Наедине с самим тобой. Понять, чего хочет от вас близкий, и получить от него то, чего хотите вы

Моногамия – дорогое удовольствие. Почему?

«Понимаете, я – самец, и моя задача оплодотворить как можно больше женщин! Поэтому я изменяю своей жене. А она недовольна, хочет развестись. Почему она меня не понимает?», – говорит мне на консультации Евгений. Он живёт по тем же принципам, что жил его отец. Да и близкие друзья – сплошь «мачо», которые регулярно рассказывают о своих победах на любовном фронте. Евгений искренне уверен в своей правоте и недоумевает, как можно не понимать «законов эволюции». Он даже купил в подарок жене книгу, в которой популярный автор (что удивительно – мужчина) выстроил стройное и красивое обоснование мужской полигамности. И примеры в ней, и истории из жизни знаменитостей, и иллюстрации из мира животных – а супруга опять недовольна. То плачет, то молчит, то предъявляет ультиматумы, а теперь уже и о разводе заговорила. «Да кого бы она ни нашла себе, он будет точно таким же. Любому мужчине нужно разнообразие, и со штампом в паспорте эти потребности ничем не загасить – это ведь закон природы», – уверен Евгений.

При помощи известного мифа клиенты очень часто интерпретируют своё поведение. Им так удобно. «Мужчины полигамны по своей природе» – когнитивное искажение вселенского масштаба прочно сидит в умах людей и вроде как неплохо объясняет такие проблемы, как, например, регулярные измены, отсутствие гармоничных отношений, скуку и одиночество в паре, сексуальные дисфункции…

Но сам факт того, что семья по сей день остаётся весьма привлекательной и желанной формой для организации жизни как мужчин, так и женщин (подчеркну, в загс все идут добровольно, не по принуждению), говорит о том, что с идеей полигамности у людей что-то не так.

Что говорит нам наука? Оказывается, в науке по этому поводу разногласий давно нет: люди как вид не склонны к полигамии¹, для них важно создавать устойчивые эмоциональные связи с надёжным партнёром. К таким выводам пришёл американский антрополог Оуэн Лавджой в ходе своего глобального исследования эволюции человекообразных обезьян.

Ещё в начале 1980-х годов Лавджой высказал гипотезу о том, что с гоминидами, ещё до того как они стали прямоходящими и начали изготавливать орудия труда, произошли кардинальные изменения, касающиеся их полового поведения. И первым шагом на пути к очеловечиванию, по мнению учёного, стал моногамный образ жизни. Он возник из-за необходимости плодиться и размножаться, увеличивая свою численность в условиях имевшейся среды. А для этого важно было сохранять низкую смертность женских особей, которые, добывая пищу с детёнышами на руках, были более подвержены нападению хищников. Да и забота о потомстве отнимала немало времени и сил. Вследствие этого у мужских особей снизилась внутривидовая агрессия, которая была направлена на доминирование в стае, борьбу за самок и отвоёвывание территории. Теперь более выгодно стало направлять силы на поиск пищи.

Доказательством этого факта служит уменьшение клыков у самцов приматов, которые ранее были главным оружием в борьбе за лидерство. Самки стали предпочитать не мужей-драчунов, а тех, кто приносил больше еды. Возникла модель отношений «секс в обмен на пищу», которая была выигрышной для обеих сторон. Самки были сыты, а самцы, кормившие самок, повышали свой репродуктивный успех, поскольку у их потомства улучшались шансы на выживание.

Последующее увеличение мозга и развитие каменной индустрии в модели Лавджоя предстаёт как побочное и даже, скорее, случайное следствие того пути социализации, по которому пошли ранние гоминиды, избрав довольно редкую стратегию среди млекопитающих – моногамию.

Предки шимпанзе и горилл имели те же исходные возможности, но они пошли по другому эволюционному маршруту, сделав ставку на силовое решение матримониальных проблем, и в итоге не получили гордое звание Homo sapiens.

Таким образом, полигамия не свойственна человеческому обществу. Она не была выгодна для репродуктивного успеха у нас, поэтому и не закрепилась. Похоже, именно этим мы обязаны возникновению любви – состоянию глубокой привязанности к очень важному и исключительному для нас человеку. На протяжении веков поэты воспевают моногамию, а мы – обычные люди – мечтаем об одном «единственном и неповторимом» человеке, с которым «хоть на край земли» и «до последнего вздоха».

Чем же, если не зовом природы (как они сами уверяют), объяснить условную полигамность некоторых мужчин и женщин?

В процессе консультации со своими клиентами обычно выхожу на интересное открытие: человек не занимается беспорядочной половой жизнью, а находится в поиске надёжного партнёра, в которого будет готов вложиться по максимуму и сформировать ценные для него отношения. И пока он не видит такого партнёра, занимается перебором вариантов. Как вы понимаете, формальные брачные отношения и наличие законного супруга или законной супруги не гарантируют истинного желания каждого из них вкладываться в союз на пределе своих возможностей. А моногамия именно это и предполагает – «всё в дом, всё в семью». Не обесценивая необходимость выбора правильного партнёра, хочу, однако, заметить: неспособность разглядеть в окружении достойного партнёра зачастую имеет глубоко личностные причины, как то: страх близости, душевная скупость, поиск иллюзорного идеала, отсутствие элементарных навыков коммуникации, эгоцентризм, тревога, депрессия и многое другое.

Увы, за полигамией среди мужчин и женщин часто скрывается желание идти по пути наименьшего сопротивления. Ведь если в паре есть проблемы, заняться их решением сложнее, чем найти лёгкое (пусть и неправильное) биологизаторское объяснение.

Моногамия – это дорогое удовольствие, которое может позволить себе не каждый вид. Биологически моногамия или полигамия зависят от глобальной задачи: нарожать побольше потомства любого качества или «лучше меньше, да лучше». Репродуктивная стратегия – это биологический механизм более надёжного закрепления ценной для вида наследственности. Производство человеческого потомства – это долго и дорого (мозг полностью созревает только к 25 годам), в одиночку доводить до ума деточку довольно непросто. Нужен «второй пилот». Без «любви» здесь никак. Но моногамные отношения требуют гораздо больших психологических трудозатрат, чем любое количество случайных связей. Поэтому, по мнению авторитетного для меня Данбара, у моногамных видов величина неокортекса больше, чем у полигамных. Выходит, что любовь и постоянство – это для умных и психологически зрелых представителей вида.

Мужчина и женщина: он не бык,
она не лебедь

Стоит ли, говоря о близких отношениях, разделять мужчин и женщин? Так ли существенна разница между полами, чтобы делать на этом акцент?

Мозг человека, вне зависимости от его гендера, не отличается, существенных различий в потребностях нет. Женщина эволюционно «заточена» на получение максимального ресурса от мужчины. Как любой самке гоминида, ей важно, чтобы ресурсов было как можно больше, и не важно, есть у неё дети или нет. И это неплохо, ведь она, по сути, заботится о продолжении генов мужчины. Мужчине тоже выгодно вкладывать свои ресурсы куда-то в одно место, не распылятся. И если он уже вложился по полной программе, он будет «держаться» за своё.

Стоит сделать акцент не на наших различиях, а на сходствах, потому что в том, что касается отношений, они очевидны, и в основе их – наши потребности, обусловленные репродуктивной стратегией. Если бы самец был быком, а женщина – лебедем, то мы бы в ней не совпадали. А у нас один вид и очень много общего.

Специфические различия касаются того, как он/она будет выполнять свою роль. Женщина рожает ребёнка. Ей нужно отвлекаться на этот процесс, происходят гормональные изменения, в первые годы жизни она больше внимания уделяет ребёнку, нежели партнёру. Но это не различие, а условие – потому что ребёнок появляется в паре. Появление ребёнка влечёт за собой существенное изменение условий, а значит, и договоренностей в паре, и распределения функций. Об этом мы непременно поговорим в главе о договоренностях.

Итак, отличия – наша роль в зачатии потомства. Влияет ли это на отношения? Не думаю, что очень существенно. А если влияет, то только с положительной стороны. Женщина стремится собирать как можно больше ресурсов, выживать не только самой, но и обеспечить выживание ребёнка, и она не будет делить мужчину с другой женщиной. И мужчине точно так же важно не потерять женщину и потомство.

Больше сходств, чем отличий: мы одинаково хотим быть в эмоциональной безопасности. У нас одинаково проявляется чувство ревности – об этом говорит мой опыт работы с клиентами.

Нас часто зазывают на тренинги с громкими названиями: «Чего хочет женщина?», «Чего хочет мужчина?» Первые, конечно, предназначены мужчинам, а вторые женщинам. Но никто не проводит тренинги для себя. Задайте вопрос: «Что я сам/сама хочу?» Как ни парадоксально, скорее всего, ровно того же хочет и ваш партнёр, будь он мужчиной или женщиной. Потому что потребности у нас одни, и это нужно принять как данность.

Конечно, форма удовлетворения этих потребностей может быть разной. Для одного знать, что его любят, – значит постоянно слышать вопрос «Как прошёл твой день?». Для другого «любовь не любовь» без букета роз на день рождения. Для третьего – без совместного (или, напротив, раздельного) отпуска. В какой форме удовлетворять потребности своего партнёра в понимании, принятии, безопасности, нужно выяснять, узнавая его. И это не разовое мероприятие – это целая жизнь. Но в самих потребностях мы похожи. Мы оба заложники нашего неокортекса, так почему бы нам вместе не развести огонь – пусть один хочет греться, а другой жарить мясо?..

Авторитетный специалист в области отношений Джон Готтман утверждает, что «удовлетворение от секса, романтических отношений и страсти в браке у женщин почти на 70 процентов зависит от качества дружеских отношений с супругом. Для мужчин определяющим фактором почти на 70 процентов также является качество дружеских отношений с супругой. Вывод: мужчины и женщины – люди с одной планеты». А я добавлю: мы одного вида, «одной крови», а значит – общего между нами существенно больше, чем различий. Рассуждая с позиции эволюционной биологии, антагонизм мужчины и женщины нелогичен и противоестественен. Этак продолжить род совсем было бы невозможно.

Если человеку предложить удовлетворять его потребности в безопасности и принятии – не раз, а системно, – он вряд ли откажется. Обычно люди не отказываются от такого дара. Критически ситуации, когда человек не может оценить то, что ему предлагают, случаются, но это не правило, а исключение. Человек может просто не знать, что ему дарят, – у него совсем нет подобного опыта и знаний. А когда он узнает, может быть очень благодарен.

Нахимичили!

У нас есть биологическая потребность стремиться к близким отношениям: мозг доволен, что есть вероятность передать гены будущему потомству, и он в ответ на «правильное поведение» даёт нам целый «химический букет» радости.

Мозг поощряет нас за то, что мы в отношениях: когда у нас надёжные и безопасные отношения, мы получаем бесперебойную подачу важных для хорошего настроения и, в сущности, счастья нейромедиаторов, а именно окситоцина, дофамина и серотонина. Мир в буквальном смысле «расцветает», когда рядом любимый человек, который понимает, принимает, дарит внимание и подарки.

Безопасная близость способствует снижению уровня кортизола – гормона, который вырабатывают наши надпочечники в ответ на эмоциональный или физический стресс. Любовь исцеляет, – говорят поэты, но то же самое говорят и биологи. Любовь – прекрасный помощник в коррекции тревожных расстройств. Обнимает тебя близкий человек – и жить уже проще, стресс частично нивелирован, мы верим: «я не одинок, всё будет хорошо, рядом тот, кто будет со мной до конца в моих переживаниях и моей боли».

Отсутствие близости чревато для нас отсутствием красок жизни: мы видим мир графичным, однотонным, «чёрно-белым». А уж если происходит разрыв отношений, нам становится по-настоящему больно. И это не метафора.

Близкий человек встроен в нашу картину мира и имеет даже «анатомическое представительство» в нашей голове – за все наши общие впечатления, ощущения и воспоминания отвечает определённый нейронный комплекс. Мы думаем о партнёре – «загораются» определённые «лампочки». Когда же лейтмотивом любых мыслей становится то, что они – часть уже не настоящего, а прошлого («мы уже не вместе»), «лампочки» замыкают. «Вот на этой полке в шкафу лежали его вещи», – замыкание! «Он очень любил этот сорт чая», – стоим рядом с полкой в магазине, и вновь «искрит». Пока эти нейронные дорожки зарастут, должно пройти время: гирлянды, возможно, ещё будут загораться, но, по крайней мере, не будут обжигать.

Научно доказано, что мозг человека, по какой-либо причине потерявшего любимого, резко увеличивает выработку опиоидов – натуральных обезболивающих, указывающих на то, что тело испытывает реальную физическую боль. Боль от разрыва с любимыми людьми сопоставима по силе с болью от удара молотком по пальцам. Она ощущается как рана где-то в груди. И такие последствия вполне объяснимы с точки зрения химии мозга. Ведь любовь, хоть у каждого она разная, с точки зрения физиологии – процесс, протекающий с общими для всех этапами и закономерностями.

Дофамин продолжает вырабатываться на высоком уровне, а объекта привязанности больше нет, не за кем «бежать» в ожидании счастья, отсюда беспокойство и неопределённость. Многие тут же находят суррогаты, которые займут место потери (алкоголь, наркотики, беспорядочный секс). Но эта так называемая дофаминовая «игла» только усугубляет возникший дисбаланс.

Эволюционно мозг устроен так, что он концентрирует наше внимание на угрозах, то есть на всём, что вызывает в нашем организме стресс или боль. А потому при разрыве с любимым, даже если инициатором стали вы, так тяжело отделаться от мыслей о ещё совсем недавно близком человеке, не просматривать фотографии, не отслеживать его жизнь в соцсетях, не упоминать в разговорах с друзьями. И это абсолютно нормальный процесс, биологический автоматизм, который сам со временем завершится.

«Я» – это мои близкие

У каждого из нас есть некое представление о самих себе. Откуда оно берётся?

Если представить структуру личности в виде схематичного рисунка, мы увидим несколько кругов. «Ядром» будет наша индивидуальность: заложенные в нас генетические программы, темперамент, скорость реакции, здоровье и так далее. Мы можем увидеть «ядро» нашего «Я» через собственное поведение и реакции, но почувствовать и осознать эту индивидуальность непросто.

Мы были этим «центральным кружочком» до трёх – плюс-минус – лет. А после активно началось освоение ролей.

Наши родители с раннего детства вкладывают в нас, как правильно играть те или иные роли, которые мы будем транслировать миру и в дальнейшем. Наше «Я», которое на схематичном рисунке окружает объективную биологически обусловленную «сердцевину», – это те роли, которым научили нас наши родители. Среди них есть те, что нам нравятся, а есть те, что нам не нравятся. К примеру, быть мужем/женой, сыном/дочерью, мамой/отцом, хорошим другом/успешным руководителем нам нравится. А быть посетителем поликлиники, привередливым покупателем в магазине, студентом, который вынужден держать сложный экзамен перед строгим преподавателем, или «смирной овечкой» перед разбушевавшимся боссом – не нравится. Но мы вынуждены играть и эти роли – таковы законы нашего социума.

«Я» – конструкция, которая эволюционно возникает для жизни в культуре: «Я» – это мои роли.

Зачастую нам кажется, наши роли – это и есть наше «Я». Мы так и говорим: «Я ведь мать». Или: «Я же постоянный клиент этого магазина!..» Или: «Здравствуйте, я сотрудник большой компании…»

Те роли, что нам нравятся, разумеется, нам гораздо милее. Мы стараемся быть в них успешными – и стараемся для кого-то, размышляя: как сыграть эффективно, чтобы меня одобрили, чтобы важным для меня людям было приятно?..

Получается, что суть нашей личности – это фактически мнения и оценки других людей. И когда нет людей, для которых я могу сыграть органичные для меня роли, возникает риск потери самого себя. Когда рядом нет адресата, которому я могу посвятить ту или иную интермедию, у меня возникает вопрос: а где же вообще я, существую ли?.. Остаются только роли, которые мне играть не нравится. Возникает ощущение одиночества, потому что нет «нужных» ролей, потому что нет близких отношений.

Чтобы себя «собрать», почувствовать себя целостным, необходимы роли, отвечающие нашим желаниям. Эгоизм в данном случае очень альтруистичен: только делая хорошо другим, мы можем сделать хорошо и себе.

Нам хочется наполнить наш «ближний круг»: так мы чувствуем единство и целостность с нашим собственным «Я».

Давайте же поговорим о том, как наполнить его максимально полезно и со смыслом.

«Я тебя люблю». Что это значит?

Порой нам кажется, что мы строим и поддерживаем близкие отношения, чтобы слышать эти слова. Для кого-то они как наркотик: нет «волшебной формулы любви» – отношения не удались. «А он тебе в любви признался?» – спрашивает подруга. «Она тебя любит?» – волнуются родственники. Нет? – «я так и думал (а)!» Да? – «а что же он/она тогда…»

Давайте поговорим о том, что же стоит за этими словами и почему они для нас так значимы.

Короткая преамбула.

Я – человек. И поэтому – счастливый обладатель второй сигнальной системы, которая призвана кодировать порывы моей психической реальности в знаки, в слова. Иначе говоря, то, что чувствуют животные, мы умудряемся как-то называть и более того, встраивать в «свою реальность» как реальность.

А ещё я – человек культуры, и это значит, что значимые единицы для культуры (то есть мемы) мне не чужды – они не хуже моих генов управляют моим поведением.

А теперь, собственно, к делу.

Слово «любовь» появилось в моём (и, скорее всего, в вашем) бытии примерно в то же самое время, когда появились слова «мама», «хочу», «дай», «нет», и, определённо, несло важнейшее предназначение.

Действительно, функцию рождения «любви» переоценить сложно: «ведь, если звёзды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно?» Если мы даём название «чему-то» и получаем к этому «чему-то» культурную инструкцию, то дело, видимо, серьёзное и необходимое.

Когда Маяковский задавался вопросом про звёзды, он, вероятно, имел в виду Бога. Полагаю, что так и есть. Культура, вкупе со всеми её мемами, то есть единицами значимой информации, возникает по указке Бога (или Эволюции, Мироздания – кому как нравится называть то, что не поддаётся логическому анализу) и помогает нам решать свои биологические задачи – реализовать потребности так хорошо, как это не получается ни у одного вида на планете.

Но пока не всё гладко в этой культурно-биологической системе. «Любовь» как мем вызывает столько побочных эффектов в виде душевных страданий, что едва ли может быть рекомендована гуманистами для применения в целях реализации потребностей. Но назад дороги нет. «Любовью» пронизана вся наша жизнь. И для меня это пугающий феномен.

Объясню, почему. Когда клиенты на консультациях рассказывают мне о том, что такое «любовь», я прихожу в совершеннейшее отчаяние, ведь значение и понимание этого явления сводится фактически к «чуду чудесному», «божественно-прекрасному», возникающему ниоткуда и исчезающему в никуда, абсолютно загадочному и неуправляемому. Мне рассказывают о симулякре? О «копии», не имеющей оригинала в реальности? Как же так: знак, не имеющий означаемого объекта в реальности, правит миром!

Тем не менее, вероятно, это так. Похоже на конфликтующие между собой программы в компьютере, дающие постоянные сбои в системе в виде нежелательных эмоциональных переживаний и не так уж редко провоцирующие самое страшное – суицид.

Эволюционные сбои приходится пока устранять вручную, имея в наличии арсенал навыков-инструментов. Я горжусь тем, что научилась кое-что делать. Экспериментировала на себе, и не один год. Предельно честный анализ своего поведения не обнаружил никакого чуда в моей «любви до потемнения в глазах» (а именно такая у меня), кроме как естественной человеческой нужды в признании меня другим человеком. Первый шаг к тому, чтобы получить то, что мне надо от любимого человека, смогла сделать только после разоблачения столь хитрого и вездесущего симулякра. А дальше – долгая и интересная работа с реальным человеком, которому, оказывается, тоже что-то надо от меня. И определённо – ему нужна не химера.

На приёме красивая элегантная женщина сорока с небольшим лет. Назовём её Наташей. В браке семь лет, двое детей, своё жильё, интересная работа. Несколько формальных вопросов, и мы переходим к главному.

– Наташа, почему решили обратиться к специалисту? Какой вопрос вас волнует?

– Отношения с мужем…

Дальше – слёзы. Прошу клиентку сделать глубокий вдох, задержать дыхание на несколько секунд и выдохнуть. Всё, теперь мы можем продолжать.

Выясняется, что супруг считает нормальным критиковать Наташу за лишний вес («стыдно с тобой на отдых ехать»); за купленное платье («и на это ты потратила деньги?»); за приготовленный ужин («подливка слишком густая»); за то, как она воспитывает детей («совсем распустила») … И так на протяжении семи лет брака. Вначале были боль и обида, потом – разочарование и пустота.

Но это было всегда, уже привыкла. Привело на консультацию другое: на прошлой неделе Наташа включила планшет, и всплыла интимная переписка мужа с другой женщиной.

Наташе в этих отношениях плохо, плохо давно, поэтому мой следующий вопрос уместен:

– Вы думаете о расставании?

– Да, но…

– Что-то останавливает?

– Он любит меня.

– Откуда вам это известно?

– Он говорит об этом.

Выходит, что любовь – это аргумент?

Возможно, кто-то из читателей решит, что муж Наташи её не любит, обманывает её – негодяй этакий. Но, знаете, я ему верю. В его представлении это и есть любовь. Если Наташа уйдёт, он впадёт в депрессию и будет не на шутку страдать.

Любовь – хорошее слово, часто употребляемое. Я и сама его часто использую. Но что за ним стоит? Что оно обозначает? Когда я спрашиваю об этом клиентов, они очень долго и вдохновенно пытаются мне объяснить, опасаясь сбиться и допустить неточность. И у каждого своё определение, суть которого – сложный набор разнообразных ассоциаций и образов, который превращает любовь в абстракцию.

Какова практическая ценность абстракции для отношений? Как абстракция может быть основанием и аргументом?

Скажу прямо – никакой и никак. И приведу ещё один пример из практики для контраста. Он встречает Её с работы, покупает цветы едва ли не каждый день, интересуется её экзотическим увлечением, обожает готовить с ней ужины и смотреть вместе вечером фильмы. Так продолжается год, и вот Она решается спросить: «Ты меня любишь?». В ответ: «Я не знаю». Она обижена и уходит, Он терзается сомнениями: ведь и правда он не испытывает по отношению к ней тех чувств, которые он в своём представлении мог бы назвать «любовью», ведь в книжках он читал совсем о другом.

Можете ли вы представить, что отношения могут быть разрушены или сохранены из-за абстракции?

Наверное, всё же нет. Отношения разрушаются, если не находится времени и сил обсудить пережитое и выслушать партнёра, посоветоваться насчёт принятия важных и не очень решений, спросить мнение, признать заслуги, заметить хорошее. Отношения разрушаются, если хочется перевоспитать партнёра, отвоевать власть над ним и считать его своей собственностью.

Любовь – это прекрасно, но, когда вы решили строить отношения – живые, реальные, «здесь и сейчас», – оставьте это понятие за скобками: его лучше не брать в расчёт. А в скобки поместите умения: умение договариваться, умение слушать и слышать, умение соблюдать личные границы, умение просить и открыто говорить о чувствах… Наша работа с Наташей строилась именно в этом контексте, у неё появилось понимание, чему нужно учиться ей и супругу. К слову, он тоже присоединился к работе. Их отношения сейчас только начинаются.

А мы продолжаем. Уже понимая, что любовь без навыков – настоящий смертельный трюк. Для формирования и сохранения отношений нужны другие основания.

Давайте узнаем, какие – поговорим о том каркасе, на котором строятся отношения. Это «альфа и омега» крепкого союза. Если нет этой основы, этого фундамента, отношениям приходит конец: им попросту не на чем держаться.

Итак, вот наши четыре «кита», на которых строятся отношения в паре:

– потребности – наши и нашего партнёра;

– доверие;

– договорённости и правила;

– влечение и интерес.

Начнём по порядку. И здесь вам уже понадобиться бумага и ручка: впереди не только теория, но и практические задания и упражнения.