Помимо шикарных волос полька обладала завидной фигурой: красивая грудь, длинные стройные ноги, открытое, круглое славянское лицо. Её запросто можно было бы принять за русскую красавицу. Она любила белые свободные блузы с глубоким вырезом, короткие джинсовые шорты и высокие жёлтые ботинки. Такая комбинация одежды всегда подчёркивала красоту её фигуры и выделяла Ханну из любой толпы.
– Мы даже в Одессу ездили с классом, чтобы русский язык потренировать. Какие же вы, русские, свиньи. До сих пор вспоминаю ту поездку с содроганием. – Польку передёрнуло. – Никогда не понимала, как можно жить в России. Мне и Польша-то не нравится. Меня сюда мама только с тем и отправила, чтобы я язык выучила, а потом поехала учиться в Европу.
Странное дело, в польке совсем не было такта. Она могла оскорблять человека каждым вторым словом и при этом спокойно улыбаться ему в лицо.
Ирина не могла понять, это шутка такая или она действительно не понимает, как больно делает сейчас ей – своей подруге по несчастью, с кем ей придётся делить небольшую комнатку следующие несколько дней.
– Я не собираюсь сейчас обсуждать недостатки России, – сказала резко Ирина. – Ты бы лучше мне что-нибудь про школу рассказала или про семью. Всё было бы полезнее.
– Да, что-то меня понесло, – на удивление быстро согласилась полька. – Ну, вот такая я эмоциональная. Ничего не попишешь. Что тут рассказывать? Семья – ужасная. Ты видела Ребекку? В ней все 120 килограмм! Когда она приходит с работы, то падает от усталости на кровать. Ужин часто приходится готовить нам с Джейсоном. Поэтому мы готовим всякую гадость. Например, сухое картофельное пюре в пакетиках. Не пробовала? – Она с издёвкой посмотрела на Ирину.
– Нет. А что, такое бывает?
– В Америке всё бывает. Здесь что угодно можно купить в полуготовом виде, чтобы не париться. Но качество будет соответствующее. Как это на русском… – наморщив гармошкой высокий лоб, она пыталась подобрать нужное слово. – Вспомнила! Хрень!
Ирине пришла на память кухня Грейс – та была первоклассной домохозяйкой и к тому же любила готовить. На ужин она предлагала разнообразные блюда из овощей, мяса или рыбы, обычно запечённые в духовке, а к ним всегда подавала большую чашку салата.
Грэйс строго следила за своей фигурой, поэтому избегала всего жареного, жирного и мучного. И конечно, она ни разу не использовала полуфабрикаты! Поэтому Ирине только предстояло узнать, что это такое.
– Что ещё?..– раздумывала полька. – Джейк – тот ещё подарочек: начнёт орать, уши глохнут. Я вообще детей терпеть не могу. А мне тут ещё предлагают с ним время от времени сидеть. Правда, недолго, слава богу! Джейсон – ничего себе мужчинка, единственный, с кем в этой семейке можно поговорить. Но о чём он думает? Притащил в этот табор ещё и тебя! Мозгов совсем нет! – В польке опять поднималось раздражение.
– Ладно, понятно. А школа? – перебила её тираду Ирина.
– Школа, как школа. Много дебилов. У меня в школе люди умнее были.
Ирина поняла, что спрашивать Ханну бесполезно. Та видела мир через свои мутно-серые очки и ни за что на свете не согласилась бы признаться, что в этом мире ей хоть что-то нравится.
– Куда можно вещи положить? – переменила тему Ирина.
– Да вон шкаф. Клади на свободное место, – равнодушно бросила полька и взяла в руки журнал.
Ирина стала разбирать вещи и осваиваться в новом пространстве.
Надо сказать, что дом не был богат на цветовые оттенки. Везде доминировал коричневый цвет в разных вариациях, отчего атмосфера в любой комнате создавалась удручающая. Окно в детской почему-то тоже было сделано под потолком, поэтому в комнате было темно и угрюмо.
Всё это Ирина подметила, раскладывая в шкаф свои вещи.
«Зато хотя бы шкаф есть, – подумала она, – и кровать, опять же. Да и вообще, мне здесь жить недолго. Все эти неудобства можно и потерпеть. Зато завтра меня ждёт НОВАЯ ШКОЛА!»
От этих раздумий настроение у неё снова поднялось, она заулыбалась и даже начала напевать тихонько какую-то мелодию, чем окончательно взбесила польку.
Урок 7.
Лучшая защита от чужого пессимизма – УЛЫБКА!
Глава 8. Знакомство с новой школой
Итак, Медфорд…
Из предыдущего повествования могло сложиться впечатление, что Медфорд – крупный красивый американский город. Однако всё познаётся в сравнении.
После того как Ирина пожила в крошечном горном посёлке с населением пятьсот человек, Медфорд превратился для неё в город мечты, которую она считала недосягаемой. На самом же деле этот небольшой городок был всего лишь восьмой (!) в штате Орегон по количеству населения – здесь насчитывалось чуть больше восьмидесяти тысяч человек.
Если бы раньше Ирине сказали, что она будет жить в городе такого размера, она вряд ли приняла бы подобную новость с радостью: в её родном городе проживало около миллиона человек, и любой населённый пункт, меньший по размеру, воспринимался ею как маленький, а значит, недостойный внимания. Но теперь всё изменилось, и Медфорд казался ей настоящим райским уголком, жить в котором означало большую удачу.
В городе находились целых две государственные школы для старшеклассников*, в каждой из которых училось более полутора тысяч человек, – какое уж тут сравнение с горсткой учеников в школе Бьютт-Фолса! Учитывая тот факт, что ученики младших и средних классов учились отдельно – в других школах, – можно представить дух, который царил в здании, где находились полторы тысячи молодых людей от пятнадцати до восемнадцати лет! Это была абсолютно непередаваемая атмосфера буйной юношеской энергии и бросающей вызов дерзкой уверенности. Находясь там, Ирина чувствовала необъяснимый внутренний подъём, будто в ней на полную мощность загорались все лампочки, отвечающие за работу её тела и сознания.
Кроме того, оказалось, что климат в Медфорде был намного мягче.
Бьютт-Фолс находился выше в горах. По утрам там бывало очень холодно, и когда Ирина шла в школу, её всегда пробирало до костей. Надевать же тёплые куртки у подростков было не принято – после полудня становилось жарко, и когда ученики возвращались из школы домой, никто не хотел вместе с тяжёлым школьным рюкзаком тащить ещё и тёплую одежду. Выделяться Ирине не хотелось, и она одевалась как все – в лёгкую ветровочку, – и откровенно мёрзла по дороге в школу.
Выйдя из дома в своё первое школьное утро, Ирина почувствовала, что в Медфорде гораздо теплее. Даже от одного этого наблюдения она ощутила неожиданный прилив радости.
Джейсон завёл пикап, чтобы подвезти их с Ханной до школы. Ирина благодарно взглянула на яркое утреннее солнце и забралась в машину.
К своему удивлению, девушка чувствовала себя расслабленно: не было напряжения и тревожного страха, которые она всегда ощущала перед встречей с новым коллективом. Ей было легко и радостно, и она улыбалась, что называется, «во весь рот». Душа её пела и летела вперёд, обгоняя тёмно-синий старенький автомобиль Джейсона.
Джейсон чувствовал настроение девушки и постоянно смеялся. Ему тоже было хорошо. И только Ханна, судя по её ядовитым ремаркам, не могла взять в толк – чему могут радоваться «эти двое придурков», когда ничего хорошего, по её мнению, не произошло.
Ирина смотрела на скривлённые недовольством губы польки и удивлялась: как можно быть такой ворчливой, когда тебе всего семнадцать? Как можно не радоваться солнцу, ветру, тёплому осеннему дню?
Даже проучившись рядом с полькой до конца учебного года, Ирина так и не смогла понять её, а тем более в то первое школьное утро, когда сама Ирина неслась навстречу новому, лучшему, испытывая приятное трепетное волнение. Но, по всей видимости, все переполнявшие Ирину чувства были для польки сфинксовой загадкой.
В школе их пути с Ханной разошлись. По счастливой случайности ни одного одинакового предмета у них не было. А это означало, что хотя бы здесь Ирина была свободна от её назойливого пессимизма.
Первые четыре урока Ирины проходили в бизнес-школе.
Это было выделенное крыло здания, в котором располагалось несколько учебных классов. Один из классов был полностью укомплектован компьютерами – лекции, проходившие здесь, можно было набирать на клавиатуре и сохранять на дискете.
Первым уроком, на который Ирина попала, был загадочный для неё предмет под названием «Маркетинг». Его вёл руководитель бизнес-школы Майк Нельсон. Приятный мужчина лет сорока, всегда приветливый и обходительный с учениками, он вызывал чувство глубокого уважения и доверия. Дело своё он очень любил, и ученики остро чувствовали эту любовь, подсознательно перенимая его отношение к предмету с самых первых уроков.
Внешность мистера Нельсона не вызывала особых симпатий: он был лысоват, толстоват и носил усы, вызывавшие невольную улыбку. Одевался мистер Нельсон всегда просто, предпочитая джинсы, бесформенные толстовки и трикотажные рубашки свободного покроя.
Любили преподавателя не только за знание предмета. Он покорял сердца ребят своим добродушием и неподражаемым искромётным юмором. Все в классе знали, что любой их выпад или выходку мистер Нельсон способен высмеять на самом высоком уровне, обернув оружие умника против него самого, потому на его уроках стояла непривычная тишина.
– Доброе утро! – приветствовал мистер Нельсон свой класс. – Сегодня у нас необычная новенькая. Она студентка по обмену из России. Знакомьтесь, Ирина Синицына. – Он попытался выговорить имя вместе с фамилией.
В классе послышались возгласы «Вау», многие из ребят буквально очнулись от сна, в котором ещё пребывали до последней минуты.
– Из России? Правда? – полетели вопросы. – А там действительно медведи по улицам ходят?
Почему-то упоминание о России не оставило равнодушными этих ребят.
– Давайте не будем говорить глупости, – прервал многочисленные возгласы мистер Нельсон. – А то наша гостья решит, что вы совсем ничего не знаете ни по истории, ни по географии.
Возгласы прекратились, но ученики до конца урока продолжали бросать любопытные взгляды в сторону Ирины. Здесь Ирина ощущала себя настоящим заморским дивом, которое будоражило умы сверстников и вызывало их неподдельный интерес. Это ощущение было для неё новым и необычайно приятным.
Вторым уроком в бизнес-школе был английский язык. Его преподавал немного замкнутый и несколько суетливый мистер Ди. Он не обладал такой харизмой, как руководитель бизнес-школы, но дело своё, безусловно, знал. Мистер Ди был невысокого роста, щуплого телосложения, всегда носил очки в чёрной, слишком громоздкой для своего небольшого лица оправе, и кроме всего прочего, показался Ирине несколько занудным и простоватым.
А вот преподаватель третьего предмета шокировал Ирину на все сто.
Когда прозвенел звонок, учительское место пустовало. Все заняли свои парты.
Ирина тоже села на свободную парту и несколько отвлеклась, отыскивая в рюкзаке ручку. Когда же она подняла глаза, то от неожиданности выронила рюкзак.
В класс вплыла не толстая, а очень-очень-очень толстая женщина на непомерно коротких ножках. В её фигуре было непропорционально всё – маленькая, коротко стриженная голова, необъятное тело, короткие ножки и почти крошечные ступни. Ирина никогда в жизни не видела вызывающую столько отвращения внешность. Однако остальные ученики не выказывали к учительнице никакой неприязни. Более того, они никогда не шутили ни по поводу её веса, ни по поводу особенностей её внешности, а, напротив, как позже выяснилось, даже любили миссис Форестер за её поистине доброе сердце.
Преподавателей было всего трое. Они вели по нескольку предметов, что показалось Ирине очень удобным.
И – важно! – целых четыре урока подряд Ирина видела перед собой один и тот же коллектив учеников! Уже за одно это она готова была расцеловать Джилл Саммерс!
«Спасибо!» – ликовало Иринино счастливое сердце.
На переменах к Ирине обязательно подходил кто-то из ребят и задавал очередной вопрос. Здесь она была отнюдь не пустым местом, как в школе Бьютт-Фолса.
После бизнес-школы Ирина посетила уроки литературы и математики. Там её никто не представлял всему классу, и ученики отнеслись к ней, как к обычной новенькой, поэтому удивлялись, когда слышали её незнакомый акцент.
Но в действительности Ирина слабо походила на обычного американского подростка, как бы сильно ни старалась. Печать другой культуры крепко держалась на её юном лице. И кроме того, ей было интересно абсолютно ВСЁ, тогда как на лицах местных ребят читалась откровенная скука.
Хотя особого внимания на последних уроках ей не уделили, это было неважно, отличное начало положено: у Ирины стали появляться друзья, и впервые за два месяца учёбы в Америке она не чувствовала себя одинокой.
Помимо неё в этой школе оказалось ещё шесть студентов по обмену. Во время большой перемены, когда все ученики устремились в столовую, студенты по обмену заняли отдельный стол, без лишних слов принимая Ирину в свою небольшую «семью».
Несколько слов о самих обедах.
Как таковой столовой в школе не было. Каждый ученик приносил из дома ланч в специальном пакете. На большой перемене все собирались в огромном зале для школьных мероприятий, где стояло большое количество столов и стульев. Там и проходил обед. У большинства ланч состоял из бутылки кока-колы или сока и пары бутербродов. Особенно в ходу были бутерброды с арахисовой пастой, сыром и джемом и бутерброды с тунцом и майонезом.
Наконец уроки закончились.
Ирина вышла из школы счастливая и довольная – теперь она знала, что у неё всё будет хорошо и год в Америке пройдёт весело и с пользой.
Ханна уже стояла в том месте, где их должен был подобрать Джейсон.
– Ну, и что ты опять такая довольная? – раздражённо спросила она Ирину. – Умных американцев встретила?
Ханна рассмеялась над собственной шуткой.
– Представь себе, встретила! – простодушно ответила Ирина. – По крайней мере, точно умнее, чем в Бьютт-Фолсе.
– Господи, я даже боюсь представить, кто тогда живёт в этом самом Бьютт-Фолсе, – ухмыльнулась Ханна.
Стоял конец октября, но погода в южном Орегоне всё ещё была чудесной: она по-прежнему баловала теплом и ласковым солнечным светом. Многоцветная осенняя палитра делала любую поездку по Медфорду и его окрестностям просто волшебной.
Идеально подстриженные зелёные газоны превращались в гладкий мольберт, на котором разноцветная осенняя листва выписывала причудливые картины.
По краям дорог красовались остролистные клёны. Вспыхнувшие ярким осенним пламенем, они гордо роняли на землю пятипалые багрово-красные или ярко-жёлтые листья.
Каждый день яркие осенние картины вызывали в душе Ирины бурю эмоций. Ирина любила осень, любила её за красоту, за лёгкую грусть от предстоящего расставания, за солнечные лучи, которые ещё согревали, ласково касаясь щеки. И когда радость от соприкосновения с осенней природой захлёстывала её, Ирина слышала внутри мелодию – нежную мелодию осени, танцующей романтический балет.
Вот и теперь, ожидая Джейсона, Ирина задумчиво смотрела на кружащуюся в воздухе разноцветную листву, вслушивалась в её тихое шуршание, растворяясь в осенней музыке и чувствуя необыкновенную радость.
Колкие слова Ханны долетали до неё словно из другого мира.
Вскоре подъехал Джейсон. Всю дорогу до дома он расспрашивал Ирину про её первый день. И она весело рассказывала ему про преподавателей, учеников, сами классы бизнес-школы, говорила, как ей всё понравилось и в каком она восхищении.
– Ну, вот и славненько! – радовался вместе с ней Джейсон. – Я так рад, что тебе понравилась новая школа!
Ирина чувствовала, что его радость была чистой и искренней.
– Слушайте, меня уже просто тошнит от ваших сладеньких словечек: «я так рад», «я так рада», – передразнила их Ханна. – Давайте вы продолжите радоваться без меня – когда приедем.
– Ты неисправима, – расхохотался Джейсон. Он был в слишком хорошем настроении, чтобы обращать внимание на поддёвки Ханны. – Она у нас всегда такая суровая. Прямо фурия!
Теперь они уже хохотали вместе с Ириной, не обращая внимания на яростное поблёскивание глаз польки.
Дни летели за днями.
Ирина бежала в школу, как на праздник. Ей нравилось абсолютно всё! В бизнес-школе все уроки были очень интересными. После теории всегда давалось практическое задание. Ирине нравилось изучать рекламные буклеты, составлять маркетинговый план для какой-нибудь фирмы, и даже просто печатать некоторые лекции на компьютере.
Все ребята были с ней приветливы и внимательны, однако настоящих друзей в бизнес-школе у неё появилось немного. А точнее – всего три. Все трое – американцы.
Первого звали Роберт, Роб. Он был о-о-очень высокого роста, с невероятно, как ей казалось, большим размером ноги. Глядя на него, она всегда вспоминала стихотворение Сергея Михалкова «Дядя Стёпа»:
«…Лихо мерили шаги
Две огромные ноги:
Сорок пятого размера
Покупал он сапоги…»
Роберт всегда помогал Ирине разбираться с компьютером, если у неё что-то не ладилось, а также любил объяснять ей слова, которые она не знала.
– Keepaneye? Ну, это значит «внимательно наблюдать, не терять из поля зрения, не спускать глаз». Поняла? – Роб в очередной раз объяснял Ирине новое понятие.
– Нет, – смеялась Ирина. Иногда она притворялась, что не понимала, заставляя Роберта приводить десятки синонимов.
Она видела, что ему нравится объяснять слова, будто в этот момент он не столько помогал ей, сколько тестировал сам себя: сколько же синонимов ему удастся найти для одного и того же понятия. Поэтому для них обоих это превратилось в своего рода игру, а игра переросла в хорошие дружеские отношения.
Кроме Роберта, Ирина часто разговаривала с одной парочкой: Максом и Мэри. Ребята дружили уже не первый год. Однако природу этой дружбы Ирина искренне не понимала.
Ребята были буквально приклеены друг к другу: всегда и везде их видели вместе. То они держались за ручку, то сидели друг у друга на коленях, то слишком откровенно обнимались и даже целовались прямо в коридорах школы! Создавалось впечатление, что они – молодожёны и живут в законном браке. Когда озадаченная Ирина задала ребятам этот вопрос, они расхохотались и сказали, что не собираются пока жениться, но очень любят друг друга, поэтому и проводят столько времени вместе.
Но что удивляло Ирину больше всего – преподаватели не возражали! Они полностью игнорировали чересчур темпераментные отношения парочки и воспринимали ребят как единое целое, а потому если давали какое-то групповое задание, то по умолчанию ставили их в одну группу.
Но чаще всего Ирина, конечно же, общалась с другими студентами по обмену.
Они гораздо лучше понимали друг друга, а значит, могли поддержать в трудную минуту. Кроме того, когда они общались между собой, ни у кого не возникало напряжения – ведь английским в совершенстве никто из них не владел.
А ещё им было интересно узнавать что-то новое о чужих культурах. Они видели, насколько не похожи, и им нравилось задавать вопросы и вглядываться в незнакомые черты друг друга, будто сквозь эти черты проступали и сами чужедальние страны, до которых им, возможно, никогда в своей жизни не удастся добраться.
Особенно близко Ирина сдружилась с мексиканкой, японкой и бразильянкой. Они стали чаще отделяться на ланче от других студентов по обмену, а позже стали собираться вместе и после школы, чтобы прогуляться по магазинам, посмотреть какой-нибудь фильм или просто поболтать.
Самой близкой подругой для Ирины стала Камила – девушка из Мексики. Оказалось, что Камила живёт в доме у Джилл Саммерс. Разумеется, Джилл упоминала Ирине о Камиле, но Ирина была так погружена в собственные переживания, что не совсем осознавала этот факт, а потому была несколько удивлена, когда Камила начала говорить ей про Джилл, семью Саммерс, и про то, что она знает всё о жизни Ирины в Бьютт-Фолсе.
*Школа для старшеклассников – в Америке обучение в школе проходит ступенчато: сначала ребёнок поступает в начальную школу (с 1 по 4 класс), потом переходит в среднюю (с 4 по 8 класс), а потом в старшую (с 9 по 12 класс). Таким образом, в школе ребята находятся среди своих сверстников. Количество учеников в школах варьируется в зависимости от размера населённого пункта.
Урок 8.
Не стоит бояться нового, новое – это ВОЗМОЖНОСТЬ!
Глава 9. Накануне праздника Хеллоуин
Ирина переехала в Медфорд незадолго до одного из любимых праздников американцев – праздника Хеллоуин*. Теперь её теоретические познания об этом празднике приобретали физическую форму. Перед продуктовыми маркетами выставили огромные спелые тыквы, чтобы каждый мог купить рыжую красавицу и украсить свой двор, вырезав в ней пугающую рожицу и поставив внутрь зажжённую свечу; в торговых центрах в продаже появились костюмы всякой нечисти. А школа бурлила в преддверии предстоящего парада, который должен был состояться накануне праздника.
– Интересно, кто же всё-таки будет на параде принцессой от класса выпускников в этом году? Как думаешь, Роб? – спрашивала черноглазая Тиффани, свободно закинув ноги на парту и что-то помечая в тетради, – до звонка оставалось несколько минут. – Джессика или Джули?
– Нашла кого спросить, – ухмыльнулся Роберт, бросая на парту толстый скоросшиватель, с грохотом ударившийся о поверхность.
От внезапного стука Ирина вздрогнула.
– Так всё-таки, Роб: Джессика или Джули? – Тиффани насмешливо повторила вопрос, держа во рту кончик ручки.
– Плевать я хотел на обеих, – беспечно заявил Роберт, усаживаясь на стул и вытягивая свои длинные ноги в проход. – И что ты ко мне привязалась? Вон Анжелу спроси: та тебе мигом расскажет все последние сплетни и кто, по последним слухам, нацепит в этом году корону.
Тиффани улыбнулась.
– Роб, я в курсе про Анжелу. Но, видишь ли, мне очень интересно, какой тип женской красоты ближе именно тебе. – Она шутливо подмигнула.
– Так я тебе и рассказал, Тиффани! – фыркнул Роберт. – Единственное, что могу тебе открыть: к этим двоим я полностью равнодушен.
Тиффани засмеялась. Она была одной из первых учениц класса: остроумной, общительной и определённо «с мозгами», однако внешностью особой не выделялась. Но про себя Ирина отметила, что её открытый ясный взгляд тёмно-карих глаз действовал на парней как магнит.
– Роб, а про какую принцессу она говорит? – шёпотом спросила Ирина парня, легонько ткнув его в спину ручкой.
Роберт обернулся:
– Каждый год перед Хеллоуином у нас проходит праздничный парад. Желающие наряжаются в костюмы всякой нечисти, а от каждой из четырёх параллелей выбирают принца и принцессу. Четыре принца и четыре принцессы. Парад проходит на машинах. Коронованная пара едет в какой-нибудь крутой красной тачке, типа кабриолета. Ну знаешь, чтобы можно было в нём встать и покрасоваться на весь город. А остальные едут в открытых грузовиках. И каждый год разгорается спор, кто будет надевать корону в этом году – будто больше заняться нечем! – Роберт скривил губы в презрительной усмешке.
– А как их выбирают? – Ирина не отставала.
– Да как-как, очень просто. Принца выбирают за какие-нибудь спортивные заслуги. Обычно это футбольная звезда школы этого года. А девчонок выбирают из команды Cheerleaders**. Типа там всегда самые красивые и активные, – объяснил Роберт.
– А ты тоже будешь наряжаться в костюм, – с любопытством спросила Ирина, хотя звонок уже прозвенел.
– Ага, держи карман шире! – усмехнулся Роберт. – На мой рост и костюма-то не найти. Ты представляешь себе двухметрового скелета?
Ирина засмеялась – картина и впрямь рисовалась забавной.
28 октября в школе творилось что-то невообразимое: вся парковка была запружена открытыми грузовиками, на которые нескончаемым потоком поднимались ведьмы, гоблины, франкенштейны, парни с оранжевыми тыквами на головах, скелеты и прочая невиданная нечисть. Ирина не могла узнать никого: на лицах одних был чёрно-белый грим, на других – скрывающая маска. Принцы и принцессы служили ярким контрастом в этой разнаряженной толпе: на девушках были надеты чёрные вечерние платья в пол, а на парнях – классические костюмы, белые рубашки и даже бабочки (!). Два красных, белый и ярко-синий новенькие кабриолеты, на которых разместились «коронованные особы», блестели среди гущи неприметных грузовиков, как свалившиеся с неба огромные драгоценные камни, будто подтверждая своим видом статус выбранных пар.
Наконец вся толпа загрузилась, и транспортная колонна с разряженными школьниками выехала на одну из центральных улиц Медфорда. Зрелище было необыкновенное! Сотни учеников в костюмах кричали и махали с грузовиков, медленно ползущих по городу.
Горожане высыпали на улицу и весело махали в ответ. На некоторых машинах красовались тыквы со свечами внутри, будто приветствуя своих собратьев, расставленных по всему городу.
Студентам по обмену тоже достался небольшой пикап. Они следовали в хвосте праздничной колонны. В отличие от остальных школьников все они были без костюмов.
Глядя на их лица, было понятно, что они из разных стран, поэтому из остальных грузовиков до них долетали крики «Привет студентам по обмену!».
Ирина вместе со всеми кричала что-то в ответ на многочисленные приветствия, махала руками и веселилась от души. Она не понимала ни цели, ни смысла этого праздника, но ей было всё равно – ей просто было по-настоящему весело.
Вся огромная школа будто слилась в одну праздничную массу, от которой исходило ощущение грандиозного торжества. Все смеялись, шутили, а кое-где даже пели зажигательные песни.
После торжественного шествия Ирина должна была отправиться в гости к Джилл Саммерс – та пригласила её в свой дом с ночёвкой.
Семья Джилл жила неподалёку от другого городка южного Орегона – гостеприимного Ашленда, который считался по праву туристической жемчужиной этой части штата. Он находился в 18 километрах от Медфорда.
В школу подруга Ирины, Камила, добиралась вместе со своим американским папой – Рэнди Саммерсом. Он тоже работал учителем: преподавал право.
Рэнди Саммерс выделялся среди других американцев и очень нравился Ирине. Это был высокий, под два метра, стройный мужчина с белыми как снег волосами, светлой кожей и вечно смеющимися глазами, которые обычно скрывались за широкой оправой очков.
Иногда у Ирины складывалось впечатление, что Рэнди совсем не умеет разговаривать серьёзно: шутки срывались с его уст непроизвольно, вызывая невольные улыбки окружающих. Он обладал настоящей магией превращать самый унылый, безрадостный день в яркий беззаботный праздник, заставляя забыть собеседника о своих проблемах и неудачах. В школе его любили все.
В списке предметов Ирины права не было, поэтому ей оставалось только догадываться, как с таким характером Рэнди удавалось вести такой серьёзный предмет.
После парада Рэнди отвёз Камилу и Ирину в ресторан со шведским столом. Там их уже ожидали трое дочерей Джилл. И только сама Джилл и её старшая дочь отсутствовали: Джилл задержалась на работе, а Деви уже училась в колледже и находилась далеко от Медфорда.
Однако и без Джилл Ирина чувствовала себя очень комфортно. Рэнди не умолкал, создавая между девочками непринуждённую атмосферу.
Все дочери мистера и миссис Саммерс, как одна, походили на папу: блондинки с прямыми волосами до плеч, с голубыми прозрачными глазами и белой аристократической кожей – они были похожи на двойняшек, которые по непонятной причине немного различались по возрасту. У двух младших девочек стояли брекеты, что делало их ещё более похожими друг на друга.
– Ну что, теперь ты понимаешь, Ирина, в каком цветнике я живу? – шутил Рэнди, с довольным видом обводя глазами свой женский батальон. – Знакомься: это Мэгги, ей 18, это Криста, ей 14, а это Марта, ей всего 12. А ещё у нас есть старшая Деви, правда, Камила? Вот Камила не даст соврать – нас действительно так много. Деви недавно исполнился 21 год, она учится в колледже, в Портленде. Поэтому с ней тебе познакомиться не удастся. По крайней мере, в этот раз.
Они весело болтали о школе, о мелких происшествиях, о планах на предстоящие выходные – в общем, обо всём на свете. По всему было видно, что девочки любят отца и очень с ним близки. Они без колебаний рассказывали ему о своих маленьких бедах, тревогах, неудачах, равно как и о своих победах, успехах и достижениях; делились смешными историями, которые произошли с ними в школе.
Рэнди внимательно слушал их рассказы, давал советы, снимал излишнее напряжение своими шутками, и было похоже, что он часто выступает в роли и папы, и мамы одновременно.
Ресторан, в котором они сидели, был милым, уютным местом. Вход сюда стоил 18 долларов с человека. За эту сумму гостю представлялась возможность выбирать «что только душе угодно» из большого ассортимента салатов, мясного, гарниров и десертов.
Еда была вкусной и свежей, а у Ирины, помимо всего прочего, появилась возможность попробовать что-нибудь новенькое.
Заведение, похоже, пользовалось спросом, потому что почти все столы были заняты. Среди обычных посетителей ресторана двое выделялись особенно – их чересчур массивные тела невольно привлекли внимание Ирины.
Заметив, что она не в силах оторвать от них глаз, Рэнди прокомментировал:
– Видишь ли, в Америке очень много людей, которые не могут удержаться от соблазна вкусно поесть. Обильная еда плюс малоподвижный образ жизни – и вот тело расплывается до необъятных размеров. Человек перестаёт быть себе хозяином. Теперь ему всё время хочется есть. И чтобы не тратить на еду слишком много денег, такие люди ищут дешёвые кафе. А что может быть лучше для такого любителя, чем шведский стол, где за те же 18 долларов можно съесть намного больше, чем в любом другом месте? Поэтому здесь всегда встречаются супертолстые люди.
– Удивительно, – ответила Ирина, – в Америке я впервые вижу таких толстых людей. Даже в голове не укладывается, как им удаётся двигаться при такой массе?! И где они берут одежду таких гигантских размеров?
– Ну, с этим в Америке проблем нет. Это прибыльный бизнес. Существуют целые сети, торгующие для этой категории покупателей, – улыбнулся Рэнди.
Ирина ещё долго украдкой наблюдала за мужчиной, который с бешеной скоростью съедал одно блюдо за другим. Он занимал практически всю скамейку, рассчитанную на двоих. Широкие коричневые джинсы, казалось, трещали по швам, плотно сжимая объёмные бёдра, больше напоминавшие массивные конечности бегемота. Талии не было – огромный, обвисший, подобно сдувшемуся наполовину парашюту, живот тяжёлым бременем покоился на ногах. Пуговицы фланелевой клетчатой рубахи, напрягаясь из последних сил, еле держались на складках вздымающейся при дыхании плоти. Щёки надулись, превратив глаза в две бессмысленные щели, рот блестел бесстыдной красной впадиной, не имеющей дна. На голове мужчины была засаленная красная кепка, которую он даже не потрудился снять.