поделиться, – сказал Коел, выставляя рядом с мальчиком очередную банку консервов. – Ты умеешь хранить секреты?
– Да, я могу на все сто, – Олли прижал ладонь к сердцу.
– Тогда слушай, – произнес Коел и достал листок бумаги с парой карандашей. – Я предлагаю создать тайный клуб, куда входим пока только мы, и, раз он тайный, то никто не должен о нём знать до того, как я разрешу о нём всем рассказать. А нашей базой станет найденный тобой грот. И, как любую базу, нам надо её обустроить.
– А что на бумажке? – поинтересовался Олли
– Это как раз твой вклад в наше общее секретное дело, здесь полный список вещей, которые нам нужно здесь собрать. Мои вещи записаны красным, твои – синими. -Коел водил пальцем по двум десяткам позиций в списке.
– Я согласен, а как нам назвать наш клуб?
– Хм, даже не знаю. Я, назначая себя секретарем, передаю полномочие председателю Олли Мумеру определить имя новосозданной организации. – провозгласил Коел, улыбаясь, и в конце своей речи торжественно стукнул пару раз банкой о валун, знаменуя свое решение.
– Тогда мы будем Троллями, – выставив грудь вперед, объявил Олли.
– Отличное название, а теперь, с вашего позволения, – переходя на «вы» и подыгрывая мальчику, сказал Коел, – перейдем к главному – к действиям!
Поздним утром, когда солнце своими тонкими лучами скакало по гребню неспокойной волны, наши «Тролли» были уже в активном состоянии. Однако плоды их трудов скрывало вывешенное на входе в грот покрывало. Несколько масляных ламп стояли рядом. Была проделана огромная работа в сжатые сроки. В гроте появилось много одеял, один стол, сооруженный на бывшем сталагмите, рация. Запас еды на неделю представлял несколько кубов, сложенных друг на друга, консервных банок. В углу – надувная лодка, два жилета и весло.
Вся операция по переносу и переоборудованию грота в подобие убежища была непростой. Теперь здесь можно проводить целые дни, если потребуется. В ближайшее время нужно будет получше прислушаться к гулу, исходящему из недр земли, попытаться определить его природу. Будучи самым изолированным местом на острове, оно может стать отличным решением на случай непредвиденных обстоятельств.
Позже в этот же день произошло нечто необычное. Коел и Олли проверяли по списку собранные ими для грота инструменты, но оказалось, что про веревку они совсем забыли. Сарай был полон всякого хлама и в процессе поиска у них завязался разговор:
– Олли, загляни за теми ящиками, там наверняка есть веревка, – сказал Коел перебирая полки в сарае. – Твой отец рыбак, он же на узлах помешан, наверное.
– Да сейчас, – Олли сильно наклонился и уже почти лежал на коробке из-под лодочного двигателя, – О, нашёл!
После этих слов земля под ногами задрожала. Коел схватил Олли и снял его с коробок.
– Бежим! – прокричал Коел, схватив Олли за руку.
Бывают такие моменты, когда секунды приобретают нестерпимо долгую продолжительность. Именно тогда и настало такое время. Коел бежал быстрыми прыжками, неся за собою ребенка. Листы металла, из которых был выстроен сарай, падали друг за другом. Здание рушилось, будто карточный домик. Секундное промедление могло обернуться бедой. В итоге всё обошлось парой царапин, зато старая хозяйственная постройка с грохотом была полностью уничтожена.