Глава 36
Уфф. Смогла. Сказала. Смотрю на Марата, и жду хоть каких-то слов, а он молчит.
Не знаю, что буду делать, если Марат ни в какую на ребенка не согласится. Я ведь именно от него малыша хочу. А если скажет «нет»? Я ведь не смогу идти и искать любовника в баре, просто не смогу. И продолжать колоть гормоны – тоже, я просто не могу его обманывать больше. Придется ждать, уговаривать Марата. И, если не сейчас, то потом всё будет. Пусть и с помощью ЭКО.
А если я уже беременна? Марат же не принудит меня аборт сделать? Может, попытается промыть мне мозги, надавить. И, я не тешу себя иллюзиями, если бы я была просто любовницей, он бы запросто потащил меня на аборт. Накачали бы чем-нибудь, и проснулась бы я уже без ребенка. Но он любит. А с любимыми так не поступают.
Если я уже в положении, Марат смирится с этим.
– Марат?
– Дай мне подумать, – он достал сигарету, и открыл форточку.
Поднялась со стула, и подошла к плите. Пусть думает. Это лучше, чем категоричный отказ, а я пока нам обед приготовлю. Хорошо что Марат забил продуктами холодильник, и сырники сделаю, и омлет. И салат тоже. Этим я и занялась. На автомате занималась готовкой, пока Марат курил сигареты одну за другой.
– Аль, я не отказываюсь от детей, но сейчас не время, – наконец выдал он. – Любое лечение за любые деньги организую. Здесь, в Европе, в Штатах. Но сейчас никакого ребенка.
– Почему? – спросила спокойно.
– Я пытался представить себя с младенцем, и не смог. И ты сама еще ребенок.
– Я не…
– Ты ребенок, Алика, – перебил. – Ты нихера в этой жизни не видела. Что у тебя было-то? Унылая жизнь с родителями, а потом с уродом, который тебя избивал и насиловал.
– Он меня не…
– Да-да, – Марат потянул меня на себя, и усадил на колени. Снова не дал договорить. – Не насиловал, и не избивал. Просто толкал, и занимался жестким сексом против твоей воли, я помню. Святой человек. Тебе двадцать два года, ты совсем молоденькая еще. Я хочу, чтобы ты мир увидела. Чтобы это испуганное выражение, которое я наблюдаю на твоем лице, навсегда исчезло. Чтобы ты не про работу и ребенка думала, а про развлечения. Можешь пойти учиться, можем путешествовать, весь мир открыт. Я и сам не жил толком, Алика. Приходилось с братьями помогать, потом я все силы положил чтобы из нищеты вырваться, и впахивал как проклятый. Теперь денег хватит нам на сотни жизней, да и я не прекращу работать. Но и от жизни этой хочу уже хоть что-то приятное получить. Ребенка успеем завести, просто не сейчас. Давай для себя поживем.
– Марат, – я вздохнула, и растерянно вгляделась в его глаза, – но ребенок ведь не помешает ничему.
– А ты знаешь, что это такое – оставаться с ребенком двадцать четыре на семь? С появлением ребенка меняется абсолютно все. И я не понимаю даже, почему ты хочешь младенца, при той жизни, которой ты жила долгое время. Тебе так нужны трудности?
– Я семью хочу! – сжала кулаки. – Семью! Ты прав, да, у меня так себе детство было. И юность не самая счастливая. Неужели так сложно понять, почему я хочу ребенка? Да потому что мне хоть что-то нормальное нужно. Тот, кого я могу просто любить, о ком заботиться, и кто будет любить меня. Семья, Марат. Я хочу семью, и вовсе я не ребенок!
Он снова замолчал. Не знаю, понял меня, или нет. Может, сначала ребенок и был для меня чем-то вроде идеи-фикс. Ведь так рьяно я захотела родить лишь тогда, когда узнала, что время на исходе. Но сейчас… сейчас я и правда маленького хочу. Мечтаю о нем. И чтобы от Марата был. Его и мое продолжение.
– Я оплачу лечение. Понадобятся миллионы долларов? Не проблема, устрою. И ты родишь, но не сейчас. Я, правда, не хочу детей. Я тебя хочу, и всё. Но, обещаю, ребенок у нас будет… лет через шесть-семь. Сейчас – нет. Будем путешествовать, будет все, что угодно. Все, что ты захочешь. О чем мечтала, но не хватало денег. Если так уперлась тебе работа, будет у тебя свой бизнес, хотя это тот еще гемор, но раз хочешь – я все устрою. А ребенок уже потом. Только давай без слез, ладно?
Я молча кивнула. Но не выдержала:
– Говорил ведь что любишь. Значит, это не так, да? Когда любят, хотят ребенка, и идут на уступки.
– Я люблю тебя, а не предполагаемого ребенка. И тебе я хочу дать все, – жестко произнес Марат. – Все, чего ты лишена была. Баловать хочу. Нужна свадьба? Без проблем, будет самая шикарная. Бизнес? Тоже устрою. Лечение, путешествия… блядь, да все что хочешь. И ты себе даже не представляешь, на какие уступки я иду тебе. Я и на ребенка согласен, просто не сейчас, потому что в приоритете – ты.
– Ладно, я поняла, – попыталась подняться с его колен, но Марат удержал.
– Только давай без обид. Я не забиваю болт на твое здоровье. При моих бабках тебя вылечат так, что никакая стимуляция не нужна будет. И как только мы решим, что ребенок нужен – ты забеременеешь.
– Я не обижаюсь, правда. Хотя я и расстроена, – мне удалось встать, подошла к плите, и принялась раскладывать по тарелкам начавший остывать омлет.
– И никаких расставаний? Побегов? Глупостей?
– Нет, этого не будет, – поставила перед Маратом тарелку, и подала ему приборы.
Хочется ли мне закатить истерику? Да. Миллион раз – да. Но смысла я в этом не вижу. Сейчас Марат ошарашен, мужчины вообще медленно меняют свои решения, а он насчет детей имеет предубеждение, я понимаю. Вернее, пытаюсь понять. Вот только и ждать сто лет я тоже не буду. Если я не беременна, то примусь менять отношение Марата к отцовству, уговорю его так или иначе.
А если беременна, то… ну куда он денется? Не обрадуется, конечно, но я понимаю, что мужчины вообще редко такому радуются, либо же притворяются. Только единицы по-настоящему счастливы в ожидании ребенка. У Марата будут месяцы, чтобы свыкнуться с мыслью, что у нас будет маленький, и когда он родится – Марат полюбит. Возможно даже не сразу, я читала о том, что мужчины начинают привязываться к детям либо когда приходится часто с ними заниматься – купать, гулять, памперсы менять; либо когда дети уже начинают вести себя осознанно – ползать, или начинать говорить. Тогда и просыпаются отцовские чувства.
Главное – Марат меня любит. И он не категоричен, а значит, есть шанс. Главное, чтобы этот месяц на стимуляции сделал свое дело. Я очень надеюсь, что я уже беременна.
Надеялась я до ночи. Проснулась с мыслью о свадьбе… Марат ведь о ней говорил, а я вся в мыслях о ребенке была. И даже ничего про свадьбу ему не сказала. А затем у меня заболел живот – знакомо, тянуще. Я тихо поднялась, и пошла в ванную, откуда вышла через пару минут, чуть ли не плача.
Месячные. Нет никакого ребенка.
Глава 37
МАРАТ
– Охрану я твою сменил почти полностью. В СБ тоже провел работу. Теперь не подстрелят, если сам не продолжишь напрашиваться, – Руслан, как обычно, вошел в кабинет без стука. – Какого хрена ты сам за руль садишься? Почему настаиваешь только на машине сопровождения, тогда как тебя даже из здания могут выводить телохранители? И ошиваешься в убогой хрущевке, вдобавок. Сейчас охрана отличная, но с таким отношением к безопасности, я не могу гарантировать, что тебя не подстрелят, брат.
– Забей, – махнул я рукой.
– Дебил, – сплюнул Рус, и потянулся к сигаре.
Подозреваю, чтобы покурить, он ко мне и приходит. Теперь есть повод – моя охрана. Вот только ходить с телохранителями, и разъезжать с ними, я точно не стану – подстрелили-то меня впервые, и то в плечо. Один из зарвавшихся новых бизнесменов подослал своего человека, оба забыли, что сейчас не девяностые, и такие дела решаются тихо. Не в центре города.
– Ты так и продолжишь ночевать в трущобах?
– Нет. Алика переезжает ко мне.
– Давно нужно было её к себе забрать, раз уж у вас все серьезно.
Надо было. И я мог сделать это сразу – припугнуть, надавить, заставить. И Алика бы как миленькая сама вещи собрала. Но хотелось-то, чтобы сама захотела, сама приняла решение. И вот, наконец-то, спустя пять дней после Мальдив она перебирается ко мне.
– Насчет Алики…
– Не начинай, – скривился, подозревая, что сейчас выльется ушат дерьма.
– Да понял я, что в сторону твоей принцесски даже дышать нельзя. Я о другом. У меня девочка знакомая есть, я за ней присматриваю. Жуткая стерва и дикарка. Меня игнорит. Ей одежду нужно купить, но чтобы она сама выбрала, всякие женские штуки. Ей и шестилетней девочке. Может, Алика ими займется?
– А сам?
– Говорю же – игнорит. Живет у меня, и… там все сложно, короче. Тетку бы попросил, но она Егором занимается сейчас. Ну так что?
Я покачал головой. Алику я к стерве не подпущу, наговорит ей мерзостей, обидит. Мужику за такое вломить можно, а женщине-то что сделаешь?
– Очень надо. Я не знаю, кого просить. Люба со всеми нормальная, а со мной – нет.
– Нормальная? Хамить Алике не будет?
– Не будет. Хватит над своей Аликой уже трястись, – закатил Руслан глаза. – Так что, пусть завтра Алика с водителем заедет за Любой, и проконтролирует, чтобы та прилично оделась. И пусть не экономят.
– Ладно. Но не завтра, а послезавтра Думаю, Алика обрадуется.
Заодно скажу, чтобы купила для дома все, что захочет. Ей у меня явно не слишком понравилось – слишком пусто, без мелочей и украшательств. Алике будет приятно заняться обустройством, да и мне спокойно – она не фанатка розового цвета, и не превратит дом в ванильный ужас.
– Теперь к делам. Вот инфа про поляка. Михаил Янович Вестич. До сих пор в Рио, на свободе. Адрес, все его контакты, где бывает, и так далее – все здесь, – Руслан протянул мне флэшку. – Если хочешь разобраться с ним, исполнителя найдешь без проблем.
– Найду. Только сам слетаю в Рио. Посмотреть на него хочу, – оскалился я.
И плевать, что перелет долгий, и работы много. Сам хочу.
– Что ты с ним сделаешь?
– Лучше тебе не знать, Рус.
– Ясно. Да мне пох, в принципе. На флэшке еще одна запись – Веснин. По распознаванию лиц засекли неподалеку от сто пятнадцатой школы, он у супермаркета крутился несколько часов вчера. Поджидал кого-то.
– Мог бы сразу сказать!
Веснин. Живой, сука. Здесь, в городе.
– У сто пятнадцатой школы?
– Да, – оскалился брат. – Недалеко от дома Алики. И в этом супермаркете она продуктами закупается. Ждал, скорее всего, именно её. Так что, если не желаешь, чтобы они столкнулись, поскорее перевози её к себе.
Открыл нужную запись, и вгляделся в лицо. Узнать сложно, но можно – высокий, худой, бороду отпустил неряшливую… но это он. Два часа пятнадцать минут стоял рядом с супермаркетом у урны, и курил одну за другой сигареты, высматривая в каждой темноволосой девушке Алику. До квартиры её бабушки он точно не доберется, за Аликой присматривают, его просто не пустят даже во двор – возьмут, и ко мне притащат. А вот в супермаркете, в парке, да где угодно они могут столкнуться. И этого допустить нельзя.
– Раньше искали по всему городу и пригороду, теперь точно ясно, что нужно делать упор на определенный район. Неделя-полторы максимум, и возьмем его, – кивнул Руслан.
– Отлично.
Настроение поднялось, предвкушение запело в груди. Всё почти идеально: Алика переезжает ко мне, с её ублюдочным бывшим я разберусь, как и с папашей. Она не плачет по нему, кажется, даже смирилась, что больше не увидит. Вот только уже три дня Алика как в воду опущенная. И ведь не злится на меня из-за ребенка, переписывается с врачами по диагнозу, меня не упрекает. И сегодня с утра сама сказала, что готова перебраться ко мне, и жить вместе.
Но грустит. А в понедельник завтрак мне подала, и глаза при этом припухшие были от слез.
Закончил работу, и поехал по привычному адресу.
– Привет, – Алика прильнула ко мне на пороге, потянулась за поцелуем, и довольно улыбнулась, получив его. – Я вещи уже собрала, и в квартире прибралась. Готова ехать.
Осмотрел чемоданы и сумки, сразу же взялся за один, а Алика – за второй.
– Поставь. Сам вынесу.
– Может, кого-нибудь из охраны позовешь хоть? Ты же после ранения.
– На мне как на собаке все заживает. Оставайся в квартире, сейчас быстро все перетаскаю.
Справился я за десять минут. Когда закинул в машину последние сумки, достал сигарету, закурил, и усмехнулся. Терпеть не могу бедность. Наверное, так у всех происходит, кто из нее вырвался. Но вот, Алику я забираю, и понимаю, что буду скучать по этой квартире. Идиотская сентиментальность, но здесь хорошо было, несмотря на раздражающие бытовые мелочи вроде пожелтевшей маленькой ванны, низких потолков, кривоватых стен. В этой квартире абсолютно всё для меня неудобно, но… буду скучать.
Докурил, и поднялся за Аликой.
– Сейчас поужинаем, или уже у тебя? Я приготовила, вот, в пакет запаковала ужин.
– Не у меня, а у нас. Привыкай. Лучше дома поужинаем.
– Дома, – повторила Алика, с улыбкой.
А я залип на ней, как обычно. Это даже раздражает, ну что ж меня так штырит на ней? Улыбка, глаза, вся она – смотрел бы, и смотрел. А как дотронусь – пропадаю, стоит прикоснуться к нежной коже, вдохнуть запах. Родинки её на позвоночнике с ума сводят, и тонкие пальцы – таких я ни у кого не видел, она даже кольца почти не носит, так как спадают.
– Идем, – Алика сама потянула меня из квартиры, сам бы стоял, пялился на нее, а потом бы в кровать потащил, и так бы мы и остались здесь на ночь. – Мне Руслан звонил, кстати, – добавила она с легкими нотками недовольства. – Девушке своей просил помочь. Завтра с ней по магазинам съездим, ты же не против?
– Не против. Только не завтра, а послезавтра. Завтра отдохнешь, осмотришь квартиру, составишь список, что бы тебе хотелось изменить. А вечером у моего друга празднование открытия нового филиала компании, сходим в ресторан, развлечемся.
– Хорошо. И ты не против будешь, если я кое-что в твоей квартире поменяю?
– В нашей. Не против, если это будет не кровать с балдахином розового цвета.
– Ладно, – Алика потерла руки, тоже предвкушение чувствует.
Наконец-то оттаяла. Приятно видеть её беззаботной, радостной. Потому с ребенком мы точно подождем, хочется продлить всё это, чтобы Алика сама пожила. Для себя. Для нас. А появится младенец, и такого точно не будет.
Вечер мы провели вдвоем, Алика разложила лишь часть вещей, мы поужинали, и включили документалку про животных. Алика любит всё это, да и мне оказалось интересно. Днем на работе было сосредоточиться сложно, никогда мне никакая женщина не мешала делать бизнес, но в последнее время почти все мысли о том, что неплохо бы делегировать свои полномочия, а самому быть целыми днями рядом с Аликой. Приходится грубо себя тормозить – я не умею не работать.
– Вот подарок для Смольянинова, – передала мне секретарь запакованный презент.
Забрал бутылку коллекционного коньяка, фанатом которого является приятель, и поехал домой. Через час нам нужно быть в ресторане.
Глава 38
Обязательно нужен ковер, его катастрофически не хватает.
Интересно, а Марат разрешит его купить? И нужно ли вообще о таком спрашивать?
– Хм, ну я же не деревенщина, и ковер не на стену, – сказала я своему отражению. – А вот у кровати отлично будет смотреться ковер. Пушистый, нежно-сиренево-лиловый. Приглушенный оттенок. Да.
Я огладила себя по бокам. Платье, как всегда, черное. Хотела новое надеть, но вдруг решила напомнить и себе и Марату о нашей первой встрече, и облачилась в то самое коктейльное платье, в котором додумалась прийти на собеседование. Хотя вряд ли Марат так внимателен к женским нарядам, но я-то помню.
Помню, как шла в этом платье расстроенная донельзя разговором с врачом. И как на собеседование пришла. Как сидела перед Маратом, волнуясь. И как он снял с меня это платье.
Улыбнулась, потянулась за блеском для губ, и начала наносить его. Марат скоро приедет.
Как же мне его переубедить насчет ребенка? Как? И, Боже, как было бы замечательно, если бы я уже была беременна. Жаль, что это не так. Ненавижу свой организм!
– Так, не думать об этом. Не сегодня, – дала себе установку, и сделала шаг назад от зеркала, оценивая себя.
Серьги нужны маленькие, подойдут маленькие жемчуженки-гвоздики, а на шею нужно что-нибудь момассивнее. Этим я и занялась. Крутилась у зеркала, пока не услышала, как хлопнула входная дверь – Марат пришел.
– Я еще не готова, прости, – вышла ему навстречу, поймав на лестнице, и потянулась за поцелуем. – Занималась, о времени забыла. Мне еще минут десять нужно.
– Я как раз освежусь и переоденусь, – Марат провел по моему позвоночнику ладонью, глубоко вдохнул, и я отстранилась. Немного изучила его, и знаю этот взгляд – если не отойду, то ни в какой ресторан мы не поедем.
Марат пошел в душ, я поправляла брови и укладку, и закончила ровно к тому моменту, как Марат облачился в костюм, и еще раз прошелся полотенцем по влажным волосам.
– Готова?
– Готова. Чтоб тебя, – фыркнула, – я часа полтора готовилась, а тебе десяти минут хватило. Где справедливость?!
– Ты бы тоже могла не тратить столько времени.
– И пришла бы на вечеринку огородным пугалом.
– Алика, – Марат бросил на меня насмешливый взгляд, – я каждое утро вижу тебя без макияжа, и с криками ужаса не убегаю.
– Просто ты стойкий. А вот другие могут не оценить, – улыбнулась я, и мы вышли из дома. – А вообще, мог бы сказать, что я неплохо выгляжу, и что это платье мне идет.
– Ты охренительно выглядишь, – шепнул он, притянув меня за талию. – И платье тебе идет. Новое?
– Почти.
Ну вот. Не узнал. Мужчины, блин! В чем-то внимательные, а в чем-то… фи.
До ресторана мы доехали за десять минут.
– «Батлер»? – прочитала я название. – Ты же здесь меня ждал, когда я не пришла. Помнишь?
– Вроде здесь.
– Ты какой-то рассеянный. Устал?
– Да как обычно всё, не бери в голову.
Наверное, Марат думает что я дурочка. Да я и сама так думаю, когда включаю логику. Платье это надела, ностальгируя по первой встрече. И ресторану умилилась, хотя в прошлый раз так сюда и не доехала.
– Марат, – нажала пальцами на его локоть, – я тебя очень прошу, не игнорируй меня этим вечером, ладно? Когда мы на публике, ты всегда отстраняешься – и в Красноярске, и у твоих приятелей, и когда ты меня с семьей познакомил. Вел себя как чужак. И каждый раз после мы ссорились. Я не прошу болтать со мной весь вечер, разговор я умею поддерживать, и в обществе себя вести, но, пожалуйста, больше не игнорируй меня как раньше.
– Марат! – весело крикнул какой-то полный мужчина с крыльца ресторана, но он даже не взглянул туда.
Ко мне повернулся.
– Тебя это обижало?
– Мне было не по себе. Вроде все нормально, а потом ты как чужак. И такое происходит только когда мы на людях. Иногда кажется, что ты меня… что ты стыдишься меня, – я отвела от Марата взгляд. – Знаю, наверное это не так, иначе бы ты меня не приглашал по таким местам, но… просто не игнорируй больше.
– Не буду. Обещаю.
Улыбнулась ему, мы отошли от машины, и направились к ресторану.
Марату я не лгала, я знаю, как держать себя в обществе. И какими бы ни были отношения с родителями, у нас была традиция – каждые две недели мы с мамой и папой ходили в ресторан, а затем в театр. Потом мамы не стало, появился Миша, но традиция никуда не делась.
Я привычно держала осанку, улыбалась мужчинам в строгих костюмах, и женщинам в дорогих платьях. Знакомилась, кивала на их имена, понимая что точно не запомню, да и вряд ли они мне пригодятся.
– Шампанское, – Марат взял два бокала с подноса официанта, и один отдал мне, а затем уточнил: – Тебе ведь можно?
Теперь можно. Черт, ну зачем напомнил?
– Спасибо, – взяла бокал, но пить никакого желания нет.
– Марат? Вырвался, надо же? – к нам подошел мужчина примерно того же возраста, что и Марат.
Они пожали друг другу руки.
– Это моя Алика, – Марат приобнял меня, представляя. – А это, – кивнул на мужчину, – хозяин банкета. Юра. Кстати, подарок на столе у входа.
– Как всегда – коньяк? Хотя, к черту подарок, – Юрий с улыбкой взглянул на меня, и перевел вопросительный взгляд на Марата.
Тот помрачнел, и коротко качнул головой.
Ничего не понимаю в этих мужских немых разговорах.
– Ну, за знакомство, – Юрий тоже взял бокал шампанского с подноса, и ударил по моему бокалу. – Очень приятно, Алика.
– Взаимно.
Мужчина пригубил напиток, и мне не осталось ничего иного, кроме как сделать то же самое. Я сделала два небольших глотка, и опустила бокал. Давно не пила, лучше не увлекаться.
Мужчины разговорились о новом филиале и задержке поставок каких-то труб из Маньчжурии, Марат как и обещал, не забывал обо мне, и брошенной я себя не чувствовала.
– Я Алексеева пригласил, главу Интер-Транс. Уверяет, что когда они занимаются перевозками, логистика не хромает. Твои товары сколько на складах ждут? Дней пять. Мои около недели. Нам нужно менять партнера, эти простои уже вот где, – Юрий поднес ладонь ребром к горлу. – Нормально только год работали, а сейчас постоянный пиз*еж.
– Я тоже думал менять логистическую компанию. Пока мои менеджеры присматриваются, анализируют. Шило на мыло менять не хочется.
– Идем, с Алексеевым поговорим. Толковый мужик.
Чувствую себя блондинкой из анекдотов. Ну и беседы на вечеринке – заснуть можно. Марат нажал на мою поясницу ладонью, и повел меня к группе мужчин. Взгляд зацепило красивое ожерелье на пожилой женщине, я обернулась влево, и увидела знакомого.
– Марат. Ты иди один. Я к знакомому подойду, ладно? – шепнула я.
– К какому знакомому? – нахмурился Марат.
– Помнишь, я тебе про папиного друга говорила? Про того, который мне с квартирой и документами помог? Вон он стоит, – украдкой показала на Дмитрия Константиновича. – А ты иди и говори про перевозки, ладно? И не ревнуй, Игнатову около шестидесяти, да и женат он. А еще я тебя люблю, – напомнила я Марату.
Не удержалась, провела пальцем по его переносице, стирая морщинки, и Марат немного расслабился.
– Будь на виду.
Я кивнула, и направилась к Дмитрию Константиновичу. Он тоже меня заметил, и иронично поднял брови при моем появлении. Думала, что при моем, но тут же почувствовала знакомую сильную руку, обнявшую меня.
– Вспомнил, что обещал тебя не оставлять, – пояснил Марат.
– А как же логистика?
– Потом, – отмахнулся, и протянул ладонь для рукопожатия. – Дмитрий.
Хм, выходит, они знакомы.
– Марат, – ответил Дмитрий Константинович на рукопожатие, и улыбнулся мне: – Алика? Вот уж кого не ожидал здесь встретить. Вечер становится приятным.
– Здравствуйте, – кивнула я.
Хотела улыбнуться, но во рту горечь с привкусом шампанского. Боже, хоть бы меня не вырвало, вот это будет позорище.
– А я на днях как раз хотел тебе позвонить, мало ли, вдруг понадобится помощь. Но, я так понимаю, теперь о тебе есть кому позаботиться?
– Есть, – ответил за меня Марат.
– Я хотела еще раз вас поблагодарить. Так растеряна была по приезду, и бабушка, похороны… совсем забыла про вас, – смутилась я, вспомнив свое хамство.
Дмитрий Константинович мне и с квартирой помог, и настоящие документы восстановил, и легализовал меня. Понятно, что при его возможностях это было сделать не так уж сложно, но я просто сказала ему спасибо, и всё. А ведь могла бы приехать, хоть какой-нибудь коньяк или шампанское в подарок привезти.
Шампанское… зачем я вспомнила?! Меня точно сейчас стошнит. Ну и гадкий привкус, тьфу. Я глубоко вдохнула, пытаясь прогнать дурноту, и поняла, что прослушала половину из сказанного Игнатовым.
– … так что лучшая благодарность – то, что у тебя все хорошо. Володя так и не объявился?
– Нет, – покачала головой, и сглотнула вязкую слюну. – Марат, куда поставить бокал? Я не буду шампанское, мне бы сок.
Марат забрал мой бокал, подозвал и подозвал официанта.
– У меня до сих пор есть связи в органах, могу подключить для поисков Володи. Сын мой с твоим отцом служил в одном отделе, Вова часто его выручал, теперь моя очередь, девочка, – тепло произнес Дмитрий Константинович.
Марат дернулся. Я почувствовала, как он сжал в кулак ладонь, которой придерживал меня за талию.
– Спасибо. Мне уже помогают, но… наверное, лишним не будет, да? – взглянула на Марата.
Он взял у официанта сок, и протянул мне. А себе взял виски.
– Так что, Марат, нужна моя помощь? Хотя, у тебя тоже связи неплохие. Слышал, что твой брат при погонах. Егор?
– Руслан. И помощь не нужна. Но за то, что Алике помог – спасибо. Приятного вечера, – бросил Марат, взял меня за руку, и повел от Дмитрия Константиновича.
– Алика, если нужна будет помощь, любая помощь, мой телефон ты знаешь, – донеслось до меня.