Уборщик вздохнул, собрал волю в кулак и, кивнув итальянцу, отправился в подсобку за необходимым инвентарём. Сегодня его ждал трудный день. Очень захотелось сбежать в горы, а лучше на другую планету, но Сидоров привык выполнять свою работу с полной самоотдачей.
Ничего, после смены проветримся. Осталось потерпеть пару дней.
Помимо зарплаты и бонусов, Сидорова очень радовал факт, что не нужно никому объяснять. Ни где работаешь, ни чем занимаешься, ни кто начальник, ни какие перспективы карьерного роста. Режимный объект – и всё, вопросов не имеем, лучше расскажем, как у нас дела… Тем более, он не представлял, как описать то, что видел на работе. Даже Макели вряд ли шутит с женой по поводу происходящего на сменах.
В родной подсобке он собрал всё необходимое, изучил серое от недосыпа лицо в зеркале (хотя бы щетину каждый день тщательно выбривает), помахал паучку в паутинке на потолке: тот умудрялся находить и ловить мух даже в этом, очищенном и проверенном трижды воздухе. Поправил резиновый костюм и вышел на службу.
Тачка с водой, тряпками, шваброй и особой безвредной химией мирно поскрипывала по чуть влажному после автоматического полива полу. Подмышкой Сидоров нёс коробку с одноразовыми перчатками – по инструкции их требуется менять раз в час. И инструкциям лучше следовать, как показал пример Макели.
Плюс Сидоров не любил пятна крови на руках, а при его работе этого не избежать. Особенно сегодня.
– Привет, Стив, привет, Роджер! – поприветствовал присутствующих Сидоров, закрывая за собой двери. – Сегодня у вас тихо, да?
Неодобрительное молчание.
– Простите, парни. Неудачная шутка. Позвольте я здесь приберу.
И, не дожидаясь ответа, надел первую пару виниловых перчаток. Резиновые он мог бы менять раз в три-четыре часа, но они слишком толстые, не чувствуешь пальцами грязь. А оставлять её он не имел права.
Сидоров разработал собственную систему уборки: сначала пыль на верхних полках и камерах наблюдения. Он закрывал собой вид на помещение всего на секунду.
Затем – шкафы с инструментом, дверь транспортёра, по которому сюда передаются реагенты и редко используемые штуковины, а отсюда – отчёты, пробирки с кровью и кусочки щупалец… простите, энцефалограммы с прочими результатами обследований. Иногда эти «обследования» очень болезненные и уборщику стыдно за коллег, работающих с ним в этой тюрьме.
Например, сегодня: операционный стол после дневной смены наполовину залит кровью. Она уже покрылась коростой и явно потребует времени на то, чтобы очистить поверхность до привычного металлического блеска.