Эпилог.
Месяц прошел, словно его и не бывало. Осень начала потихоньку отцветать, в столице холодало. Подступал ноябрь, а с ним и город преображался до неузнаваемости. Становился живее и красочнее.
От былой эпидемии не осталось и следа. Люди вновь летали по улицам, работники вернулись на свои рабочие местам, дети полетели в школы… Всё было почти как раньше.
Макс и Лия всё ещё жили вместе в её квартире. Макс перебрался с надувного матраса к Лие на диван, и в гостиной стало куда просторнее.
Проснувшись утром, девушка, зевая и потягиваясь, отправилась в ванную умываться. На ходу щёлкнула пультом, и телевизор включился на выпуске утренних новостей.
– …продолжается строительство пешеходных дорожек по всем уровням столицы, – бойко вещала диктор, – Эта программа развития города направлена на адаптацию и создание условий для полноценной жизни людей, лишившихся крыльев во время эпидемии АЛЬВИ-вируса. Также заработали службы помощи нелетающему населению.
– У-у-ргх, Лия! Ещё слишком ра-а-а-ано! – протянул парень, с головой накрываясь одеялом.
– Вставай-вставай! – крикнула она, и голос её перемешался с шумом воды, – Тебе ещё на репетицию сегодня между прочим!
– Да помню я, помню, – в подушку пробурчал он.
– …Городская мэрия финансировала проект памятника жертвам эпидемии АЛЬВИ-вируса, – продолжала диктор, – Скульптуру установят в Центральном парке – предварительно, она будет иметь форму сердца из двух крыльев. Воплощением проекта руководит Эна Мистем.
Кстати, на работу в больницу Макс так и не вернулся. Когда все эти приключения закончились, парень пришёл к родителям и… Ждал большой взбучки или грандиозной истерики. Но его родители расплакались от счастья. Его родители, которые сокрушались, что сына нельзя повесить в рамочку и показывать, как гордость, всем знакомым. Они… Были несказанно рады возвращению своего непутёвого чада.
– Сын! – отец шмыгнул носом и по-мужски крепко схватил парня за плечо, – Мы с матерью так… Гордимся тобой! Ты… Настоящий мужчина.
И вроде бы момент был очень эмоциональным, но Макс хоть убейте не мог понять, за что же они им, собственно, гордятся.
– Подожди, пап. А как же… Медицина? Олимпиады по биологии, ВУЗ, работа по великому блату? Как всё это? Я же ничего не добился из того, что вы хотели.
А мама только всплеснула руками, и счастливо поцеловала Макса в щёку:
– Прости, сынок… Мы всю жизнь желали, чтобы в первую очередь ты сам смог гордиться собой. Но видимо, где-то совершили ошибку.
Парень отчётливо помнил, как в тот момент застыл в исступлении. Он просто не мог понять… Не мог осознать её слова.
– Ч…Что?
– Макс, – мама потрепала его по щеке, и заглянула прямо в глаза, – Для нас с отцом ты всегда был нашей любовью и гордостью. Мы не перестанем тобой гордиться, кем бы ты ни был. И уж точно не перестанем любить.
Ну, и разве такие слова не развяжут ребёнку руки? Макс тогда тоже расплакался от счастья, а на следующий же день пришёл увольняться из больницы. Его, конечно, и без того давно уволили, но сам факт…
А ещё через пару недель парень смог пройти отборочные в одно летучее шоу. Полуспортивное, полутанцевальное объединение специализировалось на эстетике полёта, и набирало талантливых людей. Макс был одним из немногих прошедших, но, когда осознал, что у него получилось… Взлетел на седьмое небо от радости. Пусть платили там не сильно больше, чем в больнице, зато он наконец-то смог летать. Летать так, как хотелось именно ему. Летать виртуозно… Красиво… Своими крыльями создавая искусство.
О Лие, конечно, этого уже нельзя было сказать. Она делала вид что оправилась от всего. Свыклась с отсутствием крыльев, и даже могла вновь улыбаться. Но парень чувствовал, что через силу. Ещё слишком мало времени прошло… Раны ещё слишком свежи.
В отличие от работы Макса, в ВУЗе Лии ей пошли навстречу. Она перевелась на дистанционное обучение, и теперь просиживала все вечера за компьютером. Макс не мешал ей.
– …по этому вопросу наши корреспонденты взяли интервью у члена Совета Двенадцати крыльев – министра науки и образования, Були Ливоны, – парень прослушал начало, но постепенно звук телевизора вытеснил из головы его собственные мысли.
Он приоткрыл один глаз и чуть приподнял одеяло, чтобы видеть экран.
– Знаете, Ребекка, – Були Ливона для своих лет смотрелась с экрана просто очаровательно… Словно помолодевшей, – Эта эпидемия принесла много горя жителям столицы, но и многому нас научила.
– Как интересно.
– Да. К примеру, мне она показала ценность семьи, близких людей. Как бы высоко ты не летал, какой бы пост ни занимал, всё равно рядом с тобой должен быть кто-то, кто будет… Ну, просто рядом. Понимаете?
На улыбку замешательства корреспондента Були продолжила:
– Когда на меня свалились два сорванца – внуки Ирэ Макнагенн, я вновь почувствовала себя… Счастливой. Они возвращались к своей бабушке, а мне так не хотелось с ними расставаться. Потому сейчас я собираю документы на усыновление двоих ребятишек – брата и сестры. Мне кажется, если бы не эта эпидемия, я никогда бы не решилась на такое. Но теперь… Уверена, что смогу.
Макс под одеялом только улыбнулся. Он не был лично знаком с этой женщиной, но от всей души пожелал ей счастья. Просто, потому что она этого заслуживала.
– …и к новостям спорта. Весь спортивный мир поразило известие о свадьбе бывшей звезды волейбола, а ныне министра спорта и спортивных ассоциаций, Лена Миррела. Его избранницей стала школьная любовь, от которой, по слухам, у министра есть ребёнок…
Новостной сюжет сменился, и Макс плотнее укутался одеялом. Стал переворачиваться на другой бок… Одно неуклюжее движение, и его губа зацепила перо с края подушки. Да уж, ничто так не бодрит с утра, как перья во рту. Вставая и отплёвываясь, парень мысленно чертыхался, но вдруг осознал… Что перо, оставшееся в его руках, было маленьким, мокрым и… Белоснежным.
Макс ошалело хлопнул глазами. Потом ещё раз. Ему это не мерещится? Откинув одеяло, он осмотрел всю постель и нашел на простыне ещё несколько новых белых перьев.
– Лия…
Девушка не слышала его за шумом воды.
– Лия! – он собрал в ладонь найденные перья, и в оцепеневших руках понёс их в ванную.
– Лия…
Она стояла перед зеркалом, с зубной щеткой во рту:
– Фто?
Он протянул ей находку. Увидев её, она выплюнула щётку, и пасту быстро выполоскала изо рта.
Подошла и дрожащими руками тронула маленькие пёрышки:
– Но… Как же это? Ведь анализы… И я была больна.
– Кажется, всё-таки нет, – Макс смотрел на неё во все глаза, сам едва в состоянии поверить в такое счастье, – Там в лаборатории вечно завал. Не удивлюсь, если анализы перепутали.
– А температура?
– Просто психосоматика. Ты сама мне об этом говорила.
– Да… Пожалуй. Так неужели?..
Она заглянула ему в глаза с такой надеждой. Горячей… И опасливой. Словно боялась, что всё это сон или бред.
– Можно… Я посмотрю?
– Да. Конечно.
Девушка развернулась, а парень с трепетом приподнял футболку на её спине.
И правда… Из заживающих ран на лопатках Лии резались новые, такие же сильные, такие же белоснежные крылья.