Несмотря на заброшенность и отчужденность, электричество по-прежнему бежало по проводам, а вода исправно шла, и это делало дом пригодным для обитания. Но чуда в этом не было, скорее удачное сотрудничество.
Арсений сел на стул, обшарил карман и выудил из него сигарету. Едкий дым поплыл по комнате, очарованной утренним солнцем.
Алексей закашлялся из-за дыма и сел, закутавшись в свое одеяло с головой.
– Ты не бросил?
Алексей был удивлен происходящим. Очень редко когда его друг выходил из себя и показывал это. Обычно он боролся с собой самостоятельно, и все эмоции всегда были за семью замками, а на лице – доброжелательность и спокойствие.
Арсений бросил свой телефон слишком резко. Тот шумно опустился на стол, поднимая слой вековой пыли.
– Прочитай. – Он был краток как никогда.
Телефон «ожил». На белом фоне мелкий черный текст и больше ничего. Минимализм.
– Что это? – Алексею меньше всего хотелось что-то читать, вникать во что-то. Утро было добрым (пока Арсений не ворвался, конечно) и светлым и хотелось, чтобы оно таким осталось.
– Статья. – Арсений затянул сигарету и выпустил клубы дыма. – Написала журналистка. Может, ты слышал? О ней все говорили. Из какого-то пафосного издания. Приехала брать интервью у Громкого. И вот результат…
– Громкий пусть и беспокоится…
– Ты читай! – настоял Арсений.
Алексей уставился в экран. Текст был длинным с красивыми эпитетами, сложными речевыми оборотами и каждая запятая казалась на своем месте.
«Вот, зануда», – подумал Алексей и углубился в статью. Он читал и чем дальше, тем больше нарастала в нем волна гнева и ярости, злости и … отчаяния. Статья воплощала его кошмары, возвращала в жуткую действительность и при этом была абсолютно лжива, а ее автор просто противен и лицемерен.
– Я ей голову снесу, – сказал серьезно Алексей. И ведь мог. И может.
– Да, – Арсений вздохнул. – Нужно что-то делать. Но что? Я в растерянности… Зачем ей это?
Алексей еще раз пробежался глазами по тексту.
– Можешь вслух, – посоветовал Арсений. Он мял в руках пачку сигарет, превращая ее в комок.
Алексей послушался и язвительно зачитал, яд отчетливо слышался в его нотах.
– «Резонансное происшествие… Страх захватывает улицы города… Опасная дружба породила страшные последствия… Возможно, не обошлось без участия людей, злоупотребляющих наркотическими веществами…»
– Она допускает, что мы были связаны с наркотой, и Матвей соответственно, – пояснил Арсений, поймав недоумевающий взгляд Алексея.
– Она Матвея наркоманом выставила? – Он еще больше удивился и разозлился.
– Это и хорошо… С одной стороны, в ее статье – все ложь. След ее ложный. Кто ее туда отправил только… Вот бы хорошо было, если бы она уехала и закончила свое … хм … исследование. Но с другой стороны… Если она начнет копаться… – Арсений задумался. Этот вариант его совсем не устраивал. Любые дела проворачиваются тихо. И это первое правило успеха.
– И что? – Алексей на мгновенье подумал, что этой занудной журналистке возможно удастся найти убийцу или хотя бы подойти к правде. А дальше – не ее рук дело, а его.
– А то, что нас раскроют. Еще и Громкий… Мы же можем его подставить.
– Меньше всего я за него волнуюсь, – плюнул Алексей. – А нас… Возможно, самим нужно и раскрыться, чтоб найти убийцу.
– Глупость несусветная! – Арсений вскипел. Как ему надоели эти пессимистические взгляды друга, его желание и стремление все разрушить, рассказав правду. – Не только мы в опале. И все мы связаны, помни. И я, и ты и даже Громкий!
– А ему- то что?
– Он помогал нам! Знаешь, у нас у каждого есть нечистые дела, – задумчиво сказал Арсений. – Нужно повлиять на нее. Подкупить?
Алексей посмотрел на него. Арсений уставился в окно: в его глазах тлел уголек разочарования и … надежды.
– Повлиять, – повторил Алексей. – Хочешь хозяина спасти?
Арсений подскочил, стул с грохотом рухнул на пол. О дружбе, а точнее о взаимовыгодном сотрудничестве Арсения и самого именитого бизнесмена в Витево и Алексей, и Матвей думали одинаково негативно. Он пользовался наивным и услужливым человеком, сулил ему золотые горы, но обещания оставались обещаниями. Глубоко в душе Арсений надеялся выбраться из той жизни, которую ему избрала судьба, он хотел подняться на другой уровень, стать человеком. В его понимании быть человеком значит иметь все.
– Я общаюсь с ним ради нашего дела, – отрезал Арсений. – Делаю, что могу. А ты обвиняешь! Пока ты страдаешь, я продолжаю…
– Ты продолжаешь жить, – закончил Алексей.
Да, чистая правда. Для него словно ничего не изменилось. А вот Алексей все никак не мог принять и пережить утрату. Не мог допустить мысли о том, что в мире еще есть или будут поводы радоваться.
– Извини… – Алексей нахмурился. – Кто она, эта журналистка?
Алексей решил, что эту проблему он уж точно решит. На Громкого ему плевать, а вот то, что девица затронула тему о его друге. Выставила его не в лучшем свете, оболгала, опорочила имя хорошего человека. Еще раз причинила боль Алексею. Словно не его друга, а его самого ударили ножом в самое сердце. И били так каждый раз, когда он возвращался к прошлому, к тем мыслям и событиям.
– Лика Тимошева, так в статье написано. Живет в гостинице Элеоноры. Помнишь, любовницу Виктора Леопольдовича? – спросил Арсений, протягивая руку, словно напоминая о чем-то очень знакомом.
Никакую любовницу, конечно, он не помнил. Он и Громкого видел несколько раз и хватило.
– Я прослежу за ней, – кивнул Алексей и выпутался из одеяла. Он встал и решительно подошел к шкафу, чтоб найти любимый спортивный костюм.
– За Ликой? – уточнил Арсений.
Алексей промолчал, он ворошил вещи в шкафу.
– И что? Прибьешь?
– Нет, – Алексей отмахнулся. – Но ты же сам сказал. Нужно повлиять.
Арсений пожалел об этих словах. Он знал вспыльчивый характер Алексея, просто огненный шар. И сейчас он сам его разогрел.
– Я вообще серьезно… Еще больше проблем будет, если ты ей причинишь вред. Нить за нитью, складывается клубок. Повлиять, значит, нужно найти, поговорить.
– Я и поговорю.
– Не лучший ты собеседник. Тем более у тебя на эту журналистку…
Алексей в недоумении выглянул из-под створки шкафа.
– Есть повод обижаться, – закончил Арсений. Он поставил чайник весь в красных маках на электрическую печку.
– Поговорю. А то еще будет писать и дальше. С одной стороны, может она правду найдет, – неохотно признался в своих тайных желаниях Алексей. Он наконец-то переоделся и подошел ближе к столу.
– Такие только ложь пишут. Сам знаешь.
– С другой стороны, – продолжал Алексей. – Если ее заинтересует… это дело… Она рано или поздно поймет и напишет о том, что делаем мы. Идея Матвея, его мечта помогать другим детям прогорит. А мы окажемся далеко… В холодных местах нашей родины.
– Вот видишь, а ты говоришь, нужно все рассказать, раскрыться!
Алексей задумчиво посмотрел в окно. Очень хотелось найти убийцу Матвея. И очень хотелось остаться на свободе, чтобы продолжать заниматься своим делом, общим делом. Опасность такого исхода, какой постиг Матвея, не пугали его. Но что делать: забыть о возмездии ради дела или разрушить все, но наказать человека, нет, не человека, а преступника и позволить девушке с газеты продолжить строчить свои опусы… Внутри у него боролись две противоречивых идеи и они не давали покоя.
– Может она уедет, – пожал плечами Арсений, размешивая сахар, возвращая Алексея к проблеме с журналисткой. – Ты будешь чай?
– Не буду.
«Все-таки, толку от нее не будет», – подумал Алексей, размышляя над тем, что делать с девушкой.
– За свои пакости она ответит, – выпалил он. – Наказание всегда должно неизбежно следовать за проступком. Хотя бы напугать ее стоит.
Арсений посмотрел на него недоверчиво, с опаской. Эту девочку ему было не жаль, но не хотелось, чтобы опрометчивые действия Алексей привели к чему-то непоправимому. Не хотелось, потеряв одного друга, проводить другого в тюрьму.
– Я прослежу за ней, – более утвердительно сказал Алексей, схватив со стола рассыпчатое печенье. – Матвей погиб, но мы будем продолжать осуществлять мечту. Его. Нашу. Даже, если это незаконно.
Алексей подошел к двери. Друг все еще буравил его неодобрительным взглядом и в какой-то момент уже пожалел, что рассказал о статье.
– Не волнуйся, – как можно мягче сказал Алексей и улыбнулся. Улыбка получилась не совсем добродушной, слегка ехидной. – Оставь ее мне.
– Она должна быть живой.
Арсений был уверен, что его друг не причинит ей такого вреда, но никто не знает, что в человеке может вызвать боль и отчаяние.
– Знаю, – бросил Алексей и ушел.
Арсений посмотрел ему вслед – недоверчиво. Знать бы, что он натворит… А натворит он что-то обязательно.
– Это сенсация! – закричал Жорик в телефон так, что он выпал из рук Лики.
Лика перевернулась. На часах стрелки приближались к пяти, за окном моросил дождь. Утреннего солнца она не застала из-за долгого и беспробудного сна. Небо, всю улицу, виднеющиеся дома – все затянула серость и мгла.
Всю ночь свет в этом номере не гасили, кипела работа над статьей. Она была настолько захватывающей, что двое позабыли о снах.
А утром тяжелые веки закрылись сами собой, и Лика уснула, не заметив ухода Жорика. Он как друг компьютера умел не спать сутками.
– День уже? – зевая, поинтересовалась она.
– Ты что еще спишь? – он негодовал. – Я статью в четыре утра загрузил на наш сайт.
Лика села на кровать. В окно что-то постучало. Последний осенний лист сорвался с дерева, завертелся в объятиях ветра и упал на подоконник, ударившись об стекло.
– Ты уже домой успел доехать?
– Конечно! И сделать множество дел в отличие от одной дамочки, – съязвил он.
– И как?
Лика рассматривала пустые фантики, перебирала пальцами простынь. Она закрыла глаза… Жутко хотелось спать.
– Доехал? Хорошо.
– Как статья? – раздраженно поправила Лика.
– Елисея вне себя от счастья. Это же интриги-расследования!
– А Марк? – осторожно спросила Лика.
– Он уехал или заболел. Его уже два дня нет, – отмахнулся Жорик.
В глубине души Лика вздохнула с облегчением, хотя и чувствуя уколы ревности. Он был явно с Лиличкой.
– Ты сделал, что я просила? – вспомнила она, выныривая из омута собственных мыслей.
– Слушай, ты там живешь неделю почти. Дом найти не можешь! Хотя зная твою ловкость и прозорливость…
Из трубки раздался его смех.
– Ты нашел? – поторопила Лика.
– Да, уже скинул сообщение. Хотя это не так легко. Я нашел все новостройки в этом городе. И вычислил…
– Спасибо, – перебила Лика. Очень хотелось спать, а не слушать о подвигах Жорика.
– Я думаю, этой статьей мы напугали тех, кто причастен к этому делу. Они вот-вот заколышутся, затрепетают, занервничают, – затараторил Жорик. Ему так нравилось происходящее. Азарт сыщика зажегся и в нем. – Ты только не упусти момент.
– Мне кажется, разгадка на поверхности.
– Действуй! Я жажду раскрытия дела! – обрадовано закричал он
– Хорошо. – Когда хочешь спать, со всем согласишься.
– Чувствую, наша статья уже произвела фурор!
Послесловие. Элеонора
Белая пена морской волны, накатывающей и шипящей, нежно укрывала босые ноги, и через миг – исчезала, растворяясь на камнях и крупинках песка. Море лазурного цвета и небо больше голубое, с синевой, – идеальный верх и низ идеальной картины. И белые, перистые облака, как стрелы, пересекающие небо.
– Гораздо приятнее смотреть на море, стоя на берегу. И ощущать его могущество. Чем когда ты в нем, в море. И от края и до края – вода. Все тоже могущество. Но ты уже не восхищаешься, а боишься.
– Какая по счету рюмка коньяка сподвигла тебя к философии?
Элеонора улыбнулась. Она и ее всем известный любовник были на берегу самого дорогого курорта, а их несменным спутником был коньяк. Минуту назад Элеонора стояла у самой кромки моря и теплая, приятная вода щекотала ее ступни. Она была вся в белом. И все вокруг – было таким светлым, таким дорогим. Шатер на пляже, стулья, стол, хрустальные бокалы, цветы в вазе. И, конечно же, песок и прозрачная вода, спокойное небо, – были намного дороже яств и напитков, но этого два путешественника не понимали.
– Я вот думаю, – Громкий сидел на стуле. – Если в море не окунешься, то не испытаешь страха, а с другой стороны – не узнаешь, что это такое. Вода! Если так и стоять на берегу, конечно, будешь в безопасности, но почувствуешь ли вкус… Стоит рискнуть?
– Я смотрю, коньяк и на тебя подействовал.
Это было их первое путешествие. Единственное. Десять дней рая на земле.
– Ты ведь любишь меня больше предыдущих дам?
– Все женщины об этом беспокоятся. А меня просто выворачивает от этих вопросов. Не стоит. Посмотри, мы в таком месте. Чудесном. Кто бы еще тебе показал эти красоты! Понаблюдаем молча.
Элеонора замолчала, не стирая улыбку с лица.
Она беспрекословно терпела унижение и старалась не замечать. А причина скрывалась во всем том, что ее окружало. Богатство и деньги. Роскошь.
Элеонора – самая красивая героиня в этой истории. И ее больше всех жаль.
Она родилась в такой семье, которая с раннего детства обязывала соответствовать. Ее мать – известная актриса, покорившая подмостки Парижа. Бабушка – великая, гениальная, неповторимая, выдающаяся. Театральный режиссер и сценарист. А кроме того бабушка, которую звали тоже Элеонора, завоевала не одно мужское сердце.
Элеоноре досталась только красота. Никаких способностей она не имела, никаких достижений на ее счету не было. Она пользовалась лишь одним даром – непревзойденная внешность. И не всегда обращала внимание на мораль. Жизнь завела в маленький, провинциальный городок, где спасительный круг ей бросил Виктор Леопольдович.
Они сидели на балконе спустя два дня отпуска. Закат. Нежный ветер. Долгожданная прохлада.
– Тебе их не жаль?
– Что?
Громкий не понял, он наблюдал за птицами, парившими над морем, застывшим на горизонте. И птиц ему не жаль.
– Этих людей, которых ты обманываешь…
– Бизнес – это большой обман. – Он усмехнулся.
– Не твоих партнеров, а тех… Других.
– Не лезь в чужие дела, – резко и грубо отрезал он. И даже бокал, завсегдатай в его руке, затрещал.
– Просто по-человечески. Это вопрос, а не провокация. Не бойся.
– Жаль? – он смягчился и откинулся на кресло. – Этих щенков? Без роду и племени? Люди! Назвала тоже… Они не достойны жалости! А я буду жалеть?
– Это ведь стечение обстоятельств…
– Что?
– Они не виноваты. Кто-то беден, кто-то богат…
– У меня была приличная семья, я получил прекрасное образование, воспитание и стал человеком. Для таких как я, эта жизнь. И я беру все, не обращаю внимания на самое бестолковое – это жалость!
– Я задумываюсь… Правильны ли твои дела? Меня пугает, а вдруг будет наказание? Не земное, а высшее.
– К чему эти разговоры? Ты хочешь воззвать к моим чувствам? Воспитать благородство и милосердие во мне? Напомню, там, где я тебя нашел, безгрешных тоже не было.
Красавица кивнула, смиренно принимая все упреки.
Элеонора была из тех, кто не верил в небесную кару и высшую справедливость, ее принципы совпадали с образом жизни любовника. Главное правило – беспринципность. И она была твердо уверена, что нет такого греха, за который ей бы нужно было отвечать. Ничего она не сделал миру плохого. Кроме одного…
Юность и молодость Элеоноры – настоящие американские горки. Она – любвеобильная дама, познавшая вулкан страсти. Однажды ее вечный друг – любовь, подарила маленькую неприятность.
Поздним вечером, укутавшись двумя платками, в темных очках, неуместных для этого холодного времени года, она торопливо бежала, перебирая тонкими ножками. В руках – топырилась большая сумка. Она все боялась, что кто-то заметит со странным багажом.
Элеонора поступила крайне правильно в этой ситуации. Она оставила большую сумку под дверью больницы. И растворилась, как можно быстрее.
Совесть никогда не мучала ее. Она выбросила ту сумку, как болезнь, мешающую ее благополучной жизни, как испорченную вещь, от которой нужно избавиться. И все же – она ее не уничтожила.
Вдруг женщина подумала, что ее любовник может сейчас, спустя много лет, уничтожить то, что она сберегла. Если девочка помешает ему, станет на пути. Ведь она никогда не сможет узнать…
Ветер подул сильнее. Виктору Леопольдовичу наскучило любоваться пейзажем, и он ушел читать газету и смотреть новости.
Элеонора без остановки осушила три бокала подряд. Глупые мысли выветрились. Она была счастлива. Перед ней расстилалось нежное море, над ним – бескрайнее небо и бесконечная роскошь.
В баре стояло несчитанное количество бутылок, а значит, стыд и страх будут побеждены.
Еще неделя восхитительного отдыха прошла без изъянов.
Элеонора продолжала улыбаться и льстить, а Виктор Леопольдович продолжал унижать и вытирать ноги об нее, как о половую тряпку.
Глава 11. Мечта детства
Тамару Петровну трудно было не узнать. Она всегда туго стягивала волосы в прическу с красивым названием – французский пучок или по-простому – ракушка. Пальто – дорогое и обязательно в светлых тонах, сумка на сгибе локтя. Но больше всего запоминался взгляд – горделивый, высокомерный, напыщенный вместе с тем слегка нервный, несосредоточенный.
Она стояла возле лавочки и перебирала пальцы в ожидании. Позади нее отчетливо послышались шаги и учащенное дыхание.
– Вызывали, Тамара Степановна?
Алексей быстро, почти бегом подошел к ней сзади, лукаво усмехнулся и снял наушники. Он возвращался с обыденной пробежки, и его дыхание еще не выровнялось, слова были скомканными.
– Я – Тамара Петровна, – поправила она. Этот мальчик еще с детских лет ей безумно не нравился, не соответствовал он ее уровню. – А ты бегаешь все? Лучше б работу нашел, жить как-то начал. По-нормальному.
– Неужели вы для меня выбили должность зама в вашем кабинете?
Сарказм еще больше выводил из себя женщину, итак до предела раздраженную тем, что ей приходится снисходить до разговора с таким как Алексей. Отдавая предпочтения Матвею или Арсению еще в годы их пребывания в детском доме, она, на удивление, все дела решала именно с Алексеем. У него была одна ценимая Тамарой Петровной черта – он был неболтлив.
Этот вопрос она пропустила мимо ушей. Она подготовила текст и четко следовала ему.
– Друг твой… Добегался? Завязывали бы вы… Ерундой заниматься.
– Это не ерунда, – отрезал Алексей жестко. – И вы знаете. Мы и нашему дому помогали.
– Незаконные это дела. Кому оно надо…Только неприятности получаете. А выгода где? Вы альтруисты, а я? Прикрывать вас надоело.
Алексей удивился, но ехидно улыбнулся:
–Так мы вам вроде… благодарны. Или мало благодарны?
Тамара Петровна резко развернулась, теперь они были лицом к лицу – воспитатель и воспитанник.
– Не язви. Журналистка ко мне приходила. Выясняла…
Тамара Петровна передернулась. Все чего-то боятся в жизни, она больше всего боялась перемен, а точнее изменения своей должности или перемены места жительства в более отдаленные места своей родины. А тайны у нее были, они, надежно спрятанные на самом дне ее большой сумки, никогда не давали покоя.
– Я ей посоветовала своими делами заниматься. А сегодня статья эта в Интернете. – Тамара Петровна щелкнула пальцами. – Ты читал?
Веселое настроение мигом улетучилось. Алексей нахмурился, вспоминая утро и опусы несостоявшейся писаки.
– Читал, – ответил он коротко.
– Раз она начала и дальше будет. Как говорится, носом землю роет. Хотелось бы … – Она запнулась. Она долго обдумывала все случившиеся вчера вечером, искала слова, наиболее подходящие. Сейчас ей показалось, что план в ее голове уже готов и только надо его реализовать. – Чтоб вы были аккуратны. И… Примите меры.
–Вы пришить ее предлагаете, что ли? – Алексей усмехнулся. Надо же… Интеллигентная дама в пятом поколении, а мысли сходятся с детдомовским хулиганом.
Тамара Петровна покраснела и разозлилась еще больше.
– Шутишь? Повод есть? – Тамара Петровна нервно поправила волосы. – Скажи, спасибо. Я ее по ложному следу направила.
– О наркоманах? – озадаченно посмотрел Алексей. – Так это вы ерунду наплели?
– Что в голову пришло, – кивнула женщина. – Я ей подсказала, где искать. Она сама тему раскрутила…
Тамара Петровна слегка замялась. Зря она солгала журналистке, она ведь точно знала, к наркоманам эти трое отношения не имеют. Но с другой стороны, это было самым безобидным из того, что она могла сказать. Не правду же ей было рассказывать!
– Тем более, мне неизвестно, что вы там делаете. Исходя из того, что скрываетесь, может и приторговываете чем-то таким, – она помахала пальцами, демонстрируя массивный перстень.
Алексей рассмеялся. Как чудна ложь, когда известна правда. Все, чем они занимались, было известно Тамаре. Она ни в коем случае не помогала, но с ее подачи были сделаны многие вещи, а сейчас женщина упорно делала вид, что ничего не знает.
– Да ну… Тамара Вячеславовна, мы за здоровый образ жизни, – подмигнул он.
Тамара Петровна еще раз поправила волосы и приготовилась к прощальной речи. Ей было уже пора.
– Я тебя прошу…. Мне терять свою работу не хочется. И рисковать жизнью тоже.
О каком риске она говорила, Алексей не понял. Кажется, она последняя из всех жителей городка, которую убьют. Не потому что не за что, а потому, что никому она опасности не представляет, и марать руки никто не будет из-за такой как она.
– Что вы… Нам ваша жизнь дорога как память.
Тамара Петровна хотела оглянуться и сказать что-то едкое. Но Алексей уже убежал, его фигура растаяла в облаках тумана.
Остатки усталости растворились в послеобеденном чае и Лика – бодрая и оптимистично настроенная отправилась на поиски истины.
Дом с романтическим названием «Мечта детства» находился в противоположенном от гостиницы конце города. Он терялся среди серых безликих многоэтажек, только маленькая бордовая табличка выдавала его предназначение.
«Мечта детства» было напечатано на табличке. В детстве все дети, лишенные родительского внимания, мечтают о доме. О доме в другом значении. О доме как о семье, о месте, где любят и ждут, а не о пустых и холодных стенах.
– Лика! – окликнул кто-то. – Привет!
Лика повернулась и заметила Варвару Архиповну, на лице которой расцвела улыбка. Ее глаза засверкали. Она ждала этой встречи и знала, что в таком маленьком городке они обязательно пересекутся. Варвара Архиповна сможет расспросить Лику обо всем, у нее будут ценные сведения, которые она с удовольствием передаст всем подругам и соседкам. Сегодня она своего не упустит.
Варвара Архиповна в серебристой выцветшей куртке чистила половик возле подъезда. В торговом центре у нее был иной вид – цветущий, яркий, живой. Видимо, тот наряд был выходным, а этот – рабочим.
– Варвара Архиповна! Добрый день! Что вы здесь делаете?
– После того как меня в архиве на пенсию отправили, я здесь работаю. Консьерж, – объяснила она, разглядывая пальто Лики карамельного цвета. – А ты? Ищешь кого-то?
Любопытства ей не занимать. Лика понимала, как Варвара Архиповна жаждет посплетничать, и их разговор может затянуться, нужно было переходить к сути.
– Это дом «Мечта детства»? Для выпускников детдома?
– Он самый, – кивнула она.
– А мне говорили, что строительство еще на стадии проектирования…
Лика подошла поближе к Варваре Архиповне, чтобы сделать вид, что говорит о самой большой тайне.
– Год как построили, – пожала плечами женщина и шепотом добавила: Мечта детства… Если бы… Дети в общежитиях сидят. А здесь…
– А кто здесь? – поймала последнее слово Лика.
Варвара Архиповна отбросила половик и села на лавку. Интереснейшая беседа намечалась.
– Все квартиры проданы. Хотя предназначались тем, кто после совершеннолетия покинул детдом и не имеет жилья. Я двоих ребят видела тут. А потом и след простыл…
– Как странно…
– Странно? Да тут такое происходит, – Варвара Архиповна погрузилась в воспоминания. Она рассказывала обо всем, что знала, лично видела и лично придумала.
– Подождите, ну живут же здесь люди из детского дома? – прервала поток ее слов Лика.
– Не знаю. Лучше ты расскажи…
Варвара Архиповна вцепилась в Лику, как акула в свою жертву и начала допытывать обо всем: о личной жизни, о работе, о том, что она так долго делает в городке… По ходу откровенного допроса она успела посоветовать двух или трех кандидатов в женихи. Пришлось все это выслушивать и покорно отвечать. Вдруг в бурном водовороте слов найдется полезная информация.
Час за часом небо потемнело: белый смешался с серым, серый сменился темно-фиолетовым.
Резкий хлопок отвлек Варвару Архиповну. Она была в смятении.
Из соседнего подъезда выбежал молодой парень лет восемнадцати в расстегнутой куртке, с бешеным, сумасшедшим взглядом. Он смотрел по сторонам, словно искал кого-то. Его взгляд скользнул по сидящим на лавке и остановился на Лике.
Он быстро и уверенно побежал к ней, протянув руку.
– Остерегайся грачей! Остерегайся грачей! – закричал он, приближаясь к ней. Ненормальный схватил ее за руку, за распущенные волосы. – Грачи прилетели! Грачи…
Перед глазами Лики возникла необычная табличка из офиса Громкого в виде двух распахнутых черных крыльев птицы, которая грозно висела на двери.
– Семка, пошел отсюда, – одернула его Варвара Архиповна.
Семен посмотрел в глаза Лики. В его глазах застыл ужас, он пытался что-то сказать, предупредить. Но не смог. Он покачал головой и убежал.
– Местный ненормальный, – пояснила женщина. – Жаль его…. Сирота… ни дома, ни семьи. Люди боятся его, некоторые обижают. А он безобидный. Просто болен.
– Где же он живет?
– В психбольнице. Но часто убегает.
– Почему он здесь?
– Ходит, где хочет.
– Он квартиру тут должен был получить?
– Да… какая ему квартира. Он же не здоров. Без опекунов и шагу не ступит. – Варвара Архиповна посмотрела на окна домов. Один за другим в них вспыхивал свет. – Ой, пойду… Темнеет уже. А у меня дел… Пока, Лика.
Варвара Архиповна подняла половик, струсила его и направилась в подъезд.
– До свидания!
Глава 12. Похищение
Лика открыла глаза. Мысль за мыслью спутывались в клубок, и чем больше он становился, тем непонятнее было, в чем же все-таки правда.
Она сидела на лавке через несколько улиц от гостиницы. Как она приехала в этот город, постоянно гуляла по улицам, паркам, засиживалась на лавках. Хотя раньше такого за собой не замечала.
Последние два желтых листа сорвались с дерева и опустились на ее пальто карамельного цвета. Сколько еще дней осталось осени праздновать?
Телефон в сумке ожил. Конечно, Егор спешил узнать, продолжает ли сестра безумные поиски или одумалась.
– Егор, привет!
– Когда уже вернешься? – Он был явно недоволен.
– Скоро. Статью видел? – безнадежно спросила Лика. Егор никогда их не читал. Времени не было и желания вникать в чью-то жизнь. – Я тебе отправляла на почту.
– Я читал. Только ты за другим ехала, – напомнил Егор. – А влезла в странную историю. Мне не нравится это. Марку, наверное, твоя статья не понравилась. Ваш журнал на другом специализируется. Не криминальная же хроника!
– Мне все равно, что Марк скажет. – О нем Лика вообще слышать не хотела, прекрасно понимая, чем занимается главный редактор в ее отсутствие.
– Ты же не играешь в сыщика, только чтобы досадить Марку? – Егор догадывался, что отношения сестры и жениха на стадии завершения.
– Глупости. Мне кажется, я раскрыла мрачные тайны этого городка. Нужно проработать одну версию…
– Я тебе запрещаю! – Его голос повысился. – Немедленно домой! Я жалею, что организовал тебе ту встречу… И ты впуталась в это дело.
– Я бы все равно впуталась… Тебе должно быть интересно. Это же твой профиль.
– Но не твой! Это же опасно!
– Я думаю, убийство связано не с наркобизнесом. Я ошиблась. Хотя дети из детдома постоянно фигурируют в этом деле. Здесь имеют место махинации с квартирами. И замешан в этом никто иной, как Громкий Виктор Леопольдович.
– Я приеду и заберу тебя!
Пока Лика спросила с братом, за ней пристально наблюдали. В холодных серых глазах блистали огоньки неподдельного интереса.
Инстинктивно, внутренним чутьем осознавая опасность, Лика встала с лавки и пошла вдоль улицы. Или же виной был жуткий холод.
Он шел следом. Шаги почти не слышны. Незаметно.
Лика – хорошая девочка: высокий хвост, непошлый макияж, теплое пальто. Наверное, отличница в прошлом, примерная жена в настоящем. Она шла и словно излучала свет.
Весело и непринужденно она ворковала по телефону, шагая нарочно медленно, сосредоточенно, освещая эту пустынную улицу как придорожный фонарь своим внутренним светом, не менее ярким и теплым, чем солнечный.
«С женихом, – подумал он. – А с кем еще так сладко, что противно, и по-доброму можно говорить?»
Уже предвидит, как вернется домой из командировки и все будет как прежде. Он коварно улыбнулся. Только он осознавал в этот миг, что ее планам не сбыться.
Всего несколько мгновений отделяло ее беззаботную, легкую жизнь от неизбежного, приготовленного судьбой – туманного будущего. Огорчения и страдания – вот все, что желал причинить девочке он. Скинуть ее с радуги в объятья реальности.
Алексей прибавил шаг. Он был готов. У него впервые в жизни и план был.
Изменить судьбу. Вторгнуться в ее жизнь, сделав ее невыносимой. Рассчитаться с ней за зло, которого она не совершала. Освободить себя от мук и наградить ими ее.
Но мысли всегда смелее действий, и бесценные секунды ускользали, а он лишь незаметно шел следом. Как охотник, выследивший жертву, которому нельзя не напасть, чтобы оправдать свое имя. Как тот, кто убил его друга. Он ведь тоже шел следом?
Понимая, что медлить нельзя, отключив любые угрызения совести и вспыхивающие сомнения, Алексей прибавил скорость, подошел почти вплотную.
– Я уже на пути к разгадке…. – Лика не успела договорить.
Резкое движение руки. Блеск иглы. Тело повалилось вниз и рухнуло бы, если бы Алексей не стоял так близко и машинально не подхватил ее.
Телефон выпал из рук и опустился в траву. Из его динамиков все еще слышался растерянный и встревоженный голос, громко выкрикивающий имя девушки.
Судьба изменилась и отныне не только ее. Свет, что бескорыстно лился из самых глубин ее безгрешной души, погас.
Алексей чертил пальцем незримые узоры на столе.
Этой ночью он не спал. Уснуть в одной комнате, пусть и разделенной стеной и дверью, со своей заложницей оказалось трудно. Он то и дело заходил к ней и проверял дыхание, укрывал одеялом и раскрывал, опасаясь, что это увидит Арсений и подумает невесть что. И постоянно поглядывал то на часы, то на дверь, ожидая, что она подаст признаки жизни, попытается выйти… Он еще не знал, хочет ли, чтоб она вышла или нет. Он боялся этой встречи, боялся испытать жалость к ней и боялся признаться себе в своем страхе.
Рядом кто-то оживился. Алексей поднял взгляд. Его глаза встретили беспокойные карие глаза. Напротив сидел Арсений. Он был недоволен происходящим.
– Не сильно ты ее по голове? – спросил Арсений. Он тоже был у пленницы, но не скрывал этого.