Сквозь ярость, заполнившую каждую клетку тела, Дан услышал собственное рычание. Мышцы налились всё той же ядовитой кислотой.
Марина выпустила ослабевшей рукой камень. Она ждала всего после своего действия, но вид новума, на лице которого расплёскивалась уже не ярость, а бешенство, вызвал ужас, который сам понёс её ноги прочь. Зотова ринулась в джунгли, зная, что никуда не убежит.
Дан нагнал её через секунду. От пинка в колено Марина улетела в густую траву. Новум поднял её, сомкнув пальцы на шее, и потащил назад, везя по всем кочкам конечно специально. Дану хотелось бить её головой о землю при каждом шаге, но тогда она не доживёт ещё десять метров до пляжа, а он очень хотел, чтобы она дожила!
Новум швырнул женщину на песок и, насев на неё, начал рвать её одежду. Спецткань формы поддавалась с жутким треском. Марина сопротивлялась, но вырваться, конечно, не могла.
Дан сдавил её шею пальцами, перекрыв дыхание, и ещё секунды она отчаянно извивалась всем телом, силясь сбросить его с себя. Но без кислорода мышцы слабели, а в сознании смешивались боль и страх, и от этой ядовитой смеси страшные воспоминания нахлынули на Марину нескончаемой пыткой. И, наконец, закрыв глаза, она просто зарыдала.
Что она наделала? Предала свою семью ради сопротивления, а потом предала сопротивление ради семьи и, несмотря на это, никого не спасла! Никого из них! Марина перестала сопротивляться. Силы иссякли не потому, что их не осталось в мышцах, а потому что они ушли из разума.
– Прости, я виновата… – выла она, – я всех предала… прости…
Если бы Марина открыла глаза, то увидела бы, что новум поражённо слушает её. Она не осознавала, что говорит вслух. А Дан смотрел на плачущую женщину, и как ни старался, но прежней ярости вызвать в себе не смог.
«Я об этом пожалею» – подумал он, уже поднимаясь.
Ещё секунда понадобилась, чтобы окончательно взять себя в руки и не смотреть на напряжённый голый живот Марины, играющий гибкими мышцами при каждом хриплом вздохе.
Дан сделал шаг назад, а Зотова затихла, тяжело дыша, открыла глаза и посмотрела на него. Дан заставил себя сделать ещё один шаг, даже отвернуться. За его спиной раздались стоны, а потом звук везущейся по песку ткани.
«Поползла?» – подумал новум, оборачиваясь, и увидел, что так и есть.
Марина на четвереньках добралась до озера, по дороге стянула с себя остатки разорванной одежды и двинулась в воду.
– Похоже, топиться, – Дан всё ещё взирал на эту картину. – Нет, действительно пытается утонуть. И правда тонет!
Он пошёл за женщиной, поднял её из воды и понёс на берег. И в этот момент началось…
Зотова одним рывком выпрыгнула из объятий новума и ринулась назад к озеру, бросилась в воду и со всей скоростью, на которую была способна, поплыла от берега. Дан не ожидал такого, ведь казалось, что сил у женщины действительно не осталось. Он выругался, направился за ней, догнал и вынес обратно.
Марина сопротивлялась и кричала не переставая. Дан взял одеяло из спального мешка и попытался завернуть Зотову в него. Но она всё-таки вырвалась, отшвырнула одеяло и внезапно замерла. Встала напротив новума, глядя на него сверкающими глазами, и вдруг зашипела:
– Что, хочешь меня?! Чего ждёшь?! Мразь! Давай!
Она широко расставила ноги, словно приглашая. Мокрое, плотно прилипшее белье не скрывало ничего.
Дан сдержал гнев за «мразь» и подавил желания собственного тела, потому что понял: утопиться у Зотовой не получилось, значит, ей надо найти другой способ покончить жизнь самоубийством. До оружия не добраться, но есть кое-что получше – он сам.
Новум молниеносно схватил Марину, наконец завернул её в одеяло и, крепко сжав в объятиях, сел с ней на песок. Зотова безуспешно пыталась драться с ним ещё несколько минут, но потом окончательно выбилась из сил и, промычав пару ругательств, затихла, а через минуту уснула.
Дан рассматривал её лицо, накладывая медицинскую повязку на голову. Во сне разглаживались морщинки, расслаблялись мышцы и вот, наконец, он смотрел не на маску. Теперь это было лицо молодой женщины с красивыми крупными чертами, очень напуганное даже во сне.
Закончив перевязку, новум лёг на тёплый песок, на всякий случай привязал ногу Марины к своей руке лианой дерева и тоже задремал.
* * *
Ночь на планете была тихой и светлой. Отсутствие шума было почти абсолютным. Дан так не привык. Он засыпал под раздирающий душу рокот боевых кораблей, крики раненых, через собственную боль, которая вросла в него, как привой.
Сейчас побаливало бедро, рёбра, кисть правой руки и шишка на бритой макушке. Но Дан не замечал этого. Для него такая боль была ничем. Вот когда ему отрезало ногу куском железной обшивки, и когда мальчишка двадцати лет, уже лейтенант медицинской службы, не имея в своей аптечке даже нормального обезболивающего, начал пришивать её микронитками… Вот тогда Дан кричал.
Воспоминания жёстко пролезли в сон. Он снова мчался в коридоре корабля, сотрясаемого ударами снарядов. Отчаянная мысль билась в голове – только бы успеть! Осуществить перезапуск системы охлаждения, пока корабль не разнесло на осколки!
Ему казалось, что он видит, как мощный штурмовик конфедерации с красивым женским именем «Тиана» на бронированном борту, ощетинив дула плазменных пушек, наводит их на цель – маленький поисковик «Тополь», отчаянно удирающий от смерти.
Мощный заряд, ударивший точно в цель, прошил щит, два слоя корпусной брони, линию оборудования и выбил куски внутренний обшивки. Кислородная защита сработала на ура! Спася всех, кто был на корабле. Но за секунду до того, как на зияющую в космос дыру опустилась защитная плёнка, кусок металла пролетел на бешеной скорости сквозь ногу новума. Он рухнул на пол и застыл, молча. Болевой шок отключил его мозг, но он всё ещё слышал бешено орущий сигнал тревоги.
Потом перед глазами возникло лицо. Мальчишка медик поднялся на корабль этим утром, это был его первый день войны после учёбы. Он сделал несколько уколов и вернул сознание, за что Дан сразу его проклял. Горе-медик, стоя на коленях перед раненым, начал пришивать ногу, быстро орудуя машинкой для сшивания. Дан не кричал, он ревел диким зверем. Микронитка вплавлялась в разорванные ткани разрядами тока и без специального обезболивающего выдержать это было невозможно. Дан отключался, приходил в себя и снова ревел.
Корабль сотрясали удары, безумно выл сигнал тревоги, коридор наполнил дым. Мальчишка медик надел на себя и на раненого кислородные маски и продолжил работу, не взирая ни на что. Несмотря на всю боль, Дан зауважал его – двадцатилетний пацан, первый день вступивший в войну, делал сложную операцию в бешено скачущем корабле.
Прозвучал голос их капитана:
– Ребята, погибаем! Покинуть «Тополь»!
И медик потащил своего раненого к шлюпке. Дан кричал, чтобы он оставил его и спасался сам! Но что ты! Пот лился с худого парня градом, но он так и допёр здорового новума до капсулы, пристегнул его, запустил программу и положил его руку на панель.
– Ты нажмёшь? – спросил он. – Сможешь?
Дан показал большой палец, и мальчишка пулей вылетел в коридор, устремляясь к своей шлюпке. Система охлаждения не справилась с перегревом двигателя, взрыв разорвал металл внутренних конструкций, словно бумагу, он же подсказал датчику капсулы, что ей давно пора. И она сорвалась в пространство космоса, в котором шёл бой.
Дан лежал в кресле, не чувствуя ногу в перевязочном поясе. На лице кислородная маска и слёзы от этого страшного чувства, подсказывающего, что человек, выдравший тебя из цепких лап смерти, погиб секунду назад. Он знал, что парень не успел. Мгновения разделили закрывающийся люк капсулы и взрыв. Медик помог ему ценой своей жизни.
Дан проснулся внезапно и сразу вскочил на ноги. Но сел обратно, сделав глубокий вдох. Над головой ярко светило солнце, нежно припекая пляж. Ночи как не бывало. А казалось, он только закрыл глаза.
Уже с утра стояла жара, так что новум, наконец, догадался снять верхнюю одежду и ботинки. Сложил всё это в аккуратную стопку и прошёлся босыми ногами по белому песку.
По-прежнему стояла тишина. Только теперь в ней различались звуки леса, какой-то тонкий стрёкот. Дан удивился, что смог его услышать. Казалось, он должен был давно потерять чувствительность слуха от вечно грохочущего рядом железа.
Марина так и спала, свернувшись под одеялом, а новум отправился осмотреть окрестности. Хищников ему не встретилось, что было большой удачей. В медкомплекте капсулы нашёлся портативный биоанализатор, так что Дан набрал съедобные плоды с местных деревьев. Рыба в пресном озере плавала прямо у берега. В общем-то вопрос с едой решился довольно быстро.
Дан соорудил мангал из камней. В ящике инструментов для ремонта оказался лазерный нож, и, повозившись немного, новум выплавил из металла внутренней обшивки капсулы шампура и котелок. Обычным ножом выскреб из куска дерева тарелки, ложки и кружки.
О ночлеге можно было не беспокоиться, на планете стояла жара тридцать градусов, и песок не остывал даже ночью. Но солнца лучше было поберечься, так что Дан перенёс лагерь подальше – к первому ряду деревьев леса, и сделал навес из веток, под которым положил Марину.
Сутки Зотова пряталась под одеялом. Не разговаривала, не вставала. Уходя в лес в очередной раз, Дан на всякий случай привязал её ногу к самой высокой ветке дерева, до которой смог допрыгнуть. Собственно, зря. Когда к вечеру он сел у костра, женщина так и лежала, накрывшись одеялом с головой, не сделав за день ни одного движения.
Дан зажарил куски рыбы на шампурах, ещё понадеялся, что запах заставит Марину хотя бы высунуть нос, но нет, этого не произошло.
В мыслях новума громыхала буря. С одной стороны его эмоции по отношению к предательнице не давали ему покоя, с другой стороны истерика, которую он видел, была не совсем такой, какой должна была быть.
– Прости, я всех предала, – вспомнились Дану слова Марины.
И причём здесь семья Зотовой? Которая, явно погибла. Иначе, откуда столько слёз?
Как бы там ни было, новум понял, что женщину не подкупили на предательство, не посулили денег и привилегий, как сказали военнопленным на базе Глизе. Скорее всего, ей пообещали жизнь её семьи, но раз все погибли – что-то не получилось.
Дан посмотрел на небо. Какое же безмятежное оно было. Уже давно он не ощущал такого спокойствия. Облачка под двумя лунами неторопливо уплывали на другую сторону озера за холмы. Никаких кораблей, шума двигателей, вспышек орудий.
Белые песчинки налипли на босых ступнях новума. Он стёр их ладонью и ссыпал на землю, просеивая пальцами. Почему-то это простое действие вызвало странный отклик в душе. Под светлым ночным небом, слушая тихий плеск воды, Дан, не заметив как, задремал.
* * *
Утром Марина проснулась в одиночестве. Новума рядом не было. Она огляделась и поняла, что лежит не на открытом берегу озера, а под навесом из веток. В двух метрах от неё ярко тлели угли костра, над которыми располагалось интересное сооружение – несколько камней с двух сторон, между которыми положены металлические палочки с нанизанными на них кусками рыбы. Рядом с костром лежали вырезанные из дерева тарелки, или что-то их напоминающее.
Зотова чувствовала себя мёртвой, без каких-либо ощущений разглядывая новшества пейзажа. Дан появился из леса, неся в руке самодельный кувшин. Видимо, ходил куда-то за водой. Он присел у костра, перевернул шампура и взглянул на женщину. Марина смотрела в одну точку.
– Есть хочешь? – спросил новум.
Зотова не ответила.
– Опять задумала что-нибудь?
Молчание.
Марина даже не была уверена, что слышит его слова. Болела голова. Тело ослабло и онемело, словно мышцы растворились и застыли в желе внутри него. Была лишь одна мысль:
– «Я ещё жива. Надо же. Зачем?»
Новум встал. Зотова это отметила, не более. Страх умер вчера, сегодня осталось пустое пространство сознания без эмоций.
Дан положил в тарелку кусок рыбы и подошёл к Марине. Одной рукой придал ей сидячее положение, второй положил ей на бёдра тарелку.
– Это надо съесть, – сказал он.
Зотова не реагировала. Дан сел рядом, облокотился спиной о дерево и внимательно посмотрел на её онемевшее лицо. Ну что, надо что-то делать.
Он отломил кусочек рыбы, подул на него и поднёс к губам Марины. Никакой реакции. Дан решил не отступать, взял её за нижнюю челюсть, приоткрыл рот и запихал туда кусочек.
Тишина.
Новум всё равно не сдался. Сел удобнее, плотно захватил пальцами челюсть Марины и начал опускать и поднимать её, создавая жевательные движения. В глазах Зотовой после этого появилось что-то осмысленное. Она шевельнулась, потом отвела голову в сторону.
Дан улыбнулся:
– Нет уж, теперь погоди, ты ещё не видела, как мы с тобой глотать будем.
Марина отвела голову дальше, даже попыталась оттолкнуть руку новума.
– Пусти, – с трудом двигая языком, прошептала она.
– А ты доешь?
– Да…
– Ладно, – Дан отпустил её.
Зотова помедлила ещё секунду, но потом всё-таки начала есть, медленно-медленно поднося кусочки ко рту.
Ей понадобился час, чтобы справиться с ними. Дан забрал пустую посуду и вручил женщине кружку пресной воды, в которую подмешал успокоительного из аптечки. Марина выпила и уставилась на кружку.
– Водки хочу, – вдруг прошептала она.
– Прогресс, – кивнул Дан.
Зотова через минуту уснула, а новум пожал плечами:
– Где ж это я тебе водку возьму?
Он поднялся, взял кувшин и нож. Вроде пока он бродил по лесу, ему встретилось одно интересное деревце. Биоанализатор показал как раз нужный состав древесного сока. Надо подумать, как это использовать.
* * *
Следующий день был такой же солнечный, как и предыдущий. Проснувшись, Марина почувствовала запах ухи. Над костром добавился самодельный котелок, в котором она варилась, а Дан сидел перед ним в одних трусах. Заметив, что женщина открыла глаза, он налил в тарелку ухи и направился к ней.
Зотова села сама, взяла тарелку, к которой прилагалась деревянная ложка, и начала есть, разглядывая содержимое ухи. Кроме рыбы там плавали ещё какие-то коренья.
Говорить по-прежнему не хотелось, так что ела молча. Когда закончила, новум дал ей кружку, но на этот раз не с водой. Принюхавшись к незнакомому запаху, Марина, наконец, спросила:
– Что это?
– Ты же хотела водки, – пожал плечами Дан.
– А это что?
– Аналог, – отмахнулся новум, – пей.
Он взял другую кружку, демонстративно налил в неё густой белый напиток и сделал глоток. Зотова последовала его примеру. Жидкость была похожа на горький ликёр.
– Крепость, как у водки, – сказал Дан.
Он поднёс свою кружку к Марининой и стукнул по ней:
– Твоё здоровье.
Зотова вздрогнула:
– Ты хотел меня убить.
– Не убить, – поправил новум, – а доставить в штаб флота.
– Для казни.
– Для суда.
– Для казни.
Дан замолк. Верно, конечно. Неужели суд вынесет ей другой приговор?
– Сейчас это неважно, – сказал он. – В суд я тебя не доставил и, наверное, не доставлю. Мы с тобой на дикой планете, на которую и раньше залетали только корабли экспедиций, а сейчас и подавно никто не прилетит. Так что мы с тобой здесь надолго.
Дан одним глотком опорожнил кружку:
– За то, чтобы ты быстрее поправилась.
Марина провела рукой по своей голове, ощупала медицинскую заплатку на весь затылок и взглянула на новума:
– Спасибо.
Дан не ответил на слова благодарности, тем более что голову Марине разбил он сам, зато обновил кружки по второй:
– Просила водки, а сама не пьёшь. Давай теперь за моё здоровье, я его с тобой много потерял.
– Ты меня ненавидишь, – с надрывом прошептала Зотова. – Я предатель, из-за меня погиб наш флот.
Новум серьёзно посмотрел на неё. Марина ждала ответа.
– Наверное, сейчас не время рассказывать мне причины, – произнёс Дан. – Когда захочешь – расскажешь.
Они выпили, помолчали, и Дан налил ещё.
– За что пьём? – спросила Марина.
– За усопших, Зотова, за твою семью.
Женщина замерла, в глазах мгновенно появились слезы, и лицо исказилось, как всегда при плаче. Она спряталась над кружкой, одним глотком осушила её и глубоко задышала.
– Откуда знаешь? – прошептала она.
– Не знаю, – ответил Дан, – но мне показалось, что это так.
Марина долго смотрела на него, потом подняла кружку:
– Ещё.
– Это будет уже четвертая, – заметил новум. – Вообще-то после неё тебя свалит.
– Я трёх первых не почувствовала, – храбро хмыкнула Зотова и огляделась по сторонам.
Новум вопросительно проследил её взгляд.
– В туалет хочу, – сказала Марина.
Дан усмехнулся:
– Выбирай любое место.
Зотова поднялась, покачалась после выпитого, но всё же неуверенно зашагала к ближайшим кустам, на ходу потуже затягивая одеяло. Ведь под ним на Марине остались только трусики и короткая майка.
– Ты бы сняла одеяло! – крикнул Дан. – Ну в смысле пока там.
– Зачем? – спросила Зотова уже из-за кустов.
– А вдруг забрызгаешь.
– А я не писать!
– Тогда тем более!
Из-за кустов раздался хрюкающий звук, потом хруст сломанных веток и хохот. Сначала Марина, садясь на корточки, попала попой на колючку, потеряла равновесие, запутавшись в одеяле, и упала на землю. И вот тут уже начала хохотать.
– Марина! Ты жива? – Дан поднялся и направился к кустам.
– Не ходи сюда… – отозвалась она.
– Ты что упала?
– Да.
– Тогда ползи назад.
– Не могу, я в туалет ещё не сходила.
Новум тоже начал смеяться:
– Ну я даже не знаю, как тебе помочь.
Из-за кустов вылетело одеяло.
– Подержи. И вообще… иди назад, чего ты тут слушаешь? И налей мне ещё.
– Ага, и ты пойдёшь блевать.
– Нет.
– Да!
– Не-е-т. Я уже это делаю.
Дан расхохотался до слёз. Надо было раньше напоить женщину. На флоте иногда перепадали рюмки чего-нибудь горячительного, но одна рюмка и редко, а сейчас Зотова вылакала литр сорокаградусной самогонки. Вместе с сотрясением мозга эффект был вот такой.
Марина, наконец, выползла из-за кустов на четвереньках. Дан направился к ней. Зотова всё же как-то выговорила заплетающимся языком:
– Стой, я сейчас оденусь…
Новум отмахнулся:
– Это надолго, давай лучше я.
Он завернул её в одеяло и принёс обратно к костру. Здесь уложил на спальный мешок. Марина промяукала что-то, засыпая. Дан, смеясь над ней, выпил ещё кружечку и тоже задремал.
* * *
На следующий день новум проснулся от того, что Зотовой рядом не было. Он сразу подскочил и осмотрелся. Берег пустовал, но в воде озера, довольно далеко, было заметно какое-то движение. Дан поднялся в полный рост.
– Марина! Плыви сюда! – крикнул он.
– Сейчас! – донеслось в ответ.
– Плыви немедленно! – грозно рявкнул новум.
Зотова направилась к берегу и встала на ноги на мелководье. Мокрое белье снова прилипло к её телу, и белая ткань стала едва заметной.
– Ты что там делала? – недовольно спросил Дан, подойдя к ней.
– Просто плавала, – ответила Марина.
Новум ещё секунду пристально смотрел на неё, и Зотова засмеялась.
– Последний раз купалась в озере лет в десять, наверное, – сказала она. – Только сегодня утром это осознала.
Дан наконец успокоился. Похоже на правду. Марина сияла, поглядывая на озеро. Свободное плавание определённо пошло ей на пользу.
– Пошли, – новум всё равно решил не позволять ей шляться по берегу самостоятельно.
Он развёл новый костёр и начал чистить рыбу. Зотова села напротив, оглядела самодельные принадлежности: посуду и шампура. Потом осмотрелась по сторонам, остановилась взглядом на навесе из веток над спальным местом. Дан следил за ней. Любопытство хороший знак.
– Где ты этому научился? – спросила Марина.
– Чему? – новум насадил кусочки на шампура и положил на мангал.
– Делать всё это.
– Кое-чему учили, – ответил Дан, – ускоренные курсы выживания. Хотя ничего нового на них не дали. Больше сделали мой отец и старший брат.
– Твоя семья, – улыбнулась Зотова, но в её глазах погасла искра. – А кто ещё у тебя есть?
– Мама, две сестры, – Дан так и смотрел на Марину.
Она молчала, и он понял, что должен спросить:
– Ты расскажешь мне, что на самом деле случилось?
Зотова молчала.
– Я знаю то, что нам сказали, – тихо добавил новум. – Ты сдала главную базу коалиции лично генералу Корнееву, который якобы твой любовник, ну и так далее. Но ведь это неправда?
Марина закрыла глаза и вдруг прошипела:
– Я ненавижу Корнеева. Он – поганая, жестокая тварь без единой капли милосердия, и он никогда не был мне любовником, другом или хотя бы знакомым. Я встречалась с ним всего два раза.
– Как? – не понял Дан. – Как же вы вообще пересеклись?
Зотова вдохнула, помолчала и вдруг на этом дыхании начала говорить:
– Я отправилась домой. Почти полгода не было возможности даже связаться по видеосвязи и тут мне дают отпуск. Никто в моей семье не знал, кем я являюсь в штабе коалиции. Они думали, я вроде секретаря в канцелярии. Так и было изначально, пока меня не привлекли в спецпроекты, а потом в группу советников по новым технологиям командующего флота. Мне дали седьмой уровень допуска. Это держалось в тайне, и я не опасалась лишнего внимания, но Корнеев каким-то образом узнал обо мне…
Марина сделала перерыв, подышала и снова заговорила:
– В семь часов мы проснулись от грохота. Над домом штурмовик, а десант конфедерации тащит нас на улицу. Корнеев был там лично. Сказал, что я должна работать на него. И если я вдруг не согласна с этим, то меня он не тронет, но на моей семье отыграется за зря потраченное на меня время. Я плюнула ему в лицо в ответ на это. Я была уверена, что он не реализует угрозу. Намеренное убийство мирных жителей – военное преступление. Но я ошибалась. Сначала он приказал солдатам насиловать мою сестру…
Голос Зотовой задрожал и сорвался, перейдя в шёпот:
– А всех нас заставил смотреть.
Дан мрачно взглянул на озеро. Он знал эту пытку. Ничто так не ломает волю, как боль родного человека.
– Я молчала, – шептала Марина. – Какая была дура…
Её голос исчез, и Дан читал только по её губам.
– Когда Саванна потеряла сознание, её бросили, и взялись за младшего брата. Они били его ногами, прикладами…
Зотова замолчала, задыхаясь в слезах:
– Ему было всего семнадцать лет.
Дан пересел к женщине и обнял её. Марина уткнулась лицом в его плечо и окончательно разрыдалась. Она смогла говорить через полчаса. Дан слушал всё до конца. Как забили до смерти брата на глазах у всей семьи, как умерла мама, и как после этого Зотова согласилась работать на генерала разведки конфедерации, чтобы спасти сестру и отца. Корнеев увёз их с собой, чтобы шантажировать женщину их жизнями. Потом он связался с ней и велел в нужный момент – когда на главную базу сил сопротивления прибудут командиры штабов, направить ему сообщение об этом. Марина направила, а после этого пошла к командующему флота и всё рассказала.
Это было новостью для Дана. Он знал, вернее, ходили слухи о том, что кто-то успел предупредить командование о предстоящем нападении, и только поэтому флот коалиции, несмотря на огромные потери, всё же уцелел и продолжил сопротивление. Оказывается, это была сама Марина!
Что случилось после этого с её родными было понятно. Корнеев направил за ней корабль не для того, чтобы спасти, а для того, чтобы показать ей казнь сестры и отца, а после этого выкинуть её ко всем остальным военнопленным.
Кроме того Зотова оказалась подставным лицом для отведения удара от агентов конфедерации, работавших в рядах сопротивления. Дан только сейчас начал это понимать. Разве могла одна женщина – советник по новым технологиям, вычислять и докладывать о важнейших операциях флота, передвижении командования, структуру и штат всех объектов? Конечно, только если была в двадцати местах одновременно.
Дан был потрясён. За всеми событиями, гибелью больше половины флота, поражением и пленом он не смог сразу понять всей этой игры. Даже если бы Марина не направила послание, это сделали бы другие шпионы. Наверняка они продублировали его несколько раз. Неужели флот конфедерации начал бы атаку на основании одного только донесения ненадёжного агента?
Марина так и сидела, уткнувшись в плечо. Дан уложил её в спальный мешок, налил самогонки. Зотова сделала глоток, а потом залом осушила кружку, наверное, надеясь, что опьянение успокоит боль.
Когда она заснула, новум искренне понадеялся, что её сон пройдёт в темноте. Ведь сейчас, рассказав ему правду, она должна почувствовать облегчение, которое приходит после того, как человек, который тебя ненавидел, наконец узнал обо всём, что случилось с тобой. И Дан не ошибся. Марина спала без снов, отдыхая телом и разумом впервые за долгое время.
* * *
Проснувшись вечером, Марина засела за изучение записей биоанализатора. Устройство сохраняло данные анализа. Так что можно было быстро разобраться, что из местной растительности можно употребить в пищу и в каком виде.
Утром Дан застал Зотову, колдующей над котелком. Суп из грибов с красной точкой на круглой шляпке. Есть было страшно – как будто глаза сваренные плавают. Всё утро оба умирали со смеху, пытаясь скормить друг другу грибы из супа:
– Ну съешь глазик, смотри, как разварился…
– Ты кого-то убила ночью?
Потом вдвоём прошлись по джунглям. Дан за эти дни уже протоптал дороги в нескольких направлениях.
– Нам повезло, – сказала Зотова по дороге. – Попали именно в этот квадрат планеты. Могли оказаться где-нибудь в пустыне.
– Ты вовремя уничтожила шлюпку, – заметил Дан. – Как раз над этой долиной.
Марина замерла, а новум взглянул на неё с доброй с улыбкой:
– Выстрелила бы секундой позже, врезались бы в холмы за озером.
– Ты серьёзно? – Зотова смотрела ему в глаза, пытаясь уловить его действительное настроение.
Всё-таки они говорили о том, почему они оба оказались здесь.
– Да, могли бы разбиться, – Дан невозмутимо кивнул и пошёл дальше. – Но нет, упали на райский пляж.
– Райский пляж?
Марина внимательно смотрела на новума, вернее на его спину. Дан шёл впереди, так что её взгляд упирался в его рельефные мышцы. И Зотовой невольно вспомнилось, как он переломал голыми руками четверых человек на корабле. В прямом смысле слова переломал.
Такое физическое превосходство не могло не пугать. Новумы были высокими, отлично физически развитыми, с исключительно крепким иммунитетом. Они не переняли от людей никаких физических недостатков. Ничего удивительного, ведь каждого ребёнка первого поколения вырастили под строгим надзором в специальных учреждениях. Они были новым видом. Несколько десятилетий назад вымирающая человекоподобная раса, встретив людей, попросила чистый генетический материал человека для восстановления собственного генома, почти уничтоженного биологическим оружием в совсем другой войне.
Люди были не против. Взамен попросили бойцов в свою армию, когда новое поколение подрастёт. Представитель уже третьего такого поколения сейчас шагал впереди Марины. И она помнила, что новумы плохо переносили жестокость, а этот… явно с ней совладал.
– Хорошее место выбрала, – говорил Дан. – Я думал когда-нибудь поселиться именно в таком. Построить дом у озера, рыбачить…
Ещё несколько шагов они прошли молча.
– Честно сказать, – новум внезапно остановился, – я думал, не доживу до этого.
Он обернулся к Марине. Она внимательно смотрела на него сначала этого разговора.
– У нас военный контракт на двадцать лет, – объяснил Дан. – Закончить службу не в цинковом ящике удаётся немногим.
Зотова несколько обрадовалась. То, что новум доволен местной обстановкой – это здорово. Страшно представить что бы он делал, если бы ему здесь не нравилось.
Дан смотрел на женщину ещё мгновения, потом подошёл к ней.
– Для тебя было бы хорошо себя простить, – произнёс он.
Марина сглотнула.
– А ты смог бы? – спросила она.
– Не знаю, – честно ответил Дан. – Но тебе придётся. Мы с тобой в полевых условиях и у нас ничего нет, кроме собственных рук. И никого, кроме друг друга. Так что мне надо простить себя за то, что я сделал с тобой, а тебе нужно простить своё предательство. Иначе долго не протянем. Можешь поверить новуму: сожрать себя за вину у нас обоих получится очень быстро.
– Ты о том, что было тогда на пляже? – вздохнула Марина. – Ты ничего не сделал.
Дан невесело усмехнулся:
– Но был очень близко к точке невозврата.
Минуту между ними была тишина. Минута, чтобы опустошить мысли. Изгнать те, что царапали душу до крови.
Дан отошёл к дереву и взглянул вверх. В просветах среди пышных листьев виднелись плоды ярко-жёлтого цвета.
– Марин, лазить по деревьям умеешь? – улыбнулся новум.
– Ты смеёшься? – Зотова приложила ладонь ко лбу, закрываясь от слепящих солнечных лучей, просеивающихся сквозь листву, и окинула глазами ветки.
Их расположение было удобным по всей высоте ствола.
– Лет в десять умела, – кивнула Марина.
Она подпрыгнула, ухватилась, легко подтянулась и полезла наверх.
Дан с улыбкой следил за женщиной снизу.
– Отлично, – кивнул он.
А то с его весом по таким веткам…
Вечером они вместе тушили собранные плоды на костре и больше не вспоминали о страшных событиях. Вечер сменило утро и новый день. За ним новый вечер. И вот уже солнце следующего дня согревало пляж.
Марина завела календарь. Вырезала палочки на дереве.
Они продолжали исследовать территорию вокруг лагеря, готовить пищу, смотреть в звёздное небо но ночам. Никто не прилетал. Ритомартис считалась дальней планетой, как северный полюс на Земле. Экспедиции были большой редкостью, да и вероятность того, что корабль попадёт именно в эту точку планеты, была настолько мала, что её не стоило и рассчитывать.
А маяк ремонту действительно не подлежал. Зотова была специалистом по новым технологиям, инженером. Так что, убивая устройство, действовала наверняка. Даже если бы над ними пролетел корабль, подать сигнал было бы невозможно.
Дан не считал это проблемой. У него довольно скоро возникла другая. Одежду он снял давно, ходил в трусах. И теперь часто становился объектом пристального внимания Марины. Причина была.
Когда она находилась слишком близко или сидела в мокром белье, поджав под себя крещенные ноги, Дан вставал и шёл плавать до противоположного берега. Объяснял это тем, что не хочет потерять форму. Так продолжалось не одну неделю. Он даже начал привыкать к своему постоянно возбуждённому состоянию и к тому, что Марина этого якобы не видит.
Но в очередной раз, возвращаясь с ночного плавания, Дан увидел, что она сидит у воды. Зотова явно ждала его и смотрела на него, щурясь.
– Задумала опять что-то, – усмехнулся новум, проходя мимо.
Марина встала и пошла за ним, а Дан остановился и удивлённо взглянул на неё.
В чём дело? – спросил он.
– Ни в чём, – Зотова провела пальцами по его животу и зацепила пальцами ткань трусов.
Дан на мгновение замер, просто не поверил, что она это сделает. Но когда ткань поползла вниз, грубо схватил руку Марины:
– И чего добиваешься?!
Он хотел остановить её и вдруг понял, что не может. Единственным желанием было уложить её под себя прямо здесь и сейчас.