23
Пока жду Лизу, запихиваю в чемодан все вещи, которые у меня есть. Изначально, я не собиралась ничего брать и просто поехать домой, но это плохая идея, отец вернет меня обратно. Скорее всего, он заблокирует мне счета, как тогда, когда я сбежала в Латвию, поэтому мне нужно срочно снять деньги с карты, чтобы прожить какое-то время. Я могу вытерпеть все, но я не могу принять присутствие Адриана Вестардо в своей жизни, снова.
Щелчок замка, я замираю в ожидании. Лиза. Фух. Выдыхаю.
– Принесла телефон?
– Что ты задумала? – Ее глаза бегают туда-сюда.
– Телефон.
Она передает мне обычный кнопочный мобильник, я отдаю ей свой, Кудрина настороженно отслеживает каждое мое движение.
– Куда ты Алина?
– Не знаю.
– Скажешь в чем дело?
– Какая разница? Знай одно, этот человек испортит тебе жизнь.
– У меня будут проблемы? – Смотрит на мой чемодан.
– Скажи, что я ударила тебя.. Придумай что-нибудь.
– Черт. Ты сумасшедшая.
– Свяжись со мной, когда Вестардо покинет страну. Выпивка за мой счет. Я оставлю прежний номер, только не звони без повода.
Заталкиваю пару кроссовок, и застегиваю чемодан, смотрю на Лизу, та смотрит на меня. Она будет полной дурой, если позволит себе оказаться на моем месте.
Я ухожу быстро и без оглядки. Порой не бывает выбора. Если бы я сделала это раньше, возможно моя жизнь сложилась бы по-другому. Теперь будет сложнее, потому что я привыкла, что всегда есть деньги, и я нихрена не умею делать, чтобы устроиться на какую-либо самую ничтожную работу.
Снимаю деньги в ближайшем банкомате и нахожу гостиницу в другом конце города, заселяюсь, максимум на один день.
Вечером позвонил отец, а он никогда не звонит просто так. Неохотно беру трубку. Лучше знать, что происходит по ту сторону, чем быть совсем в неведении.
– Где ты?
В стиле моего отца.
– Я не скажу тебе, пап.
– Дочка, не глупи. – Он всегда так делает, когда ему что-то нужно, будто не приказывает, чтобы я думала, словно сама позволила себе выбрать.
– Вернись в свою квартиру.
– Это не моя квартира.
– Но она будет твоей, если захочешь.
– Я не хочу, ясно?
– Ты все портишь, милая. Он просит по-хорошему, до завтра.
Фыркаю.
– По-хорошему?
– Алина, я подписал соглашение, этот парень не только не отдаст нам наш процент, но еще и заберет двадцать процентов того, что у нас есть.
– Мне все равно.
– Просто вернись, тебе ничего не нужно делать, все, что он просит, это чтобы ты жила там, где он хочет!
– Я не вернусь, пап.
– Упрямая, вся в мать. Если завтра тебя не будет на месте, ты.. ты больше мне не дочь.
Меня ранят эти слова. Но если он готов отказаться от меня из-за денег, дурацких бумажек, то нужен ли мне такой отец?
– Прощай пап.
Я всегда хотела быть под стать ему, такой же умной, уверенной, успешной, чтобы он гордился мною, а он всегда списывал меня со счетов, считал что если я женщина, то вся моя деятельность должна окупаться в постели разных мужчин, с которых можно что-либо поиметь. Я должна была быть хорошим товаром и все.
Звонков от Адриана не поступало, что в его духе, но за последние три дня мой мобильник разрывался от угрожающих СМС отца и его звонков на которые я больше не отвечала. Вчера я сняла квартиру в неприметном районе, и начала оформление визы для перелета в Латвию.
С глаз долой из сердца вон, как говорится, я не могу видеть Вестардо и поступать целесообразно одновременно. Он мешает мне жить.
Я все еще волнуюсь по поводу того, что решила сбежать. Четыре года назад, я не ощущала такой тревоги, я знала, что есть мама, которая ждет меня, и я встретила его. Я была не одна. Сейчас.. все по-другому.
После очередного звонка от папы, я решаюсь выбросить к чертям этот телефон, но останавливаюсь прямо у мусорного бака. Это Лиза. Мое сердце екает, абсолютно без причины. Либо же она звонит просто поболтать и напившись, рассказать о том, какой чудесный Адриан, либо же она хочет сказать мне что-то по истине дерьмовое.
24
– Я попросила не звони..
– Алина! Алина, о Господи. Где ты? – Голос Лизы сотрясает мои внутренности, и все вокруг, она так орет, что слышно на другом конце земли.
– Что случилось?
– Послушай, мне нужно, чтобы ты прямо сейчас сказала где ты. – Она задыхается и, слова путаются меж собой, такое ощущение, словно она рыдала последние несколько часов.
– Говори внятнее. Что происходит? Ты в порядке?
– Нет! Я не в порядке! Скажи мне, где ты!
– Я не могу тебе сказать, мы же договорились.
– Раковска. – Шепчет она, всхлипывая, и я вообще не помню, чтобы когда-либо видела хоть намек на слезинку у этой девушки. Тревога не прекращает нарастать. – Он не в своем уме! Пожалуйста, ты должна помочь мне.
– Хорошо. Успокойся. – Громко вздыхаю. – Скажи, о чем ты говоришь.
– Адриан, он убьет меня, если не узнает, где ты.
– Не говори глупости, Кудрина! Что за цирк ты устроила?
Говорит она вполне серьезно, и кажется сама верит в то, что мелет. Я не знаю этого придурка достаточно хорошо, но убивать он уж точно не способен.
– Пожалуйста. – Пищит она. – Я связана, он держит меня в какой-то морозильной камере для скота, я звонила маме, какие-то люди пришли в наш дом и забрали мою младшую сестру.
– Ты издеваешься надо мной? – Мой голос еле слышен даже мне самой. Все это звучит, как какой-то абсурд. – Лиза, послушай, все будет в порядке, поняла?
– Привет, любовь моя. – Меня простреливает сотней горящих стрел, когда я слышу его голос. Спокойный, без капли злости, но при этом наводящий ужас. Он манящий, и словно на грани полного безумия.
– Что ты творишь, Адриан? – Тихо спрашиваю я.
– Тебе не нужно было уходить.
– Но я ушла. Поверь, это лучшее что я сделала за все годы своей жизни.
– Вернись обратно, иначе тебе все равно придется. Ты ведь придешь на похороны своей милой подруги?
– Ты же не сделаешь этого. – Я то ли просто говорю, то ли спрашиваю. Я не знаю. Потому что все внутри меня дрожит, и я не понимаю, где правда, а где ложь.
– Конечно, нет, но я оставлю ее здесь, в этом холодильнике, одну, без еды и воды. Посмотрим, сколько она проживет. Как думаешь, от чего умрет раньше? Обморожение, обезвоживание?
– Ты больной. Оставь ее в покое. Что ты сделал с ее сестрой?
– Ничего, похитил на время. Не волнуйся, я разрешаю тебе решить судьбу обеих. Ты возвращаешься – я оставляю в покое твоих друзей и, все возвращается на свои места.
– Чего ты от меня хочешь? – Я буквально сдаюсь, и мой сорванный голос, тому доказательство.
– Чтобы ты вернулась.
– Я не могу.. – Слезы поступают к глазам, я стараюсь не выдать своего отчаяния. Действительно ли он может причинить Лизе вред? Вообще кому-либо?
Я слышу внезапный раздирающий Лизкин крик в трубке, и меня всю передергивает.
– Хорошо. Хорошо, ублюдок!
– Я рад, что ты как всегда идешь мне навстречу, mana mīlestība. Скажи, где ты, я заберу тебя.
– Нет. – Вытираю рукавом, скатившуюся по щеке слезу. – Я сама. Оставь Лизу в покое.
– До шести, Алина. У тебя есть время до шести.
Он отключается, и я понятия не имею, что происходит на другом конце провода. Да и хочу ли я знать? До шести. Что если я опоздаю? Что если я вообще не приду? Это не может быть правдой. На что способен этот человек? Кто он? Я никогда прежде не боялась его, именно, как того, кто может причинить физический вред. И самое ужасное, что я и сейчас не боюсь, и это не может быть нормальным.
25
Три дня. Три дня назад я покинула квартиру Адриана. Я хотела сбежать, как тогда четыре года назад, чтобы все изменилось к лучшему, но ни тогда, ни сейчас не вышло.
Неохотно тащу за собой чемодан, медленно опускаю ручку двери, набираю в легкие воздух. Открыто. Прямиком иду в комнату, с которой уже попрощалась, и понимаю – мне не сбежать. Останавливаюсь, расслабляю руку, чемодан с грохотом падает на пол, Адриан даже не шевелится, он сидит на краю кровати, скрыв ладонями свое лицо, я опускаюсь рядом с ним. Мне хочется избить его, уничтожить, и так было всегда, но ни на что подобное я не способна.
Мы сидим так еще несколько минут, затем Вестардо проводит руками по лицу и уставляется в пол, словно не замечая меня, как будто и нет меня вовсе. Я пытаюсь подобрать слова, сделать все, как лучше, желая достучаться.
– Она в порядке. – Внезапно говорит он низким голосом, я даже слегка вздрагиваю от неожиданности. Я почему-то была уверена. Он сдержит обещание. Всю дорогу накручивала себе, что несмотря на все животное отношение ко мне, он не навредит Лизе.
– Я.. не буду задавать одни и те же вопросы. – Говорю я, сглатывая ком.
– Ты все еще любишь меня? – Он, наконец, поворачивается ко мне, я отчаянно хлопаю глазами. Не верю, что слышу, не хочу верить тому, что слышу. Не уверена, что этот человек даже слово такое знает.
– Что? – Это все, что я смогла выдавить из себя.
– Ответь.
– Я..я. – Отлично. Теперь я заикаюсь.
– Просто ответь, мать твою! – Орет он, подскакивая с кровати, его глаза бешено бегают по моему лицу, а я пытаюсь найти ответ на это безумие в нем. Молчу. Внезапно мне хочется уткнуться лицом в подушку и бесконечно рыдать. Я не могу любить тебя, снова. Это невыносимо.
Адриан опускается передо мной, сжимая мое лицо рукой, заставляя смотреть ему в глаза.
– Скажи мне. – Шипит он.
– Нет. – Сквозь зубы процеживаю и сама не понимаю, на что именно ответила. Но какая разница?
– Что «Нет», Алина?
– Я не люблю тебя.
Он резко отпускает меня и, пинает ногой мой чемодан.
– Тебе нужно было спросить меня об этом раньше. – Шепчу я.
– Почему ты ушла? – Его яростный взгляд проникает в самое нутро.
Наигранно фыркаю, отвожу взгляд.
– Ты, правда, спрашиваешь меня об этом, Адриан?
– Да, я спрашиваю тебя, почему ты ушла.
Он даже не понимает, или совершенно не хочет понимать. Глупый осел.
– Ты давишь. – Встаю. – Ты запираешь меня, перекрывая весь кислород.
– Уверен, ты не сопротивлялась так, живя с моим дядей.
Выдыхаю. Мои плечи опускаются. Ему никогда не понять меня. Не быть на моем месте.
– У меня не было выбора.
Усмешка.
– Будто он есть сейчас.
– Так, дай мне его! Ты не вспоминал обо мне три года! Зачем я тебе сейчас? Найди другую дуру!
Он отворачивается, и я рискуя всем подхожу ближе, кладу руку ему на плечо, надеясь на кое-либо милосердие с его стороны.
– Думаешь, мне нравится держать тебя взаперти?
Разве нет? Власть над слабыми это то, что он любит. Играть на чувствах, в особенности, на моих. Он никогда не сможет дать мне то, что я хочу, тогда пусть просто исчезнет.
– Отпусти меня. – Шепчу я.
– Два гребанных месяца, Алина! И того меньше..
– Какой это имеет смысл? Я не могу, не могу, ясно тебе?
Я не могу чувствовать себя нормально, когда он здесь, зная, что живу в его квартире, я не могу не смотреть на него, не могу заткнуть себе нос, чтобы не ощущать его запах, я не могу стереть себе память, чтобы забыть о прошлом, забыть о своей любви и ненависти к этому человеку, забыть, как я маму предала..
– Ты любил ее? Маму.
– Она была потрясающей женщиной.
– Это не любовь.
– Ты сама сказала.. Я не знаю, что это.
– Верно.
– Я не могу сделать то, о чем ты меня просишь. Еда в холодильнике, я привез тебе лэптоп.
Моя рука опускается, Адриан больше не посмотрев на меня ни разу, выходит из комнаты.
– Да что ты за человек такой! Ты не должен был появляться в моей жизни. Никогда! Просто не имел права.
26
Адриан
Пусть лучше ненавидит. Это то, к чему я стремлюсь. По правде мне хочется убить ее, очень часто думаю об этом. Все бы было гораздо проще, просто избавиться от нее. Это фантазии крайности, я никогда не сделаю этого. Она не моя, я знаю это, и никогда не будет. И я, блять, понимаю, что делаю все, чтобы эта девчонка хотела убежать от меня, но нет другого выбора. У меня его даже меньше, чем у нее. Ноль. Иногда я схожу с ума и, кажется, проще пустить себе пулю в висок. Все сходит на «нет». Я не хочу отпускать ее. Она часть моей жизни на протяжении нескольких лет. Я должен отпустить ее. Когда все закончится. Она права. Я не имел права появляться в ее жизни, но назад пути нет. Я чувствую ее боль, поэтому не приближаюсь слишком близко. Люблю когда смотрит мне в глаза, но ненавижу теряться в ее. Слишком долго – слишком опасно. Не привязываться. Как? Не должен был позволить привязаться ей. Если бы было можно стереть из памяти. Нельзя. Поэтому мне нести этот крест.
Они говорят, что у меня нет сердца, поэтому и выбирают. Да, у меня есть репутация, но нет сердца. Мне плевать на людей, и как только они замечают раскол, начинается охота.
Она всегда ждала, что я могу измениться, видел это в ее взгляде, поэтому убегал. Никакого проявления любви. Я давно не позволял себе слабости. Я видел, как она угасает. Она отдавалась мне и верила в лучшее. Я трахал ее и уходил. Она плакала. Постоянно. Я закрывался еще больше, чем обычно. Ненавидел ее, потому что хотел, всегда, всюду. Но я не мог. Это беда для нас обоих. Она должна научиться с этим жить. Думаю, я хороший тренер. Любить и ненавидеть? Да, это она точно умеет. Я бы мог прикасаться к ней везде, где захочу. Но желание – смерть. Поэтому я просто трахал ее, страстно, по животному дико. Она не должна любить меня. Я не должен был знать ее. Никогда. Агнесс погибла по моей вине. Алина никогда не простит меня, но это неважно. Пусть знает. Если я зайду за грань. Или мы оба переступим черту. Она должна знать, чтобы ненавидеть сильнее. Чтобы сбежать от меня снова, уже по-настоящему.
27
Он снова запер меня. Оставил мне лэптоп как маленькое утешение, а я не нашла ему применения. Все что я хочу сейчас, это понять. Понять, что в голове у этого человека. Почему он делает это со мной. Зачем он спрашивает меня о том, что и так должен понимать. Как я могу любить тебя после всего, Адриан? Не заставляй меня чувствовать это снова. Я могу породниться со своей ненавистью, и пусть это не лучшее чувство, но оно дает мне некую защиту. Создает барьер, который нельзя переступить.
Я позвонила Лизе сразу, как только ушел Адриан, она накричала на меня, сказала, чтобы мы с Вестардо катились куда подальше и больше не приближались к ней. Теперь я совсем одна.
Мне нужно докопаться до тебя, узнать, что с тобой, черт возьми, не так. Я начала с обыска квартиры, на что ушло полдня. Пусто. Ни фотографий, ни чего-либо личного, во всех шкафах и ящиках нет ничего, будто здесь вообще никто до меня не жил. Один из нижних ящиков оказался закрытым, и это заинтересовало меня, потому что блин это единственный запертый во всем доме ящик. Я возомнила себя героиней из одного фильма про шпионку и начала ковырять замок невидимкой. Это НЕ работает. Даже не пытайтесь. Дальше в ход пошли ножницы и кухонный нож. Я расковыряла весь замок и, кажется, добилась малейшего сдвига, что-то щелкнуло, но до конца не открылось, поэтому я в поте лица, упершись ногами в шкаф, начала тянуть этот ящик на себя. Будет смешно и не очень, если здесь лежат его трусы.
Бинго. Ящик с грохотом упал на пол, а у меня даже руки задрожали от перенапряжения. Никаких трусов. Большой кейс с серебристым напылением оказывается у меня в руках, я разглядываю его, вспоминая, где уже могла видеть. Точно. В Американских фильмах в таких чемоданах обычно носят крупные суммы денег. Ну, Вестардо.
Одновременно зажимаю две кнопки параллельных друг другу. Щелчок. Замираю. Медленно открываю крышку. Мои руки непроизвольно снова начинают дрожать, я бросаю кейс и отползаю назад к кровати. Обнимаю свои колени и пристально пялюсь на эту серебристую коробку. Пытаюсь понять. Нет. Этому нет объяснения. Он угрожал Лизе, а я все еще до конца не верила в это шоу. Я знаю, что Вестардо грубый неотесанный болван, но он не может быть кем-то более ужасным, чем я себе его представляла. Не может же? Дерьмо. Почти задыхаясь, снова подползаю к кейсу, открываю, смотрю. Что ты за человек, Адриан? Все это время я жила какими-то иллюзиями любви к кому-то ужасному. Со мной точно не все в порядке. Я ненавижу себя. Прямо сейчас я так сильно ненавижу себя. Даже воспоминания заставляют хотеть сдохнуть. Откидываю голову назад и начинаю истерично хохотать, позволяя слезам катиться по щекам.
Слышу щелчок дверного замка, быстро вытираю рукой слезы, набираю в легкие побольше воздуха. Ничего не помогает. Меня всю трясет. От страха. От ужаса. От осознания того, что я совершенно запуталась и не знаю, куда все это меня приведет. Смотрю на кейс. Что делать? Еще больший страх окутывает меня. Он угрожал Лизе. Чем я отличаюсь от нее? Хватаю первый попавшийся из пяти пистолет. Меня разрывает на части изнутри. Я совершенно не верю, что держу сейчас в руках и для чего. Я больше ничего не знаю.
Выхожу из комнаты. Медленно. Адриан останавливается в паре метров от меня, трясущимися руками я поднимаю пистолет и направляю на него. Он ошарашенно смотрит. Делает шаг вперед.
– Не подходи.
– Опусти оружие, Алина. – Его голос на удивление спокойный, и по выражению лица можно сказать, что он расслаблен, словно ничего такого сейчас не происходит.
– Кто ты такой, Адриан? – Я продолжаю держать пистолет навесу.
Он делает два шага вперед, я один назад и тут же упираюсь в дверь. Качаю головой.
– Не подходи ко мне.
– Ты не должна меня бояться.
Он чувствует это. Видит, словно впервые. И это на самом деле так. Я впервые в жизни боюсь его.
– Откуда это у тебя? – Мой голос дрожит. Я чувствую себя абсолютно беззащитной даже с оружием в руке.
– Опусти пистолет. – Монотонно, без страха или волнения.
Я продолжаю истерично моргать и как можно сильнее вдавливаюсь в дверь. Хочется зажмурить глаза, сильно– сильно, и оказаться где-нибудь совершенно в другом месте.
– Я сказала, не приближайся! Я готова выслушать тебя, только не подходи.
– Стреляй, мать твою! В игры затеяла играть? Или стреляй или отдай мне его!
Он выставляет правую руку вперед и идет прямо ко мне.
– Адриан, пожалуйста. – Я буквально умоляю его.
– Стреляй. – Орет он, и я не только слышу его, но и ощущаю. Его пальцы сжимают мою шею и, чувствую, что мои ноги отрываются от пола. Мне тяжело дышать. Я пытаюсь сказать, чтобы он отпустил меня, но ничего не выходит. Закрываю глаза. Нажимаю на курок. В этот момент для меня все останавливается. Рука Адриана отпускает мою шею, я теряю равновесие и падаю на пол, пистолет оказывается рядом. Вестардо возвышается надо мной, я боюсь поднять голову. Что я сделала? Начинаю задыхаться. Меня бросает то в жар, то в холод. Я не могу даже сосчитать пальцы на своих собственных руках. Опускаю голову на колени и начинаю рыдать.
Вестардо опускается передо мной на корточки, поднимает двумя пальцами мое заплаканное лицо.
– Я с-стреляла в т-тебя. – Еле выговариваю слова, мои зубы стучат, я даже не знаю, что со мной происходит. Позволяю себе опустить взгляд ниже, и провести рукой по чистой хорошо выглаженной белой рубашке. Осматриваю его.
– Он не был заряжен. – Низким голосом говорит Адриан. – И ты даже не спустила предохранитель, тупица.
Снова смотрю ему в глаза. Немного успокаиваюсь. Ничего это не отменяет того факта, что я выстрелила, и что я нашла это оружие в его квартире и он уж точно знает, как им пользоваться. В тот момент я на самом деле была готова его убить. Это бы освободило меня? Нет. Ни морально. Ни физически. Медленно встаю с пола, собираюсь вернуться в комнату, укутаться в одеяло и продолжать себя жалеть, как я любила делать это раньше.
– Я пришел сказать, что ты можешь вернуться в дом Петерсона.
С чего бы? Милосердие? Очередной ребус, которого мне не понять.
– Я остаюсь здесь. Оставь меня, Адриан.
Мужчина резко прижимает меня к двери, так что я сильно ударяюсь о нее головой. Его челюсти сжаты, скулы напряжены. Я так устала, что даже не сопротивляюсь.
– В следующий раз.. Если надумаешь меня убить, держи пистолет увереннее, не забудь зарядить его и снять с предохранителя.
Никогда не понимаю, серьезно ли он говорит либо же издевается. Сглатываю ком.
– Я не собиралась тебя убивать.
Он медленно отпускает меня и отходит назад.
– Возможно, это тебе еще пригодится.
И как я должна понять, что, черт возьми, он имеет ввиду?
28
17 марта 2017
Адриан
– Я сделала все, что могла, Адриан.
– Ты не сделала ничего!
– Ты лучший игрок. Охотники не прощают предательство.
– Ты ебаная сука! Я бы с радостью убил тебя.
– Как Петерсона?
Молчу. Пошла она нахуй. Ее работа сосать мой член. Я думал, что она может что-то сделать, поменять участника, но кажется ей это все в забаву.
– Дай мне другую.
– Система выбрала ее. Я не могу ничего менять, ты же знаешь.
– Я знаю, гребаные правила! Мне нужно встретиться с другими охотниками.
– Это невозможно.
– Ты блять, мой куратор, Лика! Просто поменяй мне ебаную девку!
– Нельзя! Это не в моих силах. Я не стану просить за тебя или за кого-то другого, это будет стоить мне жизни.
– Если я выйду из игры?
– Ты знаешь, что будет. Она все равно умрет. Доведи все до конца и живи спокойно.
Я сам создал эту ловушку, сам создал и сам загнал в нее себя. Я никогда не прерывал игры. Все было, мать вашу, идеально. Здесь нельзя расслабляться. У меня есть два месяца, чтобы закончить эту партию и скрыться еще на год. Я не выбирал ее. Но повсюду есть глаза. Они следят. Они знают, что дорого каждому из нас. Они забирают это.
Нужно поговорить с ее отцом. Он был одним из заказчиков четыре года назад. Нужно предупредить его. У меня мало времени, чтобы сделать все правильно.