– Не знаю.
Витя недоверчиво посмотрел на меня. Потом засунул грязный ноготь между гранями, пытаясь расщемить их. Тут уж я не стерпел.
– Позырил? Гони кубик обратно. Мне домой пора…меня родители ждут.
Витя ноготь убрал с игрушки, но возвращать не собирался. Я выхватил кубик из его рук.
– Жмот ты, Юрка, и …брехун! И вовсе родители не ждут тебя, потому что они ушли в гости.
– В гости?! К кому?
– Откуда я знаю?
– Сам ты брехун!
– Брехун?
– Брехун!
– Сунь лучше руку в карман и посмотри, что там лежит.
Я решил проверить. В правом кармане шаровар лежал большой с латунной бородкой ключ от квартиры.
– Ну, кто брехун?
– А при чем тут ключ!?
Ключ от квартиры твоя мамка тебе в карман положила. И вообще, харэ дурака валять, – сказал он обиженно, повернулся и пошел к песочнице, сел на бордюрчик, подозвал свистом Дамку и стал гладить ее.
После услышанного, желание идти домой пропало. Я стоял и не знал чем заняться и куда пойти. Кроме Витьки я никого не знал. Он был единственным через которого я могу войти в контакт с другими. Мне было досадно, что я так лопухнулся. Витька подумал, что я разыгрывал его. Да и с кубиком вышло как то…резковато… не по-детски.
Я вернулся в песочницу, сел рядом с Витей. Дворовая собака Дамка подошла ко мне и стала обнюхивать мои ноги. Я толкнул Витьку в бок.
– Да, ладно, Витек, не дуйся, че пошутить нельзя? Ты сказал, что тебе скучно, вот я и решил…разыграть тебя. Да не дуйся, ты! На сердитых воду возят. Ну что мир?
Витя повернулся ко мне и не глядя на меня протянул согнутый мизинец. Я не понял, что это значит и уставился на него.
– Ты че, мириться не хочешь?– удивился он.
– Хочу!
– Ну тогда давай свой мизинец.
Я протянул согнутый мизинец. Витька, как крючком зацепился за него и поднимая наши руки вверх и вниз, проговорил как заклинание:
– Мирись, мирись, мирись и больше не дерись. А если будешь драться, я буду кусаться! А кусаться нам нельзя, потому что мы – друзья!
Чтобы совсем развеять Витькины подозрения, я даже решил пожертвовать кубиком, конечно в приделах разумного. Кубик был для меня "машиной времени" для возвращения назад в будущее.
– Держи кубик. Играйся, пока не надоест. Только смотри не сломай! А то мне отец голову…открутит.
– Не открутит. Твой папка добрый!
– Добрый то добрый. А ты знаешь, что такого кубика ни у кого больше нет?, – слова произнесенные шепот произвели сильное впечатление на Витьку.
– Ни у кого, ни у кого?– тоже шепотом спросил он.
– Такого кубика… ни у кого нет! Он…единственный. Отец сделал мне его на заводе.
– На авиационном!?
– На авиационном, в секретной лаборатории, – для пущей важности соврал я.
Мои слова магически подействовали на Витю. Он с любопытством
уставился на игрушку.
– А ты правда не знаешь что там внутри? Или…или это секрет?
– Еще какой секрет, – прошептал я, – но тебе, как лучшему другу, так и быть скажу. Только ты никому не болтай. Обещаешь?
– Могила! – сказал Витя и постучал кулаком по груди.
– Ладно, слушай и запоминай. Витька придвинулся ко мне, я наклонился и зашептал ему на ухо.
"В центре кубика находится трёхмерная крестовина, на которой свободно вращаются центральные элементы. Все остальные элементы держатся друг за друга, входя выступами в выемку."
Я замолчал, так как не знал, что еще сказать.
Витя отодвинулся и непонимающе уставился на меня.
– Короче, Вить. Внутри кубика находятся смазанные шарниры! – поспешил я закончить объяснение.
– Ха-ха-ха. То же мне секрет. Наговорил сорок бочек арестантов. Да твой секрет ни один отличник не запомнит…не то что я.
– Это почему?
– Потому что столько непонятных слов никто не запомнит.
– Но я то запомнил!
– Запомнил, но не сразу ведь?
– Не сразу, – согласился я.
– Не надо мне твоего кубика. Держи свою игрушку и играй сам!
Я облегченно вздохнул и спрятал кубик за пазуху.
– Че сам-то не играешь? – съехидничал Витя.
– Не хочу. Надоело.
Мы посидели некоторое время молча. Витя опять окинул взглядом двор.
– Пойдем, порыбачим?, – неожиданно предложил Витя.
– Пойдем, – согласился я, не понимая о чем идет речь.
Мы подошли к столу за которым после трудового дня собиралось мужское население нашего дома. Я уселся на отшлифованную штанами доминошников скамейку, а Витя полез под стол. Через несколько минут он вылез, сжимая что-то в кулаке.
– Смотри че надыбал! – он разжал кулак. На маленькой ладошке лежали две крышки от жигулевского пива и грязные 5 копеек.
– Ништяк, не плохой улов, – Витя вывалил содержимое из оттопыренного кармана на стол. Ножичек, резинку, биту и крышки от бутылок вернул в карман. На столе осталась небольшая кучка мелочи. К ней он добавил найденные под столом 5 копеек, поковырял кучу пальцем и мастерски сплюнул через кривые зубы:
– Слушай че я придумал, Юрок. Айда в кино?!
Его предложение меня насторожило. Я хорошо помнил, что с Витей часто случались разного рода неприятности. Одна из таких неприятностей случилась как раз в кино. Я решил убедиться в этом.
– В "Юность"? – спросил я осторожно.
– Ага, в "Юность". Там в "Розовом" зале идет классная страшилка "Седьмое путешествие Синдбада".
– Точно! – этот случай, и название фильма тоже самое . Это была одна из лучших американских лент с редкими спецэффектам для 60-х. Правда, досмотреть "страшилку" до конца мне тогда не удалось из-за Вити. А вот интересно, если пойти с ним в кино, то повторится все опять как было тогда или можно как-то избежать этого? Видно, пока не попробуешь – не узнаешь, но лучше не испытывать судьбу и попытаться отговорить Витьку от этой затеи.
– Ну, че, идешь? – спросил он опять.
– А тебе не попадет от мамы? Она же сказала…
– Что со двора ни ногой? Ха-ха-ха…Не боись…пока мамка хватится, мы уже домой вернемся! Ну, так как, потопали?
– Нет, я не пойду. Надо дождаться родителей, да и денег у меня нет.
– Опять ты, Юрок дурку гонишь. Тебе же мать сказала, что они вернуться поздно вечером, а на счет денег будь спок.
Витька скорчил рожу, глаза скрестил на носу и зашевелил ушами. Я не сдержался и рассмеялся. Он сгреб мелочь со стола, спрятал руки за спиной и стал читать считалку:
Акаты, пакаты, чукаты, мэ.
Абель, фабель, думанэ.
Ики, пики, кук и мак.
Выбирай любой кулак.
– Ну че смотришь? Выбирай давай!
– Правый.
– А теперь, считай! – сказал он высыпав всю мелочь на стол.
Я посмотрел на монеты. Две по 20 копеек, один десюнчик, четыре двушки, грязный пятачок, который он нашел под столом, и несколько однушек. Выходило где-то копеек шестьдесят или чуть больше. Я не помнил, сколько стоил детский билет в кино, поэтому решил потянуть время.
– Этих денег не хватит на двоих – сказал я.
Витя подозрительно посмотрел на меня.
– Ты че, таво? – он покрутил пальцем у виска, – считать разучился?
– А что тут считать? Эту мелочь любой одноклашка за минуту посчитает.
– Ну я не знаю, прям… если не хочешь идти в кино, то так и скажи…а на деньги давай…не пеняй! Зырь сюда, – он разложил на столе мелочь на три кучки. – Это – на два детских билета, это – на два стакана семечек, а на остаток можно будет купить два стакана газировки с сиропом и один без сиропа! Ну что? Съел? Че молчишь?
Витя сгреб мелочь со стола и сунул в карман.
– Короче. Последний раз спрашиваю: идешь в кино?
– Иду, иду! Только чур мне семечек не покупать. Они разрушают зубы! Кто грызет семечки…стаканами, тот может потерять все зубы за один год! – припугнул я Витю.
– Враки. Вон Базиль каждый день грызет семечки и не по стакану, а по три, а может и больше. И ничего с его зубами не случается. Видел, какие у него зубы?
– Нет.
– Ууу…Зубы у него острые, как …как, вон у Дамки. – Он указал пальцем на собаку, лежащую в тени под деревом. – Вчера он не мог развязать узел на ботинках, так, прямо вцепился зубами в шнурок и перегрыз.
– Не снимая с ноги? – улыбаясь спросил я.
– Не, ботинок он снял, а уж потом перегрыз.
Мы опять помолчали. Видно было как Витя обдумывал мое предложение.
– Ладно, уговорил. Себе я покупаю стакан семечек, а к твоим 10 копейкам добавлю еще пять, и мы покупаем мороженое. Только сорок восемь – половинку просим!
Я подыграл ему.
– Сорок один – ем один!!!
– Опять жлудишь? Кто первый сказал, тот и выиграл.
– Да, ладно, пошутил я.
Мы вылезли из-за стола, Витя обнял меня за плечо, так делали закадычные друзья только в детстве, и запел:
Город на Каме,
Где – не знаем сами,
Город на Каме,
Матушке-реке,
Прошло столько лет, но эту незамысловатую песню из кинофильма "Детство Горького" я сразу вспомнил. Второй куплет мы уже пели в два голоса.
Не дойти ногами,
Не достать руками,
Город на Каме,
Матушке-реке…
8.
Кинотеатр "Юность" находился недалеко от нашего дома. Мы вышли на улицу Ново-Вокзальная, где находился сквер имени Калинина, который сейчас показался мне пустым и неуютным. Четыре прямоугольных газона с круглой клумбой в центре, оживляли молодые карагачи посаженные по периметру сквера. Два дерева расположенные ближе к нашему дому служили штангами для ворот, когда мы открыли весенний футбольный сезон. После растаявшего снега было приятно бегать по молодой травке, вдыхать запах свежей зелени перемешанной с землей. Летом сквер становился полем битвы между соседними дворами.
Противоборство выражалось в метании камней друг в друга и продолжалось до первой крови. Потом бойцы двух армий разбегались по своим дворам зализывать раны.
Мы дошли до Победы – главной улицы города, по которой ходили трамваи. К остановке подъехал старенький трамвай под номером 11. На этом трамвае я ездил в "самоволку" на речку.
– Ну ты че застрял, встретил кого-то?
– Нет. Просто интересно было.
– Постой на стреме. Случай чего свистни. – Он вытащил из кармана две пивных пробки, положил их на рельсы и вернулся ко мне.
Трамвай с громким двойным выстрелом, на который никто не обратил внимания, проехал по пробкам. Сплющенные пробки, Витя засунул в карман штанов.
– Горячие, зараза. У меня с этими двумя уже штук двадцать будет, – похвастался он.
Следующим памятным местом для меня был гастроном, где мы покупали дешевые сладости. Этого магазина давно уже нет. Может поэтому мне захотелось зайти туда и чем-то полакомиться, но для этого надо было раскулачить Витю.
– Вить, а давай забежим в гастроном, немного купим подушечек с повидлом?
Витя поморщился.
– Чето, я не пойму тебя, Юрок. То тебе семечки нельзя грызть – зубы испортятся, то вдруг конфет захотелось. И потом, я сладкого не ем. Мамка запрещает.
– А как же мороженное? – не сдавался я.
– Ну, мороженное…мороженное – это другое дело. Его и грызть не надо…оно мягкое. Короче, хорош болтать, пошли быстрее, а то в кино опоздаем.
Соседним зданием за гастрономом была " Телефонная городская станция", а за ней находился магазин "Канцтовары" – одно из самых моих любимых мест. Меня сразу же потянуло туда. Я посмотрел на Витьку. Обстановка благоприятствовала мне. Около магазина, на стихийном рынке, торговали фруктами, овощами и, конечно же, семечками. Витя, увидев старушку с мешком семечек, позабыв обо мне, поспешил к ней.
Воспользовавшись этим я незаметно прошмыгнул в магазин.
Войдя внутрь я остановился от сильного будоражащего запаха новеньких канцтоваров. У прилавка стояло несколько человек. Женщина покупала тетради, бабушка с внучкой общались с продавщицей, рядом, прижавшись друг к другу, стояли две девочки и мальчик. Они с любопытством рассматривали через стекло содержимое на прилавке.
Найдя промежуток между ними, я протиснулся к прилавку. Яркие школьные канцтовары заворожили меня как в детстве. Было ощущение, что я попал в музей "Советского школьного детства".
От канцелярских принадлежностей разбегались глаза. Под стеклом на зеленом сукне лежали пеналы, точилки в форме рыбки, крокодильчика и мяча, линейки, коробочки с кнопками и скрепками, ластики, счетные палочки, краски с кисточками, разноцветные деревянные ручки и перья для них, клей, чернила синего и фиолетового цвета в пузатых бутылках и еще какая-то мелочь. Мне вдруг захотелось залезть под стекло пощупать и понюхать каждую вещицу.
Слева от меня на прилавке в стопках стояли разноцветные тетради: синие в клеточку, зеленые в линейку и желтые косые для первоклашек. Я вспомнил, что в тетрадях в клеточку надо было прочерчивать поля красным карандашом.
Когда продавщица отвлеклась, я взял несколько тетрадей и с придыханием стал рассматривать их. На обложке одной из них, я увидел таблицу умножения, на другой правила пионеров. Полистав, обнаружил синюю промокашку. Погладив мягкий листочек бумаги, я вернул его на место.
На трехъярусных полках расположились товары крупнее: глобусы, карты, бумага для рисования и для черчения, счеты, чучела птиц, пионерские горны, галстуки, плакаты и прочая школьная дребедень.
От рассматривания канцелярских принадлежностей меня отвлекла музыка, доносящаяся из дальнего помещения магазина. Я вспомнил, что в угловой части канцелярских товаров находился крохотный музыкальный отдел, в котором собиралась основная масса покупателей и просто зевак, желающих послушать музыку. Я направился туда. Мне тоже захотелось послушать музыку, но было и что-то еще, почему я пошел туда. Что это могло бы быть, я пока не не знал, но надеялся память подскажет предмет моего интереса.
Музыкальный отдел отделялся от основного помещения магазина двумя узкими колоннами в старом стиле. В это время дня покупателей было немного.
Входя в отдел я обратил внимание на галерею цветных фотографий звезд эстрады, висящих на стене над верхнем стеллажом. Из всех фотографий меня привлекла крайняя справа. Я догадался, что именно она была причиной моего частого посещения этого места. Объяснить, что меня привлекало в этой фотографии я не мог ни тогда, ни даже сейчас, но это было ТО, к чему меня страшно тянуло.
Я внимательно рассматривал фотографию пытаясь отыскать ответ. Во-первых, она была самой красочной из всех остальных и сразу бросалась в глаза. На ней был запечатлен стоящий вполоборота красавец-певец. Одет он был в белый костюм, театрально вытянутая рука указывала на сине-зеленую полоску безбрежного моря или океана.
Во – вторых, меня поразила прическа эстрадной звезды и его одежда. Длинные волнистые волосы развевались на ветру, а желтая рубашка с откладным воротником, гармонировала с коричневыми ботинками. Молодой человек разительно отличался от того, что я видел в нашей бесцветной жизни. Даже стиляги с их яркими пиджаками, галстуками-шнурками и обувью на высоких подошвах, не удивляли меня так, как фотография неизвестного певца. Тогда он казался мне инопланетянином, на которого я хотел бы походить. Он был моим кумиром и несбыточной мечтой, потому что мне трудно было представить себя в белом костюме и желтой с откладным воротником рубашке. Таких вещей не существовало в нашей жизни, их можно было только увидеть на обложках журналов и в кино и то в редких случаях. Теперь то я знал, почему меня так тянуло в музыкальный отдел.
Молоденькая продавщица в сером приталинном халатике с короткими рукавами разговаривала с пожилой женщиной. Я не прислушивался к их разговору, меня заинтересовал лист картона лежащий на стеклянной поверхности прилавка. Им оказался список ежемесячных поступлений пластинок. Я подвинул его к себе поближе и стал читать.
В разделе классика числился: П.Чайковский "Щелкунчик" Г. Рождественский, Яша Хейфец. Скрипка, выдающиеся пианисты прошлого, комплект из 7 пластинок.
Советскую эстраду возглавлял О. Анофриев с песней "Девчата". Дальше шли Великанова с песней "Два берега", Н. Рыбников "Татьяна", М. Магомаев "Итальянские песни" и "Песня самогонщиков из к/ф "Пес Барбос и необычайный кросс".
В списке зарубежной эстрады были представлены песни:"Дикий ветер", "Мамбо","Стюардесса","Лунная серенада"и "До Свидания Рим". Имена зарубежных звезд в списке не были указаны.
Увлекшись чтением я не заметил подошедшую ко мне продавщицу.
– Что вас интересует, молодой человек? – спросила она с улыбкой.
Я растерялся не понимая к кому она обращается, но тут же вспомнил в каком статусе я теперь нахожусь. Не долго думая, спросил:
– Скажите, а как имя певца в белом костюме на крайней фотографии справа?– я указал пальцем на галерею.
Продавщица повернулась к стеллажам, закинула голову и стала искать указанную фотографию. Постояв немного, она наклонила голову сначала влево, потом вправо. Отошла назад, как это делают посетители в музее, чтобы лучше рассмотреть картину. Повернулась ко мне, подняла плечи вверх и развела руки в сторону.
– Не знаю, мальчик. Я работаю здесь недавно, поэтому помочь тебе не смогу. – Она виновато улыбнулась. – Это все?
– Нет! – твердо сказал я. Мне хотелось спросить ее еще о чем нибудь. И вдруг из памяти всплыл кумир нашего детства Робертино Лоретти с его голосящей песней "Ямайка". Песня пришлась по душе всей нашей детворе. Помню как жарким июльским летом мы бегали по двору и орали во всю глотку: "Чья майка! Чья майка!!!" Тогда Робертино Лоретти был страшно популярен. Каждый у кого был проигрыватель в те годы, не отказывал себе в удовольствии открыть окно, поставить пластинку Робертино Лоретти и включить звук на всю мощь. Какой же это был год? 61-й или это было позднее? Ладно. "Спрос- не бьет в нос" – как говорила мне мама. От меня не убудет если я спрошу.
– У вас есть в продаже пластинка Робертино Лоретти?– как можно спокойнее спросил я.
Девушка непонимающе уставилась на меня.
– Ло- ррр- етти? Ммм…Первый раз слышу. Может, не Ло…Лоретти, а … Ланца… Марио Ланца итальянского оперного певца!?
– Нет. Я спрашиваю про юного итальянского певца из Рима. Лучшие его песни "Ямайка" и Санта лючия". О нем еще говорила Валентина Терешкова. Помните?
Мои слова сильно озадачили продавщицу. Она еще больше смутилась и не знала что ответить мне. Девушка подозрительно смотрела на меня. В глазах у нее появился страх.
Продавщицу выручил пожилой человек в шляпе с папкой под мышкой. На пиджаке у него красовался круглый значок с изображением Юрия Гагарина. Он спросил:
– Девушка, у вас есть "Песня о Тбилиси" в исполнении Рашида Бейбутова?
– Минуточку сейчас посмотрю, – сказала продавщица и направилась к стеллажам.
От увиденного изображения на значке меня прошиб пот. Я вдруг осознал, что слова Валентины Терешковой о том, что ей не хватает в непривычной космической тишине голоса "Робертино Лоретти" были произнесены в 1963 году! Сейчас же на дворе только сентябрь 61-го! Юрий Гагарин летал в космос в апреле. Всего…пять месяцев назад!!! Вторым в космос полетел Титов. Точно, если память мне не изменяет это было совсем недавно…кажется в августе. Терешкова же полетела в космос гораздо позднее. Теперь стало понятно почему продавщица посмотрела на меня как на сумасшедшего.
9.
И тут кто-то сильно ткнул меня пальцем в бок. От неожиданности я вздрогнул и повернулся. Передо мной стоял Витя Колупаев в руках он держал два газетных кулька с семечками.
– Ну ты куда смылся? Я тебя везде обыскался. На, держи семечки!
– Пошли скорей, а то опоздаем.
Мне помнится мы договаривались с Витей на мороженное, но он все сделал опять по-своему. Взяв кулек с семечками, я поплелся за ним, но сдаваться не собирался. "Еще не вечер, посмотрим чья возьмет!"– подумал я.
Семечки были крупные, белые и конечно жареные. Чтобы в этом убедиться я разгрыз несколько штук. Зернышки были очень вкусными. Запустив ладонь в бумажный кулек, чтобы выудить побольше семечек, я услышал недовольный голос Вити:
– Эй, эй! Постой, не грызи, еще не время. Грызть будем в кино.
Пришлось закрыть кулек и сунуть в карман шаровар.
– Вить, а на какой сеанс мы идем?
– На два часа! – Витя вдруг остановился и стукнул себя по лбу. – Вот балда! Время-то мы не знаем! Может мы уже опоздали.
Он подбежал к мужику торгующему яблоками и спросил:
– Дядь, а сколько сейчас часов?
Торговец рассмеялся.
– Часы у меня одни, мальчик. А вот, который час, я так и быть скажу тебе.
Он вскинул руку, поднес часы к лицу, прищурил подслеповатые глаза и сказал:
– Так, сейчас… Без пятнадцати два! Устраивает?
– Устраивает, устраивает. Спасибо, дядь! – радостно сказал Витя.
– Фу, отлегло. Потопали быстрей, надо еще билеты купить.
По моим расчетам мы находились в пяти минутах ходьбы от кинотеатра. Я решил пойти на хитрость.
– Вить, Постой! Терпежу никакого нет. Давай быстро погрызем семечки сейчас и пойдем в кино.
– Ну, ты меня доконал уже! То тебе семечки нельзя грызть, потому что зубы выпадут, то просишь грызть семечки прямо сейчас! Грызть семена будем в кино для того я и покупал их. Понял? Если ты не согласен, то гони мои семечки назад! – решительно закончил он.
Мне ничего не оставалось как сделать вид, что я обиделся.
– Эх, ты! А еще другом назывался. В обнимку со мной шел, и хорошую песню пел. Так друзья не поступают, Витек.
Витя посмотрел на меня исподлобья. Уступать он не собирался.
– Идешь в кино или нет? Последний раз спрашиваю. Считаю до десяти. Раз, два, три, четыре… – Ладно, пошли.
Мы ускорили шаг. Витя шел впереди не оглядываясь. Я не знал как мне остановить его, и избежать ожидавшего нас скандала в кинотеатре. На углу улицы Александра Матросова какая-то старушка кормила хлебной крошкой голубей. Голуби расталкивая друг друга жадно клевали хлеб.
А не "попотчевать" ли пернатых вкусными семенами"?, – подумал я.
– Вить, подожди, я пересыплю семечки из пакета в карман.
Витя остановился и недовольно посмотрел на меня.
– Давай шустрее, а то опоздаем!
Я повернулся к Вите спиной и незаметно высыпал семечки мимо кармана.
Увидев семечки на асфальте, Витька запричитал.
– Ты…ты че надел, растяпа! Косорукий!
Голуби почуяв запах жареных семечек быстро перелетели от старушкиного хлеба к семечкам и стали жадно клевать их. Витя увидев это – обезумел. Он подбежал к рассыпанным на асфальте семечкам, закрыл их телом от голубей и быстро, как пловец, стал згребать их под себя.
– Тащи сюда кулек, – прохрипел он.
– Какой кулек…я его выбросил!
Витя извиваясь, как змея, ползал по асфальту, собирая семечки в кулак и засовывая их в свой карман. Я делал вид, что помогаю ему. Голуби кружились вокруг нас. Более смелые лезли под Витьку, который мужественно отмахивался от них. Видя как птицы ловко поедают его семечки завопил:
– Собирай! Быстрей, чего телишься?
– Так ведь они грязные! Можно дизентерию подхватить. Оставь их, пусть голуби склюют.
– Какую еще дизентерию, отряхнем и все!– прошипел он лежа на животе, собирая остатки и засовывая их в карман шаровар.
Вокруг нас стал собираться народ. Наша клоунада с семечками всем пришлась по душе, некоторые даже стали аплодировать. Поднявшись Витя досыпал спасенные семечки в свой кулек, отряхнул пыль с рубахи и шаровар и пошел прочь.
Я не знал что делать. Хотел уже было плюнуть на все это и вернуться во двор, но вспомнив чем может закончиться для Вити поход в кино, поплелся за ним. Надо было выручать друга детства.
•
А может взять и остановить его физически? Скрутить и тащить домой, как упрямую козу на веревке? – Но посмотрев на широкие плечи моего друга, понял что это не выход из создавшегося положения. Витя выглядел сильнее меня и потом, я вспомнил, что он посещал секцию бокса. Все ребята в нашем классе боялись задирать его. Пришлось от плана "захвата" отказаться и действовать по обстоятельствам на месте.
10.
Несмотря на выходной билеты в кассе еще остались. Перед входом в кинотеатр Витька остановился и зашептал мне на ухо.
– Ты иди первым, а я за тобой.
Он боялся, что контролерша может обратить внимание на его оттопыренный карман с семечками. Я уже направился к дверям, но Витя
вцепился за куртку сзади и потянул к себе.
– Не торопись. Пусть набежит народу побольше. Тогда и пойдем.
Выждав удобный момент, мы пристроились к очереди. Билетерша, отрывая "контроль" на билетах торопила зрителей:
– Проходите быстрее в зал сейчас начнется журнал.
Перед входом в зал на стенах висели фотографии знакомых актеров. Справа торговали сливочным мороженным. Продавщица ложкой захватывала мороженое из металлического цилиндра и накладывала его в вафельные стаканчики. Витя толкнул меня в бок, давая понять, что денег на мороженое – нет. Мы вошли в затемненный зал. Чтобы найти свои места,я приблизил билет к глазам и прочитал:
Кинотеатр "Юность" розовый зал.
Ряд 2 Место 15 № 25850
Цена билета 10 коп.
Сохранять до конца сеанса.
Маленький голубой кусочек бумаги с мелким шрифтом, вызвал у меня ностальгию. Витя толкнул меня в бок и зашептал:
– Пошли на "камчатку".
Так назывались места в конце зала. Он хотел затесаться среди взрослых. К ним билетерша не проявляла такого внимания как к детям. Да и грызть семечки там было безопаснее. Я попробовал отговорить его.
– Витек, пошли сядем на наши места. Там смотреть лучше и никто не мешает, а на "камчатке" за головами ничего не видно.
– Как хочешь. Я пошел, пока, – он стал пробираться через ноги сидящих на свободное место в последнем ряду.
Мне ничего не оставалось как пойти на свое место. Едва я сел, как свет в зале медленно погас, на экране высветилась надпись "Новости дня", зазвучала до боли знакомая музыка, которая врезались в память на всю мою жизнь.
Я с интересом смотрел на экран, где мелькали события шестидесятилетней давности:
– Тысячи москвичей на аэродроме в Тушино на празднике дня воздушного флота.
– Визит главы Ганы в СССР.
– Второй московский фестиваль.
– Приезд Юрия Гагарина в Лондон.
– Рекорд Валерия Брумеля 2 метра 24 сантиметра.
События далекого прошлого и настоящего соединились во времени. От такой мысли у меня закружилась голова.
После киножурнала медленно зажегся свет, и я увидел пробирающегося ко мне расстроенного Витю. Усевшись рядом, он оглянулся несколько раз назад.
– Ты, почему вернулся? – спросил я.
– Да… пришла парочка и турнула меня. – Потом он наклонился ко мне и прошептал на ухо:
– Мне кажется билетерша засекла меня. Вон, вон видишь, встала у стенки и зырит на нас. Это была билетерша. Она стояла у стены и пристально смотрела в нашу сторону. На наше счастье свет медленно погас и билетершу не стало видно.
Начался фильм:
На экране появилась Леди с факелом – олицетворение Америки и студии Коламбия Пикчерс. Заиграла восточная музыка: Там-там-там. Тарам Там-там-там-там. Там-там-там. Тарам-там-там-там! На фоне хорошо стилизованной восточной музыки, чередовались сюжетные стоп кадры с ожидающими подвигами Синдбада. Вскоре появился и он сам. Капитан стоял за штурвалом шхуны, напряженно вглядываясь в туман. Много дней корабль блуждал в океане без запасов воды и продовольствия. Экипаж потерял всякую надежду на спасение. И вдруг впередсмотрящий закричал: "Земля!!!". Туман рассеялся, и показались очертания прибрежных скал острова циклопов.
Фильм всех сразу захватил. Дети и взрослые бурно реагировали на разворачивающиеся события на экране. Когда из входа в пещеру, в виде огромного открытого рта, появился Циклоп, в зале наступила звенящая тишина. Витя от страха вдавился в кресло и медленно сполз на пол. Потом, высунув из под кресла голову, прижался ко мне и не отрываясь от экрана полез в карман за семечками. Я попытался вытащить его руку, но он отстранил ее. Увлеченный фильмом он забыл об осторожности. В спокойных сценах, в наступившей тишине зала, можно было услышать подозрительное щелканье.
В один из таких моментов, я заметил слева от нас еле различимый в темноте зала силуэт билетерши. Она стояла у стены напротив и пристально наблюдала за нами.
– Витя, тебя засекли, – прошептал я, не поворачивая головы от экрана.
Витя скосил глаза в сторону и все понял. Билетерша жестом показала, чтобы он шел к ней. Витя сидел не шелохнувшись уставившись на экран. Тогда, билетерша решительно стала пробираться к нам. Я понял, что битву за Витю я проиграл. Мне не удалось остановить или хотя бы изменить предполагаемую ситуацию. Дальше все пошло по сценарию шестидесятилетной давности.
– А ну поднимайся! Чего смотришь, бессовестный! – зашипела она на Витю.
Сидящие рядом с нами зрители стали проявлять недовольство.
– Живо вставай я тебе сказала, а то хуже будет!!! – рявкнула она, потянув Витю из кресла. Она схватила его за кофту и потащила через ноги сидящих к выходу.
11.
"Седьмое путешествие Синдбада" мне не удалось досмотреть опять. Посидев для приличия еще несколько минут, я тихо встал, вышел из зала и пошел выручать Витю.
Хоть и прошло так много лет, но я вспомнил, где должен находиться кабинет директора кинотеатра. Я пошел по коридору и уперся в угловую дверь с надписью:
Директор кинотеатра "Юность.
Гришанин В.Я.
Из кабинета доносился сердитый голос мужчины. Я был уверен, что он принадлежал дежурному милиционеру, а не директору. По крайней мере так было ТОГДА. Когда наступила тишина, я услышал плаксивый голос Витьки.
Сделав несколько глубоких вдохов, я постучал. Дверь сразу же открылась. На пороге стояла билетерша.
– Чего тебе, мальчик? – строго спросила она.
– Здравствуйте, я хотел бы видеть моего друга Витю …мы вместе сидели на втором ряду…помните?
Она подозрительно окинула взглядом меня сверху вниз. Заметив оттопыренную на животе кофту, положила руку на мое плечо и громко произнесла:
– Товарищ милиционер, тут к нам пришел ..э…сообщник, как я понимаю.
Я, испугавшись сделал шаг назад, но билетерша крепко сжала пальцы на кофте.
– Ведите его сюда, – раздался хрипловатый голос милиционера.
Билетерша втолкнула меня в комнату и закрыла дверь.
За большим директорским столом восседал милиционер. Напротив него на стуле сидел Витя. Он упирался руками в сиденье стула. Голова его была вдавлена в плечи, он скукожился и походил на потрепанную птицу. Он повернулся и удивленно посмотрел на меня.
– Полина Сергеевна, подайте стул этому… храбрецу, – попросил милиционер билетершу.
Я сел на предложенный мне стул рядом с Витей и с интересом уставился на блюстителя порядка. Он сильно отличался от наших полицейских и выглядел по-домашнему, будто зашел в гости к Полине Сергеевне попить чайку и случайно застал нас. Ему было лет сорок, но дослужился он только до капитана.
Милиционер, послюнявив палец, открыл потертый планшет, вытащил из директорского стаканчика карандаш. Большим пальцем проверил его заточенность и только потом произнес:
– Имя, фамилия! – Я про себя ухмыльнулся. Было ощущение, что я принимаю участие в сцене какого-то советского спектакля, зная заранее по роли чем все это закончится. Поэтому с удовольствием подыграл милиционеру.
– Юра Кашкин, друг сидящего перед вами Вити Колупаева – спокойно сказал я.
– Юра? Кашкин??? – хмыкнул он – и, строго посмотрел на Витю.
– Стало быть, вы не только тезки, но и однофамильцы?! Интересненько получается. Выходит Витя, уже не Юра и не Кашкин, а…Ко-лу-па-ев!!! Так?!
Я посмотрел на Витю и все понял. Он еще ниже вдавил голову в плечи. Его уши приняли оттенок варенной свеклы.