Стреноженная Россия: политико-экономический портрет ельцинизма

Отбросив аппаратную осторожность, которая ранее позволяла В. Черномырдину увертываться от политических подводных камней, уверовав в болезнь Б. Ельцина и его «нежелание» выдвигаться на очередной срок, доверившись, очевидно, своим шептунам, премьер фактически начал борьбу за президентское кресло 2000 г. С 1997 г. «Газпром» – эта экономическая и политическая опора В. Черномырдина – стал формировать свою империю СМИ, усилия которой должны были обеспечить победу их ставленнику на новых президентских выборах. Это 30 % пакета акций НТВ, 3 % – ОРТ, газеты «Трибуна» и «Труд», а также большая часть сети региональных телерадиопередач. Было основано общество «Газпром-Медиа». Премьер перестал контролировать себя не только на заседаниях правительства, на встречах с представителями деловых кругов, но и на ТВ, стал вести себя как единственный, полновластный хозяин в стране. Все это, естественно, не осталось без внимания Б. Ельцина и его «Семьи». Именно это президент и хотел увидеть, «отпустив вожжи».

Б. Ельцину также стало известно, что во время визитов в США В. Черномырдин ведет конфиденциальные переговоры с вице-президентом А. Гором, которого прочат в следующие президенты Соединенных Штатов. Как сообщалось в американской печати, А. Гор недвусмысленно подтвердил ставку американской администрации на «личного друга Виктора» как претендента № 1 в 2000 г.

Таким образом, в итоге внутриполитического развития событий в 1996/97 г. вес и значение правительства, а точнее – В. Черномырдина, возросли настолько, что нарушился фундаментальный баланс сил между президентской и премьерской «субветвями» исполнительной власти. Все вдруг обнаружили, что рядом с Ельциным вырос самостоятельный политик, который может – и не прочь – играть в открытую.

Безусловно, о каком-либо открытом конфликте между Б. Ельциным и В. Черномырдиным до поры до времени не могло быть и речи. Но с какого-то момента Б. Ельцин, а самое главное – и члены его «Семьи» оказались перед необходимостью определить свое собственное место на завершающий период президентских полномочий. Действия Б. Ельцина все очевиднее определялись эгоистичным интересом сохранения власти любой ценой, в том числе и путем передачи власти «ручному» наследнику.

За всем этим в потаенных глубинах читается страх – и самого Ельцина, и его ближайшего окружения – страх ответственности за все содеянное. Отсюда – принятие решений, не сообразующихся с реальной ситуацией в обществе, государстве, экономике, не учитывающих государственные интересы, без видения последствий этих решений.

4 февраля 1998 г. на встрече в Давосе тогдашний канцлер Германии Г. Коль, обнимая В. Черномырдина, во всеуслышание сказал: «Друг Виктор для нас в России второй друг после друга Бориса!»

Казалось бы, все в политической карьере Виктора Степановича идет успешно. Он все чаще появляется за границей, рассказывает о «демократических преобразованиях» в стране, о формировании рыночных отношений. Амбиции премьера взлетели на такую высоту, где теряется чувство реальности: «Ну, кто меня может заменить? Убью сразу… Извините».

И вдруг в понедельник 23 марта 1998 г. в 8 часов утра Б. Ельцин, находясь уже в Кремле, позвонил В. Черномырдину и попросил его, не заезжая на Краснопресненскую набережную в Белый дом, приехать в Кремль. Только здесь Черномырдину сообщили, что указ об его отставке уже подписан. Б. Ельцин, как всегда, сыграл на опережение – просто «выжал» своего «преемника» с работы. «Друг Борис» освободил «друга Виктора» с поста премьер-министра за две недели до 60-летнего юбилея В. Черномырдина. Это был крах политика, претендовавшего на роль преемника номер один при российском президенте номер один.

Обращаясь к гражданам России в связи с отставкой правительства В. Черномырдина, Б. Ельцин сказал: «Дорогие сограждане!

Сегодня я подписал указ об отставке правительства. В отставку уходит и Виктор Степанович Черномырдин. Расставаться со старыми соратниками всегда нелегко. Больше пяти лет мы проработали вместе. Виктор Степанович многое сделал для страны, ценю его основательность и надежность… Считаю, в последнее время правительству явно не хватает динамизма, инициативы, новых взглядов, свежих подходов и идей… Стране нужна новая команда, способная добиться реальных, ощутимых результатов… Очень рассчитываю на ваше понимание и поддержку, дорогие россияне. В самое ближайшее время у нашей страны будет новое, сильное правительство».

Отправив своего соратника в отставку, Б. Ельцин, как думалось многим, устроил пышные похороны политическим амбициям премьера-долгожителя.

У меня же была иная точка зрения. И впоследствии она полностью подтвердилась. Глубинная причина весенней отставки В. Черномырдина, на мой взгляд, состояла в другом. По стране ширились акции протеста против социально-экономической политики правительства. Повсеместно трудящиеся, месяцами не получавшие зарплату, пенсионеры, лишенные своих мизерных пенсий, требовали отставки В. Черномырдина и его министров. Короче говоря, в стране возникла ситуация 1993 г., но с гораздо более широкой социальной и политической базой всех недовольных президентским курсом. На 10 апреля было назначено пленарное заседание Государственной Думы, на котором большинство депутатских объединений и групп готовы были поставить вопрос об отставке правительства. Хозяин Кремля знал настроения депутатов и сам отправил правительство в отставку, то есть фактически спас В. Черномырдина от окончательного банкротства, переведя его в свой стратегический резерв, поручив ему готовить будущие выборы президента.

Вот как оценил деятельность В.Черномырдина на посту премьер-министра мэр Москвы Ю. Лужков: «Как председатель правительства Черномырдин в течение целого ряда лет вел нашу экономику к кризису. Не было цельной программы преобразований. Приватизация, которая при нем осуществлялась, ограбила государство… Система ГКО была, по сути, такой же пирамидой, как МММ. Я задавался вопросом: а почему Мавроди сразу же не отдали под суд? Он же оставил без денег десятки тысяч людей! Сейчас невольно приходит в голову такой ответ: ведь государство занимается тем же самым! Оно построило точно такую же пирамиду…»^[486]

Но это говорит критик наш, доморощенный, да еще и не без претензий на высший пост в государстве. А вот как оценивают политику В. Черномырдина на Западе. Влиятельный американский журналист Уильям Сафир написал: «Виктор Черномырдин пять лет потворствовал олигархам, которые разворовывали госимущество, прикрываясь приватизацией, которая изначально была преступной, и вывозили миллиарды долларов за рубеж».

Лучшего обобщения, наверное, и не сделать.

Не следует забывать, что именно при В. Черномырдине начались так называемые жилищно-коммунальные «реформы», когда Б. Немцов решил переложить все расходы по оплате жилья на плечи населения, а также «социальные преобразования» О. Сысуева. Именно в годы правления В. Черномырдина в практику широко вошло неисполнение многих законов, не обеспечивалось финансирование по защищенным статьям бюджета, был пущен под откос ВПК, развалилась армия, проведена деноминация, добившая российский рубль.

После отставки В. Черномырдина была сформирована новая правительственная «команда» во главе с молодым премьером С. Кириенко, которая более ускоренными темпами стала проводить курс, навязанный стране Б. Ельциным и кучкой его соратников. С. Кириенко и его «новая команда» еще откровеннее обнажили суть этой политики. За 120 дней эта «новая команда» постаралась выжать как можно больше «живых денег» из кошельков россиян. Удар за ударом наносились по различным категориям трудящихся. На произвол судьбы были брошены шахтеры, учителя, работники науки, военнослужащие.

А в это время белодомовский отставник активно и уже открыто включился в предвыборную президентскую гонку, совершил вояжи по Оренбуржью, Башкирии, Татарии. В. Черномырдин перестал прятать глазки, как он это делал, будучи премьер-министром, и откровенно заявил: «Моя цель – вернуться во власть и стать в ней первым!»

За ним постоянно следовали десятки телекамер – такого внимания не было даже к действующему премьеру С. Кириенко. «Виктор Степанович, вы будете следующим президентом страны?» – спросил у В. Черномырдина один из тележурналистов. И получил ответ: «Буду!» А до того времени Виктор Степанович решил баллотироваться в депутаты Государственной Думы по Ямало-Ненецкому избирательному округу.

Семнадцатого августа 1998 г. «новая команда» С. Кириенко решилась на беспрецедентный шаг: ввела чрезвычайные меры по пересмотру денежной курсовой политики, приостановила выплаты по внутреннему долгу и объявила мораторий на выплаты иностранным кредиторам. Фактически это означало финансовое банкротство государства, ставшее закономерным результатом проводившейся Б. Ельциным макроэкономической и финансовой политики. Реальный же смысл объявленных антикризисных мер состоял в том, чтобы предоставить финансовым спекулянтам возможность вывести капитал с запланированной сверхприбылью из страны без риска потерь на девальвации рубля.

В Постановлении Государственной Думы «О социально-экономической и финансовой ситуации в стране», принятом 3 сентября 1998 г., прямо отмечено, что «проводимый Президентом Российской Федерации, Правительством Российской Федерации и Центральным банком Российской Федерации экономический курс нанес серьезный удар по национальной безопасности страны, поставив под угрозу существование Российской Федерации как суверенного государства».

И все-таки я считаю, что добивший экономику России кириенковский дефолт, хотя и связан в сознании большинства людей с незадачливым «киндер-сюрпризом», фактически является детищем миллиардера и премьера в одном флаконе – Виктора Степановича Черномырдина, истинного отца дефолта.

Положение, сложившееся на тот период в российской политике и экономике, можно было бы охарактеризовать так: Кремль хотел сделать как лучше; думал, что будет как всегда, а получилось – хуже некуда.

Б. Ельцин вынужден был отправить кабинет министров С. Кириенко в отставку и… стал упорно цепляться за кандидатуру В. Черномырдина, вновь выдвинул его на пост премьер-министра. Внутренне Б. Ельцин понимал, что наговорил лишнего при смещении В. Черномырдина. Но деваться было некуда. Обойма президента была пуста.

Выступая 24 августа 1998 г. по российскому телевидению, Б. Ельцин сказал:

«Уважаемые россияне!

Вчера я принял непростое решение, предложил Виктору Степановичу Черномырдину возглавить правительство России…

Сегодня нужны те, что принято называть тяжеловесом. Я считаю необходимым опыт и вес Черномырдина. За этим предложением стоит еще одно важное соображение – обеспечить преемственность власти в 2000 г. Главное достоинство Виктора Степановича – порядочность, честность, основательность.

Думаю, эти качества будут решающим аргументом на президентских выборах. Его не испортят ни власть, ни отставка…» (Подчеркнуто мной. – Примеч. авт.)

Главным преимуществом «нового прочтения» Черномырдина было то, что в силу своих личных качеств и политической биографии он представлялся фигурой, способной дать в долгосрочной перспективе политические и финансовые гарантии личной безопасности семье Б. Ельцина после отставки последнего с поста президента.

Назначение В. Черномырдина и.о. председателя правительства еще одно яркое подтверждение того, что в России продолжало действовать «указное право» гражданина Б. Ельцина, название которому – беспредел. И никто (ни Государственная Дума, ни ведущие правоведы страны) не обратил на этот беспредел должного внимания.

Суть вопроса состоит в следующем. В соответствии со статьей 7 Федерального конституционного закона «О правительстве РФ» президент обязан уведомить Федеральное собрание об освобождении от должности председателя правительства в день принятия решения. Указ Б. Ельцин подписал 23 августа 1998 г., а уведомление об этом, да и то только в адрес Государственной Думы, подписано 24 августа. Далее, согласно статье 8 вышеназванного закона, «в случае освобождения от должности Председателя правительства РФ Президент РФ вправе до назначения нового Председателя правительства поручить исполнение обязанностей Председателя правительства РФ одному из заместителей Председателя правительства РФ на срок до двух месяцев». То есть президент должен был предложить Государственной Думе кандидатуру нового председателя правительства, а на период до его утверждения назначить и.о. председателя правительства одного из заместителей освобожденного премьера.

Назначение исполняющим обязанности председателя правительства РФ просто гражданина В. Черномырдина было прямым нарушением закона, и его действия в этот период юридически являлись нелегитимными. А ведь В. Черномырдин встречался с директором-распорядителем МВФ М. Камдессю, президентом Украины Л. Кучмой, встречался и имел беседы с президентом США Б. Клинтоном, вел заседания и подписывал постановления правительства. Что, Виктор Степанович не понимал этого юридического казуса? Отлично понимал. Он должен был помнить опыт назначения вопреки Конституции исполняющим обязанности Генерального прокурора А. Ильюшенко – и чем это закончилось. Но уж так хотелось вновь порулить, выйти из политического небытия!

Сама жизнь подвела итог шестилетнему правлению В. Черномырдина, так называемой монетаристской экономической политике, «шоковой терапии». Именно при нем в России была создана экономическая система, когда 75 % экономического оборота составлял бартер, денежные суррогаты. Именно при нем перестали платить зарплату, пенсии, прекратились выплаты социальных пособий, появилась огромная безработица. И то, что произошло в августе – сентябре 1998 г., обязательно должно было произойти. Кризис был неизбежен.

Напрасно перед вторым своим пришествием в правительство и потом В. Черномырдин открещивался от своей причастности к кризису в стране и развалу экономики, пытался убедить россиян в том, что он все делал правильно: «…Чтобы экономика пошла, нужно было обуздать еще и инфляцию, взять ее в руки, чтобы она была управляемой… Мы начали готовиться к тому, чтобы работать на финансовом рынке. Вступили в Мировой банк, МВФ… Кроме кредитов, еще и ГКО пришлось заниматься. Без этого рубль было не удержать – бесполезно. ГКО – это обычная практика…Нет таких государств, за редким исключением, которые живут без этого, – все пользуются внутренними заимствованиями. Обычный, нормальный, цивилизованный подход»^[487].

Итак, убежденный «рыночник» все понимал: и что нужно бороться с инфляцией – правильно понимал; и что нужно укреплять рубль – тоже правильно; и что можно задействовать механизм государственных краткосрочных обязательств (ГКО), как это делают цивилизованные страны, – и это правиль но. Одно проигнорировал – главное: ни в одной цивилизованной стране мира таких нецивилизованных процентов по ГКО никто не платит. Ни один серьезный инвестор не вложит свои деньги в рынок с запредельным уровнем доходности. Не может государство с ежегодным экономическим спадом в 7–10 % обеспечивать доходность своих облигаций в 50–150 %, а в год президентских выборов – 200 %! Не удивительно, что по международному рейтингу долговые обязательства России относились не к инвестиционным, а к спекулятивным: junkbonds – «мусорные деньги». Говорили вам об этом, Виктор Степанович?

А теперь итог реализации ГКО по-черномырдински: перед обвалом пирамиды ГКО ее объем составлял около 450 млрд р., а чистая прибыль государства за четыре года едва-едва достигла 30 млрд. Остаток можно записать в убыток государству. Но если у государства убыло, значит, у кого-то прибыло? Другими словами, пирамида ГКО с экономической точки зрения несла одну-единственную нагрузку – обогащение зарубежных и отечественных спекулянтов за счет государства. С точки зрения формы ГКО показывал Западу, МБРР, МВФ, что Россия широко использует многие рыночные механизмы, ей можно выделять кредиты на новые рыночные преобразования. А то, что эти кредиты увеличивают государственный долг страны, за который придется расплачиваться нашим детям и внукам, тут же реинвестируются в недвижимость и на личные счета олигархов и западных банков, – это проблемы российского народа.

Все годы правления В. Черномырдина левая оппозиция, просто здравые люди в нашей стране говорили: измените курс реформ, невозможно идти этим курсом, итоги его будут плачевными для страны. Но правительство продолжало упорствовать: «С курса реформ мы не свернем!»

В марте 1998 г. В. Черномырдин во всеуслышание заявил: «Мы доведем правое дело монетаризма до конца!»

Страна слишком хорошо узнала В. Черномырдина, чтобы можно было согласиться с решением президента вновь назначить его премьер-министром. Виктор Степанович не только неподражаемый «оратор», чьи безграмотные «афоризмы» стали притчей во языцех, но и большой мастер лукавить, заверять, успокаивать общественное мнение. И надо признать, до определенного момента многие доверчивые россияне частенько попадались на удочку его клятвенных посулов.

Именно правительство В. Черномырдина целенаправленно и ускоренно проводило лжереформы, которые привели большую часть населения страны на грань нищеты. А Виктор Степанович продолжал балагурить: «Много денег у народа в чулках или носках! Я не знаю где – зависит от количества». Именно правительство В. Черномырдина развязало и вело войну в Чечне, где убито и ранено в десятки раз больше россиян, чем в Афганистане.

Особенно «памятен» В. Черномырдин в связи с событиями в Буденновске.

16 июня 1995 г. в Галифаксе (Канада) открывалось очередное совещание семерки глав государств и правительств наиболее развитых стран Запада. За право быть приглашенным туда Б. Ельцин боролся все время с маниакальной настойчивостью и был, наконец, приглашен. Этим событием мирового уровня и воспользовались чеченские боевики. Они всегда стремились приурочивать наиболее крупные и острые диверсионно-террористические акты именно к международным событиям крупного формата, чтобы эффект от этих акций был наиболее сильным. Вот и в этот раз они провели дерзкую и сокрушительную по своим последствиям рейдовую операцию в Буденновске.

14 июня 1995 г. большая группа боевиков под командованием Шамиля Басаева на двух большегрузных автомобилях КамАЗ и легковой автомашине, миновав с десяток блокпостов в Чечне и пройдя по дорогам Ставрополья около 150 км, проникла в Буденновск. Участники операции были одеты в форму военнослужащих Российской армии. В колонне насчитывалось 45–50 боевиков, а еще около сотни головорезов пробрались маленькими группами и в одиночку в город и ожидали прибытия ядра отряда, который вез оружие и боеприпасы.

Захватив здание управления МВД, налетчики рассыпались на автомашинах по городу, наводя панику стрельбой по окнам домов и прохожим. Они стали врываться в дома, выволакивать мирных жителей на улицу, а потом группами сгонять в помещение городской больницы, которая была избрана в качестве концентрационного лагеря заложников. Небольшие группы террористов, следуя четко отработанному заранее плану, устроили засады на основных дорогах при въезде в город, чтобы не допустить внезапного появления российских воинских подразделений.

Шамиль Басаев от имени террористов выдвинул требования: прекратить все военные действия в Чечне и вывести оттуда российские войска. В случае невыполнения своих требований он угрожал расстрелять всех собранных в больнице заложников (около тысячи человек), включая пациентов лечебного центра и родильного отделения. Для демонстрации своей решимости террористы на глазах журналистов расстреляли двух пленных милиционеров и четырех захваченных ранее российских вертолетчиков. Сомнений в том, что бандиты исполнят свою угрозу, ни у кого не было. В Москве полученная информация вызвала растерянность.

Оставшийся «на хозяйстве» премьер-министр Черномырдин не знал, что делать. Мнение силовиков, находившихся на месте трагедии, сводилось к необходимости штурмовать больницу. К этому времени она была окружена плотным кольцом частей Российской армии, альфовцами.

Попытка штурма была предпринята. Передовым группам удалось проникнуть на первый этаж больницы. И вдруг из Москвы поступило указание прекратить атаку. Начались многодневные пустопорожние переговорные шараханья. В дело включился премьер В. Черномырдин. В это время из его кабинета шли телевизионные передачи. На глазах у изумленной России он вступил в переговоры с Шамилем Басаевым, приказал остановить штурм буденновской больницы.

«Шамиль Басаев, говорите громче, говорите громче, говорите громче!..» – это униженное блеяние слышала вся стран.

Морально сломленный В. Черномырдин стал сдавать одну позицию за другой. Фактически же ломалась Россия. Штурм по необъяснимым причинам был отменен, было дано согласие на безопасный уход боевиков из Буденновска – гарантией стали 150 жизней взятых заложников. Власти предоставили необходимое количество автобусов для переброски террористов обратно в чеченские горы.

Спасая чеченских боевиков от разгрома, В. Черномырдин снискал стойкую неприязнь в российских войсках. Именно при В. Черномырдине сотни тысяч русских превратились в беженцев и вынужденных переселенцев.

Пять месяцев состояния рядового гражданина Российской Федерации показали Виктору Степановичу, что в «свободном парении» он не сможет на равных вести борьбу с Ю. Лужковым, А. Лебедем, Г. Явлинским, Г. Зюгановым за президентское кресло. Для этого нужно вернуться во властные структуры.

И он рискнул. Чувство реальности оставило В. Черномырдина как политического деятеля. Он думал, что въедет в Белый дом на белом коне. Не учел только одного: точно так же, как он предавал других, могли предать и его. Он посчитал, что его кандидатуру поддержат и окружение президента, и члены Совета Федерации, и лидеры думских фракций, и олигархи. На встречах с лидерами левой оппозиции Виктор Степанович не скупился на обещания, клялся, что в новом правительстве не будет ни Чубайсов, ни Немцовых, ни Гайдаров, обещал, что получит согласие президента на включение в состав будущего правительства людей из компартии, был даже готов принять требование оппозиции об утверждении Думой кандидатов на должности вице-премьеров и т. д. Но здесь он явно просчитался, стал заложником чужих игр. Выяснилось, что силы, способствовавшие возвращению В. Черномырдина к власти, практически все от него отвернулись. Даже банкиры, увидев, что новый и.о. премьера является креатурой Бориса Березовского, занервничали.

27 августа в программе «Итоги» были приведены результаты опроса общественного мнения, согласно которым более 90 % россиян не доверяют В. Черномырдину, а фактически – не доверяют проводимому правительством экономическому курсу.

В день голосования в Государственной Думе по кандидатуре В. Черномырдина я имел с ним краткую беседу. Почему, спросил он у меня, фракция КПРФ не поддерживает его кандидатуру? Ведь социально-экономическую программу, которую подготовили 50 депутатов и 30 сенаторов, и вы в том числе, можно начать реализовывать немедленно, времени на раскачку нет.

Я ответил, что «программа учла все, но она вошла в полное противоречие с заявлением правительства и Центрального банка РФ от 15 июня 1998 г. об экономической и структурной политике на 1998 г., которое никто не отменил и отменять не собирается. В нем однозначно декларируется, что "основная стратегия – монетаризм – остается неизменной"».

«Вы не можете не знать, – сказал я Виктору Степановичу, – к чему привел либеральный монетаризм экономику России. Те обязательства, которые взял Кириенко перед МВФ – о расчленении естественных монополий, о перекладывании значительной доли налогов на граждан страны и о ежегодном повышении квартплаты на 15 %, – это никакое не изменение экономического курса».

«Юрий Михайлович, – ответил Черномырдин, – вам же хорошо известно, что цена этого совместного заявления – 30 миллиардов долларов внешнего госдолга, которые МВФ обещает реструктуризировать, если мы продолжим экономический курс».

«Знаю, – ответил я, – но такой ценой суверенитет России не укрепить. Это пресмыкательство перед Западом, которое должны будут оплатить наши дети и внуки. В этом суть вопроса…»

Я не стал раскрывать Виктору Степановичу, что левой оппозиции известен пасьянс «кремлевских мудрецов» и их западных покровителей, решивших вновь использовать крапленую карту В. Черномырдина для продолжения проводимого Б. Ельциным политического и экономического курса. Суть этого «сильного хода», как было записано в тайном меморандуме, в следующем:

«…Стратегической целью является утверждение В.С. Черномырдина на посту премьер-министра… С этой точки зрения нужно пойти по тому пути, который уже был успешно использован во время политического кризиса в конце 1992-го – начале 1993 г., то есть идти на формальное согласие с депутатским корпусом, но одновременно готовя шаги по его ликвидации при необходимости…

Непосредственно после утверждения В.С. Черномырдина им должно быть направлено специальное письмо руководству МВФ, в котором должно быть четко изложено, что курс правительства остается прежним и все обязательства, взятые Правительством России, будут неукоснительно соблюдаться. В противном случае МВФ заблокирует очередной, сентябрьский транш и может произойти новое резкое ухудшение экономического положения…»

И как результат – при первом голосовании по утверждению В. Черномырдина на пост премьер-министра за него проголосовало лишь 94 депутата, или 20,9 % от общего количества депутатов, против – 251 депутат (55,8 %).

Казалось бы, вопрос решен. Но Виктор Степанович, что называется, закусил удила. Он решил идти ва-банк, провести свою кандидатуру в Государственную Думу еще раз и думал, что ради него Б. Ельцин пойдет даже на разгон парламента. Что будет при этом со страной, каких размеров достигнет политический и социально-экономический кризис, В. Черномырдина, казалось, не волновало.

В рассматриваемом контексте весьма любопытен еще один факт, приведенный бывшим первым заместителем госсекретаря США Строубом Тэлботтом в его книге мемуаров, вышедшей в мае 2002 г. под названием «Русская рука». 1 сентября 1998 г., сообщает С. Тэлботт, между президентом США Клинтоном и В. Черномырдиным состоялся разговор. Отвергнутый Государственной Думой Виктор Степанович упрашивает президента Америки, ни много ни мало, воздействовать на Ельцина, чтобы он не отказывался от назначения Черномырдина главой правительства. Взамен…

2 сентября в Государственной Думе было распространено «Обращение к народу», подготовленное депутатом, кинорежиссером Станиславом Говорухиным. В «Обращении…» говорилось: «Мы заявляем, – что ни во второй, ни в третий раз не утвердим Черномырдина. Мы готовы к роспуску Думы. Готовы к тому, что нас станут обливать грязью, пугать танками. Мы готовы разделить с многострадальным народом все невзгоды, которые упали сегодня на головы тружеников, – бескормицу, голод, тьму кромешную в замерзающих городах – все, что уготовили в эту зиму стране Ельцин и Черномырдин». Это обращение было поддержано 222 депутатами, не хватило всего четырех голосов, чтобы этот документ принял форму документа Государственной Думы. Тем не менее, Дума приняла обращение к гражданину В. Черномырдину, в котором попросила его добровольно отказаться от предлагаемого ему поста премьера. Однако Виктор Степанович проигнорировал обращение депутатов.

Перед повторным голосованием в Думе по кандидатуре В. Черномырдина Кремль развернул массированную психологическую обработку парламента. Цель – деморализовать депутатов. Внушалась мысль, что В. Черномырдин – единственная кандидатура Б. Ельцина, никого он больше выставлять не будет и готов распустить Думу. В качестве «страшилки» для депутатов со Старой площади стала просачиваться информация о разрабатываемой альтернативной фигуре – Александре Лебеде. И если Государственная Дума не утверждает кандидатуру В. Черномырдина, то якобы грядет ее роспуск, исполнение обязанностей премьера будет возложено на А. Лебедя, в стране будет введено чрезвычайное положение.

Президент Б. Ельцин также убеждал граждан России, что премьера лучше, чем Виктор Степанович, найти невозможно. Это заклинание, тем более без конца повторяемое, конечно же, воздействовало на людей. Те в свою очередь давили на депутатов. Однако мы хорошо понимали, что «единственность» Черномырдина – чушь по существу и блеф по форме. И позор Отечества: если он – лучший, то каков тогда наш национальный интеллект?

Политические амбиции В. Черномырдина подогревались также тем, что некоторые ведущие члены Совета Федерации прямо или косвенно поддержали его кандидатуру. В тот период председатель верхней палаты парламента Е. Строев создавал общий тон поддержки. Претендента поддержал президент Татарстана М. Шаймиев. Тяжело было слушать слова А. Тулеева, к которому в левой оппозиции относятся с уважением, что, мол, «Черномырдину не надо входить в курс дела, он сразу сядет, как шофер за баранку». Все как будто забыли, как Виктор Степанович «рулил» пять лет кряду… И какие результаты были достигнуты за это время – все отлично понимали.

Депутаты также отчетливо понимали, что Б. Ельцин может пойти на любые, даже крайние меры. Они помнили, что после первого голосования по В. Черномырдину председатель нижней палаты парламента Г. Селезнев встретился с президентом. Б. Ельцин с присущим ему упорством подтвердил, что кандидатура В. Черномырдина повторно вноситься в Думу не будет. Б. Ельцин обещал провести «круглый стол» и обсудить новую кандидатуру. Тогдашний руководитель Администрации президента В. Юмашев также подтвердил эту информацию. И вдруг в 22.20 оперативный дежурный Государственной Думы сообщил, что от президента поступило письмо, в котором он вновь просит депутатов утвердить премьер-министром В. Черномырдина.

Если бы В. Черномырдину не отказало политическое чутье, чувство самосохранения себя как политического деятеля, а тем более понимание, в какую политическую и социально-экономическую ситуацию он втягивает страну, то он должен был бы снять свою кандидатуру уже после первого голосования в Государственной Думе. Но «оракул» думал по-другому и провозгласил: «Некоторые думают, что правительство – это такой орган, к которому каждый может прикоснуться определенным местом. Ошибаются!»

Впереди маячили президентские выборы. В.Черномырдин, как никто другой, знал о состоянии здоровья Б. Ельцина, чувствовал, что выборы могут быть и досрочными, верил в обещания Б. Ельцина, что именно он, В. Черномырдин, сможет обеспечить «преемственность власти в 2000 г.» Все это заставляло его идти ва-банк, пробиваться в премьер-министры любой ценой.