Свидетельство того, насколько велика была его нагрузка в это время, лежит в аспирантском деле Жоржа Коваля:
05.28. Экзаменационный лист приёма в аспирантуру Ж. А. Коваля.[739]
Начав сдавать экзамены 13 сентября 1939 года с «Основ марксизма-ленинизма» на «отлично» (предмет, не требовавший от Жоржа особых усилий для подготовки), он сдаёт английский на «отлично» (а как может быть иначе?), но вот на профильный экзамен по «технологии» сил уже не хватило. Только «хорошо». Это у него, почти круглого отличника! Во «вкладыше» к диплому из 45 экзаменов за весь курс обучения только две «четвёрки» – по политэкономии и органической химии. А по всем «технологиям» – воды и топлива, серной кислоты, соды и щелочей, минеральных удобрений и связанного азота – пять «пятёрок».
Объяснить такое можно только одним – крайним утомлением и нервным напряжением. Мне кажется, что это читается даже по его очень плохой по качеству фотографии на экзаменационном листе.
05.29. Ж. А. Коваль. Фото с экзаменационного листа по приёму в аспирантуру, 1939 г.[740]
Когда же Жорж получил повестку в военкомат? Вновь принятый Закон 1939 года гласил:
«Статья 15. Очередной призыв на действительную службу проводится ежегодно повсеместно с 15 сентября по 15 октября по приказу Народного Комиссара Обороны. Точные сроки явки граждан к призыву устанавливаются приказами районных военных комиссаров».[741]
В сентябре, как мы видели, Жорж сдавал экзамены в аспирантуру. Наиболее вероятно, что в военкомат именно в качестве «призывника по новому закону» он мог явиться после сдачи экзаменов в аспирантуру в начале октября 1939 года.
Я ввёл термин «призывник по новому закону» не случайно. Он помогает разобраться с одной важной документальной новацией, введённой В. И. Лотой в «стандартную модель» в его сенсационной статье,[742] в которой был официально раскрыт оперативный псевдоним «Дельмар». В книжную библиотеку эта новация введена в книге «Ключи от ада…».
Вот что сообщает В. И. Лота (в обоих источниках текст совпадает «до запятой»):
«Во время первого же посещения военкомата, которое произошло 11 февраля 1939 года, Жорж собственноручно написал «Социалистические обязательства» по подготовке к службе в армии:
«Я, допризывник рождения 1913 года, – писал Жорж Коваль, – учусь в МХТИ имени Менделеева и беру на себя обязательство использовать свободное время для подготовки к призыву в ряды нашей непобедимой Р.К.К.А.
Я обязуюсь явиться на призывную комиссию с высшим образованием, подлечить зубы и заниматься спортом.
Обязуюсь защитить диплом на отлично, проявлять большевистскую бдительность, регулярно читать газеты, сдать зачет по курсу «Основы марксизма-ленинизма» на отлично, а также беру обязательство оказывать помощь допризывнику студенту МХТИ Вадиму Руденко…»».[743]
Прежде всего, отметим, что данный документ мог находиться только в личном деле военнообязанного Ж. А. Коваля в военкомате и, следовательно, есть надежда, что и этот документ в полном виде и другие документы этого личного дела, предоставленные В. Лоте в ГРУ, сохранились, и будут опубликованы.
По действующему российскому законуо Государственной тайне,
«срок засекречивания сведений, составляющих государственную тайну, не должен превышать 30 лет. В исключительных случаях этот срок может быть продлен по заключению межведомственной комиссии по защите государственной тайны».[744]
А документам «солдатского» дела Жоржа Коваля уже более 70 лет! Исходя из этого, я пытался обнаружить это дело в наиболее полном собрании документов рядового состава РККА – Центральном архиве Министерства обороны РФ.
Надежду на успех подпитывала такая справка об этом архиве:
«В Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации (далее – ЦА МО РФ) находится на хранении 20 244 243 архивных дела и 60 477 024 единицы хранения военно-медицинских документов, из них 10 951 948 архивных дел периода Великой Отечественной войны, документальной памяти о подвиге нашего народа в величайшей из войн. Документы, находящиеся на хранении в ЦА МО РФ, отражают историю нашей страны и её Вооружённых Сил с 1941 года по настоящее время».[745]
В 1941–1949 гг. Жорж Коваль служил в РККА, значит, его дело должно быть в этом архиве. Я обратился в архив с запросом. Оказалось, однако, что в ЦА МО РФ единственным источником, касающимся Ж. А. Коваля, являются документы картотеки учёта награждённых в связи с награждением Жоржа юбилейной наградой – Орденом Отечественной войны II степени в 1989 году. И
«других сведений о награждении, а также сведений о звании, должности, наименовании и номере воинской части в период Великой Отечественной войны не имеется».[746]
Обнаружение «солдатского дела» Жоржа Коваля очень помогло бы разобраться со всеми несообразностями, заполнившими военный билет, выданный после демобилизации Жоржа Абрамовича 6 июля 1949 г.
Собственно, после публикации В. Лотой «Социалистических обязательств» Жоржа, место хранения «солдатского дела» Жоржа известно – это архив ГРУ.
Теперь по существу опубликованного В. Лотой документа. Приведенная в нём дата – 11.02.39 – свидетельствует, что на этот момент студент Жорж Коваль, с точки зрения Закона 1930 г, был не «допризывником», а в соответствии со ст. 15 и 160 Закона «состоящим в отпуску трудящимся, обучающимся в высшем учебном заведении».
Термин «допризывник», который использовал Жорж, наверняка был сленговым в студенческой среде и на военной кафедре. Ну не ломать же язык формулировкой ст. 160 Закона!
Ирония Жоржа заключается в том, что «официальное» употребление этого термина регламентировалось так:
«Допризывник – юноша допризывного возраста, не прошедший приписку к призывному участку. Возраст Д. в СССР 15–17 лет».[747]
И употреблялся он, чаще всего, именно иронично. Например, в широко известном во время написания Жоржем соцобязательств романе И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев», в сцене празднования первомая в Старгороде, авторы так описывают поведение допризывников:
«Несовершеннолетнее воинство потряхивало бумажными флажками и веселилось до упаду. Стучали пионерские барабаны. Допризывники выгибали груди и старались идти в ногу».[748]
Не мог 26-летний Жорж серьёзно относить себя к «несовершеннолетнему воинству» ☺. Да и «соцобязательства» не относились к документам, требовавшим точных юридических формулировок.
А повод, по которому Жорж и, судя по дальнейшему тексту «Социалистических обязательств», другие студенты-менделеевцы оказались в военкомате, был связан с предстоящими итоговыми экзаменами на военной кафедре и необходимостью в связи с этим прохождения военной медкомиссии «трудящимися, обучающимися…» на кафедре.
Вообще, весь текст этих «Социалистических обязательств», его стиль, лексика и «скрытый смысл», напоминает мне стиль общения студентов с военными, которые сохранились до времён моей учёбы на той же кафедре в конце 60-х годов. «Военно-студенческий юмор» мало изменился за 30 лет…
Очень любопытно было бы узнать из военкоматовского дела Жоржа, каковы были результаты его медицинского освидетельствования и к какой группе отнесли его медики. Закон (ст. 136) предусматривал следующие исходы освидетельствования:
136. На основании данных медицинского освидетельствования призывная комиссия выносит одно из следующих решений:
а) о безусловной годности к военной службе;
б) о годности к строевой службе в условиях военного времени;
в) о годности к нестроевой службе в условиях военного времени;
г) о годности к военно-производственной службе;
д) о временной негодности к военной службе по болезни или невозмужалости с предоставлением отсрочки призыва на действительную военную службу;
е) о безусловной негодности к военной службе.[749]
Что же подвигло Жоржа в феврале 1939 года в военкомате особо озаботиться состоянием своих зубов и спортивной подготовкой? Мне кажется, что, судя по списку, Жорж юмористически намекает на то, что «к моменту призыва» он постарается не подпасть под пункт д).
Туапсинский дивертисмент
Благодаря полученной за годы работы в коммуне и колхозе «Икор» физической закалке Жорж в пору студенчества выглядел просто Аполлоном! Сохранилась фотография тех лет.
05.30. Студенты Жорж Коваль, Мила Иванова и их друзья на Кавказе. 1937 г.[750]
Впервые мы увидели её 25 декабря 2004 года, на праздновании 91 годовщины Жоржа Абрамовича. Когда дело дошло до знакомства с семейным фотоальбомом, Н. О. Лебедева спросила: «А это где Вы, Жорж Абрамович, с посохом в горах?». И, с понятными грустно-ностальгическими интонациями, Жорж Абрамович воскликнул (цитирую по чудом сохранившейся аудиозаписи фрагмента той встречи):
«Господи! Это же уже почти 70 лет прошло! 70 лет!.. От Менделеевки там был дом отдыха под Туапсе, это было в 1935 году…<Оговорка Жоржа Абрамовича. Верно – «в 1937 году. – Ю. Л.> Вот моя Мила, а это ребята из моей группы, с которыми я дружил. Миша… К сожалению, он рано умер…».[751]
05.31. Ж. А. Коваль и Н. О. Лебедева 25.12.2004 г. с фотографией 1937 г.[752]
Рассматривая эту старую фотографию беззаботного летнего отдыха на Кавказе, Жорж наверняка вспоминал и другие столь же яркие эпизоды студенческой жизни. Как, например, в следующем, 1938 году, они с Милой дурачились на протоках Волги во время производственной практики в Чапаевске. Как видно, и через год они были в отличной физической форме:
05.32. «Пирамида молодость» на волжских берегах…[753]
К сожалению, об этом летнем отдыхе на производственной практике известно очень мало. А вот о тупсинском лете удалось выяснить любопытные подробности.
Сегодня, благодаря усилиям историка и журналиста С. В. Васильева, о доме отдыха МХТИ, в котором отдыхал студент Жорж Коваль с женой и друзьями в 1937 году, мы знаем более подробно.
«Дом отдыха МХТИ до 1920 г. был виллой известного русского художника, редактора газеты "Новое время" М. А. Суворина, сына издателя А. С. Суворина. В 1930 году на базе бывших дач Суворина, Максимова, Чеховича и Боева был образован дом отдыха Московского химико-технологического института (МХТИ) им. Д. И. Менделеева. Позднее, после роспуска коммуны «Труд», к дому отдыха МХТИ были присоединены земли дачных участков Путилова (директор Русско-Азиатского банка), Лященко (ректор Томского императорского университета), Маслова (генерал-лейтенант, писатель), Аваева (инженер), Харламова, Яковлева (иерей), Маркова (агроном) и Безсонова».[754]
В представлении современного автора, во времена Суворина
«это было красивейшее двухэтажное здание. На крыше располагался бассейн с морской водой,[755] а с обратной стороны дома – колоннада».[756]
Вот некоторые подробности устройства усадьбы и её главного дома:
«Общая площадь усадьбы – 52 десятины. Композиция усадьбы определяется окружающим горным ландшафтом в сочетании с морской береговой линией. Главный дом (GPS44.215012, 38.854444) был выстроен в 1912 году на плато между двумя прибрежными щелями, в 150 метрах от моря. Здание возведено в греко-дорическом стиле с открытой П-образной террасой. Террасу украшают 16 массивных колонн с каннелюрами, капителями, рельефным фризом и карнизом. Каждую колонну сопровождала пилястра, вертикально членившая стену и визуально поддерживающая крышу… Дом площадью около 200 квадратных метров, относительно небольшой, полутораэтажный, выстроен из дикого камня, оштукатурен известью, украшен декоративной лепниной, цоколь облицован каменными плитами… Вилла Суворина состояла из вестибюля, залы, совмещённой с террасой, столовой, кухни, трёх спальных комнат, двух туалетных комнат».[757]
05.33. Вилла М. А. Суворина в урочище Агрия Туапсинского округа в начале XX века.[758]
Конечно, вряд ли Жорж с Людмилой жили в самой вилле Суворина,[759] бывшей административным центром Дома отдыха, но точно известно, что фотографироваться они любили именно на её фоне:
Похоже, что этим солнечным и тёплым летом 1937 года на берегу Чёрного моря им было действительно хорошо. Никакие предчувствия скорого расставания, страшной войны, многих лет разлуки не омрачали счастливые дни этого отдыха. И воспоминание о нём через 67 лет в день своего 91-летия были у Жоржа самые светлые.
В тот год Жоржу и Миле действительно повезло – вскоре Дом отдыха перестал быть менделеевским:
«По документам ЦДНИКК в 1939 г. он уже передан ЦК профсоюза работников Азотспецхимии СССР».[761]
Дальнейшая судьба этого санатория достаточно типична для подобного рода учреждений. После многих десятилетий успешной работы, в период после распада СССР он и сам пришёл в упадок. От виллы Суворина
«…остались только разрушенные стены, которые поглощают деревья, кустарники, трава».[762]
05.36. Вилла М. А. Суворина в урочище Агрия близ посёлка Ольгинка Туапсинского района Краснодарского края в начале XXI века.[763]
И сегодня, как и во времена Жоржа, на террасе (точнее, на её живописных руинах) с удовольствием фотографируются туристы и гости Ольгинки – внуки и правнуки тех, кто отдыхал здесь в 30-е годы прошлого века…
05.37. На террасе виллы Суворина в начале XXI века.[764]
На этом я и закончу туапсинский дивертисмент биографии Жоржа. Но надеюсь, что
«Может сохранится еще на век-другой сосновый бор, старая дорога, белая колоннада дачи Суворина. А там, глядишь, вырастут другие поколения и по-другому на все посмотрят…»[765]
… Вернёмся, однако, к призыву Жоржа в армию. В начале главки «Студент Жорж Коваль и РККА» был сформулирован вопрос о том, когда именно Жорж стал призывником. Проведённый анализ взаимоотношений Жоржа Коваля с РККА даёт основания уверенно ответить: в «нашей» ветви альтерверса Коваль и стал «призывником по закону», и был призван в армию только в декабре 1939 года.
И потому очевидно, что вербовка в ГРУ происходила в первой половине 1939 года и не в военкомате.
Главная версия
Ещё одно очень важное признание Жоржа Абрамовича в его автобиографической рукописи – для него всё началось с Комитета Комсомола МХТИ.
Это побудило меня вновь вернуться к версии, выдвинутой мною в статье «Герой без пафоса, или парадоксы судьбы», написанной в конце 2006 г.
Статья была написана в конце 2006 г. и, в начале 2007 года, с большим трудом передана «для ознакомления» генерал-майору ГРУ Н. Н. Бойко. Трудность процесса передачи заключалась в следующем. Заказное письмо со статьёй более месяца пролежало в специальном почтовом отделении ГРУ, и было возвращено мне по причине… «неполучения адресатом».
Т.е., следовало понимать, что генерал был настолько занят текущими делами, что у него не было времени заглянуть в свой почтовый ящик.
После этого я лично отвёз конверт в ГРУ и дежурный офицер связался по внутреннему телефону с Н. Н. Бойко. Генерал прислал в проходную офицера (в звании полковника!), который и забрал у меня конверт. Никакой реакции от ГРУ ни тогда, ни позже, не последовало.
В июле 2007 г. В. И. Лота опубликовал статью, раскрывающую оперативный псевдоним Коваля как Дельмара, в октябре 2007 г. Ж. А. Ковалю было присвоено звание Героя РФ. В связи с этими событиями я отредактировал текст и, с помощью П. Амнуэля, опубликовал статью под названием «Парадоксы судьбы» в начале 2008 года в израильских «Окнах».[766]
Слегка дополненный вариант статьи в 2009 г. был перепечатан в «Историческом Вестнике РХТУ».[767]
05.38. Один из номеров газеты «Окна» со статьей о Ж. А. Ковале.[768]
В статье гипотеза о месте и времени вербовки Жоржа основывалась именно на том, что Жорж связывает начало своей вербовки с комсомолом. Гипотеза была такой.
«Это место воспоминаний Жоржа Абрамовича поразительно созвучно со следующим рассказом В. Б. Барковского, одного из признанных в последнее время «атомных разведчиков», работавшего в Англии и удостоенного в 1996 году за эту работу звания Героя России: «Весной 1939 г. наш комсомольский вожак зазвал меня как-то к себе и сообщил, что на следующий день я должен явиться на Старую площадь <Там было расположено здание ЦК ВКП(б) – Ю. Л.>. На мой недоуменный вопрос, зачем мне, ещё комсомольцу, надо туда являться, последовал ответ: «Там тебе скажут».
В ЦК в приёмной какого-то кабинета я обнаружил более сотни таких же, как я сам, выпускников московских втузов. Поодиночке мы представали перед какой-то многочисленной комиссией, в составе которой, как я через несколько лет определил, был начальник внешней разведки П. М. Фитин. Потом заполняли анкеты, участвовали в собеседованиях, так и не понимая, зачем мы всё это делаем. Только после того, как нас собрали в спецшколе разведки, было объявлено, что нам предстоит превратиться из обыкновенных инженеров в необыкновенных разведчиков… После окончания спецшколы летом 1940 г. мне предстояла работа в Англии…».[769]
Именно это мероприятие в ЦК ВКП(б) и является узловым в рассматриваемой нами ветви альтерверса Жоржа. Он был там среди других «выпускников московских втузов». У В. Б. Барковского и Ж. А. Коваля совпадают и даты работы этой партийной комиссии в ЦК ВКП(б), и время окончания спецшкол. И когда в июне 1940 г. Барковский начал готовиться к командировке в Англию, Жорж уехал во Владивосток для завершения своей подготовки к командировке в США.
Я попытался найти документы, относящиеся к организации и проведению этой встречи в ЦК ВКП(б) весной 1939 года в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ). Поиск по протоколам заседаний ЦК результатов не дал. Или я плохо искал, или вопрос об организации такого мероприятия на заседании ЦК не обсуждался.
Но это не значит, что никаких документальных следов проведения такого «собеседования» не сохранилось и уже нельзя установить – когда именно весной состоялась эта встреча в ЦК ВКП(б)?
В статье В. Лоты «Звезда «Дельмара»», являющейся расширенным вариантом статьи 2002 года, которую мы анализировали выше, приводится такой факт.
«Директор МХТИ А. Пильский <опечатка – должно быть И. Пильский – Ю. Л.> и секретарь парткома института К. Новиков по запросу представителя военной разведки дали Ж. Ковалю следующую характеристику: «…Коваль Ж. А. родился в 1913 году в США, гор. Сью-Сити, штат (не указан), приехал в СССР в 1932 г. вместе с семьей в Биробиджан. Семья Коваля сейчас живет в Еврейской автономной области. Оканчивает МХТИ им. Менделеева по специальности «технология неорганических веществ». Успеваемость отличная. К учебе относится добросовестно. Член ВЛКСМ с 1936 года. Политически развит. Принимает активное участие в общественной работе – работал председателем профцехбюро факультета. До института работал в колхозе, а также в слесарных мастерских. Может быть использован в качестве цехового инженера, а также на работе по проектированию. За границей имеет ряд родственников, с 1937 года связей с ними не имеет…»
В характеристике нет ни слова о том, что Коваль может быть использован на ответственной зарубежной работе. Таких заключений от руководителей Московского химико-технологического института не требовалось. Да и вряд ли они имели представление о том, что выпускником руководимого ими учебного заведения заинтересовалась военная разведка…».[770]
Можно ли на основании процитированного документа определить когда он составлен? Можно! В архиве РХТУ в студенческом деле Ж. А. Коваля находится машинописная копия черновика этой характеристики. И на ней стоит дата – 29/V-39 г. Этот документ и определяет точное время начала процесса вербовки – май 1939 года.[771]
05.39. Характеристика студента Ж. А. Коваля, май 1939 г.[772]
Как быстро подготовили характеристику? Ответ находится в той же архивной папке.
05.40. Запрос характеристики на студента Ж. А. Коваля из НКХП, 26 мая 1939 г.[773]
Из текста запроса ни директор МХТИ Новиков, ни парторг Пильский не знали, кто же конкретно интересуется Ковалем. Но запрос пришёл из Военного Отдела Народного Комиссариата Химической Промышленности (НКХП)! Выслать характеристику требовалось «срочно». И в институте это указание выполнили.
Судя по штампу, запрос поступил 28 мая, а ответ ушел из менделеевки 29 мая! А когда «возникла потребность» в этом документе? Срочный запрос оформлен к отправке 26 мая. Значит, при всей его срочности, доставка запроса заняла 2 дня.
Поскольку напечатан он 25 мая в НКХП, а собеседования проходили в ЦК ВКП(б), логично предположить, что потребность в нём возникла не позднее 24 мая. А получат документ в ГРУ не ранее 1 июня.
Из анализа количества организаций, принимавших участие в мероприятии (ЦК ВКП(б), НКХП, МХТИ) и сроков документооборота ясно видно, что собеседований с «кандидатами в разведчики» было действительно много и этот процесс длился не одну неделю.
Вспомним, что кандидатов, по впечатлению В. Б. Барковского, было «более сотни», комиссия была многочисленной, а даже на первой встрече кандидаты представали перед ней по одному. Значит, после этой первой встречи члены комиссии, представлявшие разные ведомства (Барковский попал во внешнюю разведку НКВД, а Коваль – в ГРУ), должны были отобрать годных и поделить их между ведомствами, и только потом каждое начинало работать со своими избранниками.
И здесь возникает очень важное ветвление судьбы Жоржа Коваля. Мы не знаем «закулисья» работы этой комиссии. По каким критериям её члены разделяли кандидатов на будущих «энкаведешных» и «военных» разведчиков? И, конкретно, почему П. М. Фитин (руководитель разведки НКВД) «отдал» Жоржа Коваля И. И. Проскурову (начальнику ГРУ)?
Отметим, что оба руководителя разведок НКВД и ГРУ только что приступили к работе: И. И. Проскуров 14 апреля, а П. М. Фитин – 13 мая 1939 года! Понятно, что при этих обстоятельствах – оба только осваивались в «руководящих креслах» – ни тот, ни другой не были способны адекватно оценивать кадровый потенциал кандидатов в разведчики. Единственное, что они знали чётко – в их службах был жесточайший кадровый голод.[774]
Каждый из них делал выбор на основании своего жизненного опыта. Если учесть, что П. М. Фитин имел специальную подготовку (окончил Школу особого назначения НКВД в 1938 году и после этого работал во внешней разведке НКВД), а И. И. Проскуров пришёл в ГРУ и стал главным военным разведчиком с поста командующего Авиационной армии особого назначения (АОН-2), можно предположить, что Жорж скорее «приглянулся» Фитину. Как бывший редактор издательства, он лучше, чем бывший лётчик, понимал, что «родной английский», опыт жизни в США и блестящее знание химии – «козырные» качества Жоржа.
К сожалению, пока нет архивных материалов и/или документальных свидетельств хода «собеседований» в ЦК ВКП(б) в мае 1939 года, о которых писал В. Барковский, остаётся неясным, по каким причинам Жорж попал именно в ГРУ, а не в НКВД.
Методический эффект «информационного затмения», который в подобных случаях применяется в эвереттической истории для получения информации, выявил только одну, причём весьма тонкую в вероятностном смысле, нить альтерверса биографии Жоржа. Особо подчеркну, что при внимательном рассмотрении эта нить в нашей действительности оказалась «гнилой», поскольку её основа содержит подложные с точки зрения нашего «здесь-и-сейчас» документы. Поэтому действительности, в которых эти документы являются подлинными, это «в математическом смысле» параллельные миры.
Тем не менее, я хочу, чтобы читатель познакомился с ними. Всегда любопытно знать, как живут наши «соседи» в недоступных нам ветвях альтерверса, а в данном случае ещё и порадоваться тому, что какой-то выбор какого-то из наших предков избавил нас от попадания в эти миры.
Вот как выглядит эта нить сегодня.