Дети горькой воды

Эпилог

Барабаны отбивали ритм, им вторили флейты, подхватывая их дыхание и унося мелодию ввысь, к макушкам кипарисов. Девушки танцевали по кругу, их яркие одежды словно сияли на солнце. У каждой на груди висел медальон, сделанный из ороскуро. Кейлин с детства любила этот праздник, и ей было радостно, что она снова была в Тиере в этот день. Она сидела в траве и с упоением наблюдала за танцем в честь священного плода.

– Красиво, – проговорил сидевший рядом Филипп.

– Я однажды тоже принимала участие в этом танце, – сказала Кейлин.

– Я бы посмотрел, – улыбнулся Эскот.

– Уже не выйдет, – усмехнулась амарга. – Я слишком старая для этого танца.

– А по тебе и не скажешь. Ты не выглядишь намного старше тех девушек.

– Я не только по возрасту не подхожу. Я уже в принципе не подхожу.

– Подожди… Ты намекаешь на то, что все танцующие – девственницы?

– Да, это древняя традиция.

– А кто-то проверяет?

– Прекрати пошлить, Фил!

– Ладно, молчу, – рассмеялся Эскот.

– Кейлин! – амарга услышала голос Росса и обернулась. – Я очень хочу горячей горькой воды, – сказал он. – Может, угостишь уже?

– Где же я её приготовлю? – спросила Кейлин. – В хижине за кладбищем? Оттуда музыки не слышно.

– У моей мамы.

– Ну, хорошо, идём.

– Я тоже хочу горькую воду, – подхватил Филипп, вставая. Кейлин заметила, что Росс бросил на него недовольный взгляд, но не придала этому значения. По дороге к дому Айко они встретили помощника судьи Моки.

– У меня есть новости из города, – сказал он. – Знакомый сыщик сообщил.

– И что за новости? – поинтересовался Росс.

– Недавно арестованную секретаршу губернатора Мадлен Санд нашли повешенной в её камере. Говорят, самоубийство. Хотя сыщики не верят.

– Я чего-то подобного и ждал, – проговорил Росс.

– Они устранили угрозу, – сказал Филипп. – Но вообще это всё равно неожиданно.

– Кто устранил угрозу? – спросил Моки.

– Да это уже неважно, – ответил Росс. – Спасибо за новости.

– Это, может, прозвучит, странно, но мне её жаль, – проговорила Кейлин. – Она навсегда запомнится мне лежащей в постели после выкидыша. Бледной и беспомощной. Несчастной.

– Она потеряла всё, – вздохнул Филипп. – Но у меня не получается её жалеть. Я вообще не хочу больше про неё говорить.

– И не нужно, – согласился Росс. – Кейлин, мы хотим горькой воды.

Айко и Натан отправились смотреть на танцы и представления, предоставив Кейлин полную свободу в их доме. Амарга разожгла огонь и принялась за готовку. Росс молча сидел у окна, а Филипп с интересом наблюдал, как Кейлин сначала разрубала плоды ороскуро большим острым ножом, как потом аккуратно доставала из них коричневые зёрна, напоминавшие бобы, как затем обжаривала их на медленном огне.

– Ты так смотришь, будто никогда не видел, – проговорила Кейлин. – Я ведь тебе её тоже готовила.

– Это было в прошлой жизни, – ответил Филипп. – Мне интересно. Вот и смотрю.

Обжарив зёрна, Кейлин бросала их в кипящую воду, смешивая с маисом, гвоздикой и перцем. Уже совсем скоро воздух наполнил пряный и чуть горьковатый аромат. Кейлин разлила горькую воду в три чаши и поставила на стол. Когда вода слегка остыла, Росс сделал пару глотков и проговорил:

– Я никогда не пробовал более вкусной горькой воды, чем твоя, Кейлин.

Амарга вздрогнула. Ей показалось, что она ослышалась. Кейлин смотрела на Росса, боясь произнести хоть слово. Филипп молча встал, вышел из-за стола и направился к выходу. Росс не сводил глаз с Кейлин, явно ожидая её ответа.

– Я согласна, – выдохнула амарга. Росс встал и подошёл к ней. Кейлин поднялась и обняла его, прижимаясь всем телом, чувствуя удары его сердца. Росс поцеловал её.

– Ты сделал мне предложение по законам амаргов, – проговорила Кейлин, когда они прервали поцелуй. – Ты хочешь свадьбу здесь, в Тиере?

– Да, – ответил Росс. – Я этого хочу.

– Не буду врать, что не мечтала об этом, – улыбнулась Кейлин. – Я никогда бы этого тебе не сказала, никогда бы не попросила. Но я ждала этого.

Улыбнувшись, Росс взглядом показал на раскрытую дверь. Там на ступеньках сидел Филипп.

– Ты всё слышал? – спросил Росс.

– Угу, – ответил Филипп, оборачиваясь. – Мои поздравления.

– Ты не рад?

– Конечно, рад, – улыбнулся Эскот и встал. – Очень рад.

Филипп подошёл к Россу, обнял его, потом обнял Кейлин.

– Очень рад, – снова повторил он.

– А ты не будешь против того, чтобы мы по-прежнему жили в «Элизиуме»? – спросил Росс.

– Я? Против? – воскликнул Филипп. – Подожди… Вы собираетесь остаться жить со мной? Я подумал, что вы будете теперь жить отдельно… Я этого испугался…

– Если ты нас не выгонишь, – рассмеялась Кейлин, – мы останемся у тебя.

– У нас, – ответил Филипп. – «Элизиум» такой же ваш, как и мой. Без вас его бы вообще не было.

– Замечательно, – сказал Росс. – Фил, ты не допил свою горькую воду, а она остывает. Допиваем и пойдёмте праздновать.

– Кейлин, у тебя действительно очень вкусная горькая вода, – отпив из чаши, проговорил Филипп.

– Нет, за вас двоих замуж я пойти не смогу, – серьёзно ответила Кейлин.

– А жаль, – сказал Филипп, и все трое рассмеялись.

октябрь 2013

Философия

I

Красное вышитое платье, бордовые сапожки, медальон с ороскуро на шее, яркие ленты в волосах – каждая девушка, родившаяся в Тиере, с детства мечтает о таком наряде. Однако надеть его счастливица может только в день своей свадьбы. Кейлин тоже мечтала, хоть и не признавалась в этом, считая себя свободной и уверенной в себе женщиной, которой вовсе не обязательно ходить с мужчиной вокруг костра и произносить слова клятвы, чтобы быть счастливой.

Встав рано утром, Кейлин умылась, приняла ванну и надела красное платье, которое по традиции амаргов она сшила сама. Росс провёл эту ночь в Тиере в доме своих родителей, а Кейлин осталась в «Элизиуме». К полудню Филипп обещал привезти её в Тиеру. Надев медальон и сапожки, украсив волосы лентой, Кейлин вышла из комнаты и спустилась вниз, думая, что Филипп уже ждал её там. Но в гостиной она встретила только Салиша, который ахнул в умилении, увидев хозяйку дома в таком наряде.

– Не знаешь, где Филипп? – спросила Кейлин. – Нам уже пора ехать.

– Боюсь, что нет, – ответил Салиш. – Он не завтракал. И признаюсь честно, я не слышал даже, когда он вернулся вчера.

– Он уходил вечером?

– Да, было уже довольно поздно, но господин Эскот сказал, что немного подышит воздухом.

– Неужели он проспал, – проговорила Кейлин, разворачиваясь к лестнице. – Я его сейчас разбужу. Проспать в такой день…

Подбежав к двери в комнату Филиппа, она повернула ручку и заглянула внутрь. Хозяина не было. Кровать была даже не разобрана.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Кейлин. – Где же его искать?

Она растеряно спустилась вниз, не очень понимая, что делать дальше. Салиш закрывал входную дверь, держа в руках какую-то бумагу.

– Тут письмо для господина Росса, – проговорил он.

– От шерифа? – спросила Кейлин.

– Нет, кажется. Просто какой-то человек передал.

– Что ж, я поеду в Тиеру и отдам письмо Россу.

Кейлин направилась в конюшню, оседлала Луару и поехала в Тиеру. В груди что-то больно сжимало. День, который должен был быть самым счастливым, начинался как-то не так. Кейлин не знала, что думать. Мог ли Филипп подвести их? Мог просто бросить или забыть? Это казалось невероятным. Мог ли Филипп завидовать или ревновать? Кейлин никогда не позволяла себе даже думать на эту тему. Это просто омрачило бы её жизнь в «Элизиуме». Но сейчас на пути в Тиеру Кейлин призналась себе, что да, мог. И что, скорее всего, он ревновал. И завидовал. Ревновал их обоих. Лучший друг Филиппа и его бывшая девушка были вместе и были счастливы. А каково было Филу? Кейлин не знала.

Добравшись до Тиеры, Кейлин подъехала к дому родителей Росса, спешилась и привязала лошадь к изгороди. Услышав, что она приехала, Айко вышла из хижины ей навстречу.

– Ты красавица, – проговорила она с улыбкой и обняла будущую невестку.

– Спасибо, – ответила Кейлин.

– Линуш уже отправился на поляну Большого костра, где он будет ждать тебя.

– А нельзя его вернуть?

– Что случилось? – забеспокоилась Айко.

– Филипп исчез, – объяснила Кейлин. – И ещё какое-то письмо для Росса. Боюсь, что это связано.

– Я попрошу Натана, он сейчас приведёт Линуша. Пойдём в дом.

Росс пришёл очень быстро. Одетый в чёрные брюки и вышитую рубашку песочного цвета, он выглядел как настоящий амарго. Кейлин редко доводилось видеть его в такой одежде. Увидев Кейлин в красном платье, Росс на мгновение замер в дверях. Улыбнулся, но потом обеспокоенно спросил:

– Что произошло и где Фил?

– Кажется, он не ночевал дома, – ответила Кейлин. – А уже утром тебе принесли письмо.

Росс взял бумагу, раскрыл и начал читать. Изменившись в лице, он проговорил:

– Фила похитили.

Филипп открыл глаза. Светлее не стало. Поморгав, он понял, что лежит на кровати в какой-то незнакомой комнате. Большое окно было наглухо зашторено, и определить время суток казалось невозможным. Филипп оторвал голову от подушки и попытался сесть, но почувствовал сильное головокружение, а тело словно его совсем не слушалось. Снотворное – констатировал Эскот, снова роняя голову на подушку. Он стал вспоминать, что произошло, но в голове была какая-то сумятица, и разложить её по полочкам было очень трудно. Внезапно Филиппа осенило, что он должен был быть на свадьбе Росса и Кейлин. В голове вертелось два варианта событий. Первый, что он своим исчезновением испортил друзьям свадьбу. Второй, что он был бы там совершенно ненужным, и что без него им будет лучше, что они даже не вспомнят про него. Филипп затруднялся определить, что было хуже. Вздохнув, он снова попытался вспомнить то, как попал в эту комнату.

Вечером накануне свадьбы Филипп не находил себе места. Он чувствовал себя самым одиноким человеком на свете и ругал себя за эти ощущения. С таким другом, как Росс, стыдно было жаловаться на одиночество. Да не только на одиночество – на что угодно. Оба они, и Росс, и Кейлин, спасли Филиппу жизнь. Вытащили его из того кошмара, в который он был погружён с детства. Помогли выздороветь. Ощутить жизнь во всех её красках.

Филипп сорвался и сбежал из «Элизиума», надеясь, что прогулка по вечернему городу приведёт его в чувства. Ноги сами привели его в их с Россом любимый трактир, где Филипп заказал себе вина. Напиться не входило в его планы, он просто хотел отвлечься и расслабиться. Когда к нему за столик подсел какой-то норт, Филипп уже чувствовал головокружение, но списывал его на опьянение.

– Как себя чувствуешь? – спросил мужчина с усмешкой, и его лицо поплыло у Филиппа перед глазами.

– Да он напился, – сквозь нарастающий шум в ушах услышал Эскот, и это было последнее, что он запомнил.

Значит, ему в вино подмешали снотворное и привезли сюда. Филипп снова попытался встать. На этот раз медленно и осторожно. Голова по-прежнему кружилась, но тело начинало потихоньку слушаться. Филипп, поднялся, держась за столбик у изголовья. Обнаружил, что его ещё и мутит, но, к счастью, не настолько сильно, чтобы бежать в туалетную комнату. Глаза постепенно привыкали к темноте, и Филипп видел, что из комнаты вели две двери: одна входная и вторая, скорее всего, в туалет. Он явно находился в каком-то довольно богатом доме. Кроме кровати, из мебели здесь были кофейный столик, кресло и комод. Наверняка, раньше тут стояли какие-нибудь вазы и статуэтки, но хозяин предусмотрительно избавился от них, прежде чем поселять сюда пленника. Филипп осторожно, стараясь не потерять равновесия, дошёл до окна, распахнул шторы и зажмурился от резкого яркого света. Снова открыв глаза, Филипп увидел, что окно выходило на большой зелёный цветущий сад. Перебрав в голове всех богатых нортов города, он вспомнил, кому принадлежал большой сад, кроме губернатора, потому что предполагать, что он сейчас находился в губернаторском дворце, было несколько странно, да и сад там был другой. Филипп был в доме Флориана Салеса, одного из богатейших жителей Айланорте.

Флориан был богатым наследником и продолжателем дела своего отца, Антуана Салеса, ушедшего в мир иной несколько лет назад. Флориан почти никогда не появлялся на приёмах, устраиваемых дядей Филиппа, но зато регулярно посещал губернаторские балы и праздники. Эскоту иногда было странно, что дядя не завёл дружбу с Салесами, потому что дело, которым они занимались, было как нельзя подходящим – семье принадлежала крупнейшая оружейная мануфактура. И зачем сейчас Флориану понадобилось похищать его, Филиппу было совсем непонятно. Да ещё и так явно выдать себя пленнику.

Филипп взглянул на небо и попытался по солнцу определить время суток. Наверное, был почти полдень. Филипп снова вспомнил про свадьбу, на которою он не попал. Попытаться сбежать, скорее всего, было глупой идеей. На окне была решётка. Очень красивая, но решётка. Дверь наверняка была заперта. На всякий случай Филипп подошёл к ней и подёргал за ручку. Не поддалась. Но зато это вызвало реакцию за дверью. По всей видимости, его охраняли, потому что Филипп услышал шаги. Они удалялись. Эскот предположил, что охранник побежал за хозяином. Воспользовавшись образовавшейся паузой перед предполагаемой встречей с похитителем, Филипп направился в туалетную комнату. Его по-прежнему мутило. Посмотрев на себя в зеркало, Филипп ужаснулся: взъерошенные лохматые волосы, бледное лицо с синевато-зеленоватым оттенком и сухие обветренные губы. Он умылся, но это не сильно помогло. Ничего похожего на расчёску в туалете не было. Очевидно, предполагалось, что ей можно убить или покалечить. Филипп попытался причесаться пальцами, это у него не получилось. Тогда он решил, что перед похитителем совершенно не обязательно появляться красивым, даже если это такой влиятельный человек, как Салес. Филипп вернулся в комнату, и в этот момент в замке повернулся ключ и дверь открылась.

На пороге, к сожалению Филиппа, появился не Флориан, а кто-то из его слуг. Он принёс поднос с завтраком. Молча поставил его на кофейный столик и удалился. Филипп краем глаза увидел, что за дверью был не один, а двое вооружённых охранников. Это было даже забавно. Филипп не был уверен, что сможет впихнуть в себя еду, но когда дверь в комнату снова заперли, он всё-таки решил посмотреть, что ему принесли. Креветки на завтрак? Филипп был крайне изумлён. Нет, он предполагал, что хозяин дома действительно очень богат, но чтобы кормить своего пленника креветками – это был уже перебор. От удивления Филипп не заметил, как съел всё, что было на тарелке. Кофе был свежий, только приготовленный, крепкий – очевидно, хозяин заботился о том, чтобы его пленник больше не хотел спать после той убойной дозы снотворного, что получил вечером.

Позавтракав, Филипп почувствовал себя лучше. Он понимал, что его похитили не с целью убить, иначе это давно было бы уже сделано. Не с целью пытать, потому что кормить перед пытками креветками – это высшей степени извращение. Это всё не могло не радовать, хотя радоваться в положении пленника было странно. Филипп в очередной раз вспомнил про свадьбу Росса и Кейлин. Состоялась ли она? Стали бы они проводить празднество без него? Филипп хотел думать, что нет. Он хотел, чтобы Росс отправился его искать. Филиппу было страшно предположить, что его друзья могли решить, что он их бросил. Что сбежал от ревности. Филипп отгонял от себя эти мысли, но они пробирались в его голову, находя какие-то тайные ходы и лазейки.

Снова послышались шаги за дверью, зазвенели ключи. Филипп обернулся. В сопровождении того же слуги, что приносил завтрак, в комнату вошёл хозяин дома. Высокий, стройный, красивый – такие нравятся женщинам. Тёмные волосы, аккуратная бородка, выразительные глаза с почти женскими ресницами. Бледная кожа и едва заметная родинка на щеке. Филипп впервые так внимательно рассмотрел Салеса, и его вдруг осенило, поэтому вместо приветствия или хотя бы вопроса о том, зачем его здесь держат, он проговорил:

– Вы наполовину амарго.

– Да, – кивнул Флориан. – Моя мать была амаргой. Отец говорил, что у меня её глаза. Как вам завтрак, господин Эскот?

– Благодарю, никогда ещё не ел креветки на завтрак, господин Салес.

Слуга забрал поднос и удалился, прикрыв за собой дверь.

– Хочу извиниться за временно предоставляемые вам неудобства, – с улыбкой проговорил Флориан.

– Хотелось бы узнать причину.

– Я шантажирую вашего друга.

– Росса?

– А у вас есть ещё друзья?

– Так… Вы похитили меня, чтобы шантажировать Росса. А почему не Кейлин? – спросил Филипп.

– Да, это было бы логичнее, – усмехнулся Флориан. – Но на то есть причины. Во-первых, я не женат. Держать у себя в плену женщину – это не в моём стиле. Хотя я был готов пойти на это. Но…и вот здесь, во-вторых. Мои люди, которым я поручил похищение, почему-то считают Кейлин ведьмой. Мне это кажется забавным, но они не горели желанием участвовать в этой афере. Вас же похитить они согласились, не раздумывая.

– Действительно, – проговорил Филипп, – я же не ведьма.

– Почему Кейлин считают ведьмой? – поинтересовался Салес.

– Вы, с вашими связями, и не смогли это узнать?

– Знаю, что она какое-то время жила за кладбищем. Поэтому?

– И поэтому тоже. У неё дар, вы слышали?

– Дар врачевания?

– Да, – кивнул Филипп. – Отсюда и ведьма. Но мы отвлеклись, вам не кажется? Вы похитили меня с целью шантажировать Росса. По поводу чего?

– А я думал, вы догадаетесь, – с улыбкой проговорил Флориан. – Вы же вместе работаете. Или нет?

– Только не говорите, что вы замешаны в том, что молодая супруга советника Стаута потеряла ребёнка.

– Замешан. Так уж вышло.

Последним делом, которое было поручено им с Россом незадолго до свадьбы, было немного странным. Ночью кто-то пробрался в дом советника губернатора Говарда Стаута, напугал его молодую беременную жену, разбил дорогую вазу, украл некоторые её драгоценности и скрылся. Женщина от сильного испуга потеряла ребёнка, а Стаут рвал и метал, так как потерял не только наследника, но и золото, доставшееся ему по наследству и подаренное супруге. Дело показалось Николсону достаточно деликатным, чтобы обратиться за помощью к Россу и Филиппу.

Между тем, украденное золото у перекупщиков не всплывало, а отпечатки, оставленные преступником в доме, не принадлежали никому из известных воров. Супруга Стаута Алоиза рассказала Филиппу, что преступник был чёрен и лохмат. Большего она не запомнила. Теперь Эскот не мог взять в толк, как Салес мог быть с этим связан и каким образом Росс мог на него выйти. Да и когда успел, если он во всю готовился к свадьбе?

– Послушайте, – сказал Филипп, – а вам не кажется, что Росс мог на вас и не выйти, а вы сейчас просто сами нам себя зачем-то выдали, причинив и себе, и нам лишние хлопоты?

– Россу я себя пока не выдал, – ответил Флориан, – чтобы он раньше времени не прибежал вас спасать. А потом, когда я вас освобожу, мне будет достаточно слова Росса, чтобы поверить в свою безопасность.

– Неужели это преступление совершил кто-то из ваших людей?

– Подробности вам знать совершено не обязательно. Я пришёл к вам, чтобы, во-первых, извиниться. Это я уже сделал. И, во-вторых, сказать вам, что если вам что-то понадобится, вам стоит только попросить.

– Мне понадобится смена одежды, – сказал Филипп.

– Она у вас будет, – кивнул Флориан.

– И книги, если можно.

– На какую тему? У меня большая библиотека.

– Принесите на ваш вкус.

– Хорошо. Надеюсь, вам будет у меня удобно.

С этими словами Флориан учтиво поклонился и вышел, заперев за собой дверь.

«Господин Росс,

спешу донести до вашего сведения, что ваш друг, господин Филипп Эскот находится сейчас под надёжной охраной. Хочу сообщить вам, что с ним ничего не случится, его жизнь и здоровье в полной безопасности. Но дальнейшее положение дел будет зависеть от вас. Знаю, что вы занимаетесь делом советника Стаута. В ваших интересах и в интересах вашего друга будет повернуть это дело так, чтобы арестованным оказался человек, на которого я вам укажу. Не сомневайтесь в том, что он окажется преступником. Пусть он совершил иное преступление, но всё же совершил.

О своём согласии на наше с вами сотрудничество сообщите, поставив на окно комнаты вашего друга вазу с красным цветком. Если в течение суток с момента получения вами моего письма условный знак не окажется на окне, я буду считать, что вы мне отказали, и сам решу, как мне поступить с вашим другом.

С.»

– Фила похитили, – проговорил Росс, прочитав письмо. – Вот смотри, – он протянул бумагу Кейлин.

– Надо возвращаться в город, – сказала она, пробежав письмо глазами.

– Я отменю праздник.

– Да. Сейчас важнее всего найти Фила.

Приехав в «Элизиум», Росс, к ужасу ничего не понимающего Салиша, сорвал алую розу в так оберегаемой Филиппом от кота оранжерее, опустил её в вазу и отнёс в комнату Эскота, где поставил на подоконник. За ним поспешил Салиш с кружкой воды, потому что Росс решил, что розе она, видимо, не нужна. Затем Росс вернулся в гостиную, где увидел, что Кейлин достала из бара бутылку вина.

– Мне тоже налей, – попросил он.

Протянув Россу бокал, Кейлин опустилась на диван. Она была так прекрасна в красном свадебном платье, сапожки, надетые на голые ноги, облегали щиколотки и словно просились, чтобы их сняли. На её тонких смуглых запястьях не было браслетов, которые она так любила, потому что сегодня Росс должен был надеть на неё свадебный плетёный браслет из бисера, который приготовила для него мама.

– Мы не отменили свадьбу, – сказал Росс, сев рядом. – Мы её просто отложили.

– Я знаю, – улыбнулась Кейлин. – Скажи, вы сильно успели продвинуться в этом деле Стаута?

– Вообще нет. Я понятия не имею, что так напугало преступника.

– Но что-то же напугало.

– Я предположил, что вором была женщина.

– Женщина? – удивилась Кейлин. – Почему?

– По следам, как это ни банально, – ответил Росс. – На дорожке, ведущей к дому со стороны хозяйственных построек, были следы босых ног. Определённо женских.

– Босых? Странно.

– Да, странно.

– Кому ты сообщил об этом? – спросила Кейлин.

– Филу и Николсону, – ответил Росс. – От шерифа узнал кто-то из сыщиков, а также, я думаю, сам Статут. Фила похитил не просто какой-то вор. Письмо написано на дорогой бумаге рукой слуги, привыкшего писать таким красивым слогом под диктовку своего господина. Тут что-то посерьёзнее простого ограбления.

– И что ты собираешься делать? Ждать дальнейших указаний?

– Да. И хорошо бы проследить за тем человеком, что принесёт мне новое письмо. Но тут я боюсь, что за мной тоже следят. Не хотелось бы, чтобы у Фила там были неприятности из-за меня. У меня к тебе просьба. Пойди к шерифу и расскажи ему обо всём. Сообщи, что я держу всё под контролем, но чтобы один из его сыщиков проследил бы за тем человеком, что передаст мне письмо. Если успеет. В конце концов, похититель не ставил передо мной условий, что я не могу общаться с шерифом. Так что… Давай.

Быстро переодевшись в обычное платье, Кейлин направилась во дворец правосудия, а Росс остался ждать в «Элизиуме». К счастью, Кейлин вернулась раньше, чем похититель снова проявил себя. Теперь Росс надеялся, что сыщик сумеет проследить за курьером, оставаясь незамеченным. Новое письмо принёс норт средних лет, скромно одетый, похожий на слугу.

«Господин Росс,

рад, что мы поняли друг друга. Кстати, что это за сорт роз, вы не знаете? Мне не хватает таких в моей оранжерее. Но думаю, что вы вряд ли занимаетесь цветами. Итак. Поскольку наше с вами сотрудничество можно считать делом решённым, я предлагаю вам встретиться с одним из моих людей в городском тире. Вы же, я полагаю, любите стрелять? Так вот мой человек найдёт вас там завтра утром в десять. Он сообщит вам о ваших дальнейших действиях. Чтобы вы излишне не волновались о вашем друге, заверяю вас, что он ни в чём не нуждается. И дабы вы поверили моим словам, господин Эскот в данный момент передаёт вам, что красный цветок можно было и купить, а не портить для этого дорогую розу, которая и без того страдает от Тибальта.

С уважением,

С.»

Филиппу понравилась книга, которую ему принёс слуга. Она называлась «Три ключа» и рассказывала о приключениях одного норта, работавшего на службе губернатора. Филипп зачитался и почти перестал думать о возможности бежать. Он понимал, что побег для него был скорее невозможен, чем просто сложен. За дверью дежурила охрана, а дом, наверняка, кишел слугами, пройти мимо которых незамеченным можно было разве что чудом. Филипп не видел в хозяине дома потенциальной угрозы, и расстраивало его только то, что Росс и Кейлин могли переживать за него.

Увлёкшись книгой, Филипп не услышал шагов за дверью и среагировал только на поворачивающийся в замке ключ. Флориан снова пришёл в сопровождении слуги, который на этот раз принёс обед.

– Хотите знать, как продвигается моё общение с вашим другом? – спросил Салес.

– Да, – оживился Филипп.

– В письме, которое он получил сегодня утром, ему предлагалось сотрудничество со мной. Согласие он должен был показать, поставив на ваше окно красный цветок.

– Зачем? А просто сказать посыльному нельзя было?

– Так интереснее, – улыбнулся Флориан, – вы разве не находите?

– Ну, допустим, – усмехнулся Филипп. – И что, он поставил цветок?

– Конечно. Если хотите, я продиктую моё следующее письмо вашему другу при вас.

– Диктуйте, – кивнул Эскот.

Флориан попросил слугу принести перо и бумагу, тот быстро вернулся, подошёл к комоду и приготовился писать. Когда Салес дошёл до сорта роз, Филипп воскликнул:

– Знал бы Росс, сколько она стоила и какая она капризная!

– Так что это за сорт? – с улыбкой поинтересовался Флориан.

– Кажется, она называлась «галлика», – ответил Филипп. – Её хотел сожрать Тибальт, кот Кейлин. Мы с Салишем её спасли от него. Так нет же… пришёл Росс и сорвал её! Можно ж было просто купить любой красный цветок… Или с клумбы сорвать.

– Всё верно? – закончив диктовать письмо, спросил Флориан.

– Да, – согласился Эскот. – Росс поймёт, что это я сказал.

– Тогда с вашего позволения.

С этими словами Флориан удалился из комнаты вместе со слугой. К удивлению Филиппа, он не услышал звук поворачивающего в замке ключа. Дверь оставалась не заперта. Эскот осторожно, будто боясь кого-то спугнуть, подошёл к выходу. Открыл дверь. За ней не оказалось никого. Филипп решил, что Салес просто забыл запереть дверь, а охрана ему понадобилась для чего-то ещё. Может, в доме и не было так много слуг, как сначала предположил Филипп. Выйдя из комнаты, Эскот очутился в коридоре. Пол был выложен красивой узорной плиткой. Филипп пошёл вдоль стены с драпировкой из бордовой ткани. Дойдя до лестницы, ведущей вниз, остановился. Спускаться было бессмысленно. Филипп быстро прошёл дальше в другое крыло. Там он обнаружил лестницу на чердак. Или в мансарду. Начал подниматься наверх по скрипучим деревянным ступеням и наткнулся на запертую дверь. На ней висел большой замок. Филипп развернулся и хотел спуститься обратно, когда услышал за дверью шум. На чердаке кто-то был! Филипп на мгновение испугался. Кого можно было держать запертым на чердаке? Какое-то животное или ещё одного пленника? Вдруг из-за двери раздался женский голос.

– Фло? – позвал он. Филипп замер.

– Фло, это ты? – повторил голос. Любопытство взяло верх над страхом, и Эскот проговорил:

– Нет, я не Флориан. А вы кто?

– Я Мелисса, – ответила женщина. – Но если вы не Фло, то что вы здесь делаете?

– Хороший вопрос, – проговорил Салес, поднимавшийся по лестнице. – Так что вы здесь делаете, господин Эскот?

– Вы забыли запереть дверь, – сказал Филипп, чувствуя, что его сердце готово выпрыгнуть из грудной клетки то ли от страха, то ли от волнения, то ли от всего вместе.

– И вы решили осмотреть дом. А начать почему-то с чердака. Да?

В глазах Флориана сейчас было что-то такое, что пугало. Филипп почувствовал, как старые почти забытые ощущения животного страха начали возвращаться и сковывать его тело, его движения и даже мысли.

– Так вышло, – с трудом заставил себя произнести он.

– Вас проводить в вашу комнату или сами найдёте дорогу?

– Сам.

– Фло? – снова раздался голос за дверью.

– Идите, господин Эскот, – сказал Флориан. На подкашивающихся ногах Филипп спустился по лестнице, опустив глаза, прошёл мимо Салеса и направился по коридору обратно в комнату, у которой его уже ждал охранник.

Когда за Филиппом снова закрылась дверь и ключ повернулся в замке, он опустился на кровать, пытаясь привести в порядок сбившееся дыхание. Филипп сам не понимал, что произошло, и почему он так испугался. Думая о Флориане, Эскот вдруг осознал, что доверился ему с самого начала, купившись на комфорт, деликатесы и уважительное отношение. Его никто не бил и даже не собирался, а это значило, что бояться было нечего. Но девушка, запертая на чердаке, и этот взгляд – всё это словно было из другой книги, про другого Флориана Салеса, который был способен на жестокость. А это не просто пугало, это парализовало. Филипп свернулся калачиком, поджав колени к груди, и закрыл глаза. Всё, что казалось забытым, выбиралось из своих укрытий и окутывало, оплетало его сознание. Филипп очень этого не хотел, но уже сам понимал, что снова отдаётся страху. Он боялся уснуть и увидеть кошмары. Но ещё больше он боялся, что эти кошмары снова станут явью.

Сыщик, следивший за курьером, появился в «Элизиуме» поздним вечером.

– Я потерял его, – растерянно проговорил он.

– Он заметил слежку? – спросил Росс.

– Думаю, что да. Он водил меня по городу, заходил в кабаки и лавки. И в один момент исчез. Прости, что подвёл.

– Каждый может потерять объект слежки. Всё равно спасибо.

– И что теперь? – спросила Кейлин, когда сыщик ушёл.

– Утром пойду в тир. А там посмотрим, – ответил Росс. – Хочется верить, что с Филом действительно всё в порядке. Хотя…

– Ты переживаешь из-за своего бездействия?

– Да.

– Ты согласился на условия похитителя. Ты правильно сделал. И судя по написанному в письме, с Филом всё в порядке.

– Это богатый человек, – задумчиво проговорил Росс. – Очень богатый. С вышколенными слугами. А я не так хорошо разбираюсь в городской знати, как Фил.

Проворочавшись почти всю ночь, Росс пришёл в тир ещё до открытия. Когда его, наконец, впустили, он в течение минут двадцати практиковался в стрельбе из револьвера, поражая ещё двух посетителей, среди которых был один сыщик и один простой горожанин. Когда часы на стене показывали без пяти минут десять, в тир зашёл ещё один мужчина. Высокий темноволосый, он был похож на амарга, но в дорогой одежде. Да и цвет его кожи выдавал в нём норта. Оглядев присутствующих, он остановил свой взгляд на Россе и проговорил:

– Господин Росс, думаю, что вы меня ждёте.

– Возможно, – ответил тот. – Но вы знаете моё имя, а я ваше нет.

– Флориан Салес к вашим услугам, – и мужчина учтиво поклонился.