Стреноженная Россия: политико-экономический портрет ельцинизма

«В один из июньских дней у меня в кабинете раздался звонок: Андрей Караулов, ведущий телепередачи "Момент истины"^[524], попросил о встрече, сказал, что есть предложение от Дмитрия Якубовского^[525], который находится в Цюрихе и хочет передать документы, показывающие коррумпированность некоторых наших высших должностных лиц… Я спросил, о ком идет речь. Андрей ответил уклончиво, но одну фамилию назвал: Руцкой. Можете себе представить мое состояние – этот человек затерроризировал страну компроматами на высших должностных лиц, а сам, видимо, погряз тоже в каких-то делишках…»^[526]

Итогом «раскрутки» «дела Руцкого» явилось то, что 1 сентября 1993 г. Б. Ельцин подписывает указ «О временном отстранении от исполнения обязанностей А. Руцкого и В. Шумейко» (одна из одиозных фигур из «чемоданов компромата» Руцкого. – Примеч. авт.).

Все понимали, что в части, касающейся вице-президента, этот указ незаконен, поскольку вице-президент избирался народом вместе с президентом в соответствии с действующей Конституцией РФ.

Характерный штрих: если после выхода указа президента А. Руцкой был действительно отстранен от исполнения обязанностей, то вице-премьер В. Шумейко преспокойно продолжал работать, раздавая налево и направо интервью со своего рабочего места.

Пройдет немного времени, и Московская прокуратура прекратит уголовное дело против вице-президента А. Руцкого – за отсутствием состава преступления, поскольку «документы» на А. Руцкого окажутся откровенной «липой». Специалисты почерковедческой экспертизы Минюста установят, что подпись вице-президента А. Руцкого на документах была подделана. Но дело было сделано: политический противник был низвергнут.

Через три года после описываемых событий С. Филатов встретился с А. Карауловым и спросил у него: достоверен ли был «траст Руцкого». «Андрей подтвердил, – пишет С. Филатов, – что траст на Руцкого – скорее всего, фальшивка, сработанная по указанию одного из руководителей Главного управления охраны…» И далее: «А мне до сих пор неловко и совестно, что я оказался как-то причастен к этой туманной истории. Стыдно перед обществом, перед А.В. Руцким…»^[527]

Может быть, неискушенный читатель и поверит позднему раскаянию С. Филатова, поверит, что его якобы втянули в чью-то разработку. Только не поленитесь, прочитайте внимательно страницы его же книги, посвященные «этим туманным историям», и вы убедитесь, уважаемый читатель, – Сергей Александрович сам был активнейшим участником этих событий. И думаете, кто-нибудь понес наказание за клевету на человека? Наивные мысли – это же составная часть ельцинизма как системы, которая действует и поныне.

Мне вспоминается в данной связи такой интересный факт. Дней через 15–20 после пресловутой августовской (1993) пресс-конференции Межведомственной комиссии по борьбе с преступностью и коррупцией (А. Макаров, А. Ильюшенко, Ю. Калмыков, А. Котенков) ко мне в кабинет зашел народный депутат В. Югин^[528] и показал трастовый договор, сшитый и скрепленный тиснеными красными печатями. Точно такой же и по форме, и по содержанию, каким был «траст А. Руцкого», только за подписью… Б.Н. Ельцина. Я, честно говоря, опешил: этого еще нам не хватало! Видя мое искреннее замешательство, В. Югин сказал: «Успокойтесь, Юрий Михайлович, – этот «договор» оформлен тем же нотариусом, что заверял и "траст А. Руцкого", на том же цветном оборудовании и стоит всего 20 долларов США – стоимость оформления нотариатом. Мы привезли кинопленку, на которой засняли весь процесс, как делаются подобные "трасты"».

Технология изготовления этих фальшивок была показана по телевидению в передаче «Парламентский час». Однако это уже никому не было интересно.

Этим примером мне хотелось показать не только нечистоплотные способы борьбы «демократов» со своими политическими противниками, апофеозом которых станут кровавые события октября 1993 г. Этот пример показывает, что С. Филатов изначально знал о его подлинной сути (материал В. Югина мог только подтвердить «липу»). И если ему стало «неловко и совестно», но лишь после того, как в начале 1996 г. он был отправлен в отставку с поста руководителя Администрации президента РФ – как и многие другие, с кем Б. Ельцин в свое время шел на баррикады, а затем убрал за ненадобностью.

Очевидное размежевание между Б. Ельциным и А. Руцким, по моему мнению, было мало связано с их реальными взглядами на политическую ситуацию в стране. В большей же мере оно было обусловлено борьбой за власть с ориентацией на различные слои избирателей и соответственно на силы, отражающие эти интересы. Б. Ельцин опирался на либералов-прозападников, группировавшихся вокруг «Демократической России». А. Руцкой – на национально-патриотическое крыло российского реформаторского движения. Другое дело, что А. Руцкой оказался гораздо более нетерпеливым, импульсивным, шарахающимся в разные уклоны, менее опытным и менее удачливым политиком, чем Б. Ельцин, и окружающие это хорошо видели. В конечном итоге это и привело А. Руцкого к краху, причем не только его, но и поверивших ему соратников.

Приближалось время «горячей осени» 1993 г. Все чувствовали надвигающуюся грозу. «Демократы» все мощнее давили на президента, добиваясь роспуска Верховного Совета любыми способами, в том числе и путем введения прямого президентского правления.

21 сентября 1993 г. Б. Ельцин подписал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», чем фактически совершил антиконституционный государственный переворот. События тех дней я подробно описал в главе «Растоптанная Конституция». Роль А. Руцкого в них была двоякой. С одной стороны, поскольку Б. Ельцин после пресловутого указа по Конституции автоматически утрачивал президентские полномочия, то они так же автоматически в соответствии с Конституцией переходили к законно избранному вместе с ним вице-президенту. Юридически А. Руцкой тогда стал первым лицом в государстве, гарантом Конституции. Вот в этом правовом пространстве и должна была развиваться его деятельность.

С другой стороны, А. Руцкой был военным. И в нем, в генерале, «проснулся» синдром Афганистана, героя войны, синдром одного из руководителей обороны Белого дома в августе 1991 г. и неисполненной мечты «порулить» в бытность вице-президентом. Это последнее и сыграло, на мой взгляд, злополучную роль в событиях сентября – октября 1993 г.

Одним из первых указов и.о. А. Руцкого был кадровый. Министром безопасности назначался В. Баранников, министром обороны – В. Ачалов, министром внутренних дел – А. Дунаев. Я был категорически против этих назначений, поскольку считал, что подобные акции ни к чему, кроме как к двоевластию, не приведут, а «освобождаемых» министров настроят против Верховного Совета. Однако мои доводы ни А. Руцким, ни Р. Хасбулатовым восприняты не были.

«Хватит, – резко возразил мне А. Руцкой, когда этот вопрос обсуждался в кабинете у Р. Хасбулатова, – мы действуем законно, и народ должен видеть, что Конституция работает. А то что это за бездействующий президент!»

Но я и сегодня считаю, что кадровые перестановки были первой ошибкой генерала Руцкого.

Вторая стычка с А. Руцким у Р. Хасбулатова и меня произошла после того, как он подписал так называемый «расстрельный указ», – для тех, кто поддерживал Ельцина.

«Это же отпугнет от нас людей, – сказал я Руцкому, – какие провокаторы его подготовили?»

Р. Хасбулатов тоже не находил себе места, прочитав этот «документ».

Постепенно А. Руцкой, и.о. президента, входил во вкус власти. Он начал покрикивать на депутатов, которые потом жаловались мне и Р. Хасбулатову, на тех, с кем он бок о бок работал. Выступая с балкона Дома Советов (3 октября), он назвал Липицкого проституткой. Не менее «лестных» слов удостоились Вольский, Владиславлев, Травкин.

Короче, Руцкой, как нарочно, делал все для того, чтобы оттолкнуть от себя людей.

В те дни от него часто можно было услышать: «Что бы ни случилось, я буду стоять против Ельцина до конца, потому что я русский офицер». Этот момент ему припомнили. Оценивая личность А. Руцкого, газета «Балтимор Сан» (США) в марте 1994 г. напишет: «Бывший вице-президент (А. Руцкой) поклялся защищать Белый дом до последней капли крови, однако после кровавого штурма остался целым и невредимым. В то время как сотни его приверженцев погибли. Некоторые в России и за рубежом считают, что он предал безоружную толпу, подстрекая ее штурмовать телевизионный центр Останкино, где ее ждали и встретили огнем из автоматов и БТРов».

Как только 3 октября 1993 г. после «прорыва» защитниками Конституции кольца ОМОНа и подхода их к Дому Советов раздались первые выстрелы из окон «оплота демократии» – мэрии и гостиницы «Мир», – А. Руцкой взорвался. Проявился импульсивный характер генерала. Выйдя в эфир на милицейской волне, он лично пообещал смертную казнь через повешение министру внутренних дел Ерину и начальнику московской милиции Панкратову. Он никак не мог осознать, что прорыв безоружными людьми цепей ОМОНа – это хорошо подстроенная провокация, направленная на то, чтобы защитники Дома Советов были втянуты в драку. Минутная эйфория толпы превратила А. Руцкого из политика в военного. Он был в своей стихии. Выйдя на балкон Дома Советов, он начал отдавать приказы: женщинам отойти, мужчинам построиться и т. д.

«На мэрию! Там у них гнездо!» – гремел гневный голос генерала от политики. А затем: «На штурм «Останкино»! Нам нужен эфир, чтобы рассказать народу правду!»^[529]

Это была очередная очень серьезная ошибка генерала, подарок для тех, кто планировал и готовил расстрел Дома Советов.

Пройдет восемь лет, и Руцкой по-иному начнет трактовать те события. Он не отрицает, что призывал идти в Останкино, «чтобы добиваться права выступить и объяснить, что происходит в стране… Когда же я увидел, каким способом намерены добиться этого права, я дал команду туда не ходить. Но попробуйте остановить толпу», – сказал бывший вице-президент^[530]. Полноте, генерал. Все вы видели сразу: что в машины садятся вооруженные люди, и призывали вы не в Останкино, а на «штурм "Останкино"». Эффект толпы, конечно, сработал, но вы как опытный генерал могли бы предвидеть последствия.

Самое тяжелое время для А. Руцкого наступило 4 октября 1993 г., когда по Дому Советов начали бить из стоявших возле гостиницы «Украина» танков. Генерал все еще надеялся, что определенная часть армии поддержит Верховный Совет. Но продажные генералы сделали свое черное дело.

Когда я зашел в закрытую комнату на пятом этаже – возле кабинета Р. Хасбулатова, А. Руцкой по рации посылал призывы в открытый эфир: «Внимание! По нам бьют из орудий! Приказываю, умоляю боевых товарищей, кто меня слышит. Немедленно на помощь к Верховному Совету! Если слышат меня летчики, поднимите боевые машины!»

Но было уже поздно. В ответ слышалась только ругань омоновцев^[531].

Выйдя по амнистии Государственной Думы из Лефортово, А. Руцкой вновь попытался вернуться в большую политику, заполнив облюбованную им ранее социал-патриотическую нишу. С группой сторонников им было создано общественное движение «Держава». Цели движения были сформулированы им так: возрождение великой России; возрождение духовного стержня российской государственности; воссоздание России в ее естественных границах; процветание и справедливость^[532].

А. Руцкой направо и налево раздавал словесные «оплеухи» власть предержащим и сторонникам оппозиционного блока, к тому времени получившим весьма прочные позиции в Государственной Думе. Для него по-прежнему не существовало никаких авторитетов. Он не скрывал своих амбиций. «Раньше я не знал, как управлять государством, а теперь знаю», – подобного рода заявления так и сыпались из генеральских уст. А. Руцкой вновь демонстрировал, что он «гуляет сам по себе».

Но и во главе «Державы» его постигла неудача. Разрекламированный многими, в том числе и прорежимными средствами массовой информации, избирательный блок «Держава» вместе со своим лидером потерпел сокрушительное фиаско на выборах в Государственную Думу второго созыва в декабре 1995 г. Блок не набрал и полпроцента голосов избирателей.

Реакция А. Руцкого была мгновенной. Он заметно поубавил в амбициях. Притих в СМИ. На президентских выборах 1996 г. не выступил самостоятельно, а поддержал Г. Зюганова. Выход для себя нашел в рядах созданного под президентские выборы-96 Народно-патриотического союза России, как позже выяснилось, не без дальнего расчета. В августе 1996 г. А. Руцкой был избран членом Координационного совета и сопредседателем НПСР.

Вскоре это помогло ему решить собственную кадровую проблему. Поддержанный левой оппозицией (как и шесть лет назад), осенью 1996 г. Руцкой выдвигается кандидатом от НПСР на выборах главы администрации Курской области.

У меня в то время было несколько бесед с первым секретарем Курского областного комитета КПРФ, депутатом Государственной Думы А. Михайловым и лидером КПРФ Г. Зюгановым. Пришлось напомнить им март – апрель 1991 г., Третий Съезд народных депутатов РСФСР, создание Руцким раскольнической фракции «Коммунисты за демократию». Уже в то время пленум Курского обкома Компартии РСФСР осудил позицию А. Руцкого. Вносились предложения об исключении его из партии. Курские ветераны обращались в горсовет с ходатайством о лишении А. Руцкого звания «Почетный гражданин города Курска». Но главой администрации в Курске тогда был ярый «демократ» В. Рюмин – и почетного звания с А. Руцкого не сняли. Он и воспользовался этим в 1996 г., выдвинув свою кандидатуру на пост губернатора.

Поскольку семья А. Руцкого была прописана в Москве, дело о возможности его регистрации в качестве кандидата в губернаторы рассматривалось судами различной инстанции. И только за три дня до выборов Верховный суд РФ принял положительное решение. Руководству НПСР и лично Г. Зюганову пришлось уговаривать А. Михайлова, шансы которого быть избранным главой области были очень высоки, снять свою кандидатуру в пользу А. Руцкого. Последний обещал Михайлову, что после выборов рекомендует Александра Николаевича на должность заместителя главы администрации, а затем, после выборов в областное Законодательное собрание, – на пост его председателя.

Я сказал А. Михайлову, что с А. Руцким он не сработается, а что касается рекомендации на пост председателя Законодательного собрания – «не верю, обманет».

Политическая линька А. Руцкого продолжилась и в новой должности – губернатора Курской области. Как и в начале 90-х гг., те, кто помог ему выиграть избирательную кампанию, особенно коммунисты, не дождались от него благодарности. На своей инаугурации в качестве губернатора А. Руцкой запел уже совсем другие песни. Через некоторое время он и вовсе вышел из НПСР. «Комплекс Руцкого» – это кадровый просчет лично Г. Зюганова. Кстати, не последний…

В сфере экономики Руцкой старался изобразить из себя этакого «русского Пиночета», способного за отведенный ему четырехлетний губернаторский срок «догнать и перегнать» в создании благополучия и изобилия поверивших ему курян если не Америку, как хотел Н.С. Хрущев в начале 60-х гг., то по крайней мере «лужковскую» Москву. Амбиции самовластного хозяина развернулись во всю ширь.

В курской администрации воцарилась чехарда – московские «варяги» заполонили все ключевые должности. Многочисленная родня губернатора не бескорыстно осваивала финансовые потоки. Посты глав районных администраций заняли бывшие военные. Не удивительно, что за время правления генерал-губернатора главы районов менялись от двух до пяти раз. Губернатор стал героем скандальных публикаций, авторы которых подробно рассказывают о его сомнительных делах в финансовой сфере, а также в семейной жизни.

Руцкой делал все, чтобы завоевать благожелательное отношение к себе со стороны федеральной власти, выразить верноподданническую признательность Кремлю: отстранился от КПРФ, вышел из НПСР, голосовал в Совете Федерации «как нужно». Если кто и мешал работать губернатору, то это вновь оказались коммунисты, как курские, так и столичные.

Интересные штрихи:

«Не сомневаюсь, что эти подонки будут сидеть на скамье подсудимых…» – вещал А. Руцкой у Белого дома 3 октября 1993 г.

«Для меня Ельцин – это фабрика виски, не понимающая, что делает. Это бандит, однажды его тоже осудят. Я генерал Руцкой, а не бандит», – убеждал он в 1994 г.

«Я готов к сотрудничеству с Виктором Степановичем и Борисом Николаевичем, без этого невозможно руководить регионом, оппозиция переходит к конструктивному диалогу», – заявил он агентству «Интерфакс» 22 августа 1996 г.

В октябре 1997 г. во время поездки на Нижегородскую ярмарку Б. Ельцин впервые после 1993 г. увидел А. Руцкого. Как рассказали журналисты, президент протянул ему руку, заметив: «Давно не виделись…» – что вызвало у генерал-губернатора «слезы умиления и счастья». Бурю протеста в оппозиционных кругах вызвало заявление А. Руцкого, сделанное в июне 1998 г., о том, что президенту Б. Ельцину нет альтернативы ни сейчас, ни в 2000 г. Это было накануне рассмотрения в Конституционном суде запроса депутатов Государственной Думы о возможности выдвижения Б. Ельцина на пост Президента России на третий срок. Правда, А. Руцкой сделал это заявление сразу после ареста двух своих заместителей и возбуждения против них уголовных дел. Что это было – вымаливание прощения горе-губернатором?

Верхом цинизма, на мой взгляд, является перемена отношения А. Руцкого к событиям 3–5 октября 1993 г. Теперь, по прошествии времени, он считает, что все эти события были спровоцированы ни больше ни меньше… компартией! Более того, он резко осудил акции протеста, которые в те дни проводила КПРФ. По его мнению, коммунисты «сегодня спекулируют этой трагедией и кровью людей… Им самое главное – дестабилизировать ситуацию в стране. И вместо того чтобы помочь Владимиру Путину навести порядок в социальной, экономической, финансовой сфере, они только вставляют палки в колеса»^[533].

И это говорит человек, который волею судьбы и действующей на то время Конституции РФ был утвержден Съездом народных депутатов и.о. Президента РФ, человек, которому в то время многие верили, приходя к Белому дому в сентябрьско-октябрьские дни 1993 г., защитить конституционный порядок в стране. Отъявленный политический мошенник – иного просто не скажешь!

Прошло четыре года генерал-губернаторства Александра Владимировича. Что сделано из обещанного избирателям, какова динамика развития области? Ведь она должна была стать вторым Кувейтом.

Итоги подвела комиссия из специалистов КРУ Минфина РФ и контрольной палаты областной Думы: опустошенная областная казна, неспособность рассчитываться с поставщиками газа и электроэнергии. Курский долг по займам и обязательствам администрации Руцкого составил 1800 млн р., что сопоставимо с годовым областным бюджетом. Кроме того, набирается 230 млн р. задолженностей по коммунальным платежам, выплате детских пособий, финансированию уже выполненных строительных работ. А с другой стороны, различные неоправданные траты команды генерал-губернатора составили 2 млрд р. Куряне хорошо помнят, как Руцкой в предвыборных речах и после избрания хвастался: «У меня целая очередь банков и фирм, желающих вкладывать свои капиталы в Курскую область. Для них гарантия – только одно мое имя, всемирная известность». Но вскоре все поняли, что и очереди никакой нет, а, главное, отдавать долги команда «профессиональных кризисных менеджеров» никак не хочет. По некоторым данным, число уголовных дел в отношении деяний подчиненных и приближенных губернатора Руцкого может достигнуть двух-трех десятков.

Не удивительно, что к моменту очередных выборов губернатора сформировалась широкая «антируцкистская» коалиция, и не только в области. В субботу 21 октября 2000 г., за тринадцать часов до начала выборов, Александра Руцкого решением областного суда «сняли с дистанции». По сообщению председателя Центризбиркома А. Вешнякова, все было осуществлено в полном соответствии с законом, без какой-либо политической подоплеки: в сведениях о недвижимости кандидата не была указана квартира в Москве, занижена площадь квартиры в Курске, «забыл о том, что он обладает двумя автомобилями – «Волгой» и "лендровером"», в пользу Руцкого был проведен бесплатный концерт Филиппа Киркорова и т. п.

Выборы курского губернатора 22 октября 2000 г. прошли без действующего губернатора. Александр Владимирович Руцкой явно переоценил народную любовь к себе и сдался без бунта.

Подытоживая его опыт генерал-губернаторства в «демократической» России, не могу не привести описание идеального государева служащего, данное в свое время М.Е. Салтыковым-Щедриным: «Необходимо, дабы градоначальник имел наружность благовидную. Чтобы был не тучен и не скареден, рост имел не огромный, но и не слишком малый… Глаза у него должны быть серые, способные по обстоятельствам выражать и милосердие, и суровость. Сверх того, он должен иметь мундир». Каково!