– При пробе Перекрёстка, – начала издалека плут, – мы стремились убить разом двух зайцев: и пробить метрику пространства, и изменить свои тела. Ключом к успеху стал проводник, Лесавесима. Именно способность разума сестёр спокойно кочевать на границе нашего мира и Океанеса, то погружаясь в Реку, то выходя из неё, позволила звать животную, так сказать, суть наших душ, а уже через этот локальный зов, изменять физическую оболочку.
– Да, я знаю, о чём вы толкуете, – кивнула Императрица, – Хилья переняла феноменальные способности своей сестры к мимикрии, хотя Ханнеле и не думала закладывать ничего подобного, и родилась большая сестра без этого дара.
– Именно! – Подхватила Шакко, – Но в погружении Лесавесима сыграла ещё одну важнейшую роль – волей, не волей, она защитила обитателей эфирной орбитальной станции от разрушительного воздействия Аномалии! А сейчас, мы разнесли две такие станции! В клочья!
Довольно эмоциональное выступление супруги, Куко поддержал, хотя и гораздо спокойней:
– Мы предпринимаем меры безопасности, позволяющие исключить масштабные разрушения в нашем мире, но совершенно игнорируем Эфирные миры. Что происходит в них? Какой ущерб наносят каждые ворота, проложенные в пространстве?
Тут уже Анна Сергеевна с трудом подавила в себе желание назвать своих подданных неисправимыми идеалистами и мечтателями, но она поступила разумней:
– Вы читали труды по ЭМ?
– Естественно, – с абсолютной синхронностью ответили кицунэ.
– Нет никаких доказательств, – отчеканила владычица, – что они материальны и что там есть жизнь в нашем понимании этого слова.
– Но там есть разум! – Не унималась Шакко, – Лесавесима и Хилья рассказывали о жизни бок о бок с людьми в ЭМ! Да и кураторы могут это подтвердить!
Девушка-лиса повернулась к своей наставнице, и Сафирова, которой не очень хотелось лезть в спор, лишённый по её мнению, практического смысла, отметила:
– Мы действительно зафиксировали в Эфирных Мирах то, чего там не было до сих пор – высокоэнергетические субстанции, которые наш разум воспринимает как людей.
Хельга так же решила не оставаться в стороне, но неожиданно встала в оппозицию к своим коллегам:
– Я считаю тревоги Шакко и Куко сильно преувеличенными. Раньше в ЭМ не наблюдалось ничего подобного по простой причине – в Матрицу, вводимую в сознание эволэка, не подгружалась, так сказать, человеческая составляющая. Я лично считаю, что наблюдавшаяся при создании туннеля разумная жизнь – это просто некий стереотипный отпечаток сознания контактёра, не более того.
Довольная нежданной (ох, а нежданной ли?) поддержкой, Императрица улыбнулась:
– Моё мнение, и мнение многих учёных, изучивших эту проблему, аналогично, – видя, как открылись рты оппонентов, женщина пресекла их возражения жестом руки, – Знаю! Вы не очень верите в профессоров, и у вас на то найдётся тысяча доводов, с частью которых я охотно соглашусь. Тем не менее, я не вижу ничего предосудительного в использовании Перекрёстка.
Хельга так же не преминула высказаться, и снова вопреки горячему желанию друзей заняла не их сторону:
– Если теория о совмещённости миров верна, то в ЭМ на месте пустоты нашего мира, такая же пустота. А теория верна, Перекрёсток это доказал.
Куко склонил голову на бок и укоризненно ответил:
– Спасибо за поддержку, Оленька!
– Не за что! Будешь ещё пороть всякий вздор, я тебе укажу на ошибки! – Лучезарно улыбнувшись своему подопечному, ответила куратор, – Так было и так будет впредь!
Окончательно сломала сопротивление Сафирова, не желающая обсуждать, несомненно, весьма и весьма абстрактные проблемы безопасности ЭМ:
– Вы не сможете утверждать трагизм явления, не имея на руках абсолютно ни каких доказательств. Почему вы себе вбили в голову, будто с эфирными «Альфами» случилось что-то плохое? Если признаться себе честно, то мы даже не знаем, существуют ли вообще эти орбитальные станции в Океанесе, и оказывает ли на них разрушительное воздействие Аномалия?
Тут уже не удержалась принцесса:
– Мы наблюдаем только начальную фазу выхода эволэков из погружения. Да, образование, которое мы воспринимаем как рукотворный космический объект, сильно лихорадит, но что в финале? Наши дети уходят от туда, и дальнейший процесс остаётся загадкой. Что происходит? Может, высокоорганизованная энергетическая субстанция, более не сдерживаемая волей эволэка, распадается на простые элементы. А может, вообще, с уходом из ЭМ сознания и душ эволэков вмешательство прекращается полностью, и никакой деструкции не происходит. Не ведите себя, как дети.
В ответ на последнюю фразу оба кицунэ надулись на пару секунд, но всё же отступили:
– Хорошо, пусть будет так, – согласился Лис после короткого безмолвного совещания со своей возлюбленной, – Но учтите, мы найдём способ проверить, оказывает ли Аномалия негативное влияние на ЭМ, и если да, то мы вернёмся к этому разговору.
Императрица не упустила возможности выдвинуть встречное условие:
– Только при условии, что вы не будете действовать по принципу: кто ищет, тот всегда найдёт. Кроме того, я требую конфиденциальности прошедшей беседы, а результаты своего расследования вы буде докладывать мне лично, и, уже вместе будем решать, что делать.
– Да, Ваше Величество, – склонила голову Шакко, – Кроме того, мы обещаем: даже в случае, если опасения подтвердятся, мы сосредоточим усилия не на пустых обвинениях кого бы то ни было в невежестве, а на поиске путей решения проблемы.
Все участники переговоров, вполне, кстати, довольные компромиссом, подняли бокалы, и искрящееся вино в хрустальных фужерах салютом и перезвоном ознаменовало прохождение очередного крутого виража истории.
* * *
Белоград встретил прибывших весьма гостеприимно – все пассажиры и экипажи «Днепра» и «Волхова» миновали все положенные процедуры досмотра и медицинского контроля без намёка на проволочки. Собственно, их никто даже не тормошил у столов таможни, только обязательная процедура биологоческой очистки осталась в неприкосновенности: хоть и не ступала нога ни одного героя на поверхность «чужих» планет, но железное правило никто нарушить не посмел. Даже Императрица и принцесса, без намёка на недовольство, прошли через каскад всевозможных моек и излучателей, убивающих все возможные микроорганизмы на теле и одежде, а потом ещё и смиренно ждали результатов анализа крови.
Анна Сергеевна и Лизавета беспрестанно ловили на себе пристальные взгляды всех восьми эволэков – лицезреть венценосных особ, одетых в безразмерные белоснежные медицинские балахоны, было им в новинку. Даже когда владычица и её дочь замечали это любопытство, и Навигаторам приходилось основательно краснеть от неловкости, вспышка стыда не могла остановить увлекательного процесса.
Наставники прекрасно видели, как молодёжь робко берётся за камеры и делает снимки якобы своих друзей. Но по тому, как наиболее смелые выбирали ракурс съёмки, было понятно, что основная причина фотосессии – это желания якобы невзначай загнать в объектив членов правящей династии. Ну, хоть краешком, но поймать.
Пристрастие абсолютного большинства эволэков к фотоохоте было общеизвестно, но когда Элан и Афалия (особого смысла скрываться на родной планете не было), вышли из последней камеры, где их поливали невидимым глазу дождём излучения, чрезмерное старание и плохая конспирация выдала юных папарацци с головой. Последовало довольно серьёзное внушение, хотя и тихо, на ушко, от которого оперившиеся птенчики зардели сильнее, чем от немых ироничных улыбок владычицы.
– Простите, Ваше Величество, наших хулиганов, – Лис очень галантно поклонился, едва подойдя на положенное по этикету расстояние, – они это не со зла.
– Я не против, пусть снимают, – неожиданно ответила Императрица, – мы ведь не в неглиже.
Такой поступок немало удивил обоих кицунэ и кураторов: вообще-то, снимки в столь неформальной, мягко говоря, обстановке, сильно выходили за рамки элементарного приличия, и детей, в самом недалёкой будущем, ждала полномасштабная взбучка за вольности и отсутствие такта.
– Им лучше поберечь силы, – Доронина смерила сердитым взглядом забившихся в противоположный уголок карантинного зала подопечных.
Новоиспечённые контактёры, несмотря на серьёзный упадок сил, и ещё не вернувшуюся по-настоящему координацию движений, непременные хвори любого погружения, активно позировали друг другу. А поберечь себя стоило – впереди грандиозное торжество!
– Ничего страшного, – постаралась смягчить строгих наставников Лизавета, – это просто поездка на автомобилях по столице.
Элан решил немного пошутить:
– Если мне не изменяет память, то на Измере лично моё самочувствие не позволило сделать даже этого! Только перед самым отправлением домой я проехал от президентского дворца до космодрома под рукоплескания народа и под обстрелом из цветочных снарядов!
– А если мне не изменяет память, – в тон подхватила Императрица, – то причина не воздания тебе почестей была иная.
– Я не удержался, – сокрушённо развёл руками эволэк, – Так хотелось узнать, кто такая Амма!
Он в последнее предложение вложил столько драматизма, что Анна Вторая не удержалась от колкости:
– Это намёк на то, что я бессовестно соврала тебе с Поляковой?
– Прошу прощения, Ваше Величество, – снова склонился рыжий плут, – но я не особо уверен, что даже Ваш второй рассказ об этом вопросе является правдой.
Императрица и принцесса обменялись многозначительными взглядами, а Афалия от неожиданности обмерла: супруг всегда славился независимым поведением, но вот так высказывать владычице…
– Ты хоть думай, что говоришь, – прошипела она своему возлюбленному.
– А я итак всегда говорю то, что думаю, – непринуждённо пожал Лис плечами.
Пламневласая кицунэ закатила глаза, и нервно дёрнула ушами:
– Вот это меня и настораживает.
Анна Сергеевна негромко рассмеялась, найдя перепалку супругов забавной, и ровным тоном сказала:
– Я не сержусь. Лучше, когда человек говорит правду в глаза. Во всяком случае, так, как эту правду видит.
Наконец, в изолятор вышли Холодов и Слюсаренко – ещё два отличившихся в предприятии человека, и, соответственно, виновники торжества, прошедшие все положенные процедуры, и компания без промедления двинулась в следующее помещение, и быстро переодевшись в прошедшую стерилизацию одежду, очутились в зале ожидания.
Тут, под огромным куполом, вместившим даже небольшой сад, их встретила целая делегация чиновников, корреспондентов, а кураторы и эволэки попали в объятиях коллег. А Хилья и Лесавесима на радостях чуть не придушили своего папаню. Ещё не оправившиеся от всплытия, «звёзды программы» рассеянно принимали поздравления, смущённо жали руки знакомым и не очень людям. А уж когда людская масса выплеснулась за прозрачные ворота, распахнувшие путь на свежий воздух…
От громогласного клича «ура» восемь храбрецов непроизвольно попятились, явно не ожидая увидеть такого вавилонского столпотворения: вся прилегающая к терминалу территория – сплошное море голов, из которого в небеса устремились тысячи разноцветных воздушных шаров. Афалии и Элану даже пришлось приложить некоторые усилия, что бы заставить подопечных шествовать во главе колонны.
Эволэки, кураторы, и два странных рыжих хвостатых создания не торопясь зашагали по ковровой дорожке, тут же утонувшей в водопаде цветов, что ликующий народ бросал под ноги победителям тоннами – ошарашенные происходящим, восемь Навигаторов первые секунды закрутились на месте, стараясь не топтать красивые букеты, но ничего из этой затеи не вышло. Пришлось ступать прямо по живому ковру, даря улыбки всем встречающим, пока не добрались до небольшой трибуны.
В центре площади полиция огородила небольшой пятачок, и Навигаторы, уже не особо твёрдо стоящие на ногах от усталости, сели на рукотворной возвышенности, так же представляющей из себя скорее гору из цветов и венков, украшенную вдобавок бесчисленными флагами. Элан и Афалия встали с левого фланга ряда стульев, а Хельга и Марина – с правого, экипажи «Днепра» и «Волхова» – сзади, а владычица заняла позицию в центре, перед сидящими эволэками, и двинула пламенную речь.
В этом удивительно коротком выступлении, Императрица подчеркнула:
– Нет слов, чтобы описать важность достигнутого успеха, ведь удалось не только доставить важнейшие элементы комплекса по производству антиматерии, да ещё и сделать это в срок. Главное, что успешное выполнение важнейшей задачи позволило избежать военного конфликта невиданного масштаба, самого крупного за последние два столетия! Наши храбрецы спасли жизни тысяч и тысяч солдат и офицеров, которым пришлось бы отстаивать честь Родины на поле боя.
Снова площадь утонула в волнах оваций, столь сильных, что в них потонул даже стрекот лопастей военных вертолётов. Сотни телекамер ловили в прицел бледные от усталости и взволнованные лица восьмёрки Навигаторов, их наставников, космонавтов, не побоявшихся снова повести корабли в чудовищные по своей силе вихри Аномалии.
Лис был очень доволен – эволэки постоянно укрепляли свои позиции, и дело было даже не в том, что его каста оседлала крайне необходимые человечеству технологии.
Когда, после краткой речи Анны Сергеевны, команду прокладчиков пространственного туннеля увезли на машинах (дети от слабости и мощнейшей эмоциональной перегрузки чуть не попадали в обморок!), ему довелось пройти вдоль ограждения, на расстоянии пистолетного выстрела от бесчисленного множества людей.
Даже если бы у каждого в руках и было по пулемёту, в эти минуты не существовало во всей Вселенной места, где бы Элан бы чувствовал себя в большей безопасности! Они с Афалией, Мариной и Олей беспрестанно жали собравшимся руки, раздавали автографы, словно артисты после блестящего выступления, и просто лучились от счастья. Им улыбались так искренне, такой вал восторга накрывал их чуткое восприятие, что победителям не пришлось ничего изображать, не пришлось бороться с усталостью.
Все хвори от традиционного заточения в клетке операторского зала, хронического недосыпания, и, главное, непрерывного нервного напряжения, не проходящей ни на минуту тревоги за своих подопечных, как рукой сняло. Беззаботное общение с совершенно незнакомыми людьми, не испытывающими ни малейшего испуга даже перед необычной внешностью двух «лисиц», шутки и смех, и скользящая на краю сознания мысль: это – победа!
То, что не давало покоя, развеялось, словно дым, то, что отнимало сон по ночам, ушло в прошлое, и, хотелось надеется, ушло безвозвратно. Цепь событий, за которой стоял невероятный в своём напряжении труд друзей, наконец, дала богатые всходы – люди приняли новую волну, эволэков, в свою большую семью. Уже не будет настороженного любопытства, жарких споров на тему, кто на какую дорогу свернёт, и не разойдутся ли пути Человечества, на две ветви? Не ковалась ли долгие годы в стенах загадочного Института замена, иная цивилизация?
Страх ушёл. Сердца и людей, и уже вовсе не людей, открылись навстречу друг другу так же, как тянулись навстречу друг другу и руки. Ладонь простого человека крепко сжала ладонь простого Лиса, высвободившего свою истинную суть, запечатанную долгие годы в человеческую оболочку. Они прошли этот поворот вместе…
* * *
В ИБиСе сегодня было немало гостей: семьи и Навигаторов, и их наставников прибыли практически в один день, сгорая от желания поскорее увидеть своих близких.
Первой в оборот попала Сафирова. Муж, Олег Степанович, и дети: дочь Таня, уже взрослая девушка, почти окончившая высшую школу, и сын то же Олег, унаследовавший не только имя, такой же богатырь, как и отец, долго мяли её в объятиях, целовали. Тут же следом Элан с Афалией оказались в центре внимания своей родни, а когда из автобуса стали выходить эволэки, бледные, измученные дорогой, у главного вода стало весьма многолюдно.
Родню специально попросили не ехать в столицу – очень важно было доставить истощённых Навигаторов в Институт, в руки врачей, как можно скорее, и с этой задачей справились, задействовав сверхзвуковой лайнер. Вроде состояние детей было стабильным и удовлетворительным, но никто идти на неоправданный риск не решился. Так что, обошлись краткой торжественной встречей в Белограде, да и свидание с роднёй постарались максимально ужать. Время для полноценного общения ещё будет масса, а пока эволэков по одному забирали эскулапы, уводя в медицинский центр, даже несмотря на слёзы матерей. Так надо!
Элан с Афалией остались на улице, соскучились по свежему воздуху! Весна как раз овладевала природой, было заметно выше ноля, ласково светило солнце, и всё было бы хорошо, если бы не одно досадное обстоятельство.
– Что за работа у вас такая! – Негодовал Ростислав Алексеевич, – Вечно срываетесь, как на пожар!
Хоть и был повод для экстренного убытия в далёкую систему более чем просто серьёзный, но он разрушил с треском и грохотом главное событие. Свадьбу.
Элан понимал то громадное значение, которое семья губернатора придаёт формальной стороне вопроса, да и Афалия, как любая нормальная девушка, очень жаждала положенной церемонии, свадебного платья, и весёлого праздника. Сам бы он предпочёл тихий семейный вечер, без толп гостей, основу которых составят выходцы из состоятельного сословия (таков у невесты круг общения!), многих из которых попросту не знал. Только друзья из ИБиСа в качестве приглашённых гостей его устроили бы гораздо больше, но, ничего не поделать.
– Если ты, папа, про свадьбу, то хоть завтра! – Заверил Лис, уже давно взявший за хорошее правило называть Доронина отцом, а Доронину мамой.
– Отличная мысль! – Поддержала Полякова, – Надо нашего плута срочно тащить к алтарю, пока не пришлось кого-нибудь спасать снова!
Собравшиеся вокруг девчонки-эволэки тут же запрыгали и завизжали от радости – уж кого, а своих соратниц парочка молодожёнов на праздник пригласит точно! Собственно, пригласительные билеты уже были готовы, но не розданы, а все подготовительные мероприятия оборвались в самый ответственный момент. Пришлось извиняться пред кучей народа, и отменять на неопределённый срок уже сделанные заказы, и что самое неприятное, сыграть роль этакого громоотвода пришлось в основном Доронину-старшему, так что, хоть и был он несказанно рад благополучному возвращению дочери и зятя, да ещё и со щитом, как говориться, но медлить был не настроен.
А вот Элан не хотел именно сейчас заниматься свадебным переполохом. Наставники не бросают своих подопечных в период реабилитации, но даже открыть рот в знак протеста не сумел.
– Даже не думай! – Грозно предупредила Хельга, как всегда верно угадавшая намерения своего бывшего эволэка, – За детьми присмотрим мы, а ты будешь готовиться к главному событию в своей жизни!
Тут же на первый план выдвинулась незнакомая девушка, даже скорее молодая женщина. Не очень высокая, но стройная, в длинном платье и пальто, она больше походила на курсистку института благородных девиц. Элегантная одежда, гордая осанка, миловидное лицо с огромными голубыми глазами, русые волосы, длинной косой лёгшие на спину. В руках большой зонт, выполненный не складывающимся на старинный манер, едва не касался металлическим носиком кожаных сапожек. Но Лис и Лисичка встретили её немного настороженно: сразу поняли, что это не человек. Всё же, скрыть кукольную аккуратность причёски, да и черт лица в целом, было трудно, да и, похоже, что незнакомка не задавалась целью показаться кем-то, кем не являлась на самом деле.
– Не пристало мужчине искать повод избежать взятых обязательств.
Голос показался хорошо знакомым, вот только он изменился. Так ломаются интонации при переходе от подросткового возраста к зрелому человеку, и оба кицунэ от изумления полностью утратили контроль над собой: хвосты раздулись, да и на холках шерсть встала дыбом, глаза, и без того не маленькие, округлились до размеров чайных блюдец.
– Амма???
Мирра, присутствующая тут же, могла поклясться – более потрясённым её лучший друг никогда не был. Плут аж попятился, и только Лассава, приобняв его талию, остановила это движение.
– Что вас так удивило? – Захлопала ресницами красавица, сделав ещё пару шагов на встречу, – Я не могу, видя, как меняется в лучшую сторону мир вокруг, остаться в стороне от этих изменений.
Эфемерного дьяволёнка, строптивого, упрямого, даже распущенного, было не узнать. Словно и не было долгих лет, насыщенных презрением к роду человеческому, издевательств над двуногими примитивами, бесчисленными перебранками с использованием самых разухабистых выражений.
Лисичка, чуть оправившись от шока, шагнула к Амме, и, приложив ладонь ко лбу, с тревогой спросила:
– Ты в порядке? Не заболела?
Та в благодарность чуть склонила ухоженную головку, обозначив лёгкий реверанс:
– Благодарю за беспокойство, но со мной всё хорошо.
Тут уже к знакомой незнакомке подскочил всклокоченный от испуга Элан:
– Точно всё нормально?
Но светлый ангел, сошедший с небес, и не думал вытворять ничего плохого, хотя обычно такие жизненные ситуации вызывали у электронной бестии приступы бешенства, от которого не было спасения – весь Институт в её руках, не спрятаться, ни скрыться!
– Ваша забота трогает моё сердце, – ручка в чёрной перчатке легла на красивую грудь, и полный сладкой радости голосок заверил, – но тревожиться и правда не о чем. Я решила стать другой, ведь каждый день вижу примеры для подражания, моих товарищей, которые неустанно работают над собой, тяжким трудом самосовершенствуются, избавляясь от нечистых помыслов.
Тут вообще-то должна присутствовать полная желчного глумления речь о тупых приматах, бесцельно сжигающих годы, и о коэффициенте полезного действия работы примитивных муравьёв, ещё с начала истории эволюционной ошибки, которую тупая профессура по недомыслию именует развитием человечества, провалившемся ниже точки замерзания. Но снова ошибка: в каждом предложении невиданная ранее культурность, благодарность за искреннее волнение.
В отчаянии Афалия затрясла своего супруга за плечи:
– Что делать???
Тот рассеянно замотал головой:
– Не знаю!!! Может пристрелить??? Бедняжка-то как мучается!!!
Амма, не обращая внимание на покатившихся со смеху людей, на то, как в припадке веселья катались в снегу Хилья и Лесавесима, ободряюще обняла обоих «лисиц» за плечи:
– Ничего, вы привыкните, после того, как у вас будет нервный срыв…
Институт не спеша стихал: Аврора всё ещё рано падала за горизонт, ещё не отпускала стужа окрестные леса, загоняя работников ИБиСа под толстые своды надёжного жилища, где электрические лампы и свечи рассеивали мрак, а горячая вода термальных источников наполняла бесчисленные помещения, и маленькие, и большие, теплом.
Элан и Афалия сумели собрать вместе родителей своих подопечных – жизненно важно было убедить их принять детей такими, какими они стали.
– Сейчас вам будет по-настоящему трудно, – предупредил Лис, шагая перед небольшой аудиторией, как преподаватель перед студентами, не способными даже ответить на элементарный вопрос: а зачем, собственно, я поступил именно на этот факультет?
Это было немного непривычно, разъяснять трудно переводимые на человеческий язык явления, взрослым людям, самому не имея за спиной опыта по воспитанию детей. Но кицунэ были эволэками, и всё, что свалилось на головы подопечных, испытали на собственной шкуре, и голос Иригойкойя был твёрд:
– Ваши дети очень тоскуют по тому, что оставили в Океанесе. Какое-то время они будут апатичны, не будет особого стремления поговорить по душам, поделиться своими печалями. К сожалению, выдернув душу из иного мира, из иного тела, невероятно тяжело заставить её свыкнуться с мыслью, что она – человек.
Доронина, уловив готовый сорваться вопрос, и правильно поняв его суть подхватила:
– Забудьте о Знаках, забудьте о Якоре, как таковом – это разрешение проблемы физического выживания эволэка в погружении, не более того. Никакой возможности избежать душевных травм не существует: что бы создать живое существо, надо стать им, что бы стать им, надо поверить, что ты и есть это существо. Иного пути нет, даже Навигаторов мы не можем слепить в людскую форму в ЭМ – так не получить необходимого разрыва метрики!
Родные подопечных зашевелились на местах, послышались приглушённые голоса вспыхнувших коротких диалогов, и Элан, тактично выдержав паузу, сказал:
– Наберитесь максимум терпения. Даже если поступки собственных детей будут выводить вас из равновесия, прошу и умоляю, не пускайте эмоции наружу!
Но обойти самую важную тему, естественно, не получилось:
– Вы позволите им изменить свои тела?
Этот щекотливый вопрос, без сомнения, не давал покоя матерям и отцам храбрецов, большинство из которых не горели желанием получить на руки после очередного погружения говорящую «лису», и отвертеться от него не получиться.
Парочка уже прошедших через эту процедуру эволэков на секунду замялась: врать не хотелось, ведь тебе вручили судьбы живых людей, а семейные узы не разбить такими «пустяками», как перемены сознания. Любимый ребёнок навек останется для отца и матери дитём, и можно легко ополчить против себя родню подопечных. Этим ты подорвёшь приобретённый с таким трудом авторитет – куратор не должен быть плохим психологом!
– Они выскажут такую просьбу уже при подготовке следующего погружения, и мы не сможем отказать, – честно ответила Афалия, – Вы, к сожалению, не были в Эфирном мире, не прожили целую жизнь другого создания. Я не знаю, смогут ли найти мои слова отзыв в ваших умах и сердцах, но…
Пламневласая красавица смутилась, не желая выдавать истинную причину, толкнувшую и её, и её возлюбленного на отчаянный шаг. А пришлось.
– Это непередаваемое блаженство – вернуться из Великой Реки, и не испытать горечи потери самой себя. Я останусь собой, и тут, и там.
Лис невесело усмехнулся:
– Возможность изменить методику заселения планет, сильно ускорить и удешевить освоение новых миров, конечно, важна. Но более важно, для нас, эволэков, то, что ломка не только разума, но и тела, позволяют утешить себя мыслью, что твоё второе Я не осталось там, за чертой, далёкое и недоступное. Оно теперь всегда с тобой.
– Я даже не могу описать, насколько легче нам далась реабилитация после пятого погружения! – Горячо заверила аудиторию Афалия, – А ведь, всё должно было быть наоборот! Пять погружений – это объективно много, да и годы уже не те, но случилось невероятное!
Их слушали, затаив дыхание. Взрослые люди, уже изрядно закостеневшие, увязшие в обыденной жизни, не хотели видеть своих детей несчастными и понурыми, такими, какими увидели их сегодня в первые минуты встречи. Уставшие лица, почти безразличные ко всему окружающему, едва сдерживаемые слёзы. Но, неужели, что бы избежать этой боли, им надо обязательно так ломать себя? Превращаться в…
Лисичка и Лис прекрасно понимали, что родители подопечных сейчас в сильнейшем смятении, и отчаянно пытались донести до них ту эйфорию, которая захлестнула их в первые дни после возвращения в обновлённые тела.
– Я прыгала от радости! Это всё покажется наивной детской глупостью, но я как маленькая верещала от восторга! Ах, какой замечательный у меня хвостик! А какие волосы!
Она руками бережно поднесла к носу свои огненные локоны, и полной грудью вдохнула их аромат:
– Ни намёка на депрессию в первые часы и дни после возвращения сознания! Наоборот! Мы с Эланом так старались скорее встать на ноги!
Супруг поддержал, хотя и менее эмоционально:
– Никому не приходилось заставлять нас ничего делать из-под палки: мы как сумасшедшие набрасывались на тренажёры, восстанавливая мышцы, до обмороков занимались упражнениями, возвращающими прежнюю мозговую активность, терзали себя чтением, вспоминая человеческую речь. Мы работали до седьмого пота, лишь бы закончить реабилитацию скорее, как можно быстрее выйти в свет, так сказать!
Афалия не унималась:
– Обычно же всё наоборот! Бедная Марина Евгеньевна! – Она сокрушённо покачала головой, вспоминая, сколько хлопот доставила своей наставнице, – Как куратору приходиться трепать себе нервы, вы не представляете! Поесть – не хочу, позаниматься – только после подзатыльника, проследить за собой, просто элементарный душ заставить принять – никак! Пока не наорут, я и с места не сдвигалась! А тут – просто вулкан энергии!!!
Сидящая вроде как в уголке Полякова поддержала своих оперившихся птенцов:
– Разница между обыденной картиной и тем, что я увидела сразу после всплытия, была настолько разительной, что даже не решилась устроить нашим разбойникам никакого разноса. Хоть они и своевольно затеяли этот эксперимент, но результат!
Она говорила совершенно искренне: как опытный куратор, Саша немало натерпелась от своих подопечных в периоды реабилитации!
– Поэтому, как Председатель Учёного Совета, я не могу закрыть глаза на такой метод, пусть он и кажется многим не этичным. Не скрою, мне очень интересна такая своеобразная борьба с хандрой, что практически неизбежно охватывает эвлэка после возвращения к родным берегам. Это позволит проводить реабилитацию гораздо быстрее, и, соответственно, чаще погружаться. При одинаковом наряде сил, наш институт будет выполнять больше заказов, и при этом, не придётся по ночам сидеть под дверью своего подопечного, следя, что бы тот, или та, не перерезали от тоски себе вены.
Элану уже не терпелось закончить разговор, тем более, что сейчас ни одной из сторон лучше не принимать скоропостижных решений:
– Мы раскрыли вам вещи такими, какими они являются. Честно, без утайки и недомолвок. Прошу, сейчас не выдвигайте аргументов ни за, ни против: остыньте от эмоций, снова всё обдумайте, и потом мы ещё раз, а если понадобиться, то и два, и три раза, вернёмся к этой теме. Если надо, то эти диалоги пройдут с участием ваших детей, даже более того, это крайне желательно.
– В любом случае, – заверила Полякова, – мы постараемся найти компромиссное решение, которое устроит все стороны. Это будет непросто, но сообща мы справимся! Спасибо за внимание!
Все участники позднего заседания потянулись к выходу: родители жили в небольшой гостинице, прямо на территории института, у берега озера, и им стоило уединиться, подумать о будущем своих семей. Элан и Афалия беспрестанно кланялись им, благодарили за терпение и понимание, а Полякова взялась выполнить роль провожатой, да и стоило ещё раз напомнить людям, что есть зоны, куда лучше не входить…
В реанимационных палатах было непривычно тихо – даже сильно возросшая численность Кланов не могла перекроить положенного расписания, и в тишине почти пустого помещения для дежурных врачей, надёжно отгороженного от покоев больных, каждый звук отдавался таким громом, что все невольно переходили на шёпот.