Глава 4: Шабаш
Подписав на этикетке «Марг бар Поймандер», Созин приклеил её к пузырьку, похожему на слезу, а затем налил приготовленное зелье. Теперь следовало его остудить. Он поставил пузырёк прямо за ипритом, одним из своих лучших ядов. Издалека, вроде, не видно, что он спрятал своё новое опасное творение. После встречи с коллегами прошли сутки, но впечатлений осталось немало.
Бледнокожие, словно нагримированные куклы, служанки подавали на обеденный стол множество разных блюд. На роскошь званого обеда Созин смотрел большими глазами. Где ещё можно будет попробовать пять килограмм самой дорогой и вкусной икры четырёх видов? К нему подошёл сзади хозяин живого дома, похлопал по плечу, а затем предложил сесть куда хочется, а сам пошёл встречать нового гостя.
– Я, – протянул Созин, – думал, что мы обсудим дальнейшие шаги.
– Расслабься, мой мальчик, ешь, пей и веселись. – Нуг’Реаз встал к нему в пол-оборота. – Не всё же время нам заниматься этим “хирургическим” делом.
Хозяин дома зашагал к коридору. С виду это обычный старик, всю жизнь занимающийся наукой и… некромантией , проще говоря, оживлением трупов. Да, все эти горничные и остальная прислуга давно мертвы. Вместо костей и органов в них помещён лёгкий, но прочный металлический каркас. Принцип работы Созин так и не сумел разгадать. Он точно знает, что кожа прислуги настоящая, её постоянно приходится обрабатывать специальными маслами.
Сам же Нуг’Реаз является демоном, много лет назад ушедшим из Области Тьмы. Смерть Хаоса глубоко опечалила его, но когда он встретился с Созином, учеником умершего друга, то надежда на успех в нём снова стала ярко сиять.
Вскоре начался званый обед среди великих умов из разных измерений. Созин глядел на остальных учёных. Все они или старики, или взрослые, почти как Истанус, существа. Он был среди них единственным богом, к тому же самым молодым учёным. На него то и дело поглядывала единственная женщина, пока не села рядом с ним. У неё светлые волосы, голубые глаза, пышная грудь и привлекательная фигура, но при этом она была намного старше Созина, может, старше его отца.
– Такой молодой, такой красивый… Что же ты здесь забыл, щегол? – ласково произнесла она, прикасаясь к его лицу, чем сильно смутила.
– За комплементы спасибо. Я думал, что в «Приюте “Плерома”» рады всем учёным умам. Могли бы вы убрать от меня руки?
– Ой, такой милый недотрога. Точно станет моим фаворитом среди вас, – обратилась она ко всем мужчинам.
– Да пожалуйста, – с сарказмом ответил ей самый крайний незнакомец во фраке слева.
Если говорить о присутствующих, то Созин знал лишь Нуг’Реаза и учителя двоюродного деда, бывшего преподавателя университета, профессора Менгело. А с другими Созин не был знаком, да и о существовании коллег не подозревал.
– Не соблазняй столь юное дарование, Ирма. – заговорил с ней Нуг’Реаз. – Он же не знает, насколько ты опасна.
Созин отвернул голову, когда она вновь провела ладонью по его щеке.
– Опасна? Кто такие глупые сплетни распускает? Будь он моим пленным или подопытным, то я бы… Ох, даже не знаю. Его кожа такая чудесная. Я взяла бы инструмент и медленно, сантиметр за сантиметром стала бы её сдирать для обложки своей любимой книги. – мечтательно заговорила Ирма, приходя лишь от одной такой мысли в неописуемый восторг. – Крики о помощи, стоны… О-о, как же мне это нравится!
– Не стоит так боязливо озираться, мы все здесь такие. Кто-то, как она, психопат, а кто-то настоящий аморальный ублюдок, посылающий в пекло и богов, и дьяволов. – сказал напротив сидящий Ширро Ишиир. – Твой двоюродный дед Истанус помогал мне с некоторыми исследованиями. Приношу соболезнования в связи с его смертью.
– Что? Истанус? Мой любимчик Истанус покинул нас? Когда? – Ирма вцепилась в Созина и начала трясти бедного парня.
– В начале этой недели. Да отпустите вы меня! Я не переношу тряску.
– Ирма, ещё хоть одна подобная выходка, и я рассержусь по-настоящему, – предупредил её спокойным тоном Ширро.
Слушая разговоры коллег, Созин не мог нормально приступить к еде. Неужели у них в порядке вещей обсуждать рабочий процесс с подробностями за трапезой? Ни один кусок рыбного мяса в горло не лез. Стало немного тошно.
Алхимик перевёл взгляд на Нуг’Реаза, который поднялся, держа в руках кубок с вином, и начал произносить торжественный тост:
– Дорогие друзья, учёные, ценители прекрасного, я рад видеть всех вас за одним столом. Последняя сотня божественных лет придала нашему «Приюту» сил, наши ряды пополнились прекрасными знатоками своего ремесла. Что же нам удалось достигнуть за это время? Первое – независимости от Иномирцев: Творца, Божественного Света, Экспириады, Лютос, Дор-Хонаса и многих других. Наше пространство, наконец, с успехом стало отвергать их присутствие, вводя особых “солдат”, таких, как Адонай, Адорфо, Вэрто, Зимарса, Лучезарная, Талвара, Флокс. Но эти “солдаты”, как мы успели убедиться, недолговечны, и часто у них возведена в абсолют теомания. Эти глупцы мнят себя властелинами мира, – Нуг’Реаз позволил себя саркастически усмехнуться, гости поддержали его короткими смешками.
Молодой бог слушал его, улыбался, но на душе было очень тоскливо. Почему-то именно сейчас появилось сомнение, а правильную ли он принял сторону? Созин пропустил мимо ушей ещё два достижения «Приюта», погрузившись в собственные рассуждения. Демагогия Нуг’Реаза звучала крайне убедительно, почти как несбыточная мечта о завоевании всего пространства с помощью великого обмана. Чего ещё ожидать от подкованного и острого на язык демона?
И тут Созина почти осенило. Демоны… Раньше, когда Творец был ещё жив, то с ним соперничал Вечный. Они делили между собой одно измерение. А когда в Области Тьмы Вечный исчез, новым Королём Демонов стал Самеан, кто-то из падших ангелов. Мог ли Вечный никуда не исчезать, а дождаться где-то в безопасном месте, когда Творец каким-либо образом уступит ему измерение?
Созин уже с опаской перевёл взгляд со своего бокала на демона-старика. В красных глазах Нуг’Реаза искрило безумие и коварство, которое никто не мог заметить, только настоящий бог. А затем Нуг’Реаз поглядел прямо на Алхимика, словно почуяв, что обман почти оказался раскрыт.
В неловкой тишине, длившейся всего секунду, а растянувшейся на несколько столетий, Нуг’Реаз поднял над собой бокал.
– Так выпьем же, друзья, за наше бравое дело. Ура!
Притвориться непьющим Созин не смог, выглядело бы слишком подозрительно, а потому он слегка пригубил обжигающее весь рот и горло вино.
“Огненное вино! Его изготавливают только демоны!”, – в мыслях прокричал Созин, когда чуть не подавился. – “Как же эта дрянь обжигает горло! Ух, что-то мне нехорошо”.
Не прошло и полминуты, как Созин закашлял кровью. Он судорожно потянулся за книгой Хаоса, чтобы призвать из неё исцеляющее зелье, а потом стал задыхаться как от нехватки воздуха, пока не потерял сознание.
Открыв глаза, Созин проснулся в одной из комнат отдыха всё в том же доме, он прикоснулся рукой к горлу. Оно немного распухло. Рядом, у перемещающего шкафа стоял Нуг’Реаз.
– Ты уж извини, что так вышло. И всё же огненное вино для богов самый настоящий яд… Что тут сказать? Моя вина.
Он подошёл к кровати, на которой сидел Созин. Протянул небольшой пакетик с лечебной травой, похожей на высушенные водоросли.
– Должно помочь в лечении горла. В состав огненного вина входят высушенные ягоды крумма. Для демонов это самое любимое лакомство. Иди пока домой, твои родные позаботятся о тебе. Здоровье важнее любой великой цели.
Созин молча взял пакетик с целебной сушёной водорослью. Поднялся и ушёл. Он словно услышал в словах Нуг’Реаза: «Будь умнее, ведь жизнь – не игра».
Голос пока не вернулся к Созину, хотя он с огромным отвращением ел засушенные водоросли прямиком из Области Тьмы. Почему там всё такое отвратительное на вкус? Созин чуть ли не плакал, задаваясь этим вопросом.
Выйдя из рабочего кабинета, Созин направился в свою комнату, чтобы отдохнуть и поразмышлять. Поднимаясь по лестнице, он услышал, как кричат стражники, гонясь за кем-то. На перила кто-то снизу запрыгнул, забрался. Алхимик повернул в испуге голову и увидел перед собой не то женщину, не то мужчину в белой одежде, увешанной драгоценными камнями. Узкие чёрные зрачки пронзили его, а затем демон выпрямился, принюхался и помчался выше. Стража, гремя доспехами, выяснила у Созина, куда побежал демон. Парень безмолвно указал рукой выше.
Стражники поднялись на ещё два этажа, побежали в сторону рабочего кабинета верховного бога и застали борьбу камердинера с демоном. Один мощный удар Барбатоса заставил упасть демона к комоду, где стояла жёлтая ваза. Она сильно качнулась, разбившись рядом с чужаком. У Барбатоса возникло странное чувство, будто он откуда-то знает этого демона, но ничего о нём не помнит.
Стражники окружили чужака. На дне разбитой вазы лежал мешочек с монетами, а также листы исторического документа. Демон взял мешочек, раскрыл его и достал один золотой.
– Эти кшины я легко узнаю. Да где же ты? – прошептал про себя демон, а затем с гневом обратился к камердинеру верховного бога. – Барбатос, как ты посмел поднять на меня руку? На меня, короля!
Барбатос хоть и знал демонический, но не понимал, о чём говорит знакомый незнакомец. Он попросил у Силвы не арестовывать демона, а дать им время немного поговорить. Силва с интересом согласился, всё равно вторженцу некуда бежать при сопротивлении.
– Разве мы знакомы? – спросил у демона на его языке Барбатос.
Прекрасный мужчина, в звенящей от драгоценностей одежде, вмиг поднялся, широким шагом приблизился к Барбатосу и схватил его за ворот.
– Шутить вздумал? Делаешь вид, что не узнаёшь меня? Что-то ты совсем от рук отбился. Я обо всём доложу Люциферу, как найду его. – пригрозил демон.
Силва призвал копьё, пошёл к ним, раздвигая стражников в сторону.
– Если хоть волос упадёт с головы моего слуги, то очень пожалеешь, – сказал ему Силва. – Отпусти его.
Демон злобно поглядел на него, а потом свысока хмыкнул.
– Не суй свой нос в наши дела, божок. А теперь, Барбатос, скажи, где Люцифер? Где наш Владыка? Я чую его запах, он был здесь… был довольно долго. Замок помнит его. Эта ваза, эти монеты – это всё его вещи, они сохранили его отпечатки и ауру. – сказал демон. – Не смей лгать мне.
– Я правда не знаю, о ком вы говорите. В Элирие нет того, кого вы ищите. – честно ответил ему Барбатос.
Верховный бог чуть было не разозлился, как демон озадаченно отошёл от камердинера, пройдя обратно к разбитой вазе. Телекинезом притянул осколок и поглядел на нарисованную веточку деревца, где сидела птичка.
– Что за хрень здесь происходит? Не было меня всего-ничего, а измерение словно наизнанку вывернулось.
Бросив осколок на пол, Пеймон глубоко задумался, а затем его арестовали.
Глава 5: “…нужно трижды сразиться с тварями Бездны”
Собрав все осколки вазы, Барбатос обнаружил чуть ли не целую летопись. Он передал документ хозяину. Сверху была скрепкой прикреплена записка с бесподобным красивым почерком. Силва про себя читал: “Силва, это история моей семьи. Я перевёл всё на Общий язык. Это лишь малая часть того, что я забрал с собой в Элирий. Остальное найдёшь в моих покоях”. Подписи не было. Силва пролистал до генеалогического дерева, быстро посмотрел. После Люциды шло имя Люцифер, которое когда-то было вычеркнуто.
– Большое вам спасибо, что заступились, – Барбатос обратился к верховному богу, положа руку на сердце. – Я не знаю почему, но этот демон мне кажется очень знакомым.
– Говорю же, отдохни немного, не всё же время надо пахать, как не в себя. Он тебе угрожал? Что говорил?
– Отчасти. Он ищет некоего Люцифера, но я о таком даже не слышал. А вот сам демон меня очень хорошо знает. Что-то я ничего не понимаю.
– Не переживай, ты не один такой. Через час думаю допросить демона. Ты переведёшь его речь для меня?
– Конечно, господин. Здесь ещё красный мешочек с демоническими деньгами. Куда его положить?
– Дай мне. Ты не помнишь, кто поставил эту вазу в мой кабинет?
– Хм… – Барбатос призадумался надолго. – Кажется… Онип и Руб. Точно, я помню, как видел их с этой вазой.
– Понятно.
В течение получаса Силва искал жилую комнату, в которой хранятся подобные исторические документы. Уже устав ходить туда-сюда, верховный бог поднялся на этаж, где жил с семьёй. Пройдя дальше своих покоев, Силва завернул за угол. Справа была дверь в просторную ванную, а слева комната оказалась почему-то заперта.
С силой выломав дверь, Силва зашёл внутрь и закашлялся. Пыльный воздух ударил ему в нос. Комната словно застыла во времени, в ней давно никто не жил.
В большом шкафу хранились и женские, и мужские вещи. Внутри стояла маленькая тумбочка, в самом нижнем её ящике Силва нашёл рукоять сломанного меча, который выковал… он сам. Только он мог выковать подобный меч. Мастер всегда узнает своё изделие.
– Что происходит? Будто часть памяти просто исчезла. Чьи это вещи? Откуда у их обладателя мой последний меч?
Подойдя к столу, Силва обыскал все ящики, где хранилось очень много ценных бумаг, в том числе и единственный дневник жильца комнаты.
Последняя датированная запись в дневнике была сделана незадолго до объединения богов всего измерения против Ордена Великих Божеств.
Взяв всё в охапку, Силва ушёл в семейную гостиную, чтобы подробно изучить документы в тишине.
Вечером дверь в покои осталась слегка приоткрыта. Заглянув на исходящий оттуда свет, Созин увидел отца, который ходил по комнате, говорил о работе и предстоящих событиях.
То, что он узнал, пока не хотел обсуждать с Айлой. Такие новости потрясут её.
– Как насчёт сходить на спектакль? Ты завтра вечером свободен.
– Спектакля мне и без театра хватает. Васария дала билеты?
– Да. Ты пойдёшь семнадцатого вечером? Они действительны до двадцатого.
– Не могу. Можешь сходить с детьми, а я пас.
Ненадолго воцарилось молчание.
– Гера так и не призналась, кто отец её детей.
Созин огляделся, чтобы не оказалось, что его видел кто-то из слуг. Он настороженно прислушался. Вдруг свет закрыл собой силуэт отца. Силва поглядел куда-то в сторону рядом с дверью.
Сердце Алхимика забилось быстрее.
Отец на самом деле посмотрел на родовую книгу, лежащую на комоде справа от входа.
– Можно ли как-то избавиться от этого проклятия? Кажется, я знаю, кто её обрюхатил.
– Гера так горько плакала, что не хочет рожать. Мне ненадолго удалось её успокоить. Не думаю, что она меня послушает. Я постараюсь уберечь её от необдуманных действий.
– Ты молодец. Уже ложишься спать?
– Да, не хочу мучиться от бессонницы.
– Тогда приятных снов.
– Спасибо. А ты?
– Мне надо кое с кем поговорить, буду немного позже.
– Поняла. Целую.
– Я тебя тоже.
Подслушав самый обычный разговор родителей, Созин поправил съехавшие на кончик носа очки, а затем поспешил уйти, пока отец не увидел его.
Тёмный Алхимик в одиночестве размышлял над тем, что увидел в доме. Сам же он сидел за рабочим пустым столом в комнате «Приюта», желая поговорить с Нуг’Реазом о дальнейших планах. Он не заметил, как к нему без стука зашла Ирма. Женщина подошла к нему со спины, наклонилась к уху и тихонько сказала:
– Нашего лидера здесь нет, он ушёл с самого раннего утра. Не стоит печалиться, тебе нужно немного развеселиться. Ты наверняка понимаешь, что я имею в виду.
– Кхм, – кашлянув от смущения, Созин поднялся и поглядел прямо на Ирму. – Покиньте комнату, пока я…
– Ты? Что ты можешь мне сказать? Что вообще ты можешь знать, глупышка? – смеясь произнесла она.
Ирма шагнула к Созину и впилась губами в его губы.
– Чего же ты ждёшь, малыш? Возьми меня!
– А как же Гера?
– Ты ей не нужен.
Женщина продолжила расцеловывать его лицо, сняла с Созина очки и пренебрежительно бросила на стол.
– Почему я всё должна делать за тебя? Давай, не будь бревном!
Сколько могло бы это продолжаться Созин не знает, на его удачу и счастье в коридоре послышались шаги. Это ничуть не напрягло Ирму, ей будто хотелось, чтобы другие слышали, как ей хорошо с Алхимиком. В открытой двери возник силуэт. Мужчина постучал, отвлекая парочку от нежностей. Когда Ирма обернулась, Созин протёр губы рукавом, стал нащупывать очки, надел их и увидел Нуг’Реаза.
– О, ты уже вернулся. Присоединяйся к нам, – слова Ирмы заставили Созина состроить гримасу отвращения.
– Как-нибудь в другой раз. Простите, что отвлекаю, мне нужно поговорить с нашим алхимиком наедине. Это касается цели существования «Приюта». – сказал Нуг’Реаз проходя в комнату.
Женщина с ними попрощалась, отправила Созину воздушный поцелуй и ушла.
Нуг’Реаз пригласил Созина в свой кабинет, открыл дверцу перемещающего шкафа, они по одному прошли через него, оказываясь в мрачном просторном кабинете. Повсюду стояли стеллажи с книгами, артефактами и всякими сувенирами из разных измерений. Созин был в его кабинете впервые. Свет свечей загорелся почти повсюду, оставляя некоторые запретные для глаз Алхимика области в темноте.
– Ирма просто ужасна, – не смог сдержать себя Созин и вытирал своё расцелованное лицо.
– Она любвеобильна, для неё это нормально и естественно. Свою расовую особенность никак не спрятать, как не старайся. Когда Ирма голодна или ей угрожает опасность, то она спаривается, а затем съедает своего партнёра. Почти также, как и богомолы. Из надёжных источников я узнал, что в нашем измерении намечается встреча всех верховных богов Альянса. Твоя задача – изготовить яд, чтобы убить всех богов. Срок – ровно семь дней.
– Я понял вас.
– Хм, что тебя так печалит?
– Ничего, всё нормально.
– Ты можешь доверять мне, ведь я твой наставник.
– Это касается личной жизни. Не хочу, чтобы ещё вы вмешивались.
Нуг’Реаз снисходительно улыбнулся. Он прошёл к чайному столу, сел в кресло. Перед ним появились две чашки, чайник. Последний вылил из носика горячий чай в посуду, чашки медленно со звоном опустились на стол.
– В своё время я совершил большую ошибку – недооценил божественный потенциал… не только среди богов, но ещё среди других представителей различных цивилизаций. При соответствующем руководстве Иномирца, его творения могут высвободить огромную силу, таящуюся в них с момента сотворения. И даже смертный, раскрывший в себе потенциал, вполне может стать любому из нас ровней. Тем, кто способен научить нас чему-то новому или научиться сам. Мыслить выдуманными категориями “добра” и “зла” – это не уважать наших Отцов. Чтобы создать родной край…
Созин подошёл к Нуг’Реазу чуть ближе, внимательно слушая его мысли вслух. Совсем старый демон взял чашку с чаем, посмотрел на рябь своего отражения, подул и немного отпил. Он совсем забыл о том, что только что сказал. Алхимик терпеливо ждал минуту, а затем произнёс.
– Вы не закончили.
– Что?
– Свою мысль. Вы сказали: “Чтобы создать родной край…”, а потом замолчали.
– Я живу уже так долго, что моя память подвержена разложению времени, а потому забываю, о чём мог говорить. Выпей со мной. Честно говорю, чай не отравлен.
– Нет, спасибо. Пойду подумаю над вашим заданием. Всего хорошего, до свидания.
Вернувшись в Элирий, Созин заперся в своём рабочем кабинете и горько разрыдался. Было над чем.
Глава 6: Жизнь за смертью, смерть за жизнью…
Созин проспал сидя за столом всю ночь и почти весь завтрак. Открыв глаза, он надел очки, но ничего не смог различить, стёкла оказались грязными от капель вчерашних слёз. Взяв тряпочку, он повернулся к окну, стал протирать очки.
Спускаясь по лестнице из замка, Созин повстречался с Кадзоку. Брат поздоровался, а вот он мрачно промолчал, уходя к рынку. Можно было бы подкупить слуг, чтобы они сходили вместо него за редкими травами, но лучше уж самому ненадолго вырваться из этого болота, чем чахнуть в четырёх стенах душного кабинета.
Созин шёл, понурив голову, мало кто из элирийцев мог знать, что он сын верховных богов, а потому для всех он был и остаётся совершенно типичным алхимиком в тёмной длинной мантии с высоким воротом. На рынке всё было как обычно, ничего особенного.
– Дядюшка Оркус! Дядюшка Оркус! Вы привезли яблочный сидр? – рядом радостно прокричали детишки.
Пожилой яблочник достал из-под прилавка две однолитровые стеклянные бутылки с безалкогольным яблочным сидром, изготовленный специально для детей.
– Только и успеваю его готовить, как вы всё скупаете, – сказал юным покупателям старый яблочник с проседью в бороде.
Созин поглядел в его сторону. Яблочник самый обыкновенный старик с большим брюхом, бородой и нелепой широкой соломенной шляпой. Его небольшие глаза покрыты морщинами и едва заметными затянувшимися шрамами. Дети купили у него яблочный сидр и побежали к прилавку со сладостями.
Яблочник помахал им рукой, повернулся к телеге и выгрузил ещё товар на прилавок. Старик вдруг ощутил на себе пристальный взгляд, опустил шляпу на глаза, а затем сел на невысокий стул, спрятавшись от взора Созина. Алхимику показалось, что этот старик немного странно себя ведёт.
Выйдя с рынка, он направился дальше по улице, как вдруг его кто-то мимо пробегающий толкнул.
– Уйди с дороги, остолоп! – процедил мужчина.
Позади послышался женский крик. У кого-то украли все деньги. Созин достал из-под мантии свою книгу, а затем метнул её в голову убегающему вору. Тот от попавшей в него книги упал навзничь, выпустив из руки кошель с монетами. Созин подошёл к вору, наступил на руку, которой тот потянулся за деньгами, поднял кошель и свою книгу. А затем со всей силы ударил несчастного по голове ещё раз, чтобы знал. Ему в свисток просвистел бегущий стражник.
– Эй! Самосуд запрещён! Я всё видел.
– Простите, не смог совладать с таким искушением. Передаю вора в ваши благонадёжные руки.
Созин повернулся, пошёл обратно в сторону рынка, чтобы отдать украденный кошель женщине, поднявшей крик.
К нему подбежала девушка, немного помладше Геры, взяла у него свои деньги и горячо поблагодарила.
– Ещё раз большое спасибо! Если бы не вы, то вся моя первая зарплата оказалась в руках этого мерзавца.
Она поглядела в лицо Созину и поймала на себе его взгляд тёмно-синих глаз. Он немного улыбнулся, стоя будто пронзённый в самое сердце точной на свете стрелой.
Проходя мимо по коридору, Кадзоку вдруг услышал истошный крик старшей сестры, он не постеснялся и вбежал к ней в комнату. От боли она чуть ли не на стену лезла.
– Позови маму, быстрее!
– Я ей сейчас сообщу.
Кадзоку телепатически связался с матерью, в это время подошёл к Гере, чтобы отвести к любому доктору на обследование. Не прошло и нескольких секунд, как Айла ответила сыну вести Геру к повитухе.
Из знакомых лиц докторов Гера узнала лишь Лиру, которая была помощницей повитухи. Она-то и пыталась успокоить роженицу, чтобы та уж так сильно не волновалась и дышала глубоко. От боли Гера несколько раз теряла сознание на короткое время, но приходила в себя и тужилась.
Айла ждала в коридоре, но ничем дочери помочь не могла, Гера сама должна пройти путь становления матерью. Кадзоку, конечно, пытался подойти и узнать, что же всё-таки случилось, но Айла его прогоняла. После второй попытки Кадзоку окончательно ушёл по своим делам. Вдруг Айла услышала, как за дверью засуетились. Одна из помощниц повитухи побежала за другим доктором. Когда она вернулась, проводя коллегу, Айла на мгновение остановила её.
– Что там?
– Тяжёлые роды.
Женщина закрыла дверь.
Казалось бы, что помощь девушке в беде, это скучное дело, но для Созина знакомство с Илифией предзнаменовало большие перемены в жизни. Алхимик не стал упускать такой шанс. Он сопроводил девушку прямиком до магазина её тёти. И каково же было его удивление, когда выяснилось, что тётя Илифии владелец не простого магазина, а самого «Ржавого котла и сломанной ступки» – одного из знаменитых алхимических заведений, где продают практически всё, что не запрещено законом. Остальную “запрещёнку”, конечно же, можно найти на чёрных рынках каждую субботу и воскресенье с полуночи до четырёх утра.
– Ильфа, это ты? – раздался старушечий голос на втором этаже.
– Да. Я привела с собой друга, он помог мне вернуть деньги. – громко ответила Илифия, проводя Созина за собой.
Он только и успевал осматривать ассортимент магазина. Котлы разного размера и из разного материала стояли подобно горшкам с мёдом на столах, разнообразные черпаки висели под потолком на верёвках. Под стеклом витрин находились чашки, пипетки, специальные тонкие стёкла, горелки, ступки и пестики, а затем Созин увидел справа другой зал, где продавались алхимические ингредиенты от засушенных цветов и растений до настоящих органов живых существ, хранящихся в банках.
Он поднялся вслед за Илифией по узкой деревянной лестнице на второй этаж, где в зале сидела дряхлая старушка. Женщина медленно повернула голову к племяннице. Она улыбнулась, отчего Созин не смог мысленно удержаться и сравнил её с довольной большой черепахой, сидящей в кресло-качалке.
– Ильфа, ты же знаешь, что мне тяжело. Руки совсем перестали меня слушаться. А кто это с тобой?
Созин представился, поклонился в реверансе и кратко изложил знакомство с Илифией. В ходе разговора он захотел купить у хозяйки магазина несколько пучков сонной травы и розового шипоягодника. Старушка попросила племянницу обслужить клиента. Они спустились на первый этаж, прошли налево в пристройку, где витал тот ещё запах от кучи различных трав.
– Что-то твоя тётя на бабушку похожа, – тихо сказал Созин, боясь, что хозяйка может услышать.
– Она мне не родная тётя. Когда мне было шесть лет, я продавала цветы, которые срывала во время прогулки, но их никто не покупал. Вернувшись домой, я застала мать с любовником. Я тогда маленькая была, ничего не поняла. Они меня вытолкнули за дверь, а мать сказала уходить. Куда идти голодному уставшему ребёнку? Я сидела на крыльце до вечера, а ночью пришлось спать в собачьей будке, холодно было. Утром мама повела меня на большой базар, дала корзинку с цветами и сказала, когда выручу тысячу монет, она меня впустит домой. Она привела меня к работорговцу и отдала бесплатно. Через год меня продали некой богатой женщине, ею оказалась моя тётушка. Она дала мне кров, еду и то, что не смогла дать мать – любовь. Уже тогда тётушка была в возрасте, а сейчас… Прости, что-то я разболталась. Что-нибудь ещё?
– Не знаю. Значит, после её смерти, ты станешь хозяйкой магазина?
– Да, но я этого не хочу, а отказаться очень стыдно. Тётушка надеется, что я продолжу её дело.
– А я-то думал, что у меня всё плохо. Спасибо. Я ещё зайду. До встречи.
– Приходи ещё.
Вернувшись домой, Созина потрясли новости, связанные с Герой. Впервые за долгое время он снял мантию, к которой прицеплена книга Хаоса, оставляя всё у себя в комнате. Пока родные радовались пополнению в семье, Созин и Гера даже не взглянули друг на друга. Вскоре пришла Лира и попросила всех покинуть палату роженицы.
– Это относится ко всем, – настояла Лира, когда Созин даже не шевельнулся.
– Дайте мне ещё две минуты. Прошу вас. – Созин умоляюще поглядел на доктора, она лишь холодно хмыкнула и закрыла дверь.
Он посмотрел на хмурое обиженное лицо сестры.
– Я не знал, что ты беременна. Могла бы сказать.
– Даже если бы знал, то что изменилось? К чему теперь это лицемерное сострадание?
– Ты прекрасно знаешь, какой я на самом деле. Я безумно тебя любил, но это греховная любовь. С моей точки зрения. Очень жаль, что время не вернуть назад. Я не понимал, что делал, так и вышел наш первый поцелуй.
– Просто уходи.
– Живи своей жизнью, без меня. Будь счастлива.
Созин спокойно вышел из палаты Геры. Вроде, он сказал всё правильно, но на душе словно мелкие драконы скребли когтями.
Сожаления, страх, отчаяние сподвигли Геру оставить длинное письмо на прощание. Ей просто стыдно быть матерью детей от своего брата. Уж лучше уйти далеко и надолго, чтобы никто не нашёл. Когда вечером Лира пришла проведать Геру, то нигде её не увидела, словно молодая богиня исчезла подобно печальному видению разума.
Прошло два дня с момента исчезновения Геры. Долго мучаясь и сомневаясь, Созин всё же нашёл в себе силы, пойдя прямо на встречу с отцом. Силва читал какие-то документы в семейной гостиной, сидя в кресле. Он поглядел на вошедшего сына, с грустным взглядом откладывая чтиво на стол перед собой.
– Пап, я это… пришёл сказать, что дети Геры… от меня.
Созин тяжело выдохнул, а затем нелёгкой поступью пошёл к отцу. Он поднялся с кресла.
– Я не могу… не могу и не хочу растить их. Что будет с детьми?
– Я с Айлой за ними присмотрю.
– Спасибо. Я пока не готов терпеть малышню, тем более от сестры. Ко мне не сразу пришло осознание, что инцест не приветствуется в обществе, а когда устал от лжи и вечных пряток, то разорвал с Герой все отношения. В последнее время… мне очень больно принимать решения. Что бы я не выбрал, всё идёт наперекосяк. Что мне делать?
Открыть свою душу отцу было непростым выбором. Слушая успокаивающий голос родителя, Созин неожиданно вспомнил о задании Нуг’Реаза. Тогда он задал Силве последний вопрос, ответ на который его вполне удовлетворил. Теперь он знал, как поступить.