– Не надо перекладывать на всех, – заметил Легионер. – У каждого своя мера вины и ответственности в жизни, и каждый сам проявляет свою силу или слабость.
– Мы изнасилованы слабостью, – отрезал Нищий.
– Что? Что?
– Мы изнасилованы слабостью, – повторил Нищий, наполняя стакан водой, который был уже пуст.
– Может быть, поясните? – спросила Проститутка.
– Не многие пытаются разобраться, что происходит в мире, куда мы движемся. Легче отдаться на волю стихии. Вот как мы. Каждый плывет туда, куда он хочет, но старается не думать о том, что все мы на одном корабле, который и доставит нас туда, куда капитан проложил курс, или пока хватит топлива в идее терпения.
– Но курс кем-то все-таки прокладывается? – подал голос Монах.
– Прокладывается, наверное, но вот совпадает ли он с вашим? Совпадают ли его цели, с вашими мыслями и желаниями. Сомневаюсь. Чтобы направление было верным, надо чтобы курс был един, а уж каждый из нас пристроиться к нему со своими желаниями и мечтами. Под общей идей, у каждого должна быть своя и когда желания одного не мешают и не противоречат желаниям другого.
– Это как понимать?
– Каждый хочет по прибытии, продолжить свой курс жизни самостоятельно, да и вообще, мы каждый в своей жизни прокладываем курс своими идеями, задачами и прочими нематериальными вещами. А пока, – Нищий философски задумался и изрек. – А пока мы плывем по жизни за счет чуда, вопреки законам природы развития общества.
– А их кто-нибудь знает эти законы? Их кто-то открыл? – спросил Настройщик.
– Увы, их скорее пытаются закрыть, чем открыть, – усмехнулся Нищий. – Человеческое общество не сильно изменилось в отношении к себе. Технически да, но в остальном такое же, как и было.
– Не сдирайте одежды с прошлого, мы так долго на него молились, что его обнаженный вид вызывает горечь, – заметил Настройщик.
– Мы сами творили свое прошлое, порой, не вникая в суть.
– Чем меньше знаешь подробностей, тем вернее твое знание сути.
Они вели диалог, в который изредка мог кто-то вмешаться, но было очевидно, что остальные присутствуют, как слушатели.
– Вот в этом и беда, нет желания самосовершенствоваться.
– Вы не справедливы. В вас говорит обида, что вы опустились на дно, и ищите там спасения от других, – тихо произнесла Застенчивая.
– Возможно, вы правы. Мне, как и другим присуща слабость, мне также хочется обвинять в ошибках других, но я перестал жить прошлым. Я не думаю о будущем, я живу лишь настоящим. В этом я сильнее вас. Люди инстинктивно хватаются за образ прошлого, в котором ищут спасение от неудач и пытаются ухватиться за нить будущего, в котором прошлое также существует, но которое не исправишь.
– Не все так, как вы преподносите, – заметил Бизнесмен. – Люди пытаются защищаться и в свою защиту они выходят на демонстрации и высказывают свое мнение, они хотят быть услышанными и порой добиваются своего. Разве это не сила?
– Сила, – согласился Нищий. – Я не так уж оторван. Но если их мысли не совпадают, с мыслями властителей, то приходят на встречу вот они, – и он кивнул на Легионера, – и вот они и объясняют, кто прав. А властители уверовали, что их привычки и взгляды выше критики. Они живут в другом мире, куда большинству доступа нет.
– За свои права надо бороться.
– Ваша борьба выражается в том, что вы уплыли?
– Это моя слабость, – согласился Бизнесмен.
– Вот я и сказал, что мы изнасилованы слабостью.
– Нужен лидер, – заявил Легионер, – если нет лидера, то общество превращается в неуправляемую толпу, а это страшно, я видел это.
– Страшнее, когда каждый считает себя лидером. Мы же все знаем как надо, но беда, что мы знаем как, но не знаем что?
– Я, например, не считаю себя лидером, – заявил Легионер.
– Пусть не все. Человек так устроен, что надеется, что найдется тот, кто выведет из тупика, пусть не сразу. Но тогда он становиться идеалом, не понимая свою временность, не отдавая себе отчет, что надо уловить момент, когда уйти.
– Я не вижу людей, которые смогли бы сформировать общество в единое.
– Если будет один, то это напоминает авторитаризм.
– А вы верите в демократию? Когда все равны? Человек по своей природе порочен в том, что он хочет быть на виду, а значит, условие демократии не пройдет. Высказываться можно, но тихо и что разрешат, но будут ли вас слушать. Вот как мы здесь.
– Надо иногда остановиться и осмотреться.
– Это мы умеем, но как быть потом? Тормозить развитие легче, чем разгоняться. Деградация личности происходит быстрее, чем думается.
– Из опыта знаете?
– Из него. Когда тебе уже ничего не интересно, то видишь мир иначе. Кстати, – обратился Нищий к Врачу, – вот вам чем не угодил этот мир, что вы сбежали?
– Я не сбегала.
– Ну, да, так вот поехали на прогулку. Если и не сбежали, то вынудили.
– Пусть так. А что в нем прекрасного? Может вначале при сотворении он и был прекрасен.
– Ну, хотя бы тем, что он есть. Вы же не отказываетесь от земных благ, значит, они вам нравятся.
– Судя по вам у вас этих благ более чем достаточно, – засмеялась она, – все свои блага носите на себе.
– Это так, – согласился он, – но когда из моего дна, я смотрю на блеск в вышине, то он кажется ярче, за счет полумрака вокруг меня.
– Да бросьте, вы – отмахнулась она. – Что по доброй воле носите эти обноски.
Настройщик не встревал в разговор и с любопытством рассматривал присутствующих. Либо он не знал, что сказать, либо прислушивался, так как его выражение лица свидетельствовало об интересе к беседе.
– Мадам, мои обноски не пахнут изысканным одеколоном, но они стерильны, иначе я бы постыдился появиться здесь.
– То есть совесть у вас есть?
– Живет и даже не дремлет.
– Это заметно по вашим рассуждениям. А вы не давали ей время отдохнуть?
– Нет, но я пытаюсь с ней договориться.
– Удается?
– Иногда. Это как в политике. Главное договориться со своей совестью, все остальное значительно легче. Здесь надо уговорить себя стать политической проституткой и лечь под свои мысли. Для достижения задуманного, даже самой дешевой.
– Дешевых проституток не бывает, бывает дешевое тело, – заметила Проститутка.
– Вам очевидно виднее. Но, к сожалению, все в этом мире имеет ценность, и у каждого товара она своя.
– Не совсем верно, – отреагировал Настройщик. – Ценность в этом мире имеют две вещи – произведения искусства и информация, все остальное стоимость.
– Мудрое замечание, – похвалил Бизнесмен, – сами придумали?
– Нет, кто-то мудрый сказал, я только запомнил.
– Если человек так емко выражает мысли, с ним есть о чем побеседовать.
– Вы не устали? – спросила Врач. – Слушая вас, у меня складывается впечатление, что вы набрали в рот слова, и перемешиваете их там, давая иногда им вырваться наружу, переставляя местами. Но как не переставляйте, суть будет та же.
– И какая же? – почти одновременно сказали мужчины.
– О! Стройный хор единства мужского скудоумия. Ну что же делать поясню. Это называется – словоблудие, – она встала и направилась к столику, наливая себе воды. – Не надо влезать в то, в чем не разбираешься. Любите вы мужчины, поговорить ни о чем, развалившись на мягких диванах.
– А вы женщины нет? – спросил Нищий. – Вот потому моя одежда и чиста, что когда вы перемываете нам косточки, то и одежде достается.
– Так мы слабый пол.
– Крепко стоящий на ногах!
– Потому и нужны вам.
В салоне повисла тишина. Врач вернулась на свое место.
– В ваших словах есть доля истины – согласился Легионер. – Порой присутствие женщины раздражает, мешает, но проходит время и без вас скучно.
– И на том спасибо.
После ее слов разговор затих, и никто не пытался его возобновить. Это был просто разговор, ведущий в никуда, и прав был Легионер, каждый пытался убить время.
– Мне кажется, наступило время обеда, – заметил Настройщик, – предлагаю пойти, а то желудок не даст спокойно жить, и предупредите отсутствующих здесь.
Все поднялись, кроме Настройщика, и вышли из салона. Судно продолжало свой путь по воле неведомого капитана. Солнце поднялось уже высоко и также играло бликами на воде. В салоне снова стало тихо, как будто тишина пыталась сохранить те слова, что только что произносились. Настройщик посмотрел вслед ушедшим и, улыбнувшись, подошел к столику, подкатил его к краю дивана, открыл бутылку газированной воды, налил в стакан и отпил. Затем подошел к окну и стал смотреть через стекло стакана, как пузыриться вода.
– Вот так и в жизни, – произнес он сам себе, – все вокруг пузыриться, старается подняться снизу вверх, но все хотят успокоения, достигая верха. Когда пузырики заканчиваются, то мы искусственно их создаем, но никто не пьет пока они, поднимаясь, лопаются, ударяя в нос, а ждет, чтобы успокоились. Так и в жизни: будоражим и ждем, будоражим и ждем. Зачем тогда будоражить? А ответ прост – мы любим то спокойствие, которое создаем сами, А на самом деле, любим будоражить жизнь из пузырьков встреч и событий. Иначе нам скучно…
6
Кают-компания, в которой должен был состояться обед, располагалась на той же первой палубе, что и кормовой салон. Вход в нее был один, из общего коридора, который соединял оба салона, и проходя который видно расположение кают по обе стороны. В кают-компании было несколько столиков, но один стоял по самой середине и был самым большим. Само помещение было не велико, и ранее служило местом не только для обеда, но и встреч для времяпрепровождения. Кормовой салон служил больше местом для танцев, а этот располагался на носу и был тихим.
Что было на второй палубе корабля не известно, проход, мимо которого пассажиры направлялись на обед, был закрыт, но это как ни странно их не смущало. Они словно не замечали этого.
Первыми в салоне появились Бизнесмен и Нищий. Войдя, они приблизились к столу, который был уже сервирован: на нем стояли блюда с холодным закусками, супницы, закрытые блюда, очевидно со вторыми блюдами, кувшины с напитками, а также чайники.
– Если вся пища на месте, видимо нас никто обслуживать не собирается, – произнес Бизнесмен.
– Мне не привыкать себя обслуживать, – в ответ произнес Нищий. – Это вы уже привыкли. Что тут у нас? – и он приподнял крышку супницы, из под нее по салону разнесся приятный аромат.
– Куда вы лезете со своим носом?
– Мой нос правильно меня всегда ориентирует.
– Не сомневаюсь. Я вообще удивляюсь, как вас пустили на корабль. Здесь приличное общество и вдруг вы!
– И вдруг я! – подтвердил Нищий. – Считайте, что я молчаливый укор вашему благополучию. Прошлому благополучию, – уточнил он.
– Надеюсь, мое будущее будет не хуже моего прошлого, и там не будет вас.
– Это как получится, поэтому лучше уж привыкайте к моему присутствию. Легче потом будет. Я же тихий.
– Ну, и молчаливый, – ехидно поддел его Бизнесмен. – Подождем других. Здесь двенадцать приборов. Учитывая, что среди нас женщины, то лучше садиться чередуясь.
– Какая будет очередность или как получиться? – спросил Нищий.
– Как получится, – услышали они голос от двери, и, обернувшись, увидели, стоящую в дверях Художницу. – Садитесь, как нравиться, зачем вам эти условности, – предложила она.
В это время дверь снова открылась и стали заходить другие пассажиры, те, кто был на палубе и в салоне на корме. Практически все те же лица, но появилась еще одна женина: средней полноты, добрым лицом, и уверенным взглядом серых глаз.
– Не хватает Настройщика, – завил Легионер. – Я думаю, ждать не будем, большинство здесь.
Все дружно стали усаживаться за стол и накладывать себе на тарелки холодные закуски; в это время вошел Настройщик.
– Правильно, что не стали меня ждать, – произнес он, и сел рядом с новой женщиной.
– Еще одно пустое место. Для кого оно? Кто-нибудь знает? – спросила Застенчивая.
– Иногда обедает капитан, но сегодня без него, – пояснил Настройщик.
– А вы откуда знаете?
– Традиция.
– А почему нас так мало здесь, – не известно к кому обратилась Художница.
– Надо полагать, остальные пассажиры обедали либо раньше, либо у себя в каюте, – снова пояснил Настройщик.
– Либо их просто нет, – подала голос Проститутка.
– Тоже возможный вариант, – согласился Настройщик.
– Откуда вы все знаете? – спросил Легионер.
– Еще утром поинтересовался. Вы завтракали у себя. Вот я и поинтересовался, а потом попросил организовать обед на несколько персон.
– А почему вы вдруг это организовали, не представляя, кто за ним будет? – спросил Писатель.