“Прощай, Машка.” – сказал Медведь и поставил кошку на землю. – “Здесь я оставлю тебя, нельзя мне в деревню.”
“Благодарю тебя, Мишка, за приятное знакомство!” – ответила ему кошка.
Разошлись друзья. Машка в деревню воротилась, Медведь же в чашу направился.
Полуночи еще не было, а кошка на пороге своего дома сидела. Смотрит Машка, дед ее на двор заходит, да без сетки. Только справился он, по птице в каждый дом на селе отнёс.
Встретила Машка деда, в ногах его покрутилась, да в дом вместе с ним зашла.
“Воротились!” – расплылась в улыбке баба. Обняла она деда, а кошку огладила.
“Выменял я тебе, Марфуша, горстку ту.” – сказал дед и достал из-за пазухи крохотный свёрток, – “Держи.” – передал бабе и продолжил. – “Скупой нынче люд пошёл, корову нашу впридачу к птице за зерно это отдать придется”
“Ох, Ваня, не суди человека в беде его.” – всплеснула руками баба.
Машка же наказ Лисицы помнила. На печь залезла, невзначай свечу хвостом затушила, да убаюкивающе мяукать стала. Так она деда с бабой в сон сладостный провожала.
Скоро опустилась изба в дерму глубокую. Уснули дед и баба с Машкую на печи, да скотина задремала в амбаре. Светлые картины видел каждый во сне.
На утро, как только петух радостным гоготом приветствовал Солнце, проснулась баба. Вышла за задний двор, да обомлела. Поляна перед крыльцом полна была даров лесных: орехов и семян, сушеных ягод да яблок. Среди добра уловил ее глаз даже несколько кубышек меда.
“Что же это!” – изумлённо воскликнула баба. – То ни в сказке сказать, ни пером описать!” – на глазах ее выступили слезы.
“Марфуша, что ты там?” – проснулся дед и вслед за бабой на крыльцо вышел.
За дедом поспела и кошка. Вместе они и замерли, как добро на дворе углядели.
“Что же это!” – на этот раз воскликнул дед – Спасение наше, то-ли дух лесной до нас снизошёл!”
Кланялся дед лесу, собрал гостинцы и в избу отнес. Баба тем временем за думу взялась.
“Как бы нам, Ваня, добро это каждому в хлеб обратить? ”– сказала она, да в размышлении глаза рукой-то и закрыла.
Машка тем временем в амбар сбегала, из сусеков картофелину притащила, перед бабой положила. Затем кулёк с зерном кошка вытащила, а орехами дорожку к ступке выложила. Так старушка догадаться должна, что с добром делать следует.
Открыла баба глаза, смотрит, а Машка с ней, будто, общается. Против старушки кошка сидит, в руки ей таращится, лапой в картофелину тычет. Присмотрелась баба, да поняла все.
“Машенька моя, Машенька. – погладила баба кошку, – В тебе сокровище и спасение деревни всей.” – сказала она так, да за дело принялась.
По закромам баба поскребла, да по соседям прошлась. Масла и яиц насобирала. Дед же мельника упросил подсобить, жернова первый и единственный раз в сезон запустили.
Горсточку зерна, собранную, в муку обратили, орехи и семена смололи, смешали все. Соседи сперва с сомнением за дедом и бабой наблюдали, но позже присоединились.
Кто склады свои опустошил, другие руками, да силой на помощь пришли. В неделю ту и дети малые за работу взялись, картофель терли, на солнце стружку его сушили. Всей деревней трудились. Спустя седмицу плоды усилий общих собрала баба.
Муку старуха с маслом, да яйцами смешала, картофель тертый добавила, водой колодезной залила. Настоялась кашица, сушеные ягоды с яблоками в нее баба всыпала, да меда влила. Перемешала и так на три дня в амбаре и оставила. Час через три баба тесто навещала, подкармливала, да приговаривала: “Расти доброе, расти кормящее, расти сытное, расти сладкое.”