Быстро летело время. Михаил успешно защитил дипломную работу, получил диплом инженера-судостроителя. Ему предлагали работу на верфи в Ленинграде, но он вернулся домой, на завод, который посылал его на учебу. Молодого специалиста приняли на работу и предоставили квартиру в малосемейном общежитии.

Лёва вскоре стал кандидатом технических наук, и его оставили на кафедре преподавателем. Отец Лёвы был уже на пенсии. Не прошло и полугода после возвращения Михаила домой, как в очередном письме из Ленинграда Лёва сообщал, что вся семья, включая родителей, старшего брата с женой и детьми, а также обеих сестер, переезжают на исконную родину – в Германию, в Германскую Демократическую Республику.

Для Михаила началась новая жизнь, совершенно новое качество жизни. Он вернулся на родной завод, в родной коллектив, в сборочный цех, но не простым рабочим в грязной робе, а дипломированным инженером в приличном костюме с галстуком. И с солидной зарплатой. Этот новый статус изменил отношение к нему со стороны коллег по работе, друзей и подруг. Даже родители порой терялись, не зная, как к нему обращаться. Для некоторых он оставался Мишей и Михаилом, а для других стал Михаилом Капитоновичем.

Вскоре пришло первое письмо из ГДР. Писали сёстры Лёвы. Они быстро интегрировались в новую жизнь за границей, без особых усилий нашли работу по специальности в медицинском учреждении. Им предоставили хорошую квартиру. Родители и семья брата тоже хорошо устроились. Прошлые отношения они не забыли. Михаил тоже не забыл обеих сестер.

За время его отсутствия неформальная группировка разрослась, сфера её влияния увеличилась, доходы приумножились. Михаилу пришлось применить немало усилий, чтобы вернуть свой прежний авторитет и руководство. Хотя у неформалов ценились иные качества и заслуги, тем не менее, признанный светский социальный статус и высшее образование Михаила выделяли его и выдвигали на лидера группировки. Мать как-то спросила его: «Хорошая зарплата на заводе, прибыль от магазина и иные доходы вкупе превышают зарплату директора завода. Зачем столько денег? Михаил ответил простой женщине, что лишних денег не бывает! После того как Михаил купил для родителей небольшой домик с огородом, мать перестала задавать вопросы.

С Михаилом пыталась возобновить отношения прежняя девушка. За время его отсутствия она вышла замуж и родила ребёнка. Узнав, что Михаил вернулся в поселок, она встретилась с ним и, плача, клялась в любви и готова была развестись с мужем, чтобы восстановить отношения с Михаилом. Но ни с ней, ни с другими прежними девушками серьезных отношений он строить не собирался. Его не устраивал в отношениях, с его стороны, один лишь секс, и главное предназначение мужчины, как «добытчика» материальных благ – в глазах женщины. За годы пребывания в Ленинграде, приобщения к совершенно иной культуре и быту, общения с преподавателями, с друзьями Лёвы и его сестёр у Михаила совершенно изменилось мировоззрение, чётче определились жизненные приоритеты и межчеловеческие ценности, создалось новое представление о семье. Наглядным примером для сравнения и оценки была его семья и суровые отношения между отцом и матерью. Их судьбу Михаил не хотел повторять.

Личную жизнь Михаила пробовали осчастливить старшие коллеги по работе, имевшие в семье дочерей на выданье. Михаил был завидным женихом: перспективный инженер, хорошая зарплата, да и собой хорош! Но Михаил вежливо отклонял приглашения в гости и не доверял «случайным» встречам – свою подругу он выберет сам, и есть пример, с кем сравнить.

Работа на заводе обогатила Михаила практическим опытом. Помимо работы Михаил по-прежнему много читал специальной литературы из заводской библиотеки. Отец Лёвы подарил ему несколько книг – немецким языком он уже владел в достаточной степени, чтобы читать техническую литературу. Проходило время, и Михаил становился опытным и квалифицированным специалистом по сборке и оборудованию подводных лодок различных классов.

Руководство завода было знакомо с темой и проблематикой дипломной работы Михаила и целенаправленно определило его сначала на работу в сборочный цех, чтобы молодой специалист на практике освоил общую конструкцию и функционирование отдельных узлов и агрегатов подводной лодки и в дальнейшем смог с бо́льшим пониманием продолжить применять полученные в институте знания по специализации – гидродинамике подводных лодок.

Сёстры продолжали регулярно переписываться с ним. Лёва работал на верфи, в конструкторском бюро. О своей работе он почти ничего не сообщал, как и Михаил – оба знали, что переписка сотрудников оборонных предприятий подвергается цензуре, тем более из заграницы. Правда, простой народ в то время считал, что ГДР – не заграница! По некоторым нюансам стиля писем обоих друзей, понятным только им, каждый замечал, что между строк скрыто больше смысла, чем написано. Друзья искали способ передачи бо́льшей информации. Сёстры в своих письмах рассказывали о достопримечательностях, которые они уже посетили, и очень сожалели, что Михаила в это время не было рядом с ними. Михаил понимал, что проходило время, которое только увеличивало возраст и изменяло внешность, особенно женщин, и сестрам давно пора уже выйти замуж и рожать детей, но они наивно ждут и верят в судьбу, которая осуществит их девичьи мечты и надежды.

Михаил не стал ждать, когда руководство завода проявит инициативу и предоставит ему возможность заняться гидродинамикой. Он понимал, что те новшества в решении проблемы преодоления гидродинамического сопротивления при движении подводной лодки, о которых он писал в своей дипломной работе, это исключительно предмет внимания научно-исследовательского института, но не производственного предприятия, где он работал. Возможно, руководство продолжало считать оптимальным своё решение о занятости молодого специалиста на заводе вначале в сборочном цехе. Выбора у Михаила не было – инициатива должна была исходить от завода, и он обратился к главному инженеру.

Помня условия, о которых ему говорил Лёва еще в Ленинграде, когда они выбирали тему его дипломной работы, Михаил во всех разговорах источниками сведений его работы должен называть доступные материалы из институтской библиотеки, включая зарубежные материалы. Вполне возможно, что над решением проблемы уже велись работы в специализированных научно-исследовательских заведениях, и ничего принципиально нового для них в его предложениях не было, но это была закрытая информация, и об этом Михаил не мог знать. Но в разговоре с Михаилом главный инженер даже не спрашивал об этом. По всему было видно, что его очень заинтересовало то, о чем говорил молодой инженер, выпускник того же института, который окончил и он, и учился у некоторых профессоров, которые в молодости обучали и его. Он был горд за родной институт, за своих учителей и за своего молодого коллегу, который уже в этом возрасте затрагивал серьезные проблемы судостроения. Главный инженер тоже понимал, что эта проблема – предмет исследования НИИ, и что место работы Михаила – не сборочный цех. Он пообещал, что этот вопрос обсудит с директором завода и сообщит Михаилу результат.

Прошло несколько месяцев, и Михаила вызвали в дирекцию завода. Михаил вспомнил, как он входил когда-то в кабинет директора простым рабочим и вышел стипендиатом на учебу в престижном вузе. В кабинете шло заседание, и Михаилу пришлось подождать в приемной, прежде чем его попросили пройти в кабинет. На повестке дня заседания руководства завода стоял и вопрос о создании на судостроительном заводе экспериментального отдела как филиала ленинградского научно-исследовательского института кораблестроения и вооружения Военно-морского флота. Михаилу, как инициатору создания будущего отдела, задали несколько вопросов. Затем главный инженер зачитал приказ директора завода. Из кабинета директора Михаил выходил заместителем начальника экспериментального отдела. Начальником отдела назначили опытного конструктора. Михаил понимал, что проблема, которой занимался отец Лёвы и которой теперь занимались они, затрагивала основополагающие принципы подводного кораблестроения, и успешное решение этой проблемы вело к существенному превосходству отечественного подводного флота в соперничестве с потенциальным противником. Естественно, заводу с его недостаточным научно-исследовательским потенциалом, было не под силу заниматься такой серьёзной проблемой, но руководству завода хотелось положить начало исследовательским работам, привлечь специалистов и затем передать часть работ, как заказ завода, в НИИ. Главное, сохранить пальму первенства в этой инициативе, сулящей большие выгоды и награды.

О своем назначении Михаил в пределах дозволенного написал Лёве. Ответ пришел довольно быстро. Лёва писал, что рад за друга и желал успеха. В конверт была вложена открытка с изображением немецкого Деда Мороза – Святого Николауса. 6 декабря в Германии отмечают день Николая Чудотворца (Nikolaustag). Накануне праздника принято ставить за порог начищенную обувь, чтобы Святой Николаус положил туда подарки – сладости, игрушки. Михаил сразу вспомнил студенческие годы в Ленинграде, квартиру, где жили сёстры с Лёвой и туфли сестёр, которые в праздничное утро Михаил наполнял подарками. На немецкой открытке были изображены красные женские туфли с вложенным письмом. Что бы это значило? Это было загадкой для Михаила. И вдруг его осенило – разгадка была элементарно проста.

После возвращения из Ленинграда Михаил по-прежнему держал на рынке свой магазин, оформленный на мать, преобразовав его в элитный женский бутик. В ассортименте магазина была и дорогая женская обувь. Товар поставлялся уже не из Китая, а от известных европейских брендов, в том числе и из Германии. Михаил поспешил на рынок, попросил продавщицу показать красные туфли, но молодая девушка ответила, что красных туфлей в наличие нет и в последнее время – не было. Значит, новый товар еще не поступил. Лёва учел и этот фактор. Прошло некоторое время, и в очередной поставке зарубежного товара среди обуви нашлась пара красных женских туфель. Лёва знал схему приобретения и пересылки товара для магазина. Михаил взял туфли домой и после долгого и тщательного исследования, стараясь не повредить красивый и изящный товар, обнаружил в подошве несколько тонких пластин микроплёнки.

Лёва описывал структуру конструкторского бюро, в котором он работал и отдела гидродинамики. Прилагался план перспективных направлений и конкретных задач отдела. Строго разграничивались теоретические и практические задачи. К ним привязывались варианты возможных методик и способов решения задач. Отдельным списком стояли уже выполненные работы и результаты.

Просматривая эти документы, Михаил отчетливо представлял себе, какой огромный материал предстоит переработать, и главное – какому коллективу ученых и практиков под силу эти задачи? Возглавлять экспериментальный отдел, созданный на базе проектно-конструкторского бюро завода, поставили опытного специалиста с многолетним стажем конструирования подводных лодок. Остальные сотрудники, переведенные в отдел из других подразделений, тоже разрабатывали или модернизировали подлодки, но никто из них не занимался научно-исследовательской работой по проблемам гидродинамики. Это была научная узкоспециализированная проблема, и для решения этой проблемы в первую очередь требовались ученые-теоретики.

На первых организационных заседаниях экспериментального отдела Михаил занял выжидательную позицию, внимательно прислушиваясь к тому, какую концепцию решения проблемы рекомендует руководство завода и какие конкретные задачи и пути решения этих задач может предложить отдел. Один лишь руководитель отдела знал, что Михаил занимался этой проблемой в своей дипломной работе, и поэтому они оба решили послушать, что могут предложить их коллеги. Но что могли предложить коллеги, которые гидродинамику прошли как курс в институте, а после окончания конструировали оптимальную форму корпуса подлодки, стремясь таким путем достичь минимального гидродинамического сопротивления! Когда Михаил изложил своё видение задач, которые стояли перед отделом и варианты решения этих задач, всем было ясно, что это говорил, хоть и молодой, но – ученый, компетентный в этом вопросе гидродинамик, уверенный в правильности своих суждений, четко понимающий сложность этой задачи и важность её решения. По своей значимости это являлось своего рода революцией в основах гидродинамики.

Руководитель отдела доложил о выступлении Михаила руководству завода. Главный инженер вызвал Михаила, поблагодарил за успешное начало работы экспериментального отдела, указал на огромную важность решения проблемы и объявил сверхсекретность всех производимых работ. На заводе установили дополнительный режим. Проход в экспериментальный отдел стал ограничен.

Проходило время. Михаил и сотрудники приходили на работу, доставали из сейфа институтские учебники с грифом «Секретно» и повторяли элементарные основы гидродинамики, позабытые со студенческих лет. Михаил перечитывал свою дипломную работу. Он знал, что надо делать, но не было специалистов-теоретиков. О предстоящей нехватке кадров писал Лёва еще в своём первом послании и советовал обратиться к главному инженеру. Если теоретиков не найдут, министерство может передать тему в НИИ, и тогда Михаил мог остаться не у дел, а завод – без лавр победителя.

Главный инженер пообещал найти кадры с других предприятий, но никто не хотел переезжать на окраину. К тому же это было уже начало 1990-х годов – время решительных перемен в стране, которые коснулись и военное производство. Заводу часто не в полном объеме поставляли сырьё и топливо, нестабильно финансировали госзаказы, рабочим задерживали выплату зарплаты. Иногда людям приходилось стоять в очередях за хлебом в цехах, а их детей кормили в заводских столовых. Часть мощностей завода была переориентирована на гражданское судостроение.

Михаилу пришло новое письмо из Германии с фотографией сестры Лёвы, Эмилии, в красной кожаной куртке. В новом поступлении товара в магазин Михаил отыскал красивую куртку и запрятанную посылку. В своем послании Лёва сообщал, что, по всей видимости, производство военной продукции на заводе на некоторое время приостановится, и, соответственно, деятельность экспериментального отдела тоже. Этот промежуток следует использовать для повышения знаний и статуса Михаила, чтобы в будущем стать во главе отдела. С главным инженером необходимо поговорить об аспирантуре в Ленинградском судостроительном институте. Об остальном Лёва позаботится.

Главный инженер с большим воодушевлением одобрил желание Михаила продолжить учебу в аспирантуре и пообещал помочь. Инженер с ученой степенью мог стать солидной фигурой в кадровой политике завода. Правда, не в настоящее смутное время, но руководство завода тоже думало о будущем.

Глава пятая. Снова в родном городе

В родной Alma Mater Михаилу нашли научного руководителя, подсказанного Лёвой. К тому времени Ленинград возвратил свое исконное название Санкт-Петербург, а Корабелка была переименована в Санкт-Петербургский государственный морской технический университет. Михаил предоставил профессору концепцию научной работы, текст которой переслал в очередной почте Лёва. Приказом ректора университета Михаил был принят в очную аспирантуру. Он вновь отправлялся в город, который становился для него родным.

В течение трех лет аспирантуры Михаил еще с бо́льшим усердием продолжал познавать не только классическую гидродинамику, но и тенденции современного подводного кораблестроения. Конечно, в этом ему вновь много помогал Лёва. В своих сообщениях он давал ему ссылки на доступную литературу из библиотеки института и подсказывал полезные статьи из зарубежных изданий, которые он основательно штудировал во время своей аспирантуры. Эти статьи Лёва обнаружил в библиотеке Научно-исследовательского института кораблестроения и вооружения Военно-морского флота. Допуск в библиотеку Михаил мог получить в самом НИИ. Не забыл Михаил и книги, подаренные Евгением Оттовичем. Михаил понимал, что в будущем многие вопросы ему придется решать самому, когда не будет времени посоветоваться с другом, но для этого будут необходимы знания, глубокие и обширные знания, так как проблема, которой он занимался, затрагивала основы окружающей нас природы. Кто только не пытался посягнуть на неё и заставить работать на себя! Но вот что интересно: большинство из них были люди военные, и цели у них были антигуманные. К примеру, расщепили ядро и создали ядерную бомбу, которой, в первую очередь, уничтожили тысячи людей. Лишь потом стали строить атомные электростанции и ледоколы.

Неожиданно для Михаила в Санкт-Петербург приехала Эмилия. Приехала как турист на три недели, но задержалась как любимая на три месяца. Её сестра оказалась «неверной» и вышла замуж. После объединения Германии все родственники перебрались в Гамбург. Лёва работал теперь в конструкторском бюро знаменитой судостроительной верфи. Эмилия привезла для публикации требуемые от аспиранта научные статьи по теме диссертации, саму диссертацию на соискание научной степени кандидата технических наук и автореферат. Всё это для друга заранее подготовил Лёва. Оставалось – хорошо подготовиться к защите.

Михаил и Эмилия вновь сняли квартиру, в которой Эмилия вместе с сестрой и братом прожили годы учебы и работы и в которой несколько лет каждодневным гостем был Михаил. Сейчас этот уютный кров стал для них местом, где они после стольких лет ожидания в первый раз познали друг друга и поняли, что иной судьбы они себе не желают. Они строили планы на будущее, они спешили наверстать то, что по глупости было пропущено. За эти месяцы, прожитые с Эмилией, Михаил узнавал её всё больше и больше. Каждый день она открывалась для него той или иной, неожиданной стороной характера. Как заботливо она относилась к любимому, сколько в ней было сокрытого чувства, сколько изобретательности в её ласках! Это были целых три месяца нерасставания и непрерывного наслаждения друг другом. После отъезда Эмилии Михаил не захотел расставаться с квартирой и продолжил жить в ней, даже не убирая некоторые атрибуты одежды, оставленные Эмилией.

Михаил получил пропуск в НИИ кораблестроения и вооружения Военно-морского флота и много времени проводил в библиотеке и в научных лабораториях института. Наблюдая над испытаниями моделей подводных лодок в искусственном бассейне, у Михаила возникла мысль, что в случае решения проблемы гидродинамического сопротивления результаты можно примерить первоначально на торпедах. Не встречая сопротивления под водой, торпеда может развить огромную скорость, сравнимую со скоростью гоночного автомобиля, может, даже и больше. Кроме того, вследствие небольших размеров торпеда может быстро маневрировать, резко меняя направление движения. Такую торпеду практически трудно будет обнаружить и уничтожить. Создание одной лишь такой торпеды будет огромным прорывом в совершенствовании отечественного подводного военно-морского флота. В дальнейшем при создании новой подводной лодки результаты испытаний такой торпеды должны значительно облегчить и ускорить работы на лодке.

Михаил съездил домой, проверил свой магазин, взял часть хранящихся у матери денег, получил свою долю от «братвы» – он по-прежнему был лидером и считался местным авторитетом. Летом в Санкт-Петербург должна была вновь приехать Эмилия, и они собирались пожениться. Михаил готовился к свадьбе.

За первый год обучения в аспирантуре Михаил сдал кандидатский минимум и подготовил к печати научные статьи. Несмотря на отсутствие Лёвиных сестёр, Михаил не забывал о культурном проведении времени. Он ходил в театр и кино, в теплое время года – на Невский пляж, а зимой – в бассейн. О своих впечатлениях он делился в письмах к Эмилии. В ответ она писала о своих чувствах, о подготовке к свадьбе. Михаил хотел торжество провести в дорогом Санкт-Петербургском ресторане, пригласив родителей и друзей. Он намеревался купить своей невесте шикарное свадебное платье и фату, но Эмилия настаивала на скромном празднике в их счастливой квартире в кругу нескольких близких друзей и без всяких дорогих нарядов.

Приехала Эмилия. Как ни настаивал Михаил на том, чтобы она привезла родителей, Эмилия приехала одна. Тогда Михаил настоял на своём, и свадьбу сыграли в ресторане, в кругу друзей, и на Эмилии было красивое платье. В свадебное путешествие они отправились на Кавказ, в Абхазию. Там они сняли на побережье удаленную от шумного пляжа дачу, и целый месяц валялись на берегу в горячем песке или в приятной кондиционированной прохладе на широкой кровати, где можно было отдаться любым сексуальным фантазиям. Вернувшись в Санкт-Петербург, Эмилии нашла работу в медсанчасти Адмиралтейской верфи, где она вместе с сестрой работала до отъезда в Германию. Михаил продолжил работу над диссертацией.

За оставшиеся два года Михаил представил к защите диссертацию, предварительно подробно обсудив каждую из её глав со своим научным руководителем. Он присутствовал на всех научных конференциях института, как правило, закрытых, на которых диссертанты и ученые обсуждали актуальные проблемы военного судостроения и вооружений. Некоторые темы выступлений прямо или косвенно касались динамических характеристик движения подлодок в подводном состоянии, но никто из докладчиков не ставил вопрос о возможности создания искусственных условий среды для движения лодки под водой. С одной стороны, это радовало Михаила, но, с другой стороны, он понимал, что вопрос вызовет большое количество оппонентов, особенно, среди пожилых и именитых ученых, столпов традиционной науки. Даже его научный руководитель при каждой встрече напоминал Михаилу, что революцию легче совершить, чем удержать, и почему-то приводил в пример Фиделя Кастро.

Помимо работы Михаил и Эмилия активно отдыхали. Эмилия не позволяла пропустить ни одной театральной премьеры, особенно на сцене Мариинского театра. Помимо театра они регулярно посещали концертный зал государственной консерватории имени Н.А. Римского-Корсакова. За годы учёбы в медицинском институте и работы в поликлинике Эмилия обросла довольно обширным кругом друзей, в основном, еврейской национальности, с которыми она активно общалась, и которые охотно делились друг с другом информацией о культурных новинках города и помогали приобрести билеты. Часто общение происходило в уютных кафешках города или в домашней обстановке. И всегда в этих компаниях звучал смех, на лицах женщин никогда не исчезала улыбка, а в устах мужчин никогда не застревал очередной свежий анекдот.

Михаил и Эмилия не перестраивали планы на будущее: ни в отношении дальнейшей работы, ни в отношении своей маленькой семьи. Михаил считал, что после окончания аспирантуры и, как он надеялся, успешной защиты диссертации государство определит его на место работы. Он был уверен, что государство предоставит его семье благоустроенные жилищные условия и достойную заработную плату. Тем не менее, Михаил никогда не забывал, что помимо заработной платы он имеет надёжные тылы, и регулярно проверял их. Это создавало дополнительное материальное благополучие.

Они оба мечтали иметь детей, но в тот момент считали преждевременным заводить ребенка – Михаил хотел закончить аспирантуру и вернуться к работе. Но если это и случилось бы тогда, и Эмилия забеременела, Михаил был бы очень рад ребенку – он был заботливым мужем и мог стать таким же отцом. Немаловажным для него было, что он в состоянии содержать жену и будущего ребенка. Такое понимание и положение дел создавало чувство благополучия и надёжности в молодой семье.

Истекли три года пребывания Михаила в Санкт-Петербурге. В этом городе произошли важные в его жизни события: получил высшее образование, окончил аспирантуру, воочию приобщился к мировой культуре, познакомился с новыми людьми, многие из которых стали его друзьями, а главное – заключил брак с любимой женщиной. Город стал для них родным. Им предстояло еще немало пережить в нём счастливых и не очень событий, каждый раз тревожиться, когда они пусть даже на короткое время расставались, и каждый раз безумно радоваться, когда они были вновь вместе.

Летом Михаил поехал на завод. Сразу же по приезду он отправился к главному инженеру, чтобы поговорить о дальнейшей работе. Защита диссертации была назначена на осень, и за летние месяцы Михаил намеревался вместе с начальником экспериментального отдела собрать коллектив для продолжения научно-исследовательской работы. За прошедшие три года завод не собрал ни одного военного судна, переключившись на строительство гражданских кораблей и яхт. Военное производство только начинало восстанавливаться, и требовалось значительное время, чтобы завод наверстал упущенные мощности. Кроме времени необходимо было задействовать максимальное количество специалистов. Главному инженеру было очень жаль, что в данный момент он не может вновь выделить для отдела требуемые кадры. Михаил и сам понимал, что руководству завода сейчас не до науки – на повестке дня стоял вопрос о восстановлении производства.

Даже для начала проведения научно-исследовательских работ такого масштаба, какого требовала проблема гидродинамического сопротивления, научного потенциала сотрудников и технической оснащенности экспериментального отдела завода всё равно не хватало. Михаил с помощью главного инженера пытался привлечь дополнительно сотрудников с родственных предприятий и воспользоваться их научным оборудованием, но ему это не удалось. Сложившаяся в те годы после распада Советского Союза общая атмосфера социально-экономической неустойчивости вкупе с невиданным разгулом преступности, позволила замену командной экономики хаотической смесью бандитизма и капитализма. Это повлекло за собой утрату вооружёнными силами своего былого могущества и нанесло большой урон, прежде всего, оборонным предприятиям – традиционным гарантам стабильности и порядка. И поэтому начавшееся восстановление предприятий в первую очередь касалось восстановления и возвращения своих кадров, которые разбрелись в лихолетия в поисках работы и теперь возвращались назад, и каждое предприятие строго следило за тем, чтобы родственная фирма не переманила их к себе. Надежды Михаила были маловероятны, и поэтому он решил воспользоваться ситуацией и предложить начать научно-исследовательские работы над проблемой в Санкт-Петербургском НИИ Министерства ВМФ, при этом эти работы должны считаться государственным заказом судостроительного завода и выполняться по плану экспериментального отдела завода. Приоритет завода, таким образом, сохранялся. Михаил должен осуществлять непосредственный контроль этих работ. По мере восстановления завода и перехода к практическим испытаниям Михаил надеялся перенести работы в экспериментальный отдел завода. Руководство завода такое предложение устраивало.

Эмилия написала письмо родителям, сообщив, что Михаил до начала осени будет на заводе, а затем вернется в Санкт-Петербург. Вскоре из Германии пришло письмо с открыткой от Лёвы. В очередной поставке в магазин кожаного товара Михаил нашел почту. Лёва сообщал, что в курсе дел на российских оборонных предприятиях и предполагал, что начало научно-исследовательских работ над проблемой возможно только на базе солидного научно-исследовательского института. Как и Михаил, он предложил НИИ ВМФ в Санкт-Петербурге. К письму он прилагал новый план работ и список конкретных задач, применительно к мощностям Санкт-Петербургского НИИ. Он был уверен, что судостроительный завод договорится с Министерством ВМФ о выполнении работ в Санкт-Петербурге. Научная работа молодого специалиста ведущей судоверфи в НИИ ВМФ могла стать престижным козырем в отчетах перед Министерством.

В начале осени Михаил уехал в ставший для него уже родным Санкт-Петербург, где его на старой квартире с нетерпением ждала Эмилия. Видимо, квартира была счастливой и не хотела отпускать их. Накануне Нового года Эмилия сообщила радостную весть: Михаил скоро станет папой! Уходящий год оказался успешным и счастливым. Новый год встречали вместе с друзьями, поздравляя друг друга и одаривая маленькими презентами. Друзья отметили, что на руке Эмилии рядом с обручальным кольцом ярко поблёскивал новый камушек. Им не требовалось объяснения этого подарка, они знали толк в значении камня и от души поздравляли Эмилию.

Михаил готовился к защите диссертации строго по плану, который он получил от Лёвы. Друг составил подробный план заседания Диссертационного совета и действий Михаила. Он написал текст выступления, указав места в тексте, на которые Михаил должен сделать особое ударение и тем самым вызвать интерес и возможные вопросы Совета, на которые уже были заготовлены ответы. Дотошный Лёва предугадал все возможные вопросы во время защиты, и на каждый у Михаила был готов ответ. Лёва обращал внимание Михаила на каждую мелочь в его поведении во время всей процедуры защиты. Это был спектакль, который гениально срежиссировал прошедший эту процедуру Лёва.

Михаил успешно защитил диссертацию и стал кандидатом технических наук, получил научную степень, которая позволяла ему руководить заказом, поставленным судостроительным заводом перед Санкт-Петербургским НИИ кораблестроения и вооружения ВМФ. Но руководство НИИ не спешило передавать в руки новоиспеченного кандидата наук управление такой перспективной темой: успех такого масштаба сулил не только звёзды и премии, но и кардинальные передвижения по службе. Это было грубейшим нарушением договора между заказчиком и исполнителем. В очередной раз проявилась конкурентная борьба внутри Министерства ВМФ. Михаил поговорил об этом с главным инженером завода. Инженер успокоил Михаила, сказав, что это – проблемы Министерства, а его дело – контролировать работу.

Михаил и сам не стремился на командные посты. Он находился в тени от ответственности и без помех занимался делами. Подробный план намеченных работ с указанием конкретных задач и методов их решения свидетельствовал о его компетентности и глубоких знаниях. Масштабность темы и значимость результатов воодушевляли исследователей и заставляли с большим энтузиазмом относиться к работе. Михаил постоянно находился в институтских лабораториях и держал под контролем все работы. Будучи заранее осведомлённым о результатах каждого эксперимента, он умело направлял действия экспериментаторов в нужное русло, уверенно ожидая позитивного результата. Несмотря на успех и явный прогресс в исследованиях, Михаил не спешил заявлять о результатах. Чтобы не вызывать лишний интерес к себе и потянуть время, он проводил повторные исследования одной и той же задачи, но другим методом, одновременно подтверждая результаты уже решенной задачи. Коллеги наглядно убеждались в том, что такую смелую и нетрадиционную методику исследования мог предложить и эффективно применить только талантливый ученый. Несомненно, в их глазах фактическим руководителем проекта был Михаил.