Сгорая дотла

Холодная война длилась еще несколько дней. Павел всё время говорил Никите о том, какая у него замечательная сестра. А он и сам знал это! Причём, знал во всех красках и подробностях! Если сказать мягко, и убрать всё нецензурщину, то Никите было неприятно всё, что творилось вокруг. Поэтому он спланировал сценарий, при котором его друг сам отказался бы от Насти. Оставалось только привести план в действие.

Настя мыла посуду на кухне, когда в дверном проёме показалось белое исподнее Никиты, намотанное на швабру. Она улыбнулась, продолжая натирать кастрюли.

– Я объявляю перемирие! – послышалось из-за угла.

Взрослый же человек, а ведёт себя, как ребёнок!

– Я убрала оружие, можешь войти.

Никита вошёл с поднятыми вверх руками, и сочинил целую историю о том, как хочет просто помириться с ней. Как он не будет мешать её отношениям с Павлом. И позвал погулять. Настя приняла всё за чистую монету, и согласилась.

На набережной было довольно прохладно, сильный ветер нагнал злые тучи, и через час пошел дождь. Они запрыгнули в автобус почти на ходу, успев спрятаться от мокрых капель, которые накрапывали все увереннее. Однако, когда автобус подошел к их остановке, на улице начался настоящий ливень. Холодный и безжалостный. Дорога от остановки до квартиры показалась им вечностью. Они бежали без оглядки до самого подъезда.

– Ключи у тебя? – спросила Настя, дрожа от холода. Ее легкая куртка насквозь промокла, как и джинсы. В подъезде было сравнительно тепло.

– Нет, были у тебя, – ответил Никита. Он тоже промок, благо, кожная куртка не пропускала влагу. Настя дрожащими руками извлекла ключи из кармана, и с третьего раза сумела открыть дверь.

– Быстро раздевайся и надевай все самое теплое. Не хватало еще обмотаться соплями! – пробурчал недовольный Никита, раздеваясь. Настя убежала в свою комнату, хотелось скорей согреться. Она еле стянула с себя кофту, сбросила лифчик и расстегнула джинсы… В этот момент выключили свет. «Нежданчик». – подумал Никита – «Но так даже лучше». Это идеально для второй части его плана.

– Никит! – жалобно донеслось из спальни. Настя жутко боялась темноты.

– Иду, милая. – Никита успел накинуть теплый коричневый халат на голое тело.

– Ты где? – он вошел в комнату. Темнота была густая, почти вязкая, и теплая, с запахом мокрой от дождя одежды. Он нашел ее и обнял. Она дрожала, как осиновый лист.

– Ты чего? Ну-ка быстро раздевайся! Я сейчас принесу полотенце. – Он быстро пошел в свою комнату, где на ощупь нашел свежее полотенце.

– Я тут, вот держи. Вытирайся, и марш в постель.

Она послушно разделась и залезла под одеяло. Ей было жутко холодно. Никита подошел к окну. Там царила полнейшая темнота.

– Странно, – сказал он. – Весь город погас. Не думаю, что сегодня подчинят.

– Иди ко мне, – робко донеслось из-под одеяла.

– Да ну?! – отозвался довольный Никита. Все шло точно по его плану. Даже лучше.

– Да, – чуть более уверенно откликнулась Настя.

Он лег рядом. От него пахло чем–то очень приятным, скорее всего дезодорантом.

– Ну, где ты тут. Пошли, согрею.

Он нашел ее мокрую холодную тушку под одеялом, и крепко прижал к себе. Уже через пару секунд дрожь унялась, наступило приятное чувство согревания. А у Никиты возникла мощная эрекция. Настя не могла этого не заметить. Она обнимала его еще крепче. Ей хотелось вжаться в него полностью, впитаться так, чтобы они стали одним целым. Еще минута понадобилась, чтобы понять: то, что она хочет, называется сексом. И она сама его поцеловала. А он ловко вошел в роль соблазненного юноши. Она легла сверху и начала то, что продолжалось еще часов пять, с короткими передышками. Долгий перерыв сделал свое дело – им было безумно хорошо.

Наутро они проснулись от какого-то шума. Еще не поняв до конца, в чем именно дело, Настя сладко потянулась, и обняла Никиту. Тот спал, аки младенец. Она положила голову на его плечо и снова закрыла глаза. И тут послышались уверенные шаги по коридору. Они приближались. Если сопоставить все звуки, то получилось, что кто-то вошел, закрыл за собой дверь, снял обувь, и теперь идет к ним в спальню. Эта мысль заставила Настю вздрогнуть всем телом. Никита открыл глаза. Первое, что он увидел – это вошедший в спальню Пашка. А вот и вторая часть плана! Это ведь он позвонил ему вчера, чтобы пригласил его в гости в девять утра, рассчитывая именно на такую встречу.

– Настя? – Пашка стоял в дверях с букетом красных роз, в которые вот-вот должны были упасть его красивые голубые глаза.

– Пашка, это не то, что ты думаешь… – она, как всегда, пыталась оправдаться.

А Никита уже даже не пытался, он подложил руки под голову, занял удобное положение, и приготовился наблюдать за крушением чужих надежд. Какие же они хрупкие!

– Ты поэтому со мной общаться перестал? – спросил Пашка Никиту.

Тот кивнул.

– Вы, получается, не брат и сестра… А чего же ты сразу не сказал?

Надо было отдать должное, он держался молодцом. Большинство сразу кричали «Извращенцы!» и убегали.

– Ну почему же? Брат и сестра.

– В смысле?

«Бедный ублюдок! Совсем растекся по паркету» – подумал Никита.

– В прямом! Мы брат и сестра. – продолжал он.

– Что ты несешь?! – Настя ударила его в бок, у нее, как всегда, началась паника.

– А что, разве не так? Может паспорт принести?

– Стоп. Вы что? Вы – родные брат и сестра? И вы занимались этим?

«Бедный ублюдок в квадрате»!

– Ну… да, – спокойно кивнул Ник, еле сдерживая улыбку.

– Извращенцы… – прошептал Пашка, вращая безумными глазами. Он бросил букет на пол, и выбежал из квартиры. Настя уронила голову в подушку. Ей не хотелось ни разговаривать, ни догонять его…

– Ты все подстроил, – тихо констатировала она.

– Да.

– Я ненавижу тебя.

– А до этого момента я ненавидел тебя. Но теперь все прошло. Я снова готов принять тебя, кошка.

Он спокойно лежал рядом. Ему было так весело, что хотелось танцевать румбу.

– А ты не думаешь, что у нас могло что-то получиться? Ты же обещал мне! – она резко села на кровати, обхватив руками голову. Это истерика.

– Прости, я не мог тебя ему отдать. Я люблю тебя, сестренка. – «И думаю, что никакая ты мне не сестренка». Он не сказал это вслух – сдержался. Сначала нужно убедиться. Анализ очень дорогой, и делать его будут еще долго. Для обычных людей – в порядке очереди.

– Никит, ты ничего не добьешься от меня так! Это нечестно! Если ты и дальше так будешь продолжать, я съеду от тебя!

Она стояла у кровати, голая. И орала на него. А у него тихонько поднималась душа.

– Иди ко мне, я не могу спорить с голой женщиной.

– Ты совсем уже, Никишин!! – она была в бешенстве.

Ей было безумно обидно, что он так поступил.

– Я просто хочу свою девочку, – он схватил ее за руку, и насильно повалил на кровать. Она начала сопротивляться, кричать. Он подумал, что это игра, Настя, иногда, любила жесткость. Он ловко уложил ее на спину, держа за запястья.

– Ты так вкусно пахнешь, малыш! Ну, прости за Пашку, давай забудем.

– Пусти! Я не хочу ничего от тебя!! – она была зла, и сопротивлялась в полную силу.

– Ты тоже этого хочешь! – с этими словами он опустился на нее, держа одной рукой обе ее руки, а другой лаская ее между ног. – Обожаю утренний секс! – хрипло произнес он.

Как только его рука коснулась ее междуножья, она почувствовала дикое желание. Сопротивление ослабилось, а когда он вошел в нее пальцем, и вовсе перешло в ласки. Почувствовав это, он не отпустил ее руки, наоборот – продолжил игру. Он тихонько прикусил ее сосок, она застонала.

– Ну, скажи, что не хочешь, – шептал он, покрывая поцелуями ее извивающееся тело.

– Не хочу! – стонала она. – Я ненавижу тебя!

– Да, маленькая, да. Ненавидь меня полностью. Я ужасно плохой мальчик.

Она сделал еще одну попытку освободиться, когда он одной рукой ловко надел презерватив, все еще лежа на ней. Ее попытка не увенчалась успехом. Он сильно прижал ее к кровати, у нее перехватило дыхание. Он засунул язык ей в рот и почти одновременно с этим взял ее. В этот момент она выгнулась дугой, запрокинув голову. Она почти кончила, когда он заполнил ее до конца, без остатка.

– Тихо, тихо, это только начало, – шептал он, увидев ее реакцию.

Он взял ее запястья, раскинул руки в стороны и начал двигаться. Она была почти обездвижена, от ощущения полного подчинения напрочь срывало крышу. Ее стоны возбуждали его еще сильнее, он набирал скорость, кровать отчаянно скрипела. Конечно, они даже не заметили, что Пашка возвращался, не поверив во все это. Он дошел до двери спальни, когда понял, что его не ввели в заблуждение. Ему стало противно, и он снова вылетел из квартиры, как ошпаренный. Для него они оба умерли. Rip. Он тут же набрал номер начальника, не в состоянии мыслить адекватно.

– Я увольняюсь. Я больше не приду. И за зарплатой тоже. Ноги моей у вас не будет, я сказал! – он расшиб телефон об асфальт. И пошел домой.

Тем временем, в городе Саратов, по улице Пушкина 19, на третьем этаже трехкомнатной квартиры два голых человека тяжело дышали и двигались в такт…

Она не знала, что сказать. Он смешал в ней все чувства, оставив только райское блаженство и боль на запястьях, которая, нравилась ей не меньше, чем вкус его поцелуев на губах. Они долго лежали в тишине, не шевелясь, не думая ни о чем. Было похоже на наркотическое опьянение. Этот раз был просто волшебный. Первым зашевелился Ник. Он повернул к ней голову, и тихо сказал:

– Я тебя люблю.

Его слова привели ее в чувства.

– И я тебя, – ответила она, взяв его за руку.

Никита понял, что что-то не так. Он читал её, как открытую книгу. Знал наверняка всё, что она может выкинуть.

– Ты не вернешься ко мне! – обреченно сказал он.

– Ты не дал мне возможности попробовать построить нормальные отношения. Ты не можешь так со мной поступать. Мне было хорошо с тобой, но это ничего не меняет.

– Твою мать! – услышала комната.

 Он злился. Он больше не разговаривал с ней. Дура! Просто дура! Если окажется, что она ему не сестра, он накажет ее жестче, чем этим утром.

Он сидел на кухне, пил кофе, смотрел в окно на прохожих. Слишком ясный день для его мерзкого настроения. Ему вспомнилось, как их впервые застукала мать. Ее ночная смена почему-то закончилась на два часа раньше. Они занимались любовью на ее большой кровати, отец тогда уже не жил с ними. Они славно развлеклись, а когда вышли на кухню, увидели, что мама сидела за кухонным столом и плакала. Настя выбежала из спальни первая и застыла в дверях. Следом показался Никита.

– Настён, давай скорей, я умираю от жажды… – он тоже замер, увидев мать.

– Мам… – Настя не смогла больше произнести ни слова. Ей было страшно, стыдно, невыносимо больно…

– Что вы творите? – тихо спросила она.

– Мы любим друг друга, – признался Ник, – скажи нам честно, мы действительно родные брат и сестра?

– Вы родные! У вас одна мать и один отец! Как вы могли подумать, что это не так? У вас одна кровь! Вы знаете, какие могут быть последствия ваших игр?! Инцест! Это называется инцест! Я слышала, что так бывает, но не думала, что это случиться с нашей семьей! Чего вы накурились?!

– Нас тянет друг к другу, мам! Это же не нормально! – спорил Никита.

Настя плакала от страха и стыда.

– Вы родные! Слышите? Родные! Вы не можете любить друг друга иначе! Это патология!

– Этого не может быть, – он отказывался верить в это.

– Вы родные! Я вас рожала! У меня был всего один мужчина за всю мою жизнь! Как ты смеешь?! – она влепила ему звонкую пощечину, и убежала плакать в комнату.

В этот момент у Никиты зародилось сомнение. Настя долго успокаивала маму, говорила, что больше этого не повторится, что они просто дурачились. А пока дамы обвешивали спальню соплями, Никита сидел на крыльце, и осознавал, что ее реакция была немного странной. Станиславский бы не поверил. Поэтому он вошёл в комнату, и спросил, что мама скрывает за своей истерикой. Она уже пришла в себя, и раскрыла все карты. Все, которые у неё были. Она рассказала, что Настя ей не дочь. У них с Никитой один отец, но разные матери. Разговор был длинным и нудным. В тот день Никита подумал, что, возможно, и отцы у них тоже разные. Кто знает, от кого Настина мама её родила? Всякое бывает! Он понял, что нужно делать тест. Только так можно узнать всю правду.

Вода в душе остановила свой бег. Это вывело Никиту из транса воспоминаний. Настя вошла на кухню, завернутая в полотенце. Никита даже не посмотрел в ее сторону. Он был зол на нее. Зол, что даже после такого секса она сказала нет. Зол на себя, что любил такую идиотку.

 Ей было неловко. Было жаль, что причиняет ему боль. Было больно самой. Но она верила, что сможет выбраться из этой ямы патологических отношений, и завести нормальную семью. Она хотела этого для них обоих. А чувства – это всего лишь химия…

Конец ознакомительного фрагмента

Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.

Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.

В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

  Апрель был прекрасен, как никогда. Никита работал уже на двух работах – это помогало ему отвлечься от мыслей о ней. Анализ на родство задерживали. Результат ожидался со дня на день, ему должны были позвонить.

 Настя проводила все время со своей новой подругой Викой. Они познакомились на подготовительных курсах. Вика только что переехала в Саратов из Москвы, ее отец был бизнесменом с необычной и редкой фамилией: Мораль. Решено было, что Вика поступит учиться здесь. Этот город угнетал ее первое время, благо, Настя скрашивала ее существование. Они сразу нашли общий язык. Настя могла говорить с ней о чем угодно… Кроме, конечно, одного. Он для всех теперь был просто ее братом. Не больше. Она перевернула для себя эту страницу, уже почти месяц, как с ней не происходило ничего патологического.

 Никита пришел домой и завалился на диван, Настя готовила на кухне.

– Пойдем кушать, – позвала она.

– Сейчас.

Он наслаждался горизонтальным состоянием. Денек был не из простых.

– Я сегодня в клуб, – как бы между делом сообщила Настя.

– В какой ты сегодня клуб? – спросил Никита, удивленно.

– Отец Вики открыл на Первой Дачной клуб, ругается, что Вика так ни разу и не пришла. Она тоже не особо любит это все, но нужно сходить, для галочки!

– Ого! А Вика то блатная! Ты мне не говорила. – Никита был удивлен. – Но в клуб ты одна не пойдешь. Скажи своей Вике, что если она хочет, что бы ты пошла, то ей придется позвать и меня. – Он вальяжно закинул руки за голову. Настя стояла над ним, недовольно сжав губы.

– Я, вообще-т совершеннолетняя! Ладно, если хочешь, пошли с нами.

Она набрала номер Вики на белом сенсорном телефоне, и договорилась о встрече.

– Ну что, собирайся! Ты идешь с нами! – ехидно произнесла Настя, уходя в кухню.

 Черт. Он совершенно не хотел ни куда идти. А теперь придется. Сам напросился. И чем ближе был вечер, тем меньше ему хотелось куда-то идти. Он попробовал найти плюсы. Да, он увидит, наконец, Вику, пообщается с людьми, будет, о чем рассказать на работе потом. Но всё это на весах даже на миллиметр не отрывало от пола тяжёлую гирьку с надписью: «Не хочу никуда идти», стоявшую на противоположной стороне.

 Как бы Никита не упирался, вечер все-таки наступил. Он надел свои лучшие джинсы, майку и жилет. Настя была прекрасна, он давно не видел ее такой красивой. Кожаная куртка, распущенные светлые волосы до пояса, высокие каблуки, белые джинсы, красная помада… Макияж меняет женщин. И они, суки, умеют этим пользоваться!

 Прохладный ветер трепал волосы и куртки, после дождя всё ещё было мокро. Свет фонарей придавал этому городу очертания карусели. Глядя на ночной город, Насте всегда казалось, что она оказалась в детстве. Когда отец катал её вечерами на машине. А она просто смотрела в окно, как зачарованная. Они любили приехать к аэропорту. Оттуда открывается великолепный панорамный вид на ночной город.

Клуб был действительно модный, у входа толпился модный размалёванный народ. Запахи их духов смешались, повсюду были помады, украшения, яркие дорогие шмотки и фальшивые улыбки. Первый инстинктивный порыв Никиты убежать оттуда, размахивая руками и ногами был мужественно подавлен. Потому-что у порога их уже ждала Вика.

Виктория Мораль – смуглая худенькая брюнетка, с большими раскосыми глазами. Волосы у нее тоже были до пояса, заплетенные в две косы. Она была просто очаровательна, отметил Никита. Веселая, энергичная, очень женственная. Было в ней что-то от восточных женщин. А рядом с ней находился маленький щуплый очкарик. Это был Дима, ее горячий поклонник. «Не понятно, почему рядом с такими красивыми девушками всегда находятся такие мудачки», – подумалось Никите.

 В клубе было очень шумно, все сверкало. На высокой сцене попами крутили полураздетые девочки. Это было довольно эффектно. Насте там сразу понравилось. Это сильно отличалось от того, что происходило в их районном доме культуры. Никите было не комфортно. Через полчаса он, пробравшись через толпу, вышел на улицу. Ночь была потрясающая! Тихо, свежо… жаль, что звезд не видно. Хотелось уйти оттуда, но нужно было дождаться, пока Насте тоже захочется домой.

– Ты чего, сбежать решил? – послышалось за спиной.

Рядом стояла Вика.

– Нет. Шумно там. Уши завяли.

– Мне тоже не нравится здесь. А Насте, похоже, там круто, – заметила Вика.

– Да, похоже…

– Пошли гулять! – это был не вопрос и не предложение. Вика просто взяла его под руку, и потащила вдоль улицы.

Никита был поражен тем, как легко она общается. Она крепко держала его руку всю дорогу. Никита показывал ей ночной Саратов, рассказывал всякие небылицы, пугал ее. Она все время смеялась, щебетала что-то. Она была полна жизни, позитива… Он невольно сравнил ее с Настей. И Настя проиграла. Впервые в жизни его кольнуло изнутри – Настя не единственная баба на планете! Это удивительное чувство вскружило ему голову, и он растворился в своей спутнице.

 Они совсем потеряли счет времени. Вернулись в клуб далеко за полночь. Внутри, за столиком, их ждали два недовольных лица. Первое недовольное лицо с ходу набросилось на Никиту с кулаками, предварительно сняв свои ботанские очки.

– Ты не уведешь у меня Вику! Она моя девушка! Тебе понятно? – орал он. Никита легонько отшвыривал его, как надоедливого щеночка, не сдерживая улыбки на лице. Происходящее его явно забавляло. Дима сделал попытку ударить его по лицу, но и она не увенчалась успехом. Недовольное лицо громко свалилось с ног, потерпев поражение. Сзади подошел охранник, оценил обстановку, и ушел обратно. Видимо, подумал, что батан просто перебрал. Вика принялась его поднимать. Тем временем, другое недовольное лицо, наконец, удостоилось внимания. Настя стояла в метре от него, сложив руки на груди.

– Что-то не так? Тоже будешь меня бить? – прокричал сквозь музыку Никита.

– Я устала, – тихо произнесла она, развернулась и направилась к выходу. Никита прочитал по губам. Она ревновала. Это плохо. Но ведь она сама разбила пару, сама отказалась от него, и первая замутила отношения с его другом… Никита не мог отделаться от чувства вины. Но не потому-что он гулял с Викой, а потому-что поставил ее на ступеньку выше Насти. Она явно это ощутила, ведь девушки буквально сотканы из интуиции.

– Да подожди ты! – он догнал ее посреди улицы, одернув за локоть. На улице было свежо, фонари создавали атмосферу праздника. Неспящий Саратов играл огнями, с интересом наблюдая за парой, которая ругалась прямо посреди улицы.

Она недовольно на него смотрела.

– Мы гуляли! Ну, прости, задержались! Вика сама меня потащила! У неё смешная фамилия: Мораль. Ты знала? Хотя, я бы сказал: Амораль. Это она меня не отпускала, честно!

Он оправдывался, как девчонка! Ябедничал, и сам это понимал. Стало стыдно, но нужно было как-то загладить свою вину.

– Ты зачем вообще в клуб притащился? И сам ушел, и Вику забрал! Защитник! Беспокоится он за меня! – Настя пошла дальше, громко цокая каблуками. Никита стоял на месте, пережевывая досаду. Ее волосы красиво развивались по ветру. Он тихо побрел следом. Не стоило обострять. В мыслях то и дело всплывали фрагменты прогулки с Викой. И, все-таки, она классная.

 Дома было тихо. Настя лежала на кровати, смотрела в потолок, и периодически вытирала слезы, что-бы те не затекали ей в уши. Она слышала, как хлопнула входная дверь. Она все понимала. И ей было больно. Невыносимо. О чем она только думала? Такой, как Никита не может долго быть один. Вика быстро приберет его к рукам.

 Утро прошло без единого звука. Никита встал рано и ушел на работу. У Насти ожидался короткий рабочий день, поэтому она проснулась позже. Первые секунды, как обычно, наслаждалась сном, нежилась под теплым одеялом безо всяких мыслей, пока не вспомнила вчерашний вечер… Все шло по цепочке: сначала она подумала о теплом одеяле, потом о кофе, затем – о Никите, а, следом, в мыслях всплыл, словно фекалии, вчерашний вечер. И вся гамма чувств, запертая сном в одной из комнат подсознания, ворвалась в ее хрупкое тело. В этот момент утро перестало быть добрым.

 Покупателей почти не было. Заигрывание с охранником немного отвлекало Настю от тяжелых мыслей. Под конец смены, когда она уже закрыла кассу, и шла в подсобку за курткой и сумкой, зазвонил телефон. Это была Вика. Она предложила посидеть вечером в кафе. Про Никиту не сказала ни слова. Это был хороший знак.

 Настин мозг весь день мигал красной кнопочкой «перегрев», и, в итоге, под вечер, каша у нее в голове сгорела. Настя переживала так, будто кто-то хотел обманным путем забрать у нее почку. Ей становилось больно даже от мыслей. Больно и страшно. И голова раскалывалась. Она решила поговорить об этом с Викой, попросить не трогать его… «Но как это сделать?» – «Соврать» – «Понятное дело, что соврать. А как именно?» … Внутренний диалог зашел в тупик.

 Настя даже не накрасилась и не переоделась, поэтому, при встрече с подругой, испытала чувство собственной ущербности. Вика, как всегда, выглядела на миллион. Они заказали мороженое, к которому Настя сразу почувствовала отвращение.

– Я хотела поговорить с тобой о Никите, – осторожно начала Настя.

– Да! И я тоже! Ты не обиделась вчера? Прости, что так ушли. Мы совсем потеряли счет времени, у тебя классный братишка! – Вика всегда была очень прямолинейна. Все в лоб.

– Нет, все хорошо, просто Дима утомил меня вчера своей ревностью, – призналась Настя. Откровенность за откровенность. – Я хотела попросить тебя не трогать сейчас Никиту. – Эти слова вырвались сами собой. Как будто Настя отключила мозг и начала думать чем-то другим. Включился автопилот, и слова стали литься сами собой.

– Почему? – губки Вики обиженно надулись. «И, правда, почему?»

– Потому-что он совсем недавно пережил тяжелое расставание, и сейчас ему нужно время на реабилитацию, – мозг включился. Настя попробовала мороженое. Вкусное. На секунду она подумала, что ей удалось решить проблему.

– Да? Ну, тогда ему тем более нужна будет моя поддержка! Ты не волнуйся только, я не сделаю ему больно, обещаю.

– Но у тебя же есть Дима, ты сделаешь больно ему! – это был последний козырь в Настиной колоде.

– Уже сделала. Мы вчера расстались. Он назвал меня доступной женщиной, я с ним простилась.

Крыто. Дальнейший диалог уже не мог исправить ситуацию. Как сказать Вике, что она, извращенка, сама до смерти влюблена в своего брата?

– И, все-таки, я хочу попросить тебя не трогать его сейчас, он еще очень чувствителен… – красная кнопочка давно мигала, мозг был выключен, автопилот вышел покурить. В голове было совершенно пусто. Настя проиграла.

– Не переживай, я не брошу его. Он меня зацепил, и, похоже, это серьезно, – красиво улыбнулась Вика, мечтательно закатив глаза. – Мы просто попробуем, если не получится, останемся друзьями. Но я уверена, что тоже его зацепила!

– Да?.. Он ничего не говорил о тебе. – Настя пожала плечами. «Потому-что мы не разговаривали и потому что мы не виделись больше».

 Весь оставшийся вечер Настя слушала монолог о том, как здорово гулять с Никитой по ночному Саратову, какие у него теплые руки, и какой он потрясающий. Будто они сама не знала! Спустя час Настя ушла домой под предлогом головной боли. Врать не пришлось. Она была морально убита.

 Дома она выпила таблетку, и улеглась на кровать с ноутбуком. В соцсети Вика поменяла статус на «влюблена». Никита появился у нее в друзьях. А вот дома его до сих пор не было. Уж не с Викой ли он?

 Отрицательный. Как так может быть? Это было таким облегчением! Он шел по улице, и ему хотелось петь, плясать и обнимать все вокруг!! Отрицательный! Они не родственники! Ну, конечно! По-другому быть просто не могло!

 Пошел дождь. Никита не стал догонять автобус, решил пройтись. Его эмоции не поместились бы сейчас в общественный транспорт.

 Неподалеку от дома, на остановке, он увидел девушку, сидевшую на лавочке. Она плакала. Ее тоненькая кофточка совсем промокла. На кураже он подошёл к ней, и решил помочь.

– Привет. Дай-ка я угадаю. Несчастная любовь? – он сел рядом, на мокрую скамейку, и накинул ей на плечи свою джинсовую куртку.

– Привет… – она подняла голову.

Совсем молоденькая, лет пятнадцать, наверное.

– Да. Все так банально? – спросила она, хлюпая носом. Белокурые волосы по плечи были совсем мокрые. Он улыбнулся ей. В нем сейчас было столько позитива, что он мог без труда согреть им этого маленького котенка.

– Что случилось? Давай, рассказывай, – он приобнял ее за плечи так, как будто они были знакомы сто лет.

– Ну, он унизил меня при друзьях. Наговорил пошлостей. Я убежала. Он, наверное, ищет меня до сих пор… А я видеть его не могу!

– Ну, так брось его! Ты молодая, красивая, найдешь еще нормального парня.

– Но я люблю его! – произнесла она, и снова заревела.

– Знаешь что? Я бы на твоем месте бросил его, сменил прическу, проколол бровь. – Он внимательно посмотрел на ее заплаканное лицо. – Вот эту. – Он дотронулся до ее правой брови. – И записался бы восточные танцы.

– Я представляю тебя на занятиях восточными танцами! – хихикнула она.

– О, да! Я был бы великолепен!

 Они сидели в обнимку под проливным дождем и смеялись. Конечно, они не сразу заметили парня, который стоял в паре метров от них, пуская дым ноздрями.

– Ты мне изменяла! Дрянь! – истошно завопил незнакомый подросток, бросив на асфальт букет ромашек. На вид ему было не больше шестнадцати, золотая цепь на шее в палец толщиной, худощавый, в кожной куртке.

– Воу! Остынь! Ты кто? – Никита попытался установить продуктивный диалог.

– Я кто? Это ты кто? Ты знаешь, что это моя девушка?! – орал он.

– Это он? – спокойно спросил Никита.

– Да, – тихо ответила незнакомка. Никита легко ударил пацана в грудь ладонями. Истеричный юноша свалился с ног.

– А теперь слушай! Эта девушка – лучшее, что было в твоей убогой жизни! Еще раз обидишь ее – я тебя убью. Понял меня? – Никита был великолепен.

– Да… – проскулил лежачий. Никита повернулся к незнакомке.

– Мне пора. Подумай про бровь, тебе будет классно! – он подмигнул ей на прощание. Она улыбалась.

– А ты ей кто? – спросил кто-то снизу.

– Ангел-хранитель! – бросил Никита через плечо.

 Конечно, справиться с подростком – дело не хитрое, но он защитил честь девушки, и это ему льстило. Подходя к подъезду, эйфория пошла на спад и Никита почувствовал, что промок и замерз. Пришло смс-сообщение. От Вики. Она написала, что хочет, чтобы он стал ее гидом по Саратову, и не против, если следующая экскурсия будет проходить завтра на проспекте. Он на минуту задумался. Вика ему действительно понравилась. Но Настя… теперь нет преград! Осталось только выяснить, почему мама так настойчиво отрицала то, что они не брат и сестра… Да, сначала он выяснит это, а потом расскажет все Насте. Вдруг причина, по которой она скрывала это, действительно веская. Хотя, скорее всего, дело было лишь в том, что ей было бы стыдно перед соседями. Всем не объяснишь. А, может, их мать и сама не знала, что Настя не от отца. Нужно во всем разобраться. А пока не грех и на свидание сходить! «Ваш гид всегда к вашим услугам» – написал он. А потом задумался, стер слово «всегда», и нажал «отправить».

  Прошла неделя. Никита и Вика не спеша прогуливались по Набережной. Солнце обнимало город лучами заката, готовясь проститься с ним до утра. Вдалеке виднелся мост, соединявший Саратов с Энгельсом. Вокруг было много людей: парочки прогуливались, держась за руки, целовались, сидя на скамейке, мамочки играли потомством, а под вывеской «Выгуливать собак запрещено» кто-то выгуливал таксу.

– Значит, уезжаешь в четверг? – спросила Вика. На ней был легкий розовый плащ до колен, черные лаковые туфли на высоком каблуке и розовый шарфик. Волосы были заплетены в косу.

– Да. Ты будешь скучать? – спросил он с улыбкой.

– Очень! – она крепче сжала его руку. Прошлой ночью они первый раз переспали. Никита чувствовал себя засранцем и мачо одновременно. Они ночевали у нее, её отца не было дома. Теперь они шли по Набережной и молчали, вспоминая острые моменты вчерашнего вечера.

 А в это самое время Настя лежала на кровати и рыдала в полный голос, зная, что никто её не услышит. Прошедшая неделя была похожа на каникулы в аду. Сначала он гулял с этой Викой до рассвета по городу, а Настя не могла заснуть без него. Потом они втроем пошли в клуб, где Никита и Вика танцевали медленный танец на сцене. Позже было «Я гид самой потрясающей девушки на свете» на его стене в соцсети. А вчера они переспали. Вика на радостях написала ей сообщение рано утром, как только Никита переступил порог. Чертова идиотка! Понаехали эти москвички! Ну, а теперь они ушли на романтическую прогулку по набережной. Настя изо всех сил старалась не показывать, что ей больно. Она улыбалась Вике, улыбалась Никите. Она знала пароль от его страницы, но боялась ее читать. У нее не осталось сил это терпеть. Она сама все это устроила, сама оттолкнула его. Это ведь она настояла на том, чтобы он вел себя как ее брат, чтобы оставил в покое. Она хотела, чтобы они оба нашли себе пару, попытались построить отношения, забыв об этой порочной связи. И он справился с задачей. А она сплоховала. Она не могла больше видеть их вместе! Она ненавидела Вику всем сердцем, потому-что безумно любила Никиту. «Он мой! Мой! Мой!» – шептала она, обливаясь слезами. За глупость нужно платить. Ей не хватило ума понять, что он – ее единственная настоящая любовь, и теперь она рыдает в подушку. И самое горькое, что эта любовь взаимна… по крайней мере, была такой.