Эйва. Дочь северного ветра

Глава 4

Вылезать из-под одеяла совсем не хотелось. Укутавшись в нём с головой, так что торчали лишь глаза и нос, я с укором смотрела на печку, которая сегодня не потрескивала поленьями и не согревала дом.

Проснувшись чуть позже обычного, стуча зубами от холода, зарылась в ещё хранившее тепло одеяло, я осмотрелась. В избушке, кроме меня никого не было, лампа, что всегда освещала небольшое помещение, не горела. Мораг не сидела за столом, не бормотала и не шуршала пучками трав. А ещё не пахло чуть подгорелой кашей и ароматным отваром. Ведунья, как и говорила, ушла к роженице, оставив меня одну хозяйничать в её избушке.

Уговаривать себя подняться пришлось долго. Но каждая минута промедления грозила окоченеть от пробирающегося даже под одеяло холода, всё же заставило меня вскочить с постели. Быстро натянуть на себя настывшую одежду и обувь, рвануть к очагу.

Там я зажгла лампу, подвешенную к стене на железный крючок. Пошурудила кочергой в печи, разгребая чуть шаевшие угли, подбросила щепок. Прибавила тягу, дождалась, пока не затеплился огонёк, подкинула ещё дров. И с непередаваемым чувством гордости, что я справилась с таким непростым делом, некоторое время слушала, как трещат поленья, съедаемые прожорливым пламенем.

После достала немного муки, остатки скисшего молока, яйцо и соли, замесила тесто на оладьи. За несколько дней, что я жила у ведуньи, мне так опостылела каша и травяной отвар, что я не удержалась и решила немного разнообразить свой рацион.

Жаря пышные оладьи, греясь у печи под тусклым светом масляной лампы, я наслаждалась покоем. Когда никто пристально не следит за каждым твоим движением, никто не смотрит с подозрительным прищуром и дышать становится легче.

Танцующей походкой, тихонько подпевая, я поставила на стол тарелку с горячими оладьями, полила их капелькой мёда. Налила себе большую кружку отвара, в которую сыпанула горсть сушёной малины, решила сначала позавтракать, а уж потом умыться, как раз и вода успеет нагреться, села завтракать.

– Мораг ушла, – произнёс очевидное Агнар, бесцеремонно заходя в избу ведунье не постучавшись.

– Да, – коротко ответила, вдруг почувствовав обиду и злость на мужчину, который испортил так замечательно начавшийся день.

– Воды принесли?

– Да, Орт вчера принёс, – проговорила, сердито запихнув в рот уже начавшую остывать оладушку.

– Я проверю, – буркнул Агнар, не снимая верхней одежды, прошёл через всю комнату, оставляя за собой мокрые следы и снег.

– Вчера я мыла пол, – заметила, с трудом сдерживаясь, чтобы не выругаться вслух, мысленно давно костерила мужа разными нехорошими словами.

– Ещё раз уберёшь, – хмыкнул Агнар, даже не обернувшись, подхватил одно из пустых вёдер, проговорил, – принесу ещё.

– Угу – кивнула, стараясь не обращать внимания на мужчину, ложкой кромсала оладушку на мелкие кусочки.

– Отваром напоишь?

– Да, конечно, – ровным голосом ответила, поднялась из-за стола, чтобы тут же упереться в грудь замершего возле меня мужчину. Обойти это огромное тело не представлялось возможным, с одной стороны стоял стол, с другой – ларь, разве что назад развернуться, но я почему-то была уверена – это будет неверное решение.

Вскинув голову, я немигающим взглядом смотрела в голубые с серыми пятнышками в середине, глаза и молчала. Агнар тоже не произнёс ни звука, пытливо всматриваясь в моё лицо, он будто бы изучал, запоминал каждую его чёрточку. Не знаю, сколько мы так простояли, каждая минута казалась мне вечностью. Но вот Агнар сдвинулся чуть в сторону, и я, старясь не ускорять шаг, смогла пройти к печи. Там я немного задержалась, пытаясь унять разбушевавшееся сердце, мысленно обращаясь к богам этого мира, чтобы они заставили Агнара покинуть этот дом и больше не возвращаться.

Мои молитвы не были услышаны, обернувшись к столу, я увидела, как на моём месте, поедая мои оладушки, запивая моим отваром, сидел Агнар. Одни боги ведают, сколько сил ушло на то, чтобы не рявкнуть на наглого мужчину.

– Я вижу, отвар тебе уже не нужен, – произнесла как можно равнодушнее, делая глоток из кружки, предназначенной для мужа.

– Ты слишком долго, – усмехнулся Агнар, затолкав в рот последнюю оладушку, – вкусно, слишком сладко, но вкусно. Ты хорошо готовишь, не думал, что грозная и беспощадная Эйва умеет это делать.

– Рада, что тебе понравилось, – натянуто улыбнулась, игнорируя его замечание, сказала, – запомню, что ты не любишь сладкое.

– И предпочитаю отвар без ягод, – добавил Агнар, поднимаясь из-за стола, в два шага преодолев разделяющее нас расстояние, больно схватил меня за плечи, расплескав горячий отвар в моей руке, прорычал, – я не доверяю тебе.

– А я не доверяю тебе, – процедила сквозь зубы, стараясь скрыть страх в своём голосе.

– Тебе стоит смириться со своей участью.

– С какой? Быть пленницей в твоём доме? Или быть убитой, стоит мне только покинуть избушку ведуньи? – отчаянно выкрикнула, сердито передёрнув плечами, сжала зубы до скрежета и замолчала. Тотчас возникла напряжённая пауза, но мужчина продолжал безмолвствовать. Его пронзительный взгляд пугал до судорог, но я что есть сил боролась с подступающей паникой, лихорадочно перебирая правильные слова, чтобы Агнар согласился на мои условия. Наконец, глубоко вздохнув, стараясь успокоится, судорожно сжимая и разжимая кулаки, я произнесла:

– Я твоя жена! Боги одобрили наш союз, и я не посмею нарушить их волю. Я стану преданной тебе, буду неотступно следовать нашим традициям. Буду заботиться и защищать наш клан. Буду уважать тебя и твои решения! Но я требую того же уважения, преданности, защиты от тебя. Мы равны, я дочь вождя! Я никогда не стану пленницей в твоём доме – лучше смерть! Обещай, что люди клана Кархайг не нанесут мне, а значит, и тебе оскорбление и не причинят мне зла. Ты принял решение за меня, взяв в жены ту, что считаешь своим врагом, значит несёшь ответственность за свой поступок…

И снова это нагоняющее жути молчание, сердце болезненно сжималось, дыхание перехватило, и я отвела свой взгляд, чтобы не видеть прожигающий Агнара. Но сильные пальцы тотчас ухватили меня за подбородок и вздёрнули голову вверх, заставляя смотреть прямо в горящие серебром глаза.

– Я всегда защищаю своих людей, теперь ты одна из них, – хриплым голосом проговорил Агнар, закрывая мой рот требовательным, агрессивным, жарким, жадным поцелуем.

Попытка отстраниться не увенчалась успехом, он мне не позволил. Стальные руки обхватили меня, крепко прижали к мускулистому телу, лишая возможности пошевелиться. Отвар давно расплескался по полу, пустая кружка выпала из моей руки, со звонким звуком разбиваясь о пол. Но Агнар словно не заметил этого, продолжая сминать мои губы собственническим, яростным поцелуем.

Я никогда не чувствовала ничего подобного, не думала, что такое возможно… Меня затопила волна ощущений: властная хватка его рук, мужской запах, лёгкое царапанье его щетины. Казалось, жидкое пламя, опалив губы, проникало всё дальше и дальше. Это захватывало, соблазняло, возбуждало…

– Отпусти меня немедленно, – твёрдо произнесла, уперев ладони в грудь Агнара, быстро придя в себя, стоило почувствовать, как руки мужа скользнули по моим бёдрам. Моё сердце неистово билось, дыхание перехватило и кружилась голова, но я упорно пыталась оттолкнуть его, хотя с тем же успехом я могла спихнуть гору. Вскинув голову, сердито нахмурив брови, грозным взглядом посмотрела на мужа, но его, казалось, лишь веселило моё сопротивление.

– Ты моя, – уверенно заявил Агнар, его низкий глубокий голос, с едва заметными рычащими звуками странно взволновал меня.

– Я не…

– Моя, – прервал меня мужчина, мягко сжал горячими чуть шершавыми пальцами, мой подбородок, приподнял и снова прильнул к губам, касаясь лёгким почти невесомым поцелуем… резко отстранился, подхватив пустое ведро, в одно мгновение оставляя меня в душевном раздрае и одиночестве.

Глава 5

Воду принёс Орт, буркнув: «Сюда поставлю», он, расплескал её у порога, поспешил покинуть избу ведуньи. Тяжело вздохнув, прихватила с собой тряпку, отправилась протирать испачканный пол, сетуя, что на двери нет засова, это бы избавило меня от нежелательных гостей.

Когда с уборкой было покончено, я налила в большой котёл воды, поставила его на печь. Раз уж воды теперь больше чем нам требуется, можно устроить внеочередную помывку и, наконец, привести себя в порядок. При Мораг делать это было стеснительно и надо пользоваться моментом.

Дожидаясь, пока вода нагреется до нужной температуры, заглянула в холодный угол. Там в небольшом ящике, сколоченном из потемневших от времени досок, стены которого были покрыты белой изморосью, хранились скоропортящиеся продукты. Вытащив из него ещё замороженный кусок мяса и остатки топленого жира. Заглянула в корзину, выбрала пару клубней картофеля, морковь, лук, приступила к приготовлению обеда, надеясь, что в этот раз сюда никто не заявится и не слопает всё в одну морду.

– Вождь велел принести, – раздался детский мальчишечий голос, прерывая меня на самом интересном деле: накромсать на мелкие кубики ни в чём не повинный кусок мяса. Пришлось отложить нож и повернуться к выходу, чтобы увидеть, как в чуть приоткрытую дверь просунулась ручка с мешком, аккуратно поставила его на пол и тут же скрылась.

– Спасибо, – поблагодарила уже закрытую дверь, направилась к выходу, сердито пробурчав, – чего ему от меня надо.

Мешок оказался довольно тяжёлым и пухлым. Поставив его на стол, развязала не слишком туго затянутую верёвку, я с удивлением и необъяснимой радостью принялась доставать из него гостинцы. Горшок с рассыпчатым, зернистым творогом. Завёрнутый в несколько слоёв ткани свежий сыр. Три шарика сливочного масла ярко-жёлтого цвета. Пара свежеиспечённых и ещё горячих булок хлеба. Около десятка яиц, тушка птицы, кусок мяса и небольшой туесок с ароматным мёдом. Но самым невероятным и приятным угощением была миска с замороженной лесной клубникой. Ягода уже начала подтаивать, и её сладкий запах кружил голову, даря капельку лета.

– Неожиданно, – растерянно проговорила, оглядывая заставленный стол, уверенная, что это всё для меня, радостно улыбнулась.

Разложить продукты не составило большого труда и управившись, я вернулась к приготовлению обеда. К этому времени мясо окончательно оттаяло и нарезать его на нужные по размеру кусочки удалось быстро. Морковь и лук давно накрошены и уже скворчали в небольшом котелке, распространяя аппетитный аромат по всей избушке. Чуть позже к нему добавился аромат жарившегося мяса.

Довольно оглядев бурлящее на огне подобие рагу. Я с трудом сняла с печи котёл с водой, притащила деревянную лохань поближе к очагу. Нашла кусок пахнущего травами мыла, отрез ткани, заменявший здесь полотенце, и огляделась. Начни я мыться обязательно кто-нибудь заявится, засова на двери нет, а значит, её нужно чем-то подпереть. Благо она открывается внутрь, как пояснила Мораг в зимние месяцы из-за сильного снегопада, можно попросту оказаться запертыми в доме.

– Стол я не сдвину, сундук тяжёлый, – задумчиво пробормотала, осматривая крохотную и единственную комнатку ведуньи, – табурет? А лучше два и ведро с ложками поставлю, если кто дверь откроет, оно с шумом свалится. Определившись с ненадёжным препятствием, подпёрла двери, спешно рванула к печи, чтобы быстрее снять с себя пропахшую потом одежду и, помыться.

Это оказалось не просто, нет с лицом, головой и волосами я справилась успешно. Конечно, пришлось повозиться с раной на затылке, да и в волосах засохшие корочки крови не хотели смываться, но всё же я отлично справилась и почти всё убрала. А вот смыть с тела грязь, оказалось довольно сложно. Сидя на корточках в небольшом деревянном тазу, поливала себя из кружки тёплой водой, стараясь не разбрызгать её на полу, второй рукой придерживаясь за бортик, чтобы не завалится. Плечо ещё болело и приходилось невообразимым образом, удерживая равновесие, намыливать крепкое с уже пожелтевшими синяками тело и время от времени, прислушиваясь к шуму ветра за стенами дома. А мысли, что в любой момент в избушку может нагрянуть кто угодно, подгоняли. И уже через полчаса, я, сидя у очага, одетая в чистую рубаху и штаны, сушила длинные светлые волосы, жмурясь от удовольствия и лёгкости в теле, предвкушая скорый обед.

– Что за! – рыкнули за дверью, когда я уже пообедала и окутанная ароматом трав, раскладывала их по мешочкам в нужных пропорциях, как научила Мораг.

– Подождите, – крикнула нетерпеливому незваному гостю, который вот-вот разрушит итак некрепко стоящую конструкцию из табуретов и ведра, про которую я совершенно забыла.

– Эйва! – раздался обеспокоенный голос Агнара, дверь с силой толкнули и рухнувшие табуреты, ведро с ложками, оглушили меня и ворвавшегося в избушку вождя.

– Я же сказала, подождите, – сердито буркнула, успев отскочить от падающей на меня табуретки.

– Зачем? – коротко спросил муж, с недоумением оглядев учинённый им бардак.

– Чтобы не заходили в дом без разрешения, – огрызнулась, принялась собирать с пола ложки.

– К тебе кто-то приходил?

– Конечно. Ты, Орт и ещё кто-то не успела рассмотреть, – проворчала я, ни разу не взглянув на Агнара, потянулась к дужке ведра, резко одёрнула руку, задев ладонь мужа, который первый подхватил её.

– Тебе в клане Кархайг ничего не угрожает, – глухим сердитым голосом проговорил Агнар, взяв меня за руку, притянул к себе, – моё слово закон.

– Я хотела помыться, – быстро пояснила, догадавшись, что своими словами невольно задела мужчину, – комната одна и укрыться здесь негде.

– Могла сказать мне, я бы приказал протопить мовницу.

– Мораг говорила ещё рано, – смущённо улыбнулась, вспомнив утренний поцелуй, осторожно вытянула свою ладонь из руки мужчины.

– В моём доме все комнаты запираются на засов, – заметил Агнар, – ты можешь не дожидаться окончания, выделенного мной лема и перебраться раньше.

– Хм… я подумаю.

– Я отправил послание Атли Хэнни…, – недоговорил Агнар, пристально на меня взглянув. И я понимала, что это имя как-то связано со мной и мужчина ожидал от меня какой-то реакции, но её конечно же, не последовало, – что теперь ты принадлежишь клану Кархайг.

– Человек не вещь, он не может принадлежать кому-то, – произнесла, тщательно подбирая слова и, не дожидаясь ответа, отправилась к печи. Там на её краю, чтобы не кипела вода, стояла железная миска с грязной после обеда посудой, в неё положила, поднятые с пола ложки, чуть помедлив, добавила, – человек должен быть свободен в выборе.

– Человек принадлежит племени; мужу или жене; отцу или матери; брату или сестре. Одному не выжить, всегда должен быть тот, кто будет рядом, кто защитит. Семья – это главная ценностью, и, за каждого человека в ней, отвечает вся семья, – возразил Агнар, медленно приближаясь ко мне, подозрительно сощурив глаза, задумчиво протянул, – ты должна знать это, ведь ты, твой брат, отец и твои предки на протяжении многих лет нападаете на клан Кархайг, желая уничтожить нас за смерть одного из вас.

– И в тот день…, – чуть запнулась, не зная, как спросить, наконец собралась с мыслями, проговорила, – в тот день, когда я стала твоей женой, мы тоже напали?

– Да, – зло улыбнулся Агнар, – узнали, что я отбыл в клан Фестер и подло напали! Я недалеко ушёл от Сетара, начавшийся снегопад задержал, поэтому мы успели отогнать вас на гору Ханд. Твоему отцу и брату удалось увести часть своих людей, ты как видно, упала с обрыва и только Вхагар знает, почему он сохранил тебе жизнь.

– Почему ты не убил меня?

– Я хочу прекратить эту многолетнюю войну с кланом Суин, – ответил мужчина, чеканя каждое слово, – Арран чтит заветы предков и не станет убивать людей, которые стали его семьёй.

– Я… я убила кого-то из твоих близких? – просипела, боясь взглянуть на мужчину.

– Нет, ты не успела, Стэйн остановил тебя, – глухим голосом ответил Агнар, схватив меня за руку, вновь притянул к себе, прошептал, – ты и правда ничего не помнишь?

– Ничего, – ответила, вскинув голову, смотрела в опасно сверкнувшие глаза мужчины, добавила, – забыла, как забыли вы, что ваш предок напал на клан Суин, убив любимую жену и единственную дочь вождя! Теперь ты и твои люди готовы забыть то, что некогда совершила я?

Глава 6

– Я не могу тебе этого обещать.

– Что ж спасибо за честность, – натянуто улыбнулась, отстраняясь от мужчины, добавила, – ты есть будешь?

– Кхм… да, – кивнул Агнар, снимая с себя одежду, – Аррану послание я тоже отправил.

– Моему отцу, – констатировала, споро убирая в сторону разложенные на столе мешочки с травами, равнодушно добавила, – хорошо, наверное.

– Ты и его не помнишь?

– Верно, и его не помню. Мораг рассказывает мне о мире Эрин, о жизни в клане, о лемах и лун, но этого пока недостаточно, – проговорила, поставив перед уже усевшим за стол мужчиной тарелку с рагу, продолжила, – чтобы нормально существовать в обществе… и это очень страшно, ничего не знать.

– Наш клан был основан много столетий назад, моим предком Аскаром, – проговорил мужчина, замерев с ложкой в руке, – на горном плато был возведён город Сетор, сейчас здесь больше пятисот домов. У подножия горы построено более двух десятков деревень, в наших лесах много дичи, на лугах пасутся стада. Реки полны рыбы, а земля даёт хороший урожай. Пять месяцев в лун, здесь стоят холода, ледяной ветер сбивает с ног, а снега выпадает столько, что порой люди не могут покинуть свои дома по несколько дней, пока не расчистят себе путь. Здесь суровые зимы, но тёплая весна – осень и жаркое лето.

– Спасибо, – ласково улыбнувшись произнесла, – теперь я знаю немного больше. Рагу остынет и спасибо… ягода была очень вкусной.

– Пожалуйста, каждый в клане приносит ведунье продукты, но сейчас здесь живёшь ты, – произнёс Агнар, наконец приступая к еде, – если тебе что-то нужно скажи.

– Хорошо. Остыло? Подогреть?

– Нет.

– Отвар? Без ягод… я помню.

– Да, пожалуйста, – впервые улыбнулся мужчина, отломив небольшой кусок хлеба, добавил, – вкусно.

Агнар ел, как и в прошлый раз, быстро и шумно, но это как это не странно не раздражало. Украдкой поглядывая на мужчину, я налила отвар, намазала маслом кусочек хлеба, уложила на него сыр, поставила перед Ангаром. Он, коротко кивнув, отодвинул от себя пустую тарелку, взял большую кружку с отваром, проговорил:

– Завтра тебе принесут одежду, не подобает жене вождя ходить в одежде ведуньи.

– Хорошо, – не стала спорить с мужем по таким мелочам, тем более что одежда мне действительно нужна.

– Твоё оружие у меня, наручни почистили. Когда силы к тебе вернутся, заберёшь.

– Да? – удивлённо воскликнула, уставившись на мужа. Отдать оружие врагу? А если бы вместо меня была настоящая Эйва?

– Зимой нельзя выходить на улицу без оружия, даже дети об этом знают, – усмехнулся Агнар, чуть помедлив, добавил, – ты пока чужая в клане и за тобой будут следить все.

– Хм… даже не сомневалась, – с горькой усмешкой бросила, забирая тарелку со стола, ощутив опустошённость и вдруг навалившую усталость. Хотелось, чтобы Агнар скорее ушёл и не появлялся хотя бы пару дней.

В этот раз мои молитвы были услышаны, мужчина быстро допил отвар, так и не притронувшись к бутерброду. Поблагодарив, набросил на могучие плечи шубу и покинул избушку.

Я же, помыв посуду, нагородив очередную конструкцию у двери, чтобы не быть застигнутой врасплох, вернулась к прерванному занятию. К возвращению Мораг я бы хотела завершить раскладывать траву по мешочкам. За несложным делом, вспоминая и мысленно проговаривая услышанное, время пролетело, как это не странно быстро. И без того тёмной избушке стало стремительно темнеть и вскоре даже освещения двух ламп было недостаточно, чтобы разглядеть траву.

С сожалением осмотрев остатки неразобранных мешочков, я сгребла их в кучу. Приготовила незатейливый ужин, состоящий из творога, мёда и остатков ягоды. Умыла лицо, сменила повязку и легла спать. Мораг ещё не вернулась и полагаю ночью она уже не появится. Лёжа в тёплой постели, невидяще пялилась на печь, где в щелках между стеной и дверцей, вспыхивало яркое пламя, вспоминала прошлую жизнь. Размеренную, порой даже скучную. С привычными рутинными заботами… Горькие слёзы текли по моим щекам, пропитывая подушку солёной влагой, беззвучные рыдания сотрясали тело, а ком, что не позволял дышать полной грудью, потихоньку растворялся… я прощалась прошлой жизнью.

Путанный сон оборвался внезапно. Резко поднявшись, я затаила дыхание и прислушалась. Но в избушке кроме редкого треска поленьев в печи и гула в трубе от вновь поднявшегося ветра, ничего не услышала. От необъяснимого страха моё горло сжало, кожа покрылась пупырышками, словно меня обдало ледяным воздухом, а сердце бешено забилось в груди. Ощущение надвигающейся опасности заставило меня быстро вскочить с постели. Не осознавая, что делаю, бесшумно ступая, я прошла к столу, схватила самый большой нож, тенью проскользнула к двери, замерла в ожидании.

Время тянулось мучительно долго, голые ступни, от стояния на холодном полу, окоченели; пальцы, стиснувшие рукоять ножа, болели, но я продолжала ждать, доверясь инстинктам своего тела. Вскоре я была вознаграждена за терпение… хруст снега за стеной раздался слишком громко для ветреной ночи. Невольно поддавшись вперёд, я смотрела, как клинок, сверкнувший в отблеске заглянувшей в окно луны, просочился в щель между дверьми и косяком, проверяя наличие засова. Дверь с силой толкнули! Раздался грохот свалившихся табуреток, чья-то тихая ругань! И резкий взмах моей руки, которую невероятным усилием воли, я смогла развернуть в последний момент и лишь задела плечо незваного гостя.

– Тварь! – тотчас раздался полный жгучей ненависти голос и огромное тёмное пятно бросилось на меня. Я едва успевала уворачиваться от сыпавших ударов, дважды пропустив выпад, вскоре почувствовала, как по руке потекла тёплая кровь, а ладонь стала неприятно липнуть.

От злой обиды перехватило горло, яростный крик заглушила боль, и задыхаясь от гнева, я кинулась на своего противника. Проворно увернулась от очередного удара, оказавшись за спиной напавшего, с силой ударила в основании черепа. И оторопело, хрипло дыша, будто в замедленной съёмке наблюдала, как бессознательное тело падает на пол.

– Что за! – неожиданно громко раздался окрик, в избушку тут же ворвался мужчина, он беглым взглядом осмотрел побоище, коротко спросив, – ты в порядке?

– Да, – сиплым голосом проговорила, внимательно следя за новым гостем, продолжая крепко сжимать в руке нож.

– Этот жив, – с явным облегчением выдохнул он, прежде прислушавшись к дыханию поверженного противника, он, не скрывая ярости, стянул руки мужчины верёвкой, – я сейчас вынесу Хрута и позову Агнара.

– Хорошо, – рассеянно кивнула, не спуская глаза с незнакомца. Сейчас из распахнутой настежь двери, в крохотную избушку проникал голубой свет луны и звезд, что отражался от снега, из-за чего все выглядело жутким и неестественным.

– Запри дверь, – распорядился мужчина, с лёгкостью поднял безвольное тело, вытащил его на улицу.

– Хорошо, – вновь повторила, прикусив изнутри губу, чтобы позорно не разрыдаться, я закрыла дверь, заново подпёрла её табуретками, водрузила на них ведро. Медленно, шаркающей походкой, прошла к столу, зажгла лампу, мягкий свет которой, прогнал пугающие тени. Так же заторможено добралась до кровати и забравшись на нее с ногами, обхватила себя руками, невидяще уставившись в окно…

– Эйва! – обеспокоенный возглас Агнара, сваленная на пол с громким грохотом конструкция, вывела меня из оцепенения, – ты в порядке? Твоя рука! Надо перевязать.

– Он жив? Я не хотела его убивать, – пробормотала, вспоминая странную борьбу саму с собой, когда одна моя часть неистово хотела убить напавшего, вторая лишь защититься.

– Хрут жив, – зло бросил Агнар, мокрой тряпкой заботливо вытирая мою руку, – его будут судить. Он напал на жену вождя, нарушая мой приказ.

– Я убила кого-то из его близких?

– Балох его брат, – глухим голосом ответил муж, заматывая рану.

– Значит, он в своём праве, – хмыкнула, заторможено думая, как долго я продержусь в клане Кархайг.

– Соединив нашу кровь, ты стала Кархайг, за тобой нет долгов, – рвано рыкнул вождь, стащив с кровати одеяло, укутал меня в нём, подхватил на руки, проговорил, – тебе нельзя здесь оставаться! Людям надо время, чтобы привыкнуть, я не хочу убивать всех, кто желает тебе смерти.

– Ты считаешь это возможно? – горько усмехнулась, пряча лицо за одеяло от ветра, который голодным зверем тотчас набросился на нас, стоило покинуть избушку ведуньи. Агнар ничего не ответил или я не услышала, укачиваемая на руках мужа, согретая тёплом его тела, я отключилась.