Заключение. Скарлатина
Первое, что я спросила, когда пришла в себя, не пострадал ли мальчик, но мама заверила меня, что с ним все хорошо. Дверь пусть и выглядела хлипкой, но свою роль сыграла и остановила пули, не пустив их на лестничный проем, где сидел Дамиан. Облегченно выдохнув, я позволила себе расслабиться. Как мне потом объяснили, Рейнхард не знал, смогу я выстрелить в него или нет, и просто заговаривал мне зубы, ведь чем он ближе – тем больше возможности выхватить мой пистолет, а пока я находилась от него на расстоянии двух метров – любой мой выстрел мог попасть в цель, несмотря на быструю реакцию принца. Никто, кроме самого Рейнхарда не сможет дать мне ответ, чтобы он со мной сделал в результате победы, и если бы не было пойманной за него пули, а спрашивать его мне было не интересно. Пусть живет с осознанием своих планов, и моего поступка.
Несколько операций, длительный курс реабилитации – все это время мама была рядом со мной, не отходила ни на минуту и постоянно держала меня за руку. Я не знала откуда она здесь взялась, но это не имело значения, ведь она рядом. Папа появился позже, но заходил очень редко, мне не удавалось поговорить с ним, понять, откуда они здесь, а через пару дней после его первого появления – перехотелось это знать. Меланома тоже зашла однажды, и больше не приходила. Мама ничего не рассказывала, а я и не спрашивала, ведь ужасно боялась услышать правду. Гибель маленького принца, которой не случилось, я бы пережила, честно, но если во всем хаосе, что творился в тот день в стенах дворца погиб Алистер – я этого точно не вынесу, не в текущем состоянии. Все это время он ко мне не приходил, но причин могло быть множество, хотя бы просто потому, что так же ранен и не может встать с кровати без помощи. Очень надеясь на этот вариант, я встречала и провожала все дни одинаково, теряясь в них, и не следя за датами.
Все изменилось только когда меня перевезли во дворец и устроили в старой комнате, где я жила еще будучи фавориткой принца Леотхелаза. Привычная обстановка, мебель, и вид на внутренний дворик и балкон бывшей спальни Рейнхарда. Про него я тоже не спрашивала. Не знаю, что толкнуло меня в тот момент оттолкнуть принца в сторону. Это не была любовь или желание защитить его или не допустить гибели, нет. Скорее, во всем виновата моя совесть. Я чувствовала себя виноватой перед ним, накрутив собственными мыслями. Не влюбись он в меня – все сложилось бы иначе, а этого не произошло бы, веди я себя иначе. Как? Не знаю, не вступила бы в словесную перепалку на презентации талантов, не задавала бы глупых вопросов, нарвавшись на все эти одолжения, не попытайся совершить побег, с чего вообще все началось. Я считала себя виноватой, и не хотела ощущать на себе еще и вину за его смерть.
Я не знала, кем была та девушка, почему она стреляла, и что с ней случилось потом, и это не имело значения. Когда ко мне в спальню запустили волчицу, и собака стала постоянно лежать со мной рядом или в ногах кровати, единственное, чего мне стало не хватать – это Алистера. Я еще не могла сама передвигаться по дворцу, и не делала этого. С врачом мы медленно гуляли по коридорам крыла Леотхелаза и возвращались в комнату, а через некоторое время я могла сама ходить до ванной, но только с тростью. Теперь я напоминала себе Рейнхарда, и это меня злило, оттого не спешила лишний раз подниматься. К удивлению врачей, оказавшись в стенах дворца – я перестала сама засыпать. Не знаю, что повлияло, обстановка или комната, но без таблетки снотворного, уснуть у меня не получалось, оттого каждый вечер, я принимала выписанные доктором лекарства, и просто вырубалась до самого утра.
Лиам навестил меня на третий день после того, как я начала ходить, раньше его ко мне не пускали, если верить словам парня. Когда он вошел, я читала книгу, лежа в кровати, а Волчица валялась в ногах. Подняв голову, она изучила гостя, подставила под его ладонь морду и позволила себя погладить, всего на пару движений, заодно обнюхав руку Лиама. Восхитившись красотой Волчицы и хорошенько потрепав ту за ушами, гость в наглую плюхнулся на вторую половину кровати, скрестив руки на груди и уставился в потолок, как всегда делал во время наших бесед. Убедившись, что парень не представляет опасности, собака вернулась в прежнее положение, но сочла его неудобным, поднялась и устроилась ближе ко мне, свернувшись в клубок. Читать стало неудобно, теперь книга упиралась прямо в пушистый бок, и я закрыла ее, отложив на тумбочку рядом. Все равно сейчас не дадут, уж кого, а этого парня, в отличие от мамы, папы или даже сестры, молчание не устроит, не за этим пришел.
– Слышала последние новости? – он был первым, кто вообще заговорил со мной на тему, отличную от вопросов моего состояния и здоровья. Главным для меня оказалось то, что он не стал задавать вопросов о самочувствии и спрашивать прочую чушь, ведь ему на самом деле это было не интересно. Как журналист, Лиам пришел в первую очередь получить ответы на свои вопросы для написания статьи. Наверное, именно по этому кто-то распорядился не пускать его ко мне все это время. Что изменилось сейчас? Может, охрана просто отошла или ее отослали и Лей Клен смог пройти? Отрицательно кивнув, я повернула голову так, чтобы видеть профиль собеседника. Он даже не смотрел на меня, рассматривая потолок. – Рейнхард признался во всем, что натворил, принес публичные извинения гражданам Империи за восстание и войну внутри страны. Его приговорили к пожизненной ссылке, с отбыванием наказания в исправительном учреждении, – это для меня на самом деле оказалось новостью, я даже и не представляла, что ему могли сохранить жизнь после всего, что он сделал.
– Это все моя вина, – спокойно проговорила я, намереваясь признаться Лиаму в содеянном, но тот отрицательно кивнул и усмехнулся.
– Нет, конечно. Это вина Анатолия Фейна, установившего строгие рамки для сыновей в отношении брака, да и вообще всего. Внутренние законы дворца, даже для членов семьи, слишком суровы, а Рейнхард привык получать то, что он хочет, даже если не может. У него отобрали мечту о спортивной карьере, и он не смог ничего сделать в ответ, вот и все. Ты стала последней каплей, накипевшей за долгие годы, злости на семью, и он решил взять дело в свои руки – это так вижу ситуацию я, но могу ошибаться конечно, – последнее он добавил поспешно, должно быть по привычке, ведь порой люди часто выдают чье-то мнение за действительность, а оно таким может и не являться. Сейчас уже все равно, ничего не исправить, события случились, война прошла, мертвые похоронены, виновный осужден.
– Удивительно, что его не казнили, – сама не поняла, как произнесла это, но Лиам положительно кивнул.
– Хотели. Решение принималось членами Императорской семьи, они проголосовали за изгнание. Они верят, что он смириться с содеянным и не повторит прежнее восстание, да и всех гвардейцев в той колонии, куда его сослали, заранее заменили на других, точно не являющихся его сторонниками, – у меня невольно появилась едва заметная улыбка. Пытаются не допустить повторения прошлого просчета, но не хотят казнить, не очень похоже на методы семьи Императора. И тут мои мысли осеклись.
– Императорская семья, кто они? – поинтересовалась я, не правильно сформулировав вопрос, но Лиам меня понял и заметно помрачнел.
– Его Величество Император Дамиан Фейн, его мать, Елена Фейн, отказавшаяся от всех титулов и посвятившая себя исключительно только родившейся принцессе, и представляющая ее интересы, и Его Высочество Леотхелаз Фейн, – перечислил он, и я поняла, что Геннадий и Рэймонд ту ночь во дворце не пережили. Мне стало очень неуютно под одеялом от этой новости. – Елена была единственной, кто голосовал за казнь. Она считает, что Дамиан просто еще не понимает, какое зло дядя Рейнхард совершил, но смирилась с выбором семьи.
– Я пропустила похороны? – поинтересовалась я, сама не знаю зачем. Рэймонда жалко не было, какая-то часть меня даже радовалась такому концу этого принца, но вот известие о гибели Геннадия заставило даже слезы навернуться на глазах, но я быстро их смахнула руками.
– Да, ты тогда отходила от второй операции. Подстрелили тебя знатно, если бы я прилетел на несколько минут позже, то мы уже не успели бы доставить тебя в больницу. Так что, считай, ты у меня в долгу, – он неожиданно повернулся лицом ко мне и хитро подмигнул. Мне не нравился тот взгляд, каким Лиам сейчас смотрел, слишком хищный. Закатив глаза, я тяжело вздохнула, все же журналист в нем никогда не спал.
– Чего тебе надо? – пробормотала недовольно я, а Волчица, ощутив мой настрой, подняла голову от одеяла и посмотрела на нас, но поняв, что ничего страшного не происходит и хозяйке защита не нужна, вернулась в прежнее положение.
– Эксклюзивное интервью с будущими молодоженами, дата свадьбы, куда поедете в путешествие, где будете жить, сколько детей планируете, – на этом я подавилась слюной и уставилась на собеседника широко распахнутыми глазами. Сразу вспомнились слова Рейнхарда, те самые, после которых я оттолкнула его и поймала пулю. Принц сделал мне предложение, неужели я в бреду прошептала согласие, и об этом всем стало известно? На моем лице отразилась паника, ведь замуж за Рейнхарда я не собиралась, даже если бы нам и разрешили, учитывая, где он сейчас должен находиться. – Не спрашивай откуда я знаю, лучше скажи, когда свадьба, – по своему истолковав мое выражение лица, отмахнулся Лиам, повернулся на бок и подпер голову ладонью. Отрицательно замотав головой, я чуть отодвинулась к краю кровати.
– Я не выхожу замуж, ни за кого, – уверенно проговорила я, собираясь оправдаться, что если и ляпнула ответ принцу, то он был неосознанным, но вовремя прикусила язык. Глаза Лиама хитро блеснули и он покачал пальцем прямо у меня перед носом, словно отсчитывая за лож.
– Закон о вступлении в половую связь до замужества никто еще не отменял, и вам лучше поскорее пожениться, а то слухи уже по всему городу ходят, скоро их не смогут игнорировать или пытаться оправдать твоим состоянием здоровья, – усмехнулся гость, я же обессиленно выдохнула через рот, подавившись очередной порцией оправданий и вопросов, так и не произнесенных в тот момент. Уставившись на меня, Лиам наконец понял, что я не притворяюсь, и правда не понимаю, о чем идет речь. – Ты и лорд Алистер.
– У нас ничего не было, а если бы и было, никого не смущает, что я числилась и фавориткой и шлюхой, и подобного рода слухи обо мне и Рейнхарде уже ходили по дворцу? Ерунда какая-то, – сразу ответила я, и добавила. – Я вообще его не видела с той ночи, он ни разу ко мне не приходил.
– Скерли, – строго проговорил Лиам, окончательно сев на кровати и сурово посмотрев на меня так, словно я наглым образом вру ему прямо в лицо. – Лорд Алистер каждую ночь входил сперва в двери твоей палаты в больнице, и уходил под утро, а теперь в эти двери, как по расписанию, в одно и тоже время. Каждую ночь с того дня, как ему самому разрешили встать с больничной койки. Ему прострелили плечо, ничего серьезного, – его слова обрушились на меня, оглушив, я ничего больше не слышала, просто лежала, уставившись в одну точку перед собой, и не понимала, как такое может быть. – Приходил полпервого ночи, уходил в семь утра. Твой отец его сильно загрузил работой, сейчас очень трудный период у страны и нужен каждый человек, кто что-то смыслит в делах дворца и Империи. Без него они точно ничего бы не разгребли, – добавил Лиам, и я поняла, почему ни разу не видела Алистера в своей комнате. Выпив снотворное, я впадала в сон и просыпалась только к десяти, одиннадцати часам, когда приходила мама с завтраком и помогала собираться на процедуры.
Каждую ночь Алистер был рядом со мной, а я ничего об этом не знала. Я считала, что у него есть причины не приходить, боялась, что он смертельно ранен или погиб, не хотела ничего знать о его судьбе, а он все это время работал и приходил ночью ко мне. В единственное свое свободное время, когда мой отец его отпускал. Осознание еще больше разозлило меня, но не на Алистера, а на отца.
– Причем здесь мой отец? – поинтересовалась я напрямую у Лиама, и тот не стал мешкать с ответом.
– Граф Юрий Дёмов подал в отставку, и теперь Мигель Лей Мортанс – новый личный помощник Императора. Да, а регентом Императора Дамиана стал маршал Алексей Коротков, если тебе о чем-то скажет это имя, а его место во главе армии занял.., – он хотел продолжать называть чьи-то имена, совершенно не важные и не знакомые для меня, но я отмахнулась, они не имели значения. Посмотрев на собеседника, я неожиданно широко улыбнулась.
– Давай так, когда будут новости, я обязательно тебе их расскажу, но сейчас ты сообщил мне куда больше, чем я знала, и от эксклюзивного интервью со мной толку точно нет, – на этом мы и порешили. Лиам еще повалялся полчасика, мы пообсуждали какие-то глупости, он рассказал про ликвидацию академии фавориток, и на этой ноте покинул меня.
Оставшись в компании собаки, я не находила себе места. Начались длинные, томительные часы ожидания, ведь сегодня пить снотворное и ложиться спать я не собиралась. Мне нужно было дождаться его, я хотела его дождаться. В голове пронеслись слова Алистера, сказанные мне тогда, во дворце: “Если бы я только знал”. Вот сейчас они хорошо характеризовали мое настроение. Если бы я только знала, когда он приходит, если бы хоть кто-то мне об этом сказал раньше. Я жалела об упущенных днях, но надеялась, что все впереди.
В комнате не было часов, куда-то они все пропали, ведь я отчетливо помнила, что когда жила здесь, то они были. Ожидание выматывало, и я не могла больше лежать в кровати. Когда дверь в комнату приоткрылась, я не знала сколько времени, но была более чем уверена, что ровно пол первого ночи. Я стояла с тростью перед окном, потому что не могла без нее держаться на ногах, и смотрела на падавший на улице снег. Он был мелкий и редкий, и сразу таял, достигая земли внутреннего дворика. Сугробов больше не было, они растаяли, но весна полноценно еще не вошла в свои права, радуя нас таким редким подарком, как маленькие беленькие снежинки, вместо моросящего дождя. Когда дверь закрылась, я услышала, как гость сделал несколько шагов и остановился где-то в районе центра комнаты. Обернувшись, встречаюсь с взглядом темных глаз. В комнате нет света, единственное, что нарушает темноту – уличный фонарь из окна. При таком освещении волосы Алистера выглядят русыми, а глаза карими или черными, но я точно знаю какого они цвета. С красными, лопнувшими от усталости капиллярами, все такие же.
– Я никак не мог набраться смелости, чтобы тебя разбудить. Да и не хотелось беспокоить твой сон, – первым заговорил он, словно оправдываясь перед мной за столь долгую разлуку. Мне не нужны были оправдания, мне не нужны были слова. Сделав два шага в сторону парня, я замерла, не в силах оторвать взгляд от его лица.
– Мне только сегодня сообщили, во сколько ты приходишь, иначе, я бы перестала ложиться спать, – это тоже звучало как оправдание. Да, мы могли бы оставлять записки друг другу, но мне вспомнились его переломанные пальцы, и я не была уверена, может ли Алистер разборчиво писать. Телефона или другого средства связи мне не оставили, хотя тоже могли бы. Да и ему в течение дня просто некогда со мной переписываться, для него, проведенная рядом ночь – самое ценное, что было в течение суток. Я это знала и так, пусть он и не говорил.
– Мне следовало бы взять хоть один выходной, но Михаил сам зашивается с делами, он многого не понимает в документообороте, я просто не мог оставить его одного, – я не хотела это больше слушать и сделала еще один шаг, протянув руку в сторону Алистера. Он медленно взял мою ладонь в свою и провел пальцами по коже. От этого обычного прикосновения, мне стало так хорошо и приятно, что глаза закрылись, а по телу пронеслась волна мурашек. Вот оно чувство, которое испытываешь рядом с тем, в кого ты влюблен. Да, мурашки присущи многим ощущениям, но они должны быть вот такими, а не теми, что были у меня рядом с Рейнхардом. Те выступали признаком страха, не любви.
– Не нужно, не оправдывайся. Я боялась, боялась, что ты погиб, и не хотела ни у кого спрашивать, – мои слова звучали, как причитания, не знаю, как еще удалось удержать себя в руках, не заплакать. Улыбнувшись, Алистер покачал головой.
– Тебе тоже не нужно оправдываться, я был в курсе всего, что с тобой случилось, – так же отозвался он и замялся, склонив голову. Немного помолчав, блондин резко вздернул подбородок и снова посмотрел на меня. – Я слышал, что ты спасла Рейнхарда, после того, как он сделал тебе предложение, – его голос прозвучал так, словно он задыхается и не может набрать в грудь воздуха. В нем слышалось отчаяние и горечь, и я сразу поняла, что он себе напридумывал в течении всех дней, пока я валялась в кровати и ни разу не спросила про него.
– Люблю я всех спасать, – неожиданно для себя, пожала плечами, склонив голову, лишь бы не смотреть на блондина. – И я не дала ему положительного ответа, – промямлила я, не зная, что еще здесь стоит произнести, нужно ли вообще оправдываться и говорить? Алистер сделал шаг вперед и аккуратно приложил указательный палец к моим губам, призывая молчать, и я замолчала, так и не осмелившись поднять на него взгляд.
– Регент Императора предложил мне должность. В мои обязанности будет входить налаживание отношений с нашими соседями, Империя планирует наладить международные отношения и сделать все, чтобы границы снова были открыты. Для этого предстоит много работы, и мне придется уехать из страны на довольно длительное время, – неожиданно заговорил он совершенно серьезно, и с каждым словом я понимала, что мое сердце замирает и опускается куда-то в пятки. Слушая эти слова, я представила себе долгие и томительные дни, недели и месяцы ожидания его возвращения, и чуть не застонала от нахлынувшей горечи. Да как такое может быть? После всего, что со мной случилось, после всего, через что мне пришлось пройти, я разве не заслужила хоть чуть-чуть счастья. Ведь я по сути впервые влюбилась по настоящему, и теперь, когда я знаю, что Алистер жив, должна отпустить его? Пока я рисовала у себя в голове наихудший сценарий, блондин грустно улыбнулся. – Я должен был сказать тебе кое-что лично, сразу, как только сам понял, но я считал, что не имею права на эти чувства, и не имею права обременять тебя ими, ведь в моем понимании, ты принадлежала ему, – он снова замолчал, а от услышанной фразы моя голова сразу принялась метаться из стороны в сторону, но Алистер мигом поднес мою ладонь к губам и поцеловал, заставив вздрогнуть от этого прикосновения и замереть. – Я люблю тебя, Скарлатина Лей Мортанс, и если ты хоть чуть-чуть отвечаешь мне тем же, то я не хочу больше проводить без тебя ни дня своей жизни, и потому, хочу спросить, поедешь ли ты со мной? Если нет – я откажусь от должности и останусь здесь, рядом с тобой, – мне хотелось его ударить, избить, задушить. Ну разве можно так изматывать меня одними словами? Руку вырвать из мертвой хватки пальцев Алистера я не смогла, как и отпустить трость, помогавшую мне стоять. Пришлось обойтись без рукоприкладства.
– Хоть чуть-чуть отвечаю? Да ты в своем уме? К твоему сведению, я не подставлялась под пули вместо Рейнхарда, просто не успела отойти следом, за тебя же я в здравом уме и добровольно пошла…– я не смогла договорить, Алистер просто притянул меня к себе свободной рукой в том же крепком, но нежном объятии и поцеловал. Поцеловал так, что закружилась голова и я просто обмякла рядом с ним. Говорить больше ни о чем не хотелось, да и что тут еще скажешь, ведь этот человек способен исполнить мою заветную мечту. Вместе с ним я получу и возможность увидеть мир вокруг, не только нашу страну, но и другие. Забавная вещь – судьба, ведь не соверши Минингит свой безрассудный поступок тогда, в поезде, и не обреки меня на попадание во дворец, я бы никогда не встретила Алистера Измайловского – человека, спасшего не только меня. Возможно, все должно было бы быть иначе. Прими отец предлагавшийся ему по праву брака с мамой титул, мы бы жили в столице, бывали во дворце, и тогда я несомненно познакомилась бы со старшим специалистом секретариата, Лордом Алистером, но смогла бы полюбить его? Я не знала, но сейчас я была точно уверена в одном, о чем и поспешила сказать, стоило нашим губам оторваться друг от друга.
– С тобой хоть на край света, – потом помолчала пару секунд и добавила самое главное. – Только если ты прекратишь носить свои дурацкие шляпы.
Алистер рассмеялся и снова поцеловал меня.
В оформлении обложки использована фотография с https://pxhere.com с лицензией Creative Commons CC0.