– Преклонитесь своей королеве! – Стремительный поток тени водопадом бросился с пика башни. Стекая с Розель, мрак истинно-чёрного цвета настиг землю и тотчас распространился, подобно гигантским корням исполинского древа. Чёрная масса пробиралась по улочкам и забиралась в дома крестьян, распахивала двери, впиваясь в своих жертв и выводила на улицы миллионы ничего не подозревающих торинцев, которые не участвовали в шествии; остальные же, кто вышел на бунт, были захвачены владыкой Торина первыми и покорно ожидали своей участи. Несчётное количество жителей королевства в едином порыве устремилось к Античной Цитадели, движимое местью владыки тьмы.
В руках Розель находился каждый житель столицы и близлежащих поселений; вся однородная масса обитателей Торина в едином порыве преклонила колено, стоило только волшебнице сжать кулак. Упиваясь властью над покорённым народом, тёмная сестра почившей королевы повелительно заявила так, чтобы это услышал каждый:
– Последний из рода вашей драгоценной Каары, мальчишка, трус, предатель, бежавший из Торина, будет повешен рядом с моей дорогой сестрицей. – Розель заставила всех в едином порыве поднять головы, где безжизненно болталось посиневшее, вздувшееся тело Каары. – Я здесь власть! И вы подчиняетесь мне! Как и весь мир!
Волшебница отпустила вожжи тьмы и тотчас целое королевство рухнуло наземь, задыхаясь и давя друг друга, в суматошных попытках выбраться из эпицентра катастрофы.
Последующую неделю государство никем, фактически, не управлялось. Отряд шести не был заинтересован во власти, Нуар же её боялся, а Розель, после победы над ярридами и титанами, ушла в себя, закрывшись ото всей команды. Волшебница употребляла алкоголь, да так, что слуги едва успевали менять сосуды с вином. Лакеи выгадывали момент, когда владыка тьмы будет спать, чтобы забрать пустые бутылки, и в то же время приносили новые.
Розель пила и засыпала, вновь пила и спала в осколках сосудов, которые оставались после очередных её срывов. Все сцены происходили в закрытых ото всех покоях. Задёрнув шторы, велев никому её не беспокоить, владыка тьмы строго-настрого запретила к ней приближаться.
Иной раз, просыпаясь посреди ночи, Розель тянулась ко всегда полной бутылке и подолгу сидела на краю своего ложе, таращась в одну точку. Апатия сковала душу владыки тьмы, украв у некогда энергичной, властной натуры её сущность, оставив зияющую рану в груди. Одиночество стало постоянным спутником Розель, её другом, а боль, от терзавших душу образов из прошлого, заставляла вновь припадать к сосуду с обжигающей горло жидкостью.
Где же эта мечтательная девочка в ситцевом платье, до того, как ей сообщили о том, какое она чудовище?
К чему её израненная душа так стремилась? Увидит ли она когда-нибудь свою мать и Большого?
Достигла ли она того, к чему стремилась?
Зачем?
Из всей ватаги придворных, единственным, кто старался заботиться о тёмной волшебнице, был Асиз. Он взял на себя руководство слугами, организовав работу тех, кто наотрез отказывался заходить к Розель и лакеи, под чутким руководством волшебника, следили за состоянием госпожи настолько тщательно, насколько это было возможно. Сам же Асиз долго и мучительно думал над тем, как вывести тьму из головы той, кто сам был её хозяином, и такой случай волшебнику вскоре и подвернулся.
В одно, ничем не примечательное утро, прозвучал звонкий стук в дверь. Неспеша поднимаясь с подушки, Розель поднесла к губам очередную бутылку, как тотчас прозвучали следующие три удара, уже более решительные. Голова жутко болела и закружилась тотчас, как волшебница встала с кровати, накинув на себя одеяло; шерстяной предмет спал с тела тёмной королевы, едва та отворила дверь. Розель предстала перед гонцом, и стоящим за ним Асизом, совершенно нагой.
Оба с изумлением рассматривали молодое, стройное тело властительницы тьмы, забыв, от изумления, тщательно отрепетированную речь. Кирим, пришедшая следом, закатила глаза. С ними так же был молодой лакей, приведённый магом света. Тот робко начал:
– В…Ваша М…мудрость… – Заикался юноша. – Вам было велено доставить короб…
– Какой… – Хватаясь за голову, раздражённо промычала волшебница.
Постоянно роняя железный инструмент, гонец пытался вскрыть массивный деревянный объект.
– От кого он?
– К сожалению, не знаю, Ваша Мудрость, но могу узнать, если только вы пожелаете! – Взволнованно протороторил Асиз, продолжая держать восхищённый взгляд, до которого, впрочем, Розель не было никакого дела.
Когда же короб вскрылся, к ногам нагой Розель выпала обезображенная голова ставленника волшебницы в Саарсе. Во рту была обнаружена записка: “Забирай своих обезьян и не смей больше посягать на нашу землю”.
Кирим так же держала в руках стальную табличку, тревожно осматривая расчленённое тело. Она протянула Розель предмет, на котором был выгравирован девиз: “Нет смерти – нет страха” и ниже подпись: “Фагос”.
– Это было доставлено на лошади сегодня утром. Гонца не было, Ваша Мудрость, животное было в крови, а эта вещица была надёжно пристёгнута к седлу.
Розель получила известия о том, что две империи, некогда объединившиеся против Торина, ещё в эпоху Каары, и чьих королей Гассель уничтожила на саммите по делёжке проигравшего государства, фактически объявили ей войну: убили наместников, освободили свои территории и швырнули ей, и всем подданным Торина, в лицо дерзкое оскорбление.
То, что произошло следом, было неожиданностью даже для умудрённого жизнью Лезфора. Старик возник из-за угла, едва получил пугающие известия.
Услышав, казалось бы, дурные вести, Розель засияла, мгновенно поменявшись в лице. Владычица тьмы тотчас метнулась в свою усыпальницу, схватила полупустую бутылку и, выскочив столь же стремительно, бросила, сверкая чёрными очами:
– Мой ответ будет не менее эффектным. – Заключила волшебница, косясь на отрубленную голову своего наместника.
Когда Розель скрылась в бесконечных коридорах, раздосадованная Кирим, уж было крикнула что-то вслед владыке, как замерла.
– Хочешь проведать клан? – Поинтересовался Лезфор. Кирим рассеянно кивнула. – Помни, Велея не целилась в остатки твоей деревни. Не натвори глупостей, моя дорогая.
Спустившись в зал переговоров, Розель созвала всю команду для обсуждения дальнейших действий. Последовательно появились Асиз, не сводивший взгляда с Розель, Лезфор и Факом, спорившие о чём-то, и Гассель, с неизменным спутником-марионеткой.
Вскоре, когда все волшебники заняли свои места, в зал вошли безмятежный Зайн, окидывая властным взглядом каждого и Нуар, плавно паривший над мраморным полом замка.
Плотнее завязав чёрный атласный халат в пол, Розель приветствовала нового члена команды. Волшебница приобняла мастера клонов, едва тот достиг круглого стола и, когда её руки спустились с плеч, владычица тьмы случайно коснулась ножн, в которых покоился изящный кинжал. Розель и не собиралась брать лезвие, однако мастер клонов резко закрыл рукой оружие, словно пряча от вора.
– У меня есть кое-что ещё. Как и обещал вашей подданной. – Слегка поклонился мастер, указав раскрытой ладонью на дверь, из проёма которой вырисовывался изящный силуэт мужчины в строгом, элегантном наряде. Тот тоже немного склонил голову и проследовал к столу. Розель заприметила одинаковые броши у Зайна, Манзета и новоприбывшего Минъянта.
Аррана, главная служанка цитадели, распорядилась подать закуски. Лакеи бегали вокруг высших лиц, виртуозно меняя тарелки и бокалы. Увидев новых членов команды, женщина стала кружить едва ли не всё время напротив магов, стараясь разглядеть их лица, пока возмущённый Лезфор, вокруг которого она вилась, не прогнал служанку посохом.
– Ваша Мудрость, – старик задумчиво стучал пальцами по столу, пока другие неспешно трапезничали – предательство Каары Распером было тщательно спланировано Саарсом, Вирилизом и Фагосом. По моим данным, лидеры этих держав долго спонсировали мятеж, чтобы ослабить Торин, а позднее и захватить его.
– Никто и не собирался отдавать ему власть. – Добавила Розель в полтона.
– Их операция была настолько действенной, что и по сей день государства, окружающие Торин, помимо титанов и ярридов, само собой, полностью под контролем Фагоса и Саарса.
– Известно ли, каким образом вышло так, что эти два дома выстояли? – Розель была полностью поглощена собранием. – Мы уничтожили высшие круги правления, породив тем самым хаос внутри этих царств.
– Если от Вирилиза, на саммит по разделу Торина, прибыла вся царская свита, во главе с наследным принцем, то со стороны Фагоса и Саарса, на переговоры были посланы подставные лица. – Испытующе произнёс старик Лезфор.
– Они сохранили своё влияние, оба царства. – Подытожил Нуар.
– Даже если мы пойдём на них войной в открытую, пусть и задействуя Силу Судьбы и Души, в тени по-прежнему остаётся Иор, до которого не добраться. – Бросила Розель взгляд на Зайна.
– Исход битвы будет трудно предсказать. – Старик схватился за посох обеими руками. Дом Вестард, который правит Фагосом, обладает бессмертием, а клан Торнвальд уже не одно столетие практикует технику, при которой в каждом из членов их общины, от рождения по две души.
– Не вижу проблемы! – Схватился за топор Факом. – Раз бессмертные, то отрублю башку, и пусть висит на копье вечно! А тем, с двумя душами, проломлю хребет дважды!
– Бессмертие дома Вестард подразумевает не только физическое, но и бессмертие их душ. Их невозможно убить. – Продолжил Минъянт, обращаясь к синекурому громиле. – А Торнвальд, с их двумя-тремя душами в одном теле, считаются едва ли не сверхлюдьми. И не в моих силах лишить их способностей.
– Их нельзя убить, – окинул Лезфор задумчивым взглядом Минъянта – разве что… Стихией огня в апогее. Здесь, редкая способность Теспана будет как нельзя кстати.
– Я слышала, – проронила Гассель – что клан Вестард истребил всех магов огня у себя на родине, а так же активно борется с ними вне Фагоса. Всё для того, чтобы уничтожить тех, кто мог бы им навредить.
– Это так, – подхватил Манзет – чёрный огонь сжигает души, как и тьму. Это уникальная сила.
Далее Розель не слушала. Волшебница ушла в думы, навеваемые прошлым: тотчас вспомнились абсолютные победы над Ялфеем и Катрой, и позднее – над всей армией Торина, которую возглавляла Каара. Эти грандиозные битвы, в которых она одержала победу над могущественным противником, являлись следствием её смекалки, мощи и духа.
– У меня есть одна идея. – Розель неспешно приподнялась, уперевшись обеими руками в круглый стол; остальные тотчас затихли. – Её воплощение мы начнём претворять в жизнь сейчас же. – Волшебница осмотрела беглым взглядом каждого из присутствующих. – Где Матис? Он необходим для реализации моего плана.
– Его не было со вчерашнего дня, – проговорил Нуар – я искал его, но он не появлялся в Торине.
– Он ничего не говорил?
– Иногда он, бывает, покидает Цитадель, но зачем, неизвестно. – Добавил Лефор.
***
Кирим только что завершила подготовку к отправке провизии в родную деревню. На плато, предназначавшемся для сбора повозок к транспортировке, приземлились десятки исполинских крылатых тварей. Жужжащий рой плавно спустился с небес и боязливые слуги, встав в длинную змейку, сносили в прикреплённые к брюшкам насекомых сети еду, книги, игрушки, разнообразные одежды, предметы быта и строительные материалы. Отряд из рабочих, которые должны были отремонтировать руины деревеньки Кирим, усадили на спину гигантской сколопендре, которая отправилась тотчас, не дожидаясь собратьев.
Громогласным жужжанием наполнились небеса, когда взмыли ввысь нагруженные до отвала создания. Сама же Кирим, призвав ураган куда более маленьких жучков, тотчас в них и растворилась.
Волшебница возникла на высоком горном массиве, увенчанном короной из немногих сохранившихся деревьев. На некогда цветущей возвышенности проживал древнейший из известных людям клан повелителей насекомых.
Кирим опустилась на выжженную землю, машинально осмотрев уничтоженное селение. Всюду были разбросаны сожжённые одежды, надломанные деревяшки, остатки битой посуды и вездесущий пепел, не поддающийся суровому горному ветру. Здесь, на древнейшей земле, из сотен домишек, осталась лишь одна, чудом выжившая постройка, служившая пристанищем для пятерых последних представителей клана Кирим.
Послышался отдалённый гул, переросший, вскоре, в хорошо знакомое здесь жужжание: на горизонте возник караван из Торина, возвестивший местных жителей о приходе своей спасительницы.
Кирим вышли встречать три старца, одетых в национальные наряды: разноцветные, пёстрые, увесистые сутаны; выбежали так же мальчишка, лет шести и озорная девчушка-ровесница, – то были выжившие в первой нептуно-земной войне новой эры. Мать Велеи, последовательно продолжая традиции войн с голубой планетой, уничтожила большую часть местности, на которой обитал клан, а последующая война, возглавляемая Велеей, похоронила последних магов, способных размножаться, за исключением Кирим.
Дети бросились к волшебнице на руки и долго не отлипали, но когда увидали жуков-транспортировщиков, тотчас ринулись весело и шумно разбирать подарки. Маленькие, юркие насекомые, окружающие детей, помогали подтачивать сети, из которых водопадами лились различные полезные предметы; работники уже приступили к разбору завалов и прикидывали, что понадобится для реставрации деревни, а Кирим, вместе со старцами, проследовала в их единственное сохранившееся жилище.
Войдя в хорошо знакомый, уютный и пропитанный запахом выпечки, хорошо натопленный дом, Кирим тотчас обуяли образы из прошлого, в которых ещё юная повелительница жуков училась контролировать силы под надзором своих старших соклановцев. Здесь прошла добрая половина её жизни и здесь осталась её душа, несмотря на то, что тело вынужденно принадлежало Торину.
Здесь Кирим чувствовала себя по-настоящему живой.
В каждой вещице, на которую падал взор, Кирим видела целые вереницы историй: вот деревянная птица, расправляющая разноцветные крылья, напоминающая о дне, когда отец Кирим, вечно весёлый здоровяк, подарил девочке заветный подарок; пёстрый, плотный ковёр, с чудными узорами, навевал воспоминания о первых годах жизни Кирим, когда та только познавала окружающий мир; расписные вазочки разного размера, всегда неизменно стоявшие в ряд, от малого к большому, служили местом притяжения для всех малышей в округе, – так как легенды гласили, якобы внутри загадочных артефактов содержатся некие сущности, которые, если их призвать, могут как следует напугать, – в это Кирим, и её ныне почившие друзья, верили всё своё детство, постоянно ошиваясь рядом.
Волшебница осторожно присела за шероховатый стул, словно боясь сломать его. Полными слёз глазами, Кирим смотрела на трёх седовласых старцев, что приготовляли для своей гостьи её любимые оладьи и заваривали чай из остатков трав, что некогда росли на этой горе.
– Ну же, дорогуша, чего ты плачешь? – Произнёс мужчина. – Ты с нами, всё хорошо.
– Ты стала очень взрослая! -Заявил второй.
Старушка поставила на облупленный стол несколько тарелок с национальными кушаньями и уселась рядом, приобняв Кирим, что утирала нескончаемый поток слёз.
– Ты столько сделала для всех нас, для этих маленьких сорванцов, но ты совершенно не заботишься о себе. – Морщинистыми пальцами, женщина пощупала сероватый балахон, на котором проглядывалось несколько дыр. – Ты хорошо питаешься? Как к тебе относятся твои друзья? Как, в целом, обстановка в спасательном центре?
– Очень… Продуктивно… – Растянула Кирим. – Мы… Мы помогли восстановить пару деревень… Обеспечили провизией небольшую страну… – Неуверенно тянула волшебница, краснея. Ей претило лгать людям, которым она обязана жизнью и которые служили ей безусловными авторитетами, однако девушка не могла признаться им в том, чем занимается. – У них – бросила восхищённый взгляд на двух сорванцов Кирим – всё хорошо?
– Они – последняя надежда нашего клана. Единственные, кто может восстановить наш род. Сложно даже представить, какая ответственность будет лежать на плечах этих маленьких созданий.
Кирим провела этот вечер в кампании, которой посвятила свою жизнь, и была вынуждена уйти, получив весть от Лезфора, которая зазвучала в голове волшебницы столь же ясно, сколь и голоса старцев перед ней.
Вскоре, после долгих прощаний, Кирим, скрепя сердцем, вернулась в Торин, где предстала пред Розель и Нуаром. Тёмная волшебница приготовила для верной союзницы важное задание по поиску наследного принца Торина. Сама же Розель, вновь обретя смысл жизни с появлением новых врагов, вновь всерьёз задумалась над поимкой юноши. Но все попытки обнаружить Дэстана проваливались одна за другой, – что-то скрывало принца, словно тот был покрыт невидимой пеленой, аналогичной силе амулета миров.
Юноша, которого остервенелая владыка тьмы жаждала заполучить, был обнаружен на берегу деревни Хелон, что принадлежала северному континенту, подконтрольному государству Саарс.
Старик и его жена, заприметив выброшенное на песок тело, окликнули девчушку, которой на вид было лет девять и попросили принести рыболовные приспособления. Та бросилась в лачугу неподалёку и вскоре уже несла плотную сеть, привязанную к бамбуковым палкам. Тело отнесли в хибарку и положили на соломенный матрас; девочка носила пресную воду, пожилая женщина готовила какие-то снадобья, а опытный рыбак вернулся к работе, разделывал рыбу, которую удалось поймать накануне.
– Ему плохо, он не просыпается… – Бегала взад-вперёд девчушка. – … А если он не выживет?
– Прекрати, внученька, не такое бывало, – улыбнулась старушка – мы на войне видали и не такое.
– Да уж, – усмехнулся старик – мы отращивали солдатам новые ноги.
Женщина поднесла к носу Дэстана тряпку, смоченную в отваре из цветов, от чего тот закашлял. Юношу тотчас перевернули на живот, чтобы он не захлебнулся от собственной рвоты, которая появилась вскоре, после того, как неподвижное тело вдохнуло зловонный аромат отвара.
Дэстан по-прежнему не приходил в себя. Несколько раз ему сбивали температуру, вливали в горло особый раствор целебных трав, кормили, толча варёные овощи и фрукты и заставляли недвижимое тело пить. Юношу, выброшенного волей судьбы на периферию Западного континента, лечили, не щадя себя, подчас проводя над незнакомцем дни и ночи без сна.
Дэстан, вскоре, стал приходить в себя, освобождаясь от оков лихорадки. Молодой мужчина, едва открыв глаза, тотчас разразился горьким потоком слёз, что лились из широко открытых, полных ужаса и страха глаз.
– Что же с тобой? – Понимающе положила руку на грудь юноше старушка. – Расскажи, что случилось?
Но юноша не мог вымолвить ни слова – горькие слёзы текли рекой и что-то нещадно давило на горло. Дэстан, превозмогая неимоверную боль во всем теле, слегка привстал, в попытках сбежать, но рухнул на живот, издавая нечеловеческие крики.
Словно яростные жеребцы, к которым было привязано тело принца, словно невидимые лезвия, пронзающие саму его душу, будто неистовое давление, что сжимало всё существо беглеца, чувствовалась боль внутри. Дэстан кричал, бешено колотя постель, на которой лежал; юноша яростно бился в агонии, не в силах сдержать крик, дикий, животный крик, что граничил с воем.
Старики, крепко сжав внучку, припали к стене.
– Ну, дружок! Чего ты! – Испуганно завопил мужчина. – Расскажи нам, расскажи, что приключилось с тобой?!
Дэстан бился на полу, словно побиваемый плетьми.
– Мы поможем тебе! – Старуха первая сорвалась с места, вручив внучку в руки своего мужа. Она сжала юношу в своих старческих, дряхлых руках и тот стал понемногу успокаиваться. Старик, опасаясь за жену, тоже бросился к юноше, сжав уже ослабленного Дэстана в своих руках.
– Расскажи, расскажи нам, – поцеловала старушка принца в лоб, прижимая к груди – мы поможем, расскажи.
Сквозь слёзы, превозмогая удушье и ломоту в теле, Дэстан слабо прохрипел:
– Я не знаю… Я ничего не помню…
Глава 4. Бросивший вызов
В самом сердце центрального континента располагалось могущественное государство, стальная империя или вороное царство – Грейндфиль. Страна, чей флаг был чернее ночи, чей гимн звучал боевым маршем, и в государстве, где официально был запрещён театр, уже несколько веков правил бессменный правитель Иор.
Вороное царство опоясывал нескончаемый, тянущийся на многие метры ввысь забор из несокрушимого материала; естественный небосвод Грейндфиля могучей рукой самодержца был заменён искусственным, где сменялись день и ночь по собственной, установленной монархом системе. Стальная империя существовала в изоляции от остального мира, что не мешало, однако, самодержавному владыке регулярно прибавлять к и без того обширным владениям Грейндфиля, всё новые территории из разных концов не только нашей Вселенной, но и из миров, доступ к которым имел только Иор. Завоёвывая новые земли, и подчиняя себе тамошнее население, монарх транспортировал циклопические куски земли сквозь порталы, прямиком на Землю, соединяя громадные территории с Грейндфилем.
Население стальной империи состояло целиком из людей. Если же существо отличалось в своих формах, размерах, цветом кожи, отличным от привычных землянам, оно оставалось жить в своём мире, но уже под флагом вороного царства.
Будучи очень осторожным, король Иор выстроил по периметру всего королевства четырехуровневые стены, выполненные из Лиарка или материи пятого измерения, что являлся самым прочным элементом во вселенной, не беря в рассчёт торинские высотки. Один грамм этого редкого материала оценивался в пять миллионов квадратных километров земли, – настолько ценным был данный металл. Однако ни один, даже самый могущественный и влиятельный правитель какого-либо из известных миров не мог бы заполучить такое количество руды, сколько было у Иора. Тот не являлся рядовым представителем землян, так как владел одним неоспоримым преимуществом перед сильными мира сего: неутомимому владыке во всем помогал верный слуга – Амулет Миров. Могущественнейший из семи великих артефактов, амулет наделял хозяина способностью скрываться за коркой пространства, заметая свои следы, позволял завладеть телом практически любого живого существа и пользоваться его жизненной силой; с помощью одного из несокрушимых артефактов, Иор мог беспрепятственно перемещаться из одного измерения, в другое и бороздить реальности, недоступные магам с рядовыми способностями, одной из которых является телепортация.
К слову, телепортация, которой владеют рядовые волшебники, далеко не всегда позволяет странствовать между мирами, кои отличаются по строению от нашего. К тому же, многие неизведанные цивилизации сокрылись ото всех, владея собственной, незнакомой доселе магией, предусмотрительно закрывая врата в свою реальность, доступ в которую имеет лишь владыка сверкающего ромба, а так же пара порталов Урана, в виду того, что все эти предметы имеют своего рода ключ к каждой материи и эссенции Вселенной. Амулет Миров, один из семи артефактов мироздания, также позволяет Иору заслонить Грейндфиль слоем энергии, сделав недосягаемым для глаз и воздействия чар целое государство, а также даёт возможность контролировать огромные территории за пределами Земли, одной лишь силой мысли.
Иора не интересовали земные заботы, монарх не вмешивался в политические игры родной планеты, поставив во главу угла заботу о собственном народе. По крайней мере, так было до встречи с Каарой и её предсказаний.
Сам монарх являлся человеком очень вспыльчивым. Вынужденная мера всегда держать руку на пульсе, постоянный страх за свою жизнь и жизнь государства, а так же ответственность за напряжённое противостояние могущественным противникам и породила многолетнюю изоляцию Грейндфиля. Воспитание своего сына, венценосец доверил своему духовнику – могущественному и влиятельному священнику Хету. Иору так же не было никакого дела до религии, которая окутывала царство и всех, без исключения, его обитателей. Служитель алтаря основал верование, покрывшее всё много сот миллионное население государства, назвав его “Пирастризм Влиятеля”, где Влиятелем и был сам Хет.
Сам священник, хоть и вызывал нелюбовь юного сына Иора Саефа, всё же мягко вливался в настроения последнего, вызывая противоречивые чувства. И за неимением других собеседников, принц вынужден был довольствоваться священником, что был с тем практически всё время, за исключением учебных часов, проводимых Саефом на других планетах.
Принц обучался магии семи элементов, истории вселенной, различным техникам и прочим наукам, но учёбу не любил и часто сбегал с уроков, чтобы побродить по просторам космоса. К слову, космос, каким мы привыкли его видеть, в изначальном виде представлял собой нечто вроде свободного, невесомого пространства, в котором воздух заменялся на особый элемент, дышать которым могло любое существо; его нынешняя, враждебная по отношению к любой форме жизни система, в своём начале являлась дружелюбным местом как для обитателей Млечного пути, так и для его гостей со всех уголков нашей безграничной вселенной; в космосе, каким его создали Темпериды, всегда было тепло и любой мог беспрепятственно перемещаться в любую точку мира, не боясь столкновения с кометами или астероидами, – тех, как хаотичных объектов, попросту не существовало.
Дурные мысли о прошлом и одиночество снедали принца день за днём, – Саеф проводил достаточно много времени наедине, постепенно отдаляясь от отчего дома. Мать юного князя погибла при обстоятельствах, которые тщательно скрывались и поэтому с детства мальчик воспитывался бесконечными придворными и лакеями, что исполняли любую прихоть избалованного королевича. Юноша рос закрытым, – нельзя было понять, что у мальчишки на уме. Однако всю палитру испытываемых Саефом эмоций можно было проследить за активной мимикой. Тот не умел скрывать чувств, выдавая лицом то, что держал в голове.
У Иора так же на воспитании имелось множество детей и подростков, спасённых из жерла войны или найденных уже впоследствии. Эти всеми забытые и потерянные души жили в академиях, в обширных пространствах, предназначенных привить новоиспечённым гражданам стальной империи чувство патриотизма, знания о мире и помогали развить собственные способности.
В Академии номер тридцать шесть, в этом древнем исполинском замке с пятнадцатью квадратными башнями, каждому было выделено по небольшой комнате. Группа из шестидесяти трёх учеников Иора сейчас отрабатывала рядовой приём: кольцо огня. Необходимо было окружить цель пламенем, без возможности прорвать оборону и наложить чары так, чтобы из кольца огня было выбраться практически невозможно, ведь искусный маг мог создать непробиваемую изнутри ловушку.
Наставники грамотно распределяли роли и делили волшебников на пары.
– Галлея и Лорт, Делли и Парсел, Дем и Маджи – выходят первые, остальные смотрят внимательно. – Величавым голосом диктовал имена наставник.
Первые три пары вышли в центр просторного поля, огороженного невысоким каменным заборчиком и встали друг против друга.
Делли, высокий, худощавый маг, встал против старшего сына Иора, Парсела. Едва соперники услышали “Начать!”, как Парсел выдвинул ногу вперёд, тем самым создав небольшой штиль, что тотчас возник из-под земли и, преодолев, за несколько мгновений, расстояние до оппонента, стукнул Делли в колено. А когда тот схватился за повеждённую ногу, принц создал пламенный круг, что возник из двух искор по обеим сторонам от Делли и сомкнулся мёртвой хваткой под целью. Парсел самодовольно взглянул на Галлею, свою негласную соперницу, и та выдержала его взгляд, хоть и залилась краской, понимая, что сделать удар эффектнее, у неё вряд ли получится. Юноша разомкнул клещи пламени только после требования учителя, показывая тем самым Галлее и Ниаде, её подруге, что ему нет указа. Парсел был не просто сыном Иора и наследным принцем, а по праву считался гордостью заведения. Юноша по доброй воле отказался от жизни в кристальном дворце, выбрав обучение в Академии, наряду с остальными юношами и девушками. Сам же монарх был совершенно спокоен за своего сына, беспрепятственно отпустив последнего в народ.
Хромого Делли унесли в госпиталь, и на арену встали двое следующих оппонентов. Дем и Маджи – близнецы, оба владельцы стихии света первой ступени. Битва не затянулась надолго: Маджи была первой, кто выпустил поток света и на мгновение ослепила всех присутствующих, после чего картина прояснилась: Дем упустил момент, позабыв о защите, а оклемавшись, уже находился в окружении пламени.
– Проклятье! – Разразился тот. – Ты всегда выигрываешь!
– Знаешь ли, первенец всегда будет первым! – Смеялась Маджи в ответ.
– Ты первая всего на минуту!
Две подруги, Галлея и Ниада, сосредоточено смотрели за боями товарищей, подмечая неточности и ошибки магов, придумывая, как использовать их слабости в угоду себе.
Среднего роста стройная Галлея от природы владела силой земли, но выше первого уровня ей всё никак не удавалось пройти. Ниада же, едва могла воссоздать и огненный шар, как тот тотчас пропадал, не успевая даже вылететь из рук волшебницы. Ни одна стихия не повиновалась белокурой руке и, сколько бы подруги не изучали теорию, на практике было сложно реализовать свои знания.
На поле боя вышли Галлея и Лорт. Юноша, не дожидаясь, когда преподаватель скажет слово до конца, тотчас выпустил струю ветра, которая сдувала мелкий сор и камни в сторону Галлеи, не давая той сконцентрироваться. Небольшие корешки, которые волей волшебницы стали прорезаться из земли, сдувались усиливающимся напором воздушной стихии. Лорт издевательски, неспешным движением вырисовывал круг пальцем пять раз, когда Галлею, превозмогающую ветер и свои возможности, уже окружало пламя.
– Закончили! – Выкрикнул наставник.
– Нет, – процедила Галлея – я должна одолеть его!
На глазах у всей академии девушка отчаянно пыталась бороться с разбушевавшимся огнём. Уворачиваясь от хаотичных языков пламени, так и норовивших зацепить её тело, Галлея пыталась сконцентрировать энергию в руках, чтобы подчинить пламя, заставить его сдаться и отступить, но у неё по-прежнему не выходило. Когда кислород вокруг угасал, и девушке нечем стало дышать, она упорно вставала и вновь падала на колени, пытаясь совладать с телом, и если бы не наставник, Галлея, вероятно, задохнулась бы в плотной ловушке умелого мага, так и отказавшись сдаться. Когда битва была завершена, Ниада помогла Галлее подняться и поддерживала её до прихода в академию.
В небольшой комнатке, в которой находились две узенькие кровати и несколько ящиков с вещами учеников, обитали воспитанники Академии. Галлея и Ниада жили в одной каморке, отделённой от остальных таких же каменных кубиков тонкими стенами из древесины и камня.