По ту сторону…
31 декабря. Сочетание яркого лучезарного солнца с легким морозцем и приправленное предпраздничным настроением. По шоссе на приличной скорости едет черный люксовый внедорожник. Внутри семейная пара Яна и Стас, они едут загород, где их ждут дети и бабушка. Багажник машины забит под завязку. Здесь и подарки, и продукты на новогодний стол, всякие вкусности, сладости, фрукты, а главное фейерверки, разные и много – что бы праздник удался, настоящий, яркий, запоминающийся! Бенгальские огни и конфетти, и свечи, и украшения для создания праздничного настроения в ожидании новогоднего чуда.
Стас недовольно барабанит пальцами по рулю и в такт какой-то глупой песне по радио качает головой. Он серьезен и хмур, взгляд его уставший, темный и тусклый, совсем не праздничный. В его голове и мысли совсем не радужные. "Мне 40 лет. Какие были планы, мечты, сколько намерений и перспектив. И что я имею реально, насколько все совпало? Откуда такая апатия и безразличие ко всему? Кризис среднего возраста что ли стучится в мою дверь? Как же все надоело, не оправданные ожидания, не реализованные возможности. Несоответствие желаемого и действительного. И, теперь, как вишенка на торте Новый Год на даче". Он тяжело вздохнул. А в это время его жена, сидя на пассажирском сидении планировала их каникулы. Он слушал ее в пол-уха…
–Я предлагаю на каникулы такую программу, вот послушай. Допустим, съездить покататься на лыжах один или два раза в какой-нибудь подмосковный горнолыжный комплекс. В остальные дни можем выезжать кататься на ватрушках по склонам недалеко от дачи или сходить в поход на беговых лыжах по снежному лесу – это же так классно! А на Рождество, можно будет сходить в кино и пиццерию с ребятами, погулять по городу. Сейчас только посмотрю, что у нас по ценам на аренду снаряжения и скипасс, в ближайших к нам комплексах и план мероприятий на каникулы сложится.
–Ага. Давай, поменяем Альпы на Подмосковье, да еще и по лесу, и на ватрушках по склону и в реку, может шею где себе сверну там, на счастье… Очень отличные каникулы вырисовываются. Спасибо. – Ворчал недовольно себе под нос Стас. Он закатил глаза. Мысленно думая: "За что мне все это? Почему именно я и именно так?"
–Самые лучшие, вот увидишь!– взгляд Яны светился теплым мягким светом, радостью от скорой встречи с ребятами и предпраздничной суеты, она очень любила создавать праздничное настроение, смотреть, как ребята разворачивают подарки, все в ожидании, как они искренне радуются, когда получают именно то, что писали в письме Деду Морозу, и недоумевают, как это он ничего не путает, и даже желаемый цвет угадывает верно, хотя про цвет ему ничего не писали. Яну отвлек громкий окрик…
–Что он делает, дурак?!
Яна смотрела в экран телефона, но боковым зрением она видела, как на перерез со встречного потока на шоссе, одна машина срывается, пытаясь успеть проехать перед ними прямо, в боковой съезд к какой-то деревне. И не успевает, она просто не может успеть, потому что начала свое движение с полной остановки и в нескольких десятков метров от их машины. Что он делает?… – это была последняя мысль Яны. Удар.
Яна сидела в машине и видела поток проносившихся машин навстречу ей. Она поняла, что машину развернуло в обратную сторону, такой силы удар был, и прижало к боковому ограждению. Но, чувствовала она себя в порядке. Ничего не сломано, ничего не болит. Вполне все хорошо. Она открыла дверь и вышла. Вдохнула морозный воздух. Как тихо вокруг подумала она. Какое внутреннее спокойствие, никакого стресса от пережитого. Она-то думала, что когда попадаешь в такие ситуации, у тебя начинается истерика, ты бегаешь в состоянии аффекта, адреналин зашкаливает. А здесь – нет, все по другому. Какое небо, ослепительно голубое, и солнце светит так ярко и она сощурила глаза и начала кружиться расставив руки в стороны, может чувство стресса у нее проявляется так? Морозный день, но совсем не холодно, хотя одета она в легкую кофточку и все. Какая легкость и душевная гармония, и спокойствие. Все произошло, как произошло, и отлично, что закончилось так. Она видела вторую машину, около нее суетились люди, и к ее машине подбежали люди. Они бегали и звонили, до нее доносились только обрывки фраз, что нужен наряд скорой и полиции. Что серьезная авария, возможно, есть жертвы. Яна подошла поближе ко второй машине. Решила посмотреть, что же там. И люди, и голоса, она их слышала как бы с позиции «над», голоса раздавались гулким эхом, движения, как в замедленной съемке. Она чувствовала замешательство и растерянность людей. Но как помочь? Она понимала, что сделать ничего не может. Только наблюдать. Как-то все стало очень ясно и понятно в один миг – она наблюдатель, она над ними. И в этот момент, когда она это осознала, какие-то силы стали поднимать ее над землей.
В следующий миг, она уже была дома, в городской квартире. Она видела свою маму и своих детей. Все действо происходило, как в кино, а Яна находилась по другую сторону экрана от действующих лиц. Она просто зритель. Внутреннее состояние Яны можно было выразить одним словом – гармония, она чувствовала себя как монолитное изваяние, заполненное спокойствием до краев, и ощущение какого-то безграничного счастья и довольства было разлито внутри нее, как эпоксидная смола. И только вид мамы и детей ее не то что бы печалили, но вызывали недоумение. Яна не чувствовала эмоций, но она могла считывать их у других. И вот сейчас убитая горем ее мама, сердце которой щемила и разрывала боль утраты, такой силы, что эмоции уже больше не могли выходить наружу, она не могла плакать -все слезы уже выплаканы, ее глаза оставались сухими, но в них был столько всего намешано: чувство безысходности, тоски, ненависти, злости и обреченности. Ненависть на водителя, виновного в аварии, злость на высшие силы, которые допустили смерть ее дочери, безысходность и обреченность на сложившиеся обстоятельства, которые оставили ее внуков без родителей на попечение старой бабушки и огромная тоска по единственной любимой дочери, которой больше нет. Яна заглядывала ей в глаза, она так хотела каким-то образом передать своей маме, что ей очень хорошо и спокойно, и не нужно переживать о ней. Что она – Яна, может сделать для нее и ребят? Она перевела взгляд на старшего сына. Он, конечно, не мог осознать всей тяжести потери, он скорее был растерян и обескуражен. Он понимал, что что-то теперь изменится навсегда, но не мог себе спрогнозировать дальнейший ход и изменения в своей жизни, пока его все жалели и в школе, и во дворе, все ему прощалось и он, сказать по правде пользовался этим. А еще, он был расстроен тем, что не может так переживать, как бабушка и мучился больше от того, что не чувствует внутри себя такого горя, которое должен был бы чувствовать, но как вызвать это чувство он не знал… А малыш, трехлетний младший сын, он все время всхлипывал и плакал. Но его состояние было вызвано сопереживанием бабушке, он видел, что ей плохо и как она сначала рыдала громко и страшно, как зверь, а сейчас очень тихая и мрачная, как туча, она расстроена и подавлена, и сама не своя, такая печальная и грустная. Конечно, он еще ничего не мог понять, а просто так выражал свою любовь к ней. Он подходил и утыкался своим носиком ей в колени или гладил ее по голове. Яна считала все эмоции своих домашних. И перевела взгляд на фото. Как интересно. Она видит фото и все помнит. Когда они были сделаны и что тогда происходило. Вот мальчики на отдыхе на море, плавают с масками. Вот первое сентября первого класса старшего сына и выписка из роддома младшего. Она ощущала внутри себя океан спокойствия и умиротворения, бесконечность безмятежности и тишины. Она хотела бы поделиться этим состоянием безграничного покоя и внутренней идиллии со своей мамой, но как? А получалось, что те чувства, которые она, как транслятор воспринимала из вне, она сама ощутить не могла. Она перевела взгляд на следующее фото на стене. На нем была изображена она и ребята и мужчина. Она задержалась взглядом на нем. "Это мой муж."– подумала Яна: " Это – Стас. А где он? Я его не видела дома сегодня? Что с ним?" Эти вопросы она задавала твердо, уверенно, требовательно. И ждала ответ.
–Он, там же, где и ты – послышался ответ. Этот голос был повсюду кругом, громогласный и вездесущий.
–Его нет около меня? Почему? Я все вспомнила, мы были вместе.
–Ты в ответе только за себя. Здесь каждый сам за себя и сам по себе. Это только твой путь. Так же, как и он. Проходит свой путь.
–Но, как же так? Мы же в браке? Мы венчались. И не можем быть разделены даже после смерти. Мы – принадлежим друг другу, кровь от крови, плоть от плоти…Как-то так было в писании..
В этот момент острая боль просто пронзила сердце Яны. Эта боль, как пятно растекалось из области сердца по всему организму, в каждый уголок ее сознания, она начала оседать вниз. Она вскрикнула и почувствовала все! Реальная физическая боль, сердце буквально разрывалось на кусочки от масштаба горечи утраты, которую она теперь ясно осознала и чувствовала. Вся боль просто не умещалась в таком маленьком комочке мышц, под названием сердце. Его глаза, губы, руки, улыбка робкая и стеснительная, взгляд смущенный и взволнованный, в самом начале их знакомства. Она вспомнила все, ее жизнь пронеслась, как кинолента: первое свидание со Стасом, когда они только присматривались друг другу очень аккуратно и деликатно наблюдая за словами, движениями, мимикой, делились своими мечтами и представлением об идеальной семье, и уже позже, когда они мечтали о своей семье, первый поцелуй, и прогулки по вечерней Москве, предложение и свадьба, рождение детей, отдых и путешествия, совместные выходы и посиделки с друзьями, миллионы событий, смех, шутки, объятия, каждое такое воспоминание, как острый удар кинжала вонзалось в сердце. Яна почему-то вспомнила о дедушке, который давно умер, но в этот момент она представила, как он обычно обнимал ее сильно-сильно и говорил «дорогущая ты моя», как в детстве. И от этих воспоминаний опять начинало ныть в области сердца, перехватывало дыхание и слезы нахлынули, добрые ласковые, слезы светлой печали от детских воспоминаний, самых радужных и ясных. Яна заплакала, опустилась на колени и рыдала в голос и не могла остановиться.
–Ты что-то чувствуешь?
–Чувствую? Да мое сердце готово разорваться от боли и страдания!
–Тогда ты еще не готова. Слишком рано…
Удар. Белое облако оседало вокруг Яны. "Сработала подушка безопасности"-подумала она. Машину развернуло и она встала около оградительного отбойника навстречу движущемуся потоку. Яна ощутила дежавю, все это уже было. Она в ужасе перевела взгляд на мужа. Стас смотрел на нее с таким же страхом и застывшим ужасом в глазах. В момент, когда их взгляды встретились, она все поняла, он пережил все тоже самое, что и она сама. И так же боялся повторения.
–Яна, с тобой все хорошо?
–Вроде да. Ничего не сломано. Ты как?
–Все хорошо. Давай попробуем вылезти отсюда.
–Да, нужно найти телефон, вызвать гаи и скорую.
–Я так рад, что с тобой все хорошо!
Ребята не без труда выбрались из машины, ее передние двери заклинило, и вылезать пришлось через задние. Прошло немного времени… Около машин суетились люди, а Яна и Стас стояли обнявшись, прижимаясь друг к другу так сильно, как только могли. Вот оно – счастье, быть рядом, вместе, а все остальное такая глупость, несущественная ерунда. Самое главное, что они не пострадали, даже синяков и ссадин не было. Умер пассажир второго автомобиля…
Так будет никогда! или Никогда?! …Так Будет!
Она сидела, как часто за ланчем в кафе недалеко от офиса и лениво смотрела в окно на прохожих. Пока не почувствовала взгляд на себе, он доставлял чувство внутреннего напряжения, не то что бы дискомфорта, но все же все чувства обострились, встрепенулись. Она не сразу поняла, кто же источник, кто так бесцеремонно вытащил ее из состояния полуденной дремоты и заставляет сердце биться быстрее? Она стала пристально разглядывать всех посетителей пока не наткнулась на открытый взгляд направленный на нее из угла кофейни. От такой прямолинейности она несколько опешила. Если честно, она была уверена, что как только виновник будет обнаружен, и она обозначит тот факт, что видит его самого и чувствует этот взгляд, человек обескураженно и быстро отведет или опустит глаза, как это случается обычно, мало кто любит прямой контакт. Но не в этот раз. На нее продолжали смотреть, взгляд в упор карих глаза и легкая уверенная и немного наглая улыбка. Она вопросительно приподняла бровь и увидела, как в ответ человек ухмыльнулся и приподнял один уголок губ еще выше, от чего улыбка стала еще более нахальной. Он дотронулся рукой до чашки с кофе, и, не отводя взгляда от девушки, отпил глоток и поставил обратно на блюдце, даже не взглянув на чашку ни разу, за все время этой нехитрой манипуляции. От такой наглости у нее перехватило дыхание, она не знала, что ей делать дальше, было очевидно, что эта игра продолжится дальше. Она чуть заметно пожала плечами, вздохнула и погрузилась в свои мысли, по крайней мере, она хотела создавать видимость, что погружена в себя. На самом деле ее мучил только один вопрос. Успеет ли она доесть свой обед, пока ОН не подойдет знакомиться, она так боялась, что он все же решится на это, и все испортит. Она даже мысленно обратилась к нему с этой просьбой – оставаться прекрасным незнакомцем и не портить этот момент и впечатление о нем глупыми фразами, а умного ей уже давно ничего не говорили. Она не смотрела больше на него, но боковым зрением продолжала отслеживать, что бы успеть ретироваться, если вдруг он все же решится на активные действия. Но он продолжал сидеть смотреть на нее и медленно пить свой кофе. По прошествии некоторого времени, она успокоилась, видно он не планировал подходить, а просто любовался, получал удовольствие от созерцания, и ее это вполне устраивало. Она манерно не торопясь доела салат, допила кофе и мороженое с фруктами. Далее немного переписки в мессенджере, она, конечно же, специально повернулась в пол-оборота, так как знала, что профиль у нее прекрасен и длинные пальцы при переписке будут выглядеть выгодно и чуть тронувшая ее губы улыбка – загадочна и притягательна. В конце, она встала, перекинула длинные волосы с одного плеча на другое, взбила челку, и, подхватив сумку, вышла, даже не взглянув в тот самый угол, села в машину и уехала.
Ехала и думала, какой странный человек. А чего она собственно хотела? Хотела, что бы он подошел и что? Сказал бы что угодно, а она бы все равно посмотрела на него, как на умалишенного своим испепеляющим взглядом, и он бы ушел униженный и оскорбленный, оставив свое самолюбие где-то под ее столом около туфелек. А, она бы, конечно, в нем разочаровалась и решила, что вот, еще один, как и все остальные, ничем не лучше. Или он сказал бы что-нибудь такое гениальное, что она улыбнулась и не смогла бы мягко его послать. Это все такая тонкая грань, иногда достаточно просто не спрашивая разрешения подойти и сесть, но ты должен быть уверен, что тебя не прогонят, тебя ждут, и это поведение уместно именно сейчас и именно здесь… Ты должен быть на 100 % в этом уверен. Как бы она поступила, ели бы он просто сел рядом и продолжал на нее в упор смотреть. Скорее всего ответила какую-нибудь колкость, типа «Вам с прежнего места не получалось так хорошо рассмотреть меня, что Вы решили пересесть поближе? Понимаю.. Возраст, зрение уже не то, но очки носить гордость не позволяет или тщеславие?…» Что-то подобного плана. Но, тут же она одернула себя, а могла ли она ему сказать так? Он был другой, не такой как все остальные, которые знакомятся по несколько раз за неделю, к ним она уже привыкла, они навязчивые и глупые, ищут какие-то дешевые приключения и подкаты у них соответствующие – дешевые, все это утомительно. И…
…Удар!
«Вот, блин! Мысли в голове на посторонние предметы ни к чему хорошему не приводят.»– Она вышла из машины.
«Да, хорошенько примяла впереди едущую машину, не успела остановиться до полной остановки, задумалась, замечталась и вот результат» – приложив большой палец к губе, задумалась и перевела взгляд на вылезающего из иномарки крупного человека, его вид ей сразу не понравился. Тучный, с красным лицом и злыми маленькими глазами.
–Дура! Ты слепая или тупая? Ты знаешь, сколько один мой фонарь стоит и бампер? Тебе страховки твоей не хватит.
Она вздохнула. Вот была она лишена такого качества, как разбираться в дорогих марках машины, если его название не было вписано в эмблему. Мельком посмотрев на капот и серебряную девушку с крыльями, типа Ники, она закусила губу. «Ну, если с фигуркой на капоте, точно дорогая» – и улыбнулась. Подумала, что фигурка у нее проассоциировалась с бегущей газелью на Волге старых моделях.
А мужик продолжал орать, но она его не слушала, а погрузилась в себя. Это была ее защитная реакция, она впадала в ступор и как бы «пряталась в домик», что бы не слышать крики. С детства так было, она не могла переносить, даже просто разговора на повышенных тонах с ней, не говоря уже про крик, она просто пережидала это время внутри себя, потом, когда ее оппонент успокаивался, она возвращалась в свое обычное состояние. Но сейчас это работало ей не на руку. Боковым зрением она увидела, как водитель идет на нее, жарко жестикулируя и подходит все ближе и ближе, его огромный живот уже сейчас дотронется до ее руки, и начнется паническая атака, и тошнота подступит. А она ничего не может сделать! Он и правда навис над ней и все таки дотронулся своей жировой складкой до нее, хотя она и пыталась отодвигаться. И вот, правда стала подступать тошнота, ее начало мутить. Все поплыло перед глазами. Вдруг этот ужасный человек отлетел шагов на 10 от нее, а в поле зрения оказался парень примерно ее возраста приятной наружности, со свежей стрижкой, в повседневном костюме, но вместо пиджака на нем была кожаная куртка. Она наблюдала за картиной разговора на повышенных тонах двух мужчин со стороны, все еще в полу-забытье, слышала обрывки фраз, что-то про «курицу» и «дуру» и «слепую идиотку». И полное эмоциональное истощение и усталость, как будто всю энергию из нее выкачали. Далее начался фильм, по кадрам. Этот ужасный мужик достал из своей машины биту и ударил ее машинку по лобовому стеклу и попал по бамперу. В следующий момент получил кулаком в челюсть и сел на асфальт. Далее быстро поднялся, сел в свою машину с Никой и уехал. Она опустошенная, с ничего не понимающим взглядом посмотрела на своего спасителя. Ей показалось, что если бы она была одна, то битой получила бы и она и ее машина не отделалась бы 1 ударом. Единственная мысль, которую она и транслировала вслух была такая:
– Не думала, что сейчас в Москве решают вопросы и проблемы таким способом. Он, как из 90-х вернулся и проблемы решает подходом 90-х. Может, стоило ему сказать, что сейчас 2021?» – она пыталась улыбнуться.
Чувство шока постепенно отступало, мысли стали возвращаться в голову, она повернула лицо к своему спасителю, что бы рассмотреть его поближе.
–Мы с Вами знакомы? Вы мне кого-то напоминаете.
–Иван. Все просто, сегодня обедали с Вами в одном кафе.
–Точно. Вы все не решались ко мне подойти?
–Ждал случая – он улыбнулся. – Там много эффектнее, не находите?
–Сложно не согласиться. Спасибо Вам! Но, как Вы здесь оказались?
– Не поверите. Ехал по дороге. Увидел Вас и это огромное животное над Вами, не смог проехать мимо. Простите меня!
–За что?!
– Есть за что. За то, что допустил это.
–Я не представилась. Маша, приятно познакомиться с Вами, Иван!
Он взял ее за руку и погладил. У Маши закрывались глаза от усталости, она просто вырубалась, а эвакуатор все не ехал, они сели ждать его вместе. Он положил ее голову себе на плечо и она отрубилась, прямо сидя на обочине, рядом с Иваном.
Сколько она спала, кто знает. Но, Иван легонько погладил ее, и полушепотом сказал что, приехал машина.
– Мне нужно подойти в водителю, а для этого встать, а это оставит твою голову без подушки. – он улыбнулся.
Маша встрепенулась.
–Конечно!
Иван подошел к водителю, деловито с ним разговаривал, помог закрепить машину. И только здесь Маша осознала всю реальность бедствия. Машина – разбита, мужа не предупредила, а он, конечно же, место себе не находит, переживает, что с ней. Она решила все же подойти к водителю эвакуатора, все же она хозяйка машины и заказчик. Но, все уже было улажено. Машину отвезут в сервисный центр и ставят на ремонт. Эвакуатор уехал. Маша с Ваней присели на обочину. И здесь Маша обратила внимание на мотоцикл.
–Это твое транспортное средство?
–Да
–Тогда не нужно меня подвозить. Я такси вызову.
–Да я собственно, и не собирался. У меня и второго шлема с собой нет. Предупреждать надо – он усмехнулся и посмотрел на нее очень серьезно и долго, пронзительно, как будто хотел заглянуть куда-то вглубь ее сознания, в ее душу.
–Почему Вы, Иван так сморите на меня. Мне нужно мужу позвонить, предупредить.
–Ты еще и замужем? Тогда зачем я здесь?
–Ну, мне 35. Если бы я была не замужем, это было бы странно.
–А… По возрасту замуж выходят? Понял.
– Конечно, нет. Можно вопрос?
–Ага
–А почему ты так пристально на меня смотрел в кафе?
–Честно? Только учти, что тебе может не понравится то, что я скажу.