«Возможно, пройдет время, и я смогу заполнить пустоту. Но сколько для этого надо времени. Оно есть. Она еще молода, но без него пусто. Он мой луч в этом мире, где пока моросит дождь», – думала она, заполняя пустоту одиночества.
Она встала, подошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу, которое чуть охладило ее. Затем, не задумываясь, подошла и по привычке взяла две чашки, чтобы налить кофе, который уже остыл. Чуть помедлив, одну убрала. Пока некому. Он ушел. Она надеялась, что не навсегда, иначе память будет напоминать о нем постоянно. Она прошла в комнату, села в кресло и включила телевизор. Но мысли были далеко.
Она чувствовала себя очень одиноко, сидела с отсутствующим взглядом и совершенно неподвижно смотрела вперед перед собой. Взгляд был устремлен в одну точку. Застывший взгляд то ли в прошлое, то ли в будущее. Печаль лежала на ее лице, которая приносила почти боль. Она не хотела мириться с тем, что он может уйти, не попрощавшись, молодым, что однажды проснувшись, поймет, что его нет рядом и уже не будет никогда. А жизнь будет продолжаться по-прежнему.
Если бы он сейчас был рядом, она не показала бы свою слабость, так как он учил ее, что показывать слабость – стыдно. Показывать уныние, страх – бессмысленно и никому это не нужно. Следы отчаяния – это отголоски прошлого. Ей было тихо в мире без него. При нем она не могла позволить себе скучать. А прошлым жить нельзя. Боль, жажда жизни с ним, сдавливала сердце. Было трудно, но животный инстинкт заставлял терпеть одиночество и боль разлуки.
Она любила его. Она надеялась, что не мог Всевышний, если он существует, не видеть ее страдания. Не заметить, как будто ничего с ней не происходит.
Она помнила, что он дал ей то, о чем мечтает большинство женщин – любовь, нежность, возможность почувствовать себя женщиной.
Ей ли не знать, что женщинам нравятся мужчины нежные, умеющие слушать, умеющие быть опорой в жизни.
Ей будет плохо без него. Она хотела жить для него, одеваться и раздеваться для него. Она не хотела быть одинокой. Она видела одиноких женщин, которые старались выглядеть эффектно. Юбки с возрастом начинали становиться все короче, косметика все заметнее, декольте все откровеннее, хотя грудь опускалась все ниже и становилась мягкой.
Она хотела бы убежать от этого.
Завтра я не пойду никуда. Не буду впадать в распутное настроение, и греть постель для чужих мужчин.
Сколько времени прошло, пока она сидела в задумчивости, не помнила. Здесь у времени особый отсчет.
Она задавала и пыталась найти ответы на свои же вопросы:
«Если любишь, то одиночество не так страшно. Любовь обойдет ловушки, расставленные одиночеством. Настоящая любовь не потребует взаимности. Но я ее получила. Это ли не счастье. Я не пытаюсь получить за свою любовь что-то взамен. Ни от кого. Кто хочет что-то получить – зря теряет время.
Что моя жизнь? Большая игра, правила которой написаны наверху? И я вынуждена их соблюдать. Жалею ли я себя? Да. Иногда. Но не жалуюсь. Это моя жизнь, в переплетении с другими, вернее, с другой. Захотела бы я прожить другую? Спорный вопрос. Я познала ее такой, какая она есть. И не жалею. Я познала любовь, которая дается не каждой женщине. За нее и несу свой крест, свой грех, грех продажный. Свои грехи никому передавать не собираюсь. Но на вопрос о возможности прожить жизнь иначе, заново, я бы ответила «Нет».
За любовь простятся грехи. Не нужно мне другой. Если бы пришлось начать жизнь сначала – то хотела бы такую, в которой есть он. Пусть даже какой живу сейчас, но с ним.
И мое грехопадение, мою продажность я не считаю за жертву на алтаре любви. А если это жертва, то я готова принести ее еще и еще ради него. Ради того, чтобы он жил. Но любовь не принимает жертв.
Поэтому моя жизнь, мой грех – это не жертва, это моя история любви».