За час до прихода гостей были нарезаны фрукты и расставлены бутылки с шампанским, вином и напитками покрепче. Да, ещё в хрустальную чашу щедро насыпали жареный арахис. На этом изобилие новогоднего стола для двадцати гостей исчерпывалось.
Ирина растерянно глядела на нарядные салфетки, блестящие дорогие бокалы и новогодние одноразовые тарелочки, аккуратно составленные в углу стола, как бы завершавшие праздничную сервировку.
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – говорила Ирина сама с собой.– Да ведь Линда в обычный день намного вкуснее готовит! А тут праздник всё-таки, Новый год! А поесть как будто нечего…»
Минут за десять до начала вечеринки супруги Лефиве спустились вниз в вечерних нарядах.
Линда была неотразима: вечерний макияж, ярко-красная помада, нитка крупного бархатного жемчуга вокруг тонкой шеи, восхитительное чёрное платье в пол, подчёркивающее плавные контуры великолепной фигуры и изящные лакированные туфли на каблуках. Она походила на богатую владелицу крупного поместья: гордую и величественную.
Не менее изысканно выглядел Дон: дорогая, тщательно выглаженная рубашка кремового цвета, классические тёмно-зелёные брюки с идеальными стрелками, начищенные до блеска кожаные ботинки с рыжеватым отливом и золотой перстень на мизинце – Дон был под стать своей красавице-жене.
Дети были тоже принаряжены, но гораздо проще. Единственное, что, пожалуй, сильно отличало их в новогодний праздник – это тщательно зализанные головы, как будто именно в причёске и заключалась особенность их вечернего наряда.
Вскоре посыпались гости. Почему-то Ирине пришло в голову именно это слово.
Они появились почти одновременно, словно соблюдая неписаный закон пунктуальности. Абсолютно все были в вечерних нарядах: женщины чаще в черных платьях с яркими блестящими колье, а мужчины в дорогих костюмах с бросающимися в глаза запонками. Детей среди них почти не было.
По паркету холла застучали каблучки – снимать обувь у американцев было не принято.
Дом в одно мгновение переполнился пенящимся торжеством, а пространство напиталось тонкими ароматами женского и мужского парфюма.
Супруги Лефиве приветливо встречали гостей у порога, после чего те растворялись в тёплых объятиях необъятного дома, появляясь в самых неожиданных его закоулках. Казалось, абсолютно все хотели попробовать на зуб каждый сантиметр нового жилья семьи Лефиве. Ирине было странно наблюдать за таким поведением гостей, но ни Дон, ни Линда не придавали этому значения. А может быть, просто не могли контролировать такое количество людей в своём доме.
Толпа гостей быстро росла, и вскоре по всему первому этажу распределились небольшие стайки по интересам, в которых подвыпившие гости весело болтали, держа в руках бокалы со спиртными напитками.
Со стороны Ирине чудилось, что пришедших больше интересовал новый дом Лефиве, чем новогодний праздник.
Вечеринка началась в девять вечера, но продлилась недолго. Многие под разными предлогами покинули торжество до двенадцати. Оставшиеся дождались полуночи больше из формальности, выпили шампанского на улице, поздравили друг друга с Новым годом и разъехались без особых эмоций.
Линда быстро смахнула со стола одноразовые тарелочки, поставила имевшуюся грязную посуду в посудомоечную машину и, довольная отведённым мероприятием, отправилась спать.
Дети тоже без всякого энтузиазма дожидались полуночи – скорее из возможности понаблюдать за поведением взрослых (почему-то это было для них весьма любимым развлечением). Когда же начали отъезжать последние машины, они быстренько нырнули в свои тёплые постельки, так и не поздравив друг друга с Новым годом.
Деда Мороза в новогоднюю ночь здесь не ждали. Да и праздника как такового Ирина не ощутила.
Она стояла перед окном со стаканом апельсинового сока, смотрела на звёздное небо, бесснежный уличный пейзаж и сама поздравляла себя с Новым годом.
– Как встретишь Новый год, так его и проведёшь, – проговорила она вслух.
В её памяти проносились детские новогодние ёлки, школьные новогодние дискотеки, весёлые новогодние посиделки до глубокой ночи, «Голубые огоньки» – всего этого в Америке не знали, и всего этого она не могла рассказать своей американской семье. Ведь чувство волшебства новогодней ночи нельзя передать словами, его можно только переживать каждый год снова и снова, но переживать на родной земле, где это чувство по-настоящему живо.
Урок 16.
Берегите ВОЛШЕБСТВО!
*Бумажные пакеты – большие прямоугольные пакеты без ручки, изготовленные из обёрточной бумаги. Уже в 94-м году в продуктовых супермаркетах Америки НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИ пластиковые пакеты. Использование бумажных пакетов без ручек стало возможным, поскольку покупатели приезжали за продуктами исключительно на автомобилях. Нагрузив на кассе тележку бумажными пакетами, доверху набитыми товарами, покупатель свободно довозил её до своей машины, а потом легко перекладывал полные пакеты в багажник – в этом случае не очень прочный бумажный пакет выдерживал, а ручка оказывалась ненужной.
Глава 17. У врача
В конце января Ирина почувствовала себя плохо. Она всегда отличалась отменным здоровьем и едва ли жаловалась на своё тело. Но в этот раз ей показалось, что всё очень серьёзно. У неё заболел желудок. По крайней мере, так она сама определила. Ирина стала чувствовать его каждый раз после еды – боль была небольшая, но довольно ощутимая и долго не проходила.
Около недели Ирина молчала. Во-первых, ей не хотелось докучать приёмным родителям своими проблемами. А во-вторых, в ней с огромной скоростью разрастался страх, что заболевание серьёзное и она умирает.
Со стороны это могло показаться смешным, но основания для опасений у Ирины действительно были: за несколько лет до этого от рака желудочно-кишечного тракта скончалась её бабушка по маминой линии. Болезнь бабушки протекала тяжело. Маме пришлось забрать её к ним в двухкомнатную квартиру и несколько месяцев ухаживать за больной. Ирина смотрела, как медленно угасает бабушка, и порой её охватывал дикий ужас от осознания того, что болезнь может произойти с любым человеком и в любой момент.
Вот и теперь страх смерти, остро пережитый несколько лет назад, неожиданно вернулся.
Несколько ночей Ирина не спала, но потом всё же решилась поговорить с Линдой. Она не стала делать никаких предположений, а просто сказала, что у неё болит желудок.
Линда не испугалась. Она отнеслась к новости спокойно.
– Ирина, для этого случая у тебя есть медицинская страховка. Мы сможем получить консультацию у врача и провести необходимые исследования. Ты только не переживай заранее. Я запишу тебя к хорошему доктору в нашей клинике. – Линда посмотрела на Ирину с улыбкой.
– Мне казалось, я использовала всю страховку на стоматолога, – засомневалась девушка.
– Страховка на стоматолога идёт отдельно, так что всё в полном порядке, –объяснила Линда.
Ирине полегчало. Она стала ждать, когда Линда повезёт её на приём. Маме, которая позвонила ей как раз перед приёмом, Ирина ничего не сказала – та ещё не могла полностью оправиться от новости, что дочери пришлось переезжать во второй раз. Про историю с полицейским родная семья Ирины пока тоже не знала.
Через пару дней они с Линдой припарковались на вместительной стоянке перед городской клиникой. Двухэтажное здание, состоящее из трёх корпусов, было выложено из кирпича нескольких оттенков тёмно-красного цвета. Большая приёмная, где происходила запись пациентов, находилась в отдельном угловом корпусе, который возвышался над двумя другими крыльями клиники, словно громадная башня каменного замка. Стены башни с двух сторон прорезали два высоченных – от основания и почти до плоской крыши – окна, которые заканчивались красивым арочным изгибом. Территорию вокруг клиники украшали высокие стройные туи, небольшие клёны и аккуратно подстриженные ряды вечнозелёного кустарника.
Как и в случае с посещением стоматолога, увидев всю эту красоту, Ирина позабыла о страхе. Предательски стучавшие ещё несколько минут назад зубы и трясущиеся колени расслабились и вернулись в нормальное состояние.
Выйдя из машины, Ирина глубоко вздохнула.
Доктор принял их строго по времени. Линда вошла в кабинет вместе с Ириной.
Девушку несколько удивило внешнее сходство врача с американским стоматологом, которого она посещала осенью: похожая фигура, небольшие усики, проступающая лысина и успокаивающая улыбка – что-то, безусловно, роднило этих двух мужчин.
– Ну, Ирина, рассказывай, что у тебя стряслось, – бодро начал расспросы доктор. – С чего это вдруг ты решила заболеть в Америке?
– Не знаю, – растерялась Ирина. – Живот после еды стал болеть.
Доктор задал несколько уточняющих вопросов, а потом спросил:
– У тебя случался в последнее время стресс?
Линда не дала ответить Ирине.
– Случался! Да ещё какой! Ей пришлось переехать в новую семью в сопровождении полицейского.
– Не может быть! – искренне удивился доктор. – Может, тогда это объясняет причину твоего состояния, Ирина? Стресс первым делом сказывается у подростков на желудке. Поэтому тебе надо успокоиться и перестать переживать. Неважно, что тебя беспокоит: новая семья, школа, друзья, проблемы с желудком – выброси всё из головы. Выброси, и всё! Это первое и самое главное в данной ситуации. Ты понимаешь, о чём я говорю? – Умные внимательные глаза смотрели на Ирину в ожидании ответа.
– Да, понимаю, – кивнула Ирина.
– Ну, вот и молодец! – улыбнувшись, сказал доктор. – Хорошо, тогда продолжим. Ложись на кушетку, я прощупаю твой живот.
Ирина выполнила просьбу врача. Мягкими умелыми движениями доктор надавливал на разные части живота и просил сказать ему, где она чувствует боль. Когда осмотр был окончен, доктор вымыл руки и перешёл к столу.
– Ирина, я выпишу тебе направление на рентген. После рентгена вы придёте ко мне с Линдой, чтобы я дал медицинское заключение и выписал лекарства. Но думаю, ничего серьёзного у тебя нет и беспокоиться не стоит. Ты поняла?
Внимательные глаза доктора снова изучали лицо девушки.
– Поняла. – Ирина с облегчением вздохнула.
Ей необходимо было услышать эти ободряющие слова. Она почувствовала, как хватка страха, сковывавшего её существо последние несколько дней, сильно ослабла.
– Тебе понравился врач? – спросила Линда, когда они сели в машину.
– Очень! Мне даже кажется, что у меня перестал болеть живот. – Ирина засмеялась.
Линда тоже захохотала.
– Я знаю, так иногда бывает после посещения доктора, но лучше ты не говори об этом Дону, иначе он будет смеяться над тобой до окончания года, – посоветовала Линда.
Дон был, видимо, серьёзно обеспокоен жалобами Ирины, поэтому, как только вернулся с работы, сразу увлёк Линду в свой кабинет, чтобы выяснить у неё все подробности посещения врача. За ужином он обратился к девушке с комментарием:
– Ну что ж, Ирина, значит, во всём виноват стресс?! Чёрт тебя дёрнул отправиться в Америку, где живут идиоты с оружием! Если бы не Джейсон, ты была бы сейчас в абсолютном порядке! Что скажешь? – Он помолчал. – Или это мы добавляем в твою жизнь стресса?
Дон говорил полушутливым тоном, но по его глазам Ирина поняла, что в действительности он хотел выяснить, не являются ли его шутки источником её беспокойства. Она поспешила заверить его в обратном:
– Дон, я совсем не переживаю из-за твоих шуток. И вообще, в вашей семье я чувствую себя свободно и комфортно, возможно, впервые за столько месяцев в Америке. – Ирина с благодарностью взглянула поочерёдно на Дона и Линду.
– Вот видишь! – Дон осуждающе посмотрел на жену. – Мои шутки не имеют отношения к её стрессу. У неё с головой всё в порядке. И нечего меня во всём обвинять.
Видимо, у Линды было своё мнение на этот счёт.
– Ну и отлично, – обрадовалась Линда. – Я серьёзно переживала, что ты расстраиваешься из-за уколов Дона. Да я бы сама из-за них переживала, будь я на твоём месте! Он кого хочешь до стресса доведёт. – Она улыбнулась и подмигнула Ирине.
Перед сном, лёжа в своей кровати и наблюдая за круглой луной, которая заглядывала в окно, словно незваная, но полноправная гостья, Ирина перебирала в голове все ситуации, которые остро переживала за последние полгода.
Первое, что пришло в голову, – смерть отца. Она была слишком неожиданной и нелепой, чтобы девушка могла принять её без внутреннего протеста и сопротивления. Отец никогда не посещал больниц и ни на что не жаловался. Представить его на больничной койке было немыслимо. Он очень радовался Ирининому успеху, тому, что она поедет в Америку. Отец очень гордился дочерью. А потом внезапно произошёл приступ: здорового и физически сильного мужчину скрутила жесточайшая боль. Сутки он сопротивлялся и не разрешал вызывать скорую. И только когда терпеть уже не было сил – сдался. Операцию проводили ночью: с субботы на воскресенье. У отца был перитонит. Сама операция прошла успешно, но, когда отцу давали наркоз, трубка с подачей кислорода попала не в трахею, а в пищевод. Врачи не сразу заметили ошибку. Мозг оставался без кислорода больше пяти минут.
Отец пролежал в коме семь дней. Семь бесконечных дней, которые Ирина вместе с мамой и родителями отца провели в коридоре больницы. Семь жестоких дней, когда весь мир Ирины крошился в пыль, стирая все её прежние мечты, выжигая из сердца радость. Впервые её вера в жизнь и в счастье потерпели крушение. Впервые она поняла, что любая опора в жизни – не больше чем иллюзия, которая может в любой момент рухнуть.
Она поехала в Америку только потому, что отец мечтал об этой поездке. Хотя всей её семье было, конечно, нелегко принять такое решение.
Потом Ирина вспомнила, как впервые увидела Бьютт-Фолс, как оказалась в своей крошечной каморке; вспомнила, как сильно ей не хватало воздуха, когда она пыталась бороться с чувством безысходности, как ей было больно и одиноко; вспомнила откровение Энджел, которое потрясло её до глубины души.
«Разве могут шутки Дона сравниться с тем грузом боли, которые я накопила к моменту встречи с семьёй Лефиве? – усмехнулась Ирина, разговаривая сама с собой. – Бедный Дон, он и вправду подумал, что мог стать причиной моей болезни!»
Конечно же, Ирина не рассказала о своих переживаниях ни Дону, ни Линде. Это было лишним. Но теперь, когда доктор назвал причину её проблемы, она постаралась отыскать в памяти все случаи, когда душевная боль была настолько сильна, что смогла проникнуть в тело и оставить там физические раны. Она увидела, что их накопилось слишком много.
«Неудивительно, что тело не справилось. Чаша боли перевесила чашу радости»,–невесело заключила Ирина после долгих раздумий.
Вскоре пошли на рентген. Перед процедурой Ирине дали выпить густую белую массу. Пить было не очень приятно, но терпимо.
Потом её положили на стол, стоявший посередине кабинета, и оставили одну. Над столом был закреплён рентгеновский аппарат. Процедура заняла пару минут.
На следующий день со снимком она должна была снова появиться у доктора.
В эту ночь Ирина опять не спала. Все сомнения роем поднялись в её голове. Она представляла, что на снимке самые жуткие болезни, какие только можно представить.
Хорошо, что приём состоялся утром и ей не пришлось трястись ещё несколько часов.
– Ну, как настроение Ирина? – доктор приветливо улыбался. – Как прошёл рентген? Надеюсь, было нестрашно?
– Нет. – Ирина помотала головой и натянуто улыбнулась.
– И небольно?
– Нет!
– Я же говорил! У нас абсолютно нечего бояться! Давай-ка мне снимок! Так, посмотрим, что тут у нас. – Он взял в руки снимок и поставил его на специально подсвеченную доску, которая позволяла увидеть все детали на негативе.
Какое-то время он молчал, стоя к ним спиной. Ирина напряжённо ждала, с надеждой глядя на его широкую спину. У неё было чувство, что от его вердикта зависит вся её жизнь.
Наконец он повернулся – на лице его играла лёгкая улыбка.
– Я же говорил – ничего смертельного! У тебя недостаточность кардиального сфинктера. Это такой мышечный клапан, который закрывает промежуток между желудком и пищеводом. Вот посмотри на этот плакат. – Доктор взял указку и подошёл к стене, где висел большой подробный плакат с названием «Строение желудочно-кишечного тракта». – Смотри вот сюда. – Он указал на нужное место рисунка. – Вот этот клапан у тебя до конца не закрывается, поэтому ты испытываешь ощущение тяжести и надутости желудка после еды. Такая патология однозначно произошла на фоне стресса. Поэтому, Ирина, главное твоё лечение – это спокойствие! Кроме того, сейчас, в период обострения, тебе необходимо соблюдать диету. Я бы рекомендовал на три-четыре месяца исключить определённые продукты: все цитрусовые, чёрный хлеб, кофе, шоколад и любые сладости, которые содержат какао. Эти продукты являются раздражителями для слизистой желудка и способствуют увеличению концентрации желудочного сока. К тому же я выпишу тебе таблетки. Попьёшь их в течение месяца. Я думаю, этого будет вполне достаточно. Конечно, если тебе станет хуже, можешь снова прийти на приём, но я считаю, что он тебе не понадобится.
Ирина облегчённо вздохнула. Теперь она знала и причины своего недомогания, и способы борьбы с ним. Ясность до конца развеяла её страхи, и она с глубокой благодарностью смотрела на американского доктора, будто он на её глазах совершил чудо.
– Спасибо большое! Я так боялась! – В голосе Ирины чувствовались облегчение и радость.
Доктор засмеялся.
– Никогда не стоит бояться! Лучше сразу узнать врага в лицо и успокоиться! Желаю тебе скорейшего восстановления! До свидания!
Он выписал рецепт и протянул его Линде.
– Спасибо, доктор, – поблагодарила Линда.
Ирина чувствовала себя легко и радостно. Ей хотелось прыгать, танцевать, веселиться! Теперь ей казались нелепыми мысли о смерти, которые ещё несколько дней назад вились вокруг неё, подобно стае чёрных ворон.
Она подскоками устремилась к машине.
Линда улыбалась, глядя на Ирину, она прекрасно понимала её состояние.
Сама Линда выглядела так, будто тоже испытала облегчение после объяснений доктора.
– Всё хорошо, – сообщила она Дону, как только тот вошёл в дом. – Лёгкая диета, спокойствие и приём одного вида таблеток в течение месяца. И Ирина снова будет в порядке!
– Отлично! Рад это слышать! – Дон улыбнулся.
В тот же день Линда приобрела необходимое лекарство, и Ирина стала принимать его согласно рекомендации врача.
Продукты, перечисленные доктором, девушка с лёгкостью исключила из своего рациона.
Прошло две недели, и Ирина почувствовала, что болеть желудок стал реже и меньше. А уже через месяц совсем позабыла, что у неё были какие-либо жалобы. Однако диету не бросила до конца учебного года.
Урок 17.
Стресс – источник любой болезни. Надо научиться останавливать излишние переживания.
Глава 18. Дон
Дону исполнилось 42. Это был его первый брак. И, как он сам утверждал, Линда женила его на себе, когда ему стукнуло 38. Ему было всё равно.
Практически сразу, как только Ирина поселилась в доме, Линда рассказала ей их историю.
Много лет Дон был холостяком и жил в доме, который собственноручно построил вместе со своим отцом. Несмотря на то, что он жил долгое время один, в его доме царил идеальный порядок. Когда Линда впервые посетила его холостяцкое логово, она не могла поверить своим глазам.
– Уж насколько я люблю порядок, но такой идеальной чистоты не было даже у меня! – не без гордости рассказывала она о муже. – Кроме того, Дон замечательно готовил. Он вообще прекрасно обходился без женских рук. Именно поэтому очень многие женщины хотели бы заполучить его в мужья. Однако он долго не поддавался женским чарам, несмотря на настойчивые ухаживания многочисленных поклонниц. На мне, правда, сломался, – как бы открывая секрет, делилась с Ириной Линда.
Ирине же казалось, что всё не так просто и что в этом рыжем – с ирландскими корнями – бородатом мужчине скрывается глубокая тайна. От него веяло незнакомым теплом, какое редко исходило от американцев. Когда он разговаривал с Ириной, она чувствовала его неравнодушие, будто он хотел видеть и видел её душу целиком – со всеми переживаниями и сомнениями – как на ладони. Он никогда не притворялся, никогда не пытался скрыть своих эмоций, но всегда говорил прямо, без обиняков, облекая свою правду в меткую остроту, которая без промаха била в цель. Эта черта Дона нравилась не многим. Ирина заметила, что у него нет близких друзей.
Раз в две недели он встречался с тремя парнями, которые составляли ему компанию для игры в покер, но это было всего лишь небольшим социальным развлечением, которое скорее помогало ему выглядеть «как все». Но «как все» он не был.
Причину такой непохожести на других Ирине удалось выяснить только через несколько месяцев. До той поры она наблюдала за ним, а он, по всей видимости, за ней.
Как только на улице потеплело, а к пятнадцати-восемнадцати градусам Цельсия температура поднялась уже к середине марта, Дон начал думать о том, как облагородить территорию вокруг дома – ведь они переехали в новый дом осенью, когда заниматься земляными работами уже не было смысла.
Надо сказать, что строители убрали за собой достаточно хорошо, однако перекопанная неровная земля, хотя и без мусора, выглядела не слишком привлекательно.
После совместного обсуждения супруги Лефиве решили, что вокруг дома будет расти ровный газон. В этой связи у Дона было два решения: нанять людей, чтобы те выровняли, утрамбовали землю, а после привезти готовый газон в рулонах и расстелить его перед домом за один день; либо же вскопать, выровнять, утрамбовать землю, посадить газонные семена и вырастить газон самостоятельно.
Все соседи, переехавшие в новые дома в одно время с Лефиве, будто сговорившись, выбрали первый вариант. Все они ждали погоды потеплее, чтобы привезти шелковистые зелёные рулоны и покончить с вопросом обустройства территории раз и навсегда.
Но не Дон.
Однажды рано утром Ирину разбудил оглушительный шум за окном. Она взглянула на часы – 5.30. С трудом заставив себя подняться, она раздвинула жалюзи и увидела Дона – тот усердно вскапывал землю электрокультиватором.
«В пять утра? Да ты, должно быть, шутишь!» – подумала Ирина и опять упала в постель.
Однако Дон отнёсся к поставленной им самим же задаче со всей серьёзностью. С того дня каждое утро с 5.30 до 6.15 он трудился на участке. После – душ, завтрак и – на работу.
На вопросы Ирины: «Почему он работает по утрам?» или «Почему бы не перенести эту работу на выходные?» – Дон отвечал, что вечером чувствует себя слишком уставшим и не способен на физический труд, а за одни выходные ему с таким объёмом работ не справиться.
После того как земля вокруг дома была вскопана, дня два-три он занимался тем, чтобы должным образом её утрамбовать.
Наконец после всех скрупулёзных земляных работ в землю были брошены газонные семена. Ирина полагала, что на этом утренние подвиги Дона закончились, однако сильно ошиблась.
Где-то в течение двух-трёх недель после посадки семян Дон ежедневно поливал посаженный газон из шланга. И делал это неизменно по утрам.
Вскоре его труды воздались сторицей! Чёрная земля стала сплошь покрываться нежными зелёными росточками.
Газон получился на славу: густой, шелковистый, радующий глаз весёлым зелёным отливом.
Когда газон встал перед домом плотным ковриком, другие соседи тоже зашевелились и заказали готовые зелёные рулоны. А Дон, глядя на то, как чужие люди работают на соседских участках, только усмехался себе в бороду.
Насколько Ирина поняла, глава семейства взял на себя поддержание порядка на территории вокруг дома и в огромном, на три машины, гараже.
В семье было три автомобиля: старый пикап – на нём Дон ездил на работу; семиместный новенький форд Линды, в котором семья могла уместиться целиком; и дорогой линкольн, который Дон выводил из гаража только в исключительных случаях.
После того как его земляные работы закончились, Дон переключился на мытьё подъездных путей, которые вели к гаражным воротам. Он мыл их по выходным с помощью специального устройства, но не просто водой, а с моющим средством (!).
Когда Ирина увидела это впервые, она сильно удивилась, но потом обратила внимание, что и центральные дороги Медфорда тоже регулярно моют с шампунем, и это вполне обычная для американцев практика.
Возможно, из-за отсутствия пыли на дорогах города у американцев и появилась привычка не разуваться при входе в дом. В городе было чисто при любой погоде. Белые тряпочные полукеды, которые Ирина купила себе сразу после приезда в Штаты, оставались ослепительно белыми и по прошествии почти целого года – до того дня, когда она полетела на родину.
Вообще, иногда Дон принимал странные решения, которые Ирина никак не могла понять. А может, это и было то самое нестандартное мышление, о котором говорят почти все, но лишь немногие способны демонстрировать на деле.
В один из выходных дней мальчишкам уж очень захотелось пиццы. Линда собиралась было заказать пиццу на дом, но Дон сказал, что с удовольствием прокатится по городу и сам привезёт желанный ужин домой. Было где-то около пяти вечера.
– Ирина, поедешь со мной за пиццей? – неожиданно позвал он Ирину.
– Конечно, – охотно согласилась девушка и побежала наверх за курткой.
Они вышли через заднюю дверь в гараж. Дон выгнал свой старенький пикап наружу и неожиданно заглушил мотор.
– В чём дело? – обеспокоенно спросила Ирина.
– Ты же хочешь научиться водить машину? – ни с того ни с сего спросил Дон.
– Ну, вообще-то да, – робко ответила Ирина.
– Тогда меняемся, – решительно сказал Дон и вылез из машины.
Ирине ничего не оставалось делать, как тоже вылезти из автомобиля. Она не спеша приблизилась к водительской дверце.
– Давай смелей, там мальчишки с голоду умирают, – подбодрил её Дон.
Она села за руль. Это был первый раз, когда она оказалась на водительском сиденье. У её родного отца машина тоже была, однако он никогда не предлагал ей поучиться вождению.
Ей было непривычно. Однако Дон не особенно дал ей освоиться с ситуацией. Он быстро показал, как включается зажигание, рассказал про педаль газа и тормоза, показал, как переключать автоматическую коробку передач, а потом произнёс:
– В общем, всё просто. Пробуй.
У Ирины не оставалось выбора. Она попробовала завести машину, перевела рычаг коробки передач в нужное положение и… поехала!
– Только без эмоций – газон! – вовремя закричал Дон.
Ирина остановилась.
– Ну, и что ты встала? Переключай передачу, выворачивай руль в нужную сторону, – как ни в чём ни бывало продолжал инструктировать Дон.
Думая, что в их квартале и машин-то мало, да и скорость у всех небольшая, Ирина выехала на дорогу.
Немного погодя ей даже начало нравиться это ощущение контроля над большой чужеродной массой металла. Она с благодарной улыбкой посмотрела на Дона.
– Что, нравится? Я так и думал – всем нравится водить автомобиль. – Он усмехнулся.
Подъехав к своротку из квартала на широкое трёхполосное шоссе, Ирина остановилась и заглушила мотор.
– Ну, и что ты опять встала? – недоумевающе посмотрел на неё Дон. – Никого нет, поехали!
– То есть как поехали? – не поняла Ирина. – Я же не умею водить.
– Как не умеешь? – удивился Дон. – Только что довольно улыбалась.
– Но там же машины, перекрёстки…
– И что? Ты раньше перекрёстки не видела? Или машины? – перебил её Дон.
– Видела… – робко промямлила Ирина.
Сопротивляться Дону было бесполезно.
Она попробовала завести мотор, но ничего не получилось. Руки начали понемногу дрожать.
– Может, всё-таки лучше ты, а я на обратном пути опять проеду по нашему кварталу? – с надеждой спросила Ирина.
– Нет, я не могу, я пиво выпил, – неожиданно заявил Дон.
– Как выпил? Почему? А зачем за пиццей вызвался ехать? – Ирина ничего не понимала.
– Я же знал, что у меня есть ты. Вместе и доедем. – Он пристально посмотрел ей в глаза.
Она нажала на газ только потому, что в её сознании вождение в нетрезвом виде было недопустимо. Какой-то подсознательный пунктик, который стоял в голове непреодолимым препятствием и не давал думать.
На её счастье, машин на дороге встречалось мало. Да и те, что попадались, находились от Ирины на порядочном расстоянии – дорожные полосы в Америке делали широкими.
Приближался перекрёсток. Светофор загорелся пронзительно красным.
– Что же ты молчишь? – закричала Ирина. – Что делать???
– Ты что, светофор впервые видишь? Тормози!!! – последние слова он уже кричал ей прямо в ухо – они были непростительно близко к стоп-линии.
Резина заскрипела по ровному асфальту, заставляя автомобиль, словно разгоряченную лошадь, почти что встать на дыбы. Передние колёса пересекли черту, но машина всё же остановилась.
– Ты в своём уме? – набросился на неё Дон. – Ещё немного, и мы оказались бы в центре перекрёстка. Тебе жить надоело?
– Нееет, – еле слышно пролепетала Ирина, – я просто думала, что ты будешь мне подсказывать.
– Что тут подсказывать? Ты что не знаешь, что на красный надо останавливаться?
Было видно, что Дон не был готов к такому повороту событий. Теперь чувство опасности передалось и ему. Однако он поспешил взять себя в руки.
– Ты права, Ирина, это я виноват. Надо было предупредить тебя до перекрёстка, что нам ещё метров 200 прямо, никаких перестроений не надо. Извини, – последнее слово было сказано с нарочитой растяжкой.
К Ирине вернулось самообладание. Она кивнула и вместе с другими машинами тронулась вперёд. Вскоре показался нужный поворот, ей удалось удачно перестроиться в правый ряд, и вот они оказались на парковке перед пиццерией.
– Теперь заворачивай на любое парковочное место, – сказал Дон.
«Легко сказать», – подумала Ирина.
Парковочные места были расположены под углом. Она попыталась совершить манёвр, но, неуклюже повернув, остановилась прямо поперёк парковочной разметки.
Дон покачал головой и махнул рукой:
– Всё равно здесь никого нет, мастер ты наш великий.
Выйдя из пиццерии с горячей, обалденно пахнущей пиццей, Ирина уверенно зашагала к пассажирскому сиденью пикапа.
– Ты куда это? – окликнул её Дон.
Она обернулась. Он указывал на водительское место.
– А ты не боишься, что мы попадём в аварию? – спросила Ирина, остановившись на полдороге.
– Нет, ты не настолько глупа, чтобы попасть в аварию на полупустой дороге. А вот ты не боишься, что меня лишат прав?
На это Ирина опять не нашлась что ответить, и со вздохом побрела к водительской дверце.
До дома они добрались без происшествий. На этот раз Ирина не ждала никаких указаний и пыталась думать самостоятельно, однако и Дон заранее говорил ей, где перестроиться и через сколько метров ожидать поворот.
И Линда, и мальчишки были шокированы, когда услышали от Ирины эту историю.
Работал Дон директором на деревообрабатывающем заводе. Насколько Ирина поняла, это было одно из градообразующих предприятий города.