Собрание малоформатной прозы. Том 6. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза, легенды и мифы, фэнтези и миниатюры

Глава 2. Сто тринадцатый воин

Что мы знаем о церковной магии?

Каждое церковное таинство, каждый церковный обряд наполнены её светлой Божественной силой.

Но множество её секретов известно лишь тем, кто принят в очень Малый Круг Избранных. Сколько уровней в этом Круге? Какова его структура? Имеет ли она своё воинство?

В миру об этом не знают.

Но точно знает Эля (Замарашка), что один такой воин БЫЛ.

Она знает о нём только то, как он выглядел и как он действовал, выполняя задание по её вызволению из кошмарного плена, из дьявольски жестокого обращения со стороны всей придворной челяди.

Описывать внешний вид её героя-избавителя Элочкенаистрожайше запрещено её духовным наставником, так как даже это составляет особо охраняемую церковную тайну. О его необыкновенных способностях Элочка может рассказывать, но понимала она в них мало и, наверняка, во многом неправильно. Поэтому рассказы её об этом по своей достоверности подобны были бы рассказу дикаря о наивысших достижениях науки, техники и технологий двадцать первого века.

Достоверно Элочка знает, что позывной у этого чудо-воина был «Сто тринадцатый». Поэтому она убеждена, что он значился сто тринадцатым в списочном составе того воинства, о котором нам достоверно вообще ничего не известно.

Он появился внезапно, неизвестно откуда, и исчез всё также внезапно, неизвестно куда. А непосредственно перед его появлением события Элочкиного плена скрутились в тугую верёвку, верёвка – в петлю, а петля захлестнула Элочкину шею.

– Заморашка! Бегом к Церемониймейстеру! – визгливо крикнула ведьма по прозвищу «Сколопендра», злорадно сверкнув своим зелёным глазом и угрожающе – чёрным.

«Бегом – значит БЕГОМ. Иначе – пытки голодом и жаждой, а на ночь – порка розгами».

– Умойся. Причешись. Оденься в чистое, – приказал Церемониймейстер. – Этой ночью ты обязана будешь выглядеть одновременно и целомудренной, и развратной. Постарайся совместить в себе эти две несовместимости в каждом движении, в каждом взгляде. Не разочаруй нашего Господина! Этой ночью на торжественной чёрной мессе тебя ждёт великая честь: ты пойдёшь на заклание. А душа твоя после этого обретёт всё, что пожелает! Многие об этом мечтают, но в этот раз наисчастливейший выбор пал на тебя.

Ликуй и оправдай такую честь!

«Какая гадкая смерть! И спасения нет…»

Спасение пришло неожиданно.

За мгновение до начала торжественной чёрной мессы среди скопища нечестивцев вдруг возник Воин Света.

Все обомлели, почувствовав его грозную силу, а он обратился к их Господину:

– Я забираю от вас ту, которая избрана на заклание.

– Да как ты смеешь говорить такое мне, самому Князю мира сего?! – устрашающе пророкотал Господин. – Кто ты такой?!!

– Я послан Тем, Кто был гоним тобою и по козням твоим был распят на кресте, Тем, Кто смертью Своею ту смерть и победил, а оружие твоё – крест – против тебя же и обратил.

И был дан Воину Света бой.

Страшной была та битва.

– Это вам всем от Сто тринадцатого! – приговаривал Воин Света, расшвыривая наседавших на него со всех сторон врагов.

Глава 3. Всего одно мгновение!

Прощаясь с Элей в её квартире, Воин Света сказал:

– Тебе выпали страшные испытания, но лишь теперь, пройдя через них, ты знаешь, как нужно изобразить Врага Света на задуманной тобою картине. Работай над нею смело. Никто не сможет помешать тебе в этом. Ты под нашей защитой.

Твоя картина будет нужна всем людям. В ней очень важный смысл: всего одно мгновение осталось нам для победы над силами зла, до пленения и сбрасывания Сатаны вместе со всем его войском в горящее серное озеро.

Всего одно мгновение!

Но вот уже многие годы это мгновение растягивается во времени и никак не может наступить из-за того, что силы зла продолжают подпитываться всё нарастающей греховностью людей.

Как много лет будет откладываться во времени мгновение нашей победы над злом?

Пусть люди задумаются над этим, созерцая твою картину!

Таинственное нечто
(морская быль)

Мы живём в мистическом мире. Но мы не всегда это видим, а, увидев, не всегда имеем мужество признать это.

Виктор Горский

В шлюпке нас было трое. Что стало с остальными членами экипажа нашего рыбопромыслового судна, мы не знали тогда и не узнали после, многие годы спустя. Обычно в таких случаях считается, что все они погибли. Но есть и другие версии, о которых говорят уфологии, и мне хочется им верить. Ведь это были такие парни!

Наш траулер затонул, столкнувшись с неизвестным подводным объектом, распоровшим ему днище от бака и до юта.

И это среди ночи!

Меня спасло то, что я стоял на «собачьей вахте» (с 00.00 до 4.00). От мощного удара по днищу меня вышвырнуло за борт, и я начал тонуть. Мичманка с меня слетела ещё во время падения. Китель сковывал движения рук, и я долго возился, стаскивая его с себя. Покончив с этим, я обнаружил, что наш траулер уже почти целиком погрузился под воду. Чьи-то руки втащили меня в шлюпку, и она, набирая скорость, стала отваливать от тонущего судна. Мы чудом успели вырваться за пределы воронки, закрутившейся вслед за уходом нашего траулера под воду.

Довольно долго мы кружились вокруг места кораблекрушения, кричали, называя всех наших отсутствующих друзей по именам, и вслушивались, не отзовётся ли хоть кто-нибудь из них на наши крики. Ответная тишина вползала в наши сердца осознанием непоправимой беды.

И тут мы увидели нечто: Прямо на нас шёл бриг из каких-то давних годов.

Ночь была ясной, а море – спокойным. Мы отчётливо различали все крупные фрагменты этого диковинного зрелища. Тому весьма способствовало тихое, неземное, ярко-красное свечение, исходившее от всех его поверхностей. Однако, приблизившись к нам на расстояние около четверти кабельтова, бриг исчез.

Будто его и не было.

С восходом солнца мы увидели ещё один корабль.

«Только бы и этот не исчез!!!»

На наше счастье на том корабле нас заметили и вскоре уже подняли к себе на борт.

Слава нашему ВМФ!

Наша встреча с кораблём-призраком у экипажа боевого корабля вызвала вполне понятное нам сомнение. За всю историю мореплавания в этих широтах никаких упоминаний о корабле-призраке слышать не доводилось.

Но разве доводилось кому-нибудь слышать о ночных миражах?

Можно, конечно, предположить, что шок от кораблекрушения и гибели друзей спровоцировал у нас зрительные галлюцинации.

Но разве можно допустить, что галлюциногенные образы совпадут у нас троих так отчётливо не только в объекте, но и в конкретных его деталях?

Через год после того нашего приключения я закончил писать картину. На ней спокойное море ясной лунной ночью и бриг образца XVIIвека, охваченный тихим, неземным ярко-красным свечением.

Таким я увидел его тогда из нашей шлюпки.

– Это в точности тот самый корабль-призрак! – сказал один из матросов, спасшихся тогда вместе со мною.

– Точно он!! – подтвердил второй.

Опасная прогулка

Накопители информации всюду: это камни, деревья, стоячая озёрная вода и бегучие воды ручьёв и рек…

Войди в камень, поройся в его памяти, а потом сумей выйти обратно с неповреждённым рассудком.

Вот много веков назад пробегает сквозь призрачный лунный свет мимо каменой глыбы заяц, вспугнутый каким-то ночным страхом. Каков источник того неясного, но очень острого страха? Не выяснив этого, от него невозможно укрыться. Поэтому заяц застыл на месте, тревожно прядёт ушами. И в тот же миг на него бесшумной тенью обрушивается сова. Её лапы сдвоенным ударом припечатывают зайца к земле, её когти жадно впиваются в его тельце, пронзают его жгучей болью. Отчаянным детским плачем прощается заяц с жизнью… И всё это остаётся в памяти каменной глыбы.

А сколько неизведанного открывается через путешествия астральных двойников!

Долгие годы не давала мне покоя одна такая прогулка. Каждому, кто владеет этими практиками, известно, что все удары и травмы, получаемые астральными двойниками, отзываются и на его ведущем. Во время той прогулки моего астрального двойника я испытал прямую опасность для моей жизни. Даже вспоминать о той прогулке было смертельно опасно. Ещё на дальних подступах к воспоминанию, я начинал ощущать мощные сигналы опасности, неясный, но очень острый страх. Ещё миг – и на меня обрушилось бы то нечто, которое расправилось бы со мною, как сова с зазевавшимся зайцем.

Какое это ужасное состояние, когда нестерпимо хочется, но нельзя!

Как это утомительно, пребывать в нём многие годы!

Только недавно, обратившись к воспоминанию о тех событиях, я с облегчением обнаружил, что их опасность угасла. Теперь я беспрепятственно могу пережить свой прежний ужас, полностью погрузиться в него и исследовать его пугающую структуру, докопаться до самой его сути. Только поняв его до конца, я смогу от него избавиться, вырваться из-под его неочевидного гнёта.

Так что же это было?

Была ясная лунная ночь. Я всматривался в лунное небо, обращаясь к ноосфере с заклинанием для разрешения очередной непостижимой загадки сугубо эзотерического плана. И вдруг… моё заклинание сбилось, я утратил ход мысли, моё внимание целиком переключилось на ярко светящееся пятно, окутанное зелёным сиянием. Его очертания изменялись по трём сменяемым друг друга вариантам: сигара – эллипс – круг.

Не задумываясь, я отправил на разведку к этому диковинному объекту своего астрального двойника.

Какая глупость!

Какая чудовищная ошибка!

Желая понять, я запутался до полного непонимания.

Войдя в астральное тело своего двойника, я задержался перед сияющим корпусом гигантского летательного аппарата неземного происхождения. Этот ГЛА маневрировал в околоземном пространстве, поворачиваясь ко мне, то в фас, представляясь светящимся кругом, то в три четверти, открываясь взору как эллипс, то в профиль, подобный сигаре. Я отважно проник в его чрево.

Это было безумием с моей стороны.

Ни какой определённой цели я тогда перед собою не ставил. Просто поддался глупому, безотчётному любопытству.

Что я ожидал там увидеть? Отсеки, наполненные загадочными приборами, энергоустановками, средствами неограниченно длительного автономного проживания и гуманоидов?

Я попал в тот кошмар, который выведал однажды, войдя в память одной каменной глыбы: лунная ночь, охваченный неясным, но очень острым паническим ужасом заяц, атака совы и гибель несчастного зайца в её когтях. Я почувствовал себя вовлечённым в те события давно минувших веков в теле обречённого зайца. Вместо того чтобы проникнуть в тайны инопланетного ГЛА, я оказался жертвой колдовского наваждения, обречённой на мучительную смерть. Бессознательно, на рефлекторном уровне, отчаянным заячьим воплем я вырвал из себя спасительное заклинание… и впал в долгий летаргический сон. Три года длился тот сон. Три года мне снилась страшная колдовская лунная ночь, снилось, как сдвоенным ударом непонятно откуда обрушившихся на меня твёрдых, как камень предметов, я был припечатан к земле, и жгучая боль пронзала мою спину и бока. Я отчаянно вскрикивал, не слыша своего голоса, и моя душа вырывалась вон из охваченного невыносимой болью тела.

Теперь, когда угасла опасность моего возвращения к памяти о тех невероятных событиях, я пытаюсь понять, какие тайны скрывались за страшным колдовским наваждением? И я начинаю своё заклинание к ноосфере.

Я знаю, что скорого ответа мне не будет. Эта тайна откроется мне лишь тогда, когда придёт время ей открыться. И это будет уже совсем другая история.

Закройте ему глаза

Внезапно, будто от толчка в пропасть, человек, спавший зыбким тревожным сном, открыл глаза и резко сел. То, что он увидел, повергло его в кромешный ужас: перед его лицом, мерно раскачиваясь, зависла голова гигантского удава.

Так в очередной раз негаданно и незвано проникло в наш очень хрупкий мир первобытное сатанинское зло.

Королева вошла в наш город со своим собственным бизнесом. С первых же минут её появления на неё хлынули потоки сумасшедшей любви и жгучей ненависти. Её красивые чувственные губы, лучистый взгляд и умопомрачительная фигурка сводили мужчин с ума. Иные тайно страдали в своём любовном угаре, другие отважно шли на приступ этой обольстительной твердыни и потерпевали сокрушительное фиаско. У женщин всё те же ценности прекрасной Королевы вызывали неукротимую ярость с множеством взрывоопасных ингредиентов, среди которых доминировали зависть, ревность, мстительность и злоязычность.

Королева легко и естественно устанавливала и удерживала безопасную для себя дистанцию от атакующих её со всех оперативно-тактических направлений мужчин и женщин.

Она сохраняла свою непререкаемую неприкосновенность до тех пор, пока сама не пала от любви.

Её любовь была чудесна, как у Суламифь, и трагична, как у Анны Карениной.

Предметом её любви оказался злодей, который под руководством ужасного змея-дьявола вновь и вновь приходит в наш бренный мир каждые шестьдесят шесть лет, сея в нём хаос и зло.

*

Злодей родился и рос обыкновенным с виду ребёнком. Иногда в нём проскакивали искорки неуправляемой злости, толкали на поступки, неприсущие его возрасту и внешнему стереотипу его развития. Многие мамочки и бабулечки ставили его в пример своим отпрыскам:

– Смотри: Петенька всегда такой вежливый, опрятный, дисциплинированный. Вот и ты старайся быть таким же!

Знали бы они того Петеньку!

Храни, Боже, их детишек становиться такими же, как и он!

А сам Петенька ещё не знал своей судьбы, тогда в нём ещё сохранялись все свойства живой души:

– Странно мне слышать о себе разные хвалебные отзывы. Какой же я пример для других? – искренне удивлялся Петенька. – Вот бы мне стать таким, как другие дети!

Витьку многие взрослые считают хулиганистым разгильдяем, а все пацаны его уважают. Он так храбро дерётся! Даже тех, кто старше не боится! Выходит с ними «на кулачки» и расправляется, как с мелюзгой. А потом помогает подняться с земли, привести в порядок одежду, братается с побеждёнными. Это так по-пацански!

Где уж мне до него!

А Богучаров Володя? Как он лихо наяривает на маленькой двухрядной гармошке! В его руках гармошка, как живая! Когда надо, она плачет у него так, что у всех, кто слушает, слёзы наворачиваются на глаза и вот-вот выплеснутся наружу! А, когда его гармонь ударит плясовую, то все сразу начинают пританцовывать!

У меня такого таланта нет…

И так каждый из моих знакомых: кто-то лучший на улице футболист, кто-то шахматный гений. А я – никто. Просто «умненький, вежливый, аккуратненький», но с внезапными вспышками агрессии, которую никто во мне не замечает.

*

Утреннее пробуждение от крепкого оздоравливающего сна вызывает в молодом и сильном теле прилив бодрости.

– Пусть этот день окажется удачным! – заключительные слова медитации отозвались входящим звонком. Атлет берёт в руку айфон:

– Сивцев на связи!

В ответ мужчина слышит поздравление с успешным прохождением конкурсного отбора. С завтрашнего дня он может приступить к работе.

Как прекрасен весь окружающий мир!

За окном беснуется непогода.

Как прекрасна эта непогода!

Порыв ветра злобно швырнул на оконные стёкла тугие струи ливневого дождя.

Как прекрасен этот ветер и бьющие в оконные стёкла дождевые потоки!!

Да здравствует это утро, этот ветер и этот ливень!!!

Атлет проводит утреннюю разминку. Растяжки. Проработка базовой техники в кихоне, перед станком, на макиваре. Ката в стиле аиста. Ката в стиле богомола. Ката с нунчаками.

Прочь дурные воспоминания!

Избавиться от негатива, въевшегося в долговременную память, значит вначале заново пережить его в полной силе, а затем – измельчить, растереть в порошок и сжечь в энергетическом пламени. Сжечь всё самое постыдное в своём прошлом, начиная с самых ранних воспоминаний.

Вот он в средней группе детсада.

– Выходим на прогулку! – перекрикивая детский гам, воспитательница их группы распахивает дверь просторной веранды во двор, залитый приветливым летним солнышком. Дети с радостными воплями устремляются к выходу. В дверном проёме возникает обычная в таких случаях весёлая «куча мала».

– Подожду, пока все протиснутся, и выйду последним, – Петенька меланхолично отворачивается от нетерпеливо гудящей толпы, и его взгляд случайно наталкивается на тугой резиновый мяч. Петенька точным сильным ударом направляет мяч к дальней дощатой стенке. Мяч отскакивает назад и удобно выходит к точке его перехвата встречным сильным ударом.

Удар!

На этот раз мяч бьётся не в нижнюю часть стены, а верхнюю, застеклённую её часть. Звук разбиваемого стекла кажется пушечным выстрелом, а само произошедшее – о, горе! – кажется ужаснейшим преступлением, непоправимой бедой.

– Ты что же делаешь! – кричит воспитательница.

– Попался! – Петеньку окатывает обжигающая волна стыда и страха. Что-то будет!!

– Кинул палку и разбил стекло! – сердито выговаривает воспитательница и тянет за собой «пойманного с поличным виновника» – Котлова Колю – первого среди нас хулигана и дебошира.

Коля «знает», что он виноват. «Знает» это и воспитательница.

Петенька знает, что переубедить их не удастся, но хотя бы попытаться сделать это он обязан.

– Обязан! – кричит Петенькина совесть. Но трусость сковывает язык и одерживает победу.

Как просто стать подлецом и трусом!

И как это обременительно…

Понести заслуженное наказание – значит, по прошествии времени, лишить это горе его разъедающей душу скверны.

Утаить свою вину ото всех, воспользовавшись тем, что наказание выпало на долю невиновного, – значит жить с осознанием себя трусом и подлецом всю свою оставшуюся жизнь.

Понимание этой горькой истины пришло к Петеньке только долгие годы спустя.

*

И вот первый день работы на очень престижной вакансии. Задача: как можно быстрее освоить технический минимум принятой на себя компетенции и притереться к непростому коллективу, в котором каждый мнит себя уникумом, не нуждающимся в одобрении со стороны равно с ним стоящих.

Чванливые ничтожества! Но пока не время открывать им глаза на самих себя.

Да и о себе самом новичок не самого высокого мнения. Слишком живы, слишком долго не поддаются окончательному измельчению в порошок и сжиганию в энергетическом огне постыдные воспоминания прошлого.

Злодеями и рождаются, и становятся. Рождённые злодеями всё равно должны проходить все фазы формирования соответствующего им предначертания.

Проходил свои фазы и Петенька.

Школа.

Первый класс.

После большой перемены у Гавриловой Нади истерика: первая аккуратистка в своём классе, круглая отличница по итогам первой, второй и третьей четверти, вдруг увидела, что её тетрадь по чистописанию, раскрытая на развороте с последним, образцово выполненным домашнем заданием, безобразно заляпана чернилами.

– Дети! Поднимите вверх обе руки ладонями в мою сторону. – Соломатин Антон, подойди к моему столу. А ты, Наденька, успокойся и принеси мне свою тетрадь.

Учительница осматривает правую ладонь Антона, затем всматривается в Надину тетрадь, попеременно переводит быстрые зоркие взгляды с ладони на тетрадь и обратно, сличая увиденное ею, там и там.

– Антон! Только у тебя одного во всём классе правая ладонь испачкана чернилами. Цвет чернил на твоей ладони совпадает с цветом чернил, заляпавших Надину тетрадь.

Вот, посмотри и убедись в этом сам.

Что ты можешь пояснить нам по этому поводу?

– Не виноват я! – со злым отчаянием выкрикнул Антон. Из его глаз брызнули слёзы, и он выбежал из класса.

– Ну, зачем я это сотворил? – подумал Петенька, уже привычно утаив свою вину в этой никому не нужной пакости. – Странно, что все мои выходки всякий раз сходят мне с рук, а виновниками всегда признают кого-нибудь другого. Будто какие-то силы толкают меня на совершение разных гадостей, а затем заботливо отводят от меня наказание и переводят мою вину на других.

Придёт время, и Петенька узнает, почему это с ним происходит, и ужаснётся этому знанию.

*

Первый день работы на новом месте удивил Атлета неожиданной встречей во время обеденного перерыва.

– Привет, одногруппник! – подошла к нему та, которую он мало замечал в пору их совместной учёбы.

Атлет, тогда ещё просто Петя, удачно воспользовался шпаргалками на своём самом первом студенческом экзамене при подготовке к ответу и незаметно сбросил их под стол. Во время ответа Петя держался очень уверенно, произвёл впечатление обладателя прочных знаний предмета.

На выходе из аудитории его тут же окружила толпа томящихся в нервном напряжении очередников:

– Ну, как? – участливо спросила тогда у него эта теперешняя коллега, тихая серенькая мышка, которую он помнил не по имени, а по её студенческому прозвищу «Наша Няша».

– «Отл.», – небрежно проронил Петя.

– Он добряк? – с надеждой вскинулась её подружка, такая же малозаметная девушка, отъявленная зубрилка и трусиха.

– Он нежный ласковый зверь, – пугнул её Петя и поспешил прочь.

А в это время, по его вине, в аудитории разворачивалась нешуточная драма.

– Профессор, можно спросить? Мне непонятен вопрос третьего билета, – поднял руку неглупый, но до наивности дотошный очкарик Орешкин Слава.

Профессор подходит к его столу и замечает на полу сброшенные Петей шпаргалки.

– Пожалуйста, поднимите то, что Вы сейчас уронили, и передайте мне.

Слава послушно поднимает и передаёт профессору шпаргалки.

– С Вами всё понятно, молодой человек. На сегодня Вы свободны. Приходите на пересдачу через неделю.

И без этой гадости! – профессор с негодованием изорвал шпаргалки и вышвырнул их в мусорную корзину.

Узнав о случившемся, Петя не сомневался, что о его вине в этой драме никогда никто не догадается.

А очкарика было жаль.

На почве того незаслуженного позора его и прежде слабое здоровье резко ухудшилось и ему пришлось бросить учёбу.

Встреча с бывшей одногруппницей несколько взбодрила Петю. Конечно, не ахти какая, но, всё-таки, знакомая среди множества незнакомцев, вымораживающих своим безразличием к новичку. И Петю потянуло к её теплу.

Оказалось, что эта бывшая одногруппница, дочь их непосредственного шефа.

Ещё позже оказалось, что она с первого курса была влюблена в Петю, и до сих пор продолжает его любить. После такого признания Петя присмотрелся к Лидочке («Нашей Няше»). К его удивлению у неё оказались не маленькие мышиные глазки, а вполне нормальные девичьи глаза. И взгляд у них был такой, какой бывает только у глубоко и нежно любящих девушек. Поэтому смотреть в них было очень приятно. И Атлет начал с нею встречаться.

Это произошло незадолго до того, как Атлет заложил свою душу дьяволу и превратился в послушное орудие врага всего человечества.