Приборы показывали траекторию сцепки буксира и груза, которая шла строго по оси пространственного туннеля, неспешно вращаясь. Если смотреть только на картинку нарисованную голограммой, то создавалось впечатление, будто показывают научно-популярный фильм про развитие артиллерии. Силовые линии Аномалии, словно нарезы в стволе, вели необъятный сферический снаряд к дульному срезу, а на пути этого летящего с невероятной скоростью убийцы маячил самоуверенный птенчик, «Днепр», наивно полагающий, что сумеет пережить чудовищный удар.
Но команда храбрецов была не глупа, и знала одну важную особенность: как только корабль покидает обжатое длинное «горлышко» пространственно-временной пробоины, и выходит из зоны жесткого контакта с линиями силового напряжения, его скорость тут же падает до того же значения, которое было до входа в Аномалию. Эта странная коллизия, что самое главное, не сопровождается никакими перегрузками, а ведь в нормальной метрике попытка остановить звездолёт по принципу: корабль, стой, раз, два! – закончиться тем, что объект любой прочности просто сомнёт, и разорвёт на мельчайшие кусочки! Кроме того, материальное тело начинает скользить вдоль «стенок» расширяющейся «воронки», и, по мере всё большего удаления от выхода, уже двигается не по прямой, а по спирали.
Именно знание внутреннего устройства Перекрёстка и нюансов его взаимодействия с попавшими в ловушку туннеля объектами, и позволило без настоящего риска сделать «Днепр» фокусом Аномалии.
Когда из непроницаемой черноты зева туннеля вдруг появился гигантский клубок, экипаж корабля не растерялся: ловушка уже стала, подчиняясь силовым линиям воронки, сходить с прямого курса, словно мяч, подхваченный невидимым водоворотом, и Валера филигранным движением руки чуть накренил кораблик, одновременно немного приподнимая его над плоскостью эклиптики. Приподнял чуточку, самую малость, так, что ось туннеля почти не сместилась, и, завалив «Днепр» на спину, пропустил ловушку под собой.
Куко, Шакко и Марина невольно припали к экранам, глядя на невероятно сооружение, проплывающее мимо.
Действительно шар. Нет, даже не шар, а скорее циклопический одуванчик с твёрдой сердцевиной. В этой отнюдь не маленькой сфере реактор, и всё необходимое для многолетнего поддержания работоспособности ловушки. От шара во все стороны бегут лучи-штанги, а внешняя сфера, словно дымка, сплетённая паутиной электрических проводников. Настанет день, и вся эта конструкция расправит свои лучи на невероятную длину, сеть из проводников охватит громадный объём пространства, побегут по кабелям электроны, и чудовищной силы магнитное поле обнимет опаснейшее вещество, не даст ему соприкоснуться с материей и высвободить свою невероятную силу. И ни единой души на борту – только автоматика и робототехника неустанно, десятилетиями, будет холить, и лелеять чудо человеческой мысли…
– Что ты там интересного увидел! – Прокричала Сафирова, когда Куко заметался между мониторами, показывающими хаос, образовавшийся на месте двух эфирных станций «Альфа».
Они похожи, как близнецы, и заложенные в Матрицу ЭМ их хвостатые обитатели то же – не отличить! Но если все лисы, так или иначе, вернуться в человеческие тела, то, что случиться с самими рукотворными островами, попавшими в самый эпицентр беззвучного смерча?
– Пытаюсь разглядеть, что твориться в ЭМ на орбитальных станциях! – Честно ответил Куко, не отрывая глаз от пляшущих, словно пьяных, изображений.
Выход уже начался, и картинки из ментальной реки, что видят подопечные собственными глазами, стремительно теряли былую чёткость, но даже в туманной мути разыгравшегося апокалипсиса был ясно различим ужас происходящего – несчастные «Альфы» просто рвало на куски.
– Не бери в голову! – Махнула рукой Марина, – освобождая от оков уже успокаивающуюся Лукину, – Это всего лишь некие высокоэнергетические объекты, которые мы просто воспринимаем так, нам, людям и эволэкам, удобно.
Лис, наконец, оторвавшись от картин разрушения, только покачал головой:
– Очень надеюсь, что это так и есть! Мы-то при пробе Перекрёстка выдворили всех, хм, высокоэнергетических обитателей «Альфы», от греха подальше, но тут станций две, а кого-нибудь со способностями Лесавесимы – ноль!!!
Он помог женщине приладить дыхательный аппарат: губы и нос Марии закрыла прозрачная маска, и девушка тут же задышала ровнее. На соседней койке аналогичную операцию проделывали Хельга и Шакко – первая пара отработала.
– С возвращением, солнышко, – женщина-киборг трогательно, прямо по-матерински, целует Настю в разгорячённый лоб.
Глаза эволэка (они уже не стажёры!) широко распахнуты, и хотя ей очень плохо, но во взгляде уже привычно рассеивается муть, из горла рвутся звуки, больше похожие на человеческую речь, а не на звериный вой. И хотя сорванное в жутком крике горло не слушается, но уже можно различить слово:
– … Оля…
Все кураторы, и опытные и молодые, невольно улыбаются: Якорь работает, как часы…
А буря, разорвавшая пространство, и не собиралась утихать – эстафету подхватили Лена и Ира. Девушкам не надо было тратить силы на самое трудное, на создание туннеля, так что, их выдержки хватило на проводку сразу двух ловушек. Один за другим, через практически равные интервалы времени, два гигантских шара устремились к выходу, словно намереваясь раздавить скорлупку кораблика, но экипаж «Днепра» в очередной раз продемонстрировал прекрасную выучку: первый объект пропустили слева, и, сделав очень плавный переворот-бочку, нырнули под второго титана. А когда на руках Хельги и Сафировой забились ещё два тела, в которые вернулись из пучин Океанеса души и разумы, настал момент, которого наставники боялись больше всего.
Эволэки выходили из погружения с небольшими интервалами, но они были короткими только для этой Вселенной, а в ЭМ время традиционно растягивалось, и пары «лисиц» с запасом перекрывали друг друга – одни всплывают, вторые тащат, третьи готовятся, набирая скорость и следуя за Зовом. Получалось очень здорово, и язык не поворачивался сказать, что присутствовал элемент чрезмерного риска, но…
Третий тандем составили из Александра и Вероники, и если лидер пары вызывал ощущение надёжности, то с Савичевой могло случиться всё, что угодно. Девочка объективно была слабовата, и оба кицунэ смотрели на показатели с неприкрытой тревогой.
Саша действительно держался молодцом, энергия текла через него, как лава через жерло гигантского вулкана, но и Вероника отнюдь не оказалась обузой, или ненужным придатком, и подпитанная Аномалия раскрывалась всё сильнее, увеличив свой первоначальный диаметр почти на четверть. Так что, ещё две ловушки прошли сквозь пространство и время, как раскалённый нож сквозь масло. Ещё два шага к оглушительному успеху, и ещё две души нашедшие дорогу домой.
На очередном витке «Днепра», целью которого было избежать однозначно фатального столкновения с одуванчиком-великаном, вступила в дело последняя пара – Света и Аня.
Четыре куратора долго ломали голову, кого в какой последовательности выдёргивать из Океанеса, спорили, соглашались, настаивали на своих точках зрения, но по поводу замыкающих удивительно быстро пришли к единому мнению. Поддерживать последний час жизни Аномалии должна самая сильная пара. Именно сильная пара, а не самые одарённые стажёры! Никто не знал, как обстоят дела на другом конце туннеля, всё ли готово к броску конвоя, и в случае заминки оставалась надежда на то, что разрыв продержится достаточно долго, и не захлопнется прежде, чем последний буксир со своим грузом окунётся в лучи звезды Еноселиза. Даже учёные не могли толком предсказать, что случиться с любым кораблём, если ему не посчастливится оказаться в распадающейся Аномалии, но было ясно, как божий день, что ничего хорошего.
Перестраховка себя оправдала – прошло минут пятнадцать, как Савина и Савичева взвалили на свои хрупкие плечи непосильную ношу, а приборы «Днепра» молчали. Ни что не указывало на присутствие в туннеле крупных объектов, даже в хаосе разорванного Космоса выдающих своё приближение. Невозможно, даже сквозь невероятные по силе вихри неведомой энергии, незаметно приблизиться к кораблю, нашпигованному самыми современными системами обнаружения, тем более, что размеры ловушек антиматерии поражали воображение. Но цифры на часах стремительно менялись, а ничего не происходило.
– Что у них там, перерыв на обед?! – Не выдержав, вспылил Слюсаренко.
Пять «одуванчиков», уже подхваченные мощными буксирами, отводились на безопасную дистанцию от чёрной воронки, закрывшей, казалось, полнеба. Но, где шестой?
Каждая минута, как раскалённый клинок, жжёт нервы. Космонавты уже физически чувствуют неумолимый, но такой неторопливый бег времени. Оно никуда не спешит, выжимая из людей остатки сил, что ручейками пота бежали под душными скафандрами. Где же, где???
Куко и Шакко с испугом смотрели, как гаснет энергия последней пары Навигаторов. Аномалия ещё и не думала разрушаться, ещё не было ни малейшего признака дестабилизации, но кицунэ интуитивно сознавали, что момент почти упущен. Как океанская волна, нахлынувшая на берег, масса энергии вздыбилась смертоносным валом, ударившись о границу двух миров. Но, как и вода бушующего моря, она уже потеряла мощь, ещё бурлили водовороты, ещё летела ввысь пена. Но, девятому валу пора назад, в породивший его шторм, и разрыв так же уже начинал нерешительно топтаться на месте – Аня и Света рвались назад, к своим человеческим телам.
– Наконец!!! – Голоса и пилота, и навигатора, слились в единый вопль непередаваемого восторга.
«Днепр» тут же слегка качнуло, и Слюсаренко повёл кораблик по спирали, пятясь назад, а сила притяжения громадного объекта стремительно нарастала, словно стараясь затянуть судёнышко внутрь трубы гигантского пылесоса. И снова почти внезапное проявление колоссального рукотворного объекта на границе туннеля и воронки, снова вроде неспешный, но крайне своевременный и филигранно точный манёвр в исполнении Валерия, позволивший в считанных метрах разойтись с внешней сферой ловушки – удалось даже разглядеть многие детали «паучьей сети» проводников. Новый рывок очередного буксира, перехватившего эстафету у своего собрата, что израсходовал почти всё топливо, проводя сквозь Аномалию такой тяжёлый груз, а через считанные секунды из воронки вынырнул и «Волхов» – едва успел!!!
Эфир, взорвавшийся на всех частотах поздравлениями и овациями, и суета четырёх кураторов в тесной коморке бывшей кают-компании, где на лежаках тяжело хрипели восемь храбрецов, наконец, пошла на спад…
* * *
Света с тоской смотрела в потолок, почти не моргая, хотя свет ламп бил прямо в глаза. Пальцы вцепились в край простыни, дыхание сиплое, резкое. Она всё время пытается сдерживать слёзы, но чем больше усилий, тем сильнее трещит стекло самоконтроля.
Именно стекло. Прозрачная преграда не пускает никого в тайники души, но ничего и не прячет от чужого взора. Боль в каждой мышце, раны в душе, и тоска о ком-то, кто остался в стране чудес, такой непохожей на простую жизнь человека, всё отражается на лице.
Она даже не может ходить. Нервная система забыла напрочь все человеческие движения: хочется привычно встать на сильные лапы, весело махнуть друзьям пушистым хвостом, зовя их в новый набег за богатой добычей, потягаться с неуклюжими двуногими в ловкости, быстроте и силе…
Но твои друзья на соседних койках, такие же беспомощные и жалкие, как и ты сама. Они не могут даже уснуть, будучи не в силах забыть удивительный Мир, что подарил Океанес, и так же мнут скрюченными пальцами простыни и одеяла, глотая рвущиеся слёзы. Только Саша не плачет. Он мужчина, ему нельзя…
Куко присел у изголовья Савиной, рука в белоснежной перчатке мягчайшим полотенцем огладила лицо, смахивая уже бегущие ручьём слёзы.
– Всегда так тяжело, – голос наставника едва слышен, пропитан неподдельным сочувствием.
Света сжалась в комок, будучи уже не в силах сдерживать рыдания.
– Я сам тоже потерял себя, ведь каждое погружение в уплату забирало часть моей души. Но, странное создание, что сидит сейчас рядом с тобой, слепив из остатков человеческого Я новый разум, а из обрывков чужих и своих одновременно судеб новый кокон души, уже не имеющее ничего общего с человеком, сумело примириться с новым обликом, и новым внутренним бытием.
В палате были слышны только резкие шмыганья носами: дети слушали своего наставника, как могли, сдерживали эмоции, а кицунэ всё говорил, так же мягко и тепло, стараясь хоть немного унять огонь ноющих ран:
– Я находил в себе силы принять всё, как есть, и жить дальше – этого судьба каждого эволэка, и другой дорожки просто нет. Нет никаких развилок, нет спасительных поворотов, позволяющих уйти с этого пути, на пыльной обочине которого навсегда где-то далеко за спиной остаются частички тебя самого. Их не собрать – то, что разбилось, уже не склеить, можно только сжать зубы, и терпеть.
Он поднялся, и прошёлся к койке Медведевой – Настя, с исказившимся в гримасе лицом, залитая слезами, не сводила взгляд с Куко.
– Совсем скоро нечто, что вы принесли с собой из зазеркалья, перестанет острыми лезвиями рвать душу. Вы, как металл в печи, превратитесь в раскалённую массу, из которой сами же выкуете себя снова. Так будет.
Он склонился над несчастной девушкой, уже сотрясающейся в судорожных, но почти беззвучных рыданиях, и нежно поцеловал разгорячённый лоб:
– Ты вернулась из этой реки, обновлённым другим существом.
Но тут, девушку уже прорвало:
– Я не могу… я не челов… – слова, и обрывки слов, перемежались с всхлипываниями, – …где мой хвост?.. Ведь он точно был…
Рука тянется к лёгшему на одеяло хвосту кицунэ, гладит мягкую шёрстку, а Куко, тепло улыбаясь, пообещал:
– Если хочешь, сделаем тебе симпатичный хвостик. Только в следующий раз, хорошо? Ты ещё встретишься с ней снова, со своей плутовкой-сестричкой. Она никуда не ушла, она всегда будет рядом, ибо она – это ты. Вы снова встретитесь, ты подарила ей бесценное – частичку себя, и она в следующий раз возблагодарит тебя за эту щедрость. Вот увидишь.
Настя, немного успокоившись, закивала, и отпустила рыжий стяг, снова натянув на себя одеяло – нервная встряска окончательно вымотала измождённое тело, и девушка уже проваливалась в сон. Первый нормальный сон за много недель…
Дети, наконец, уснули, будучи больше не в силах терпеть муки плоти и разума, и кураторы могли бы тоже немного отдохнуть. Но, ожидался прилёт высоких гостей, и стоило привести себя в порядок, так что, оставив своих подопечных под присмотром врачей, отправились в душевые, смывать с себя пот и усталость.
В «лучших» традициях своего ремесла, кураторы по многу дней не заходили в санузел дольше, чем на несколько минут. Это было тем более неизбежно, если учесть их загруженность – эволэков было вдвое больше, чем «нянек», как часто в шутку детвора называла своих благодетелей, и пришлось время, отводимое на себя любимых, урезать даже больше обычного. И теперь, срывая с себя пропитанные трудовым потом одежды, четверо друзей сумели по достоинству оценить степень запущенности вопроса собственной гигиены.
– Фу! Какой ужас! – Шакко, оставшись в чём мать родила, с отвращением принюхалась к собственным штанам.
Куко с подобной оценкой был вполне согласен, хотя собственное бельё отдавало не менее сильно – в череде тяжёлых дежурств и короткого, тревожного сна на крошечном кораблике было не до высоких материй. К счастью, сейчас «Днепр» стоял в доке орбитальной станции, повисшей высоко над поверхностью Лапреосф, и можно было сходить в нормальный санузел: постирать одежду, вымыться, понежиться в небольшом бассейне с горячей водой. Жизнь прекрасна!
Лис, словно играя с кем-то наперегонки, снимал с себя всю одежду, не особо обращая внимание на присутствие двух взрослых и очень привлекательных женщин. Те так же не комплексовались, тем более киборгу подобное чувство и не ведомо, и уже вошли в кабинки, зашумела вода, пар поплыл молочной пеленой к белоснежному потолку, заиграли на кафеле ручейки, то чистые, то несущие маленькие айсберги смытой с тел мыльной пены.
– У нас мало времени, – напомнила Хельга, – «Двина» уже скоро пойдёт на стыковку.
На корабле прибудет Анна Сергеевна лично. Не усидела. Когда столь многое зависело от горстки храбрецов, пусть отчаянно смелых, но ещё более отчаянно «зелёных», не только не имеющих практического опыта хождения в миры зазеркалья, но и даже не окончивших обучение, Императрица просто не могла ждать в уютном далеке.
Понимала ли она иррациональность такого шага? Да, без сомнения. Помочь ни в системе Дрезен, ни, тем более, в системе Еноселиза, она не могла, но зато могла наблюдать, как идут приготовления ловушек антиматерии, как гигантские шары выстраивают в плотную цепочку. Могла видеть собственными глазами, как распахнула свой зев Аномалия, как в неё ныряют буксиры со своим бесценным грузом, ныряют с невероятно короткими интервалами времени, противоречащими всем инструкциям по полётам в космосе, инструкциям, написанным человеческой кровью.
Могла видеть собственными глазами заминку с последним буксиром: его экипаж видел на приборах начавшуюся дестабилизацию туннеля, и получил прямой приказ не совать голову в петлю, но, преисполненный желания выполнить важнейшую работу, ослушался. Видела ещё более рисковый нырок, что выполнил следом «Волхов» – крошечный кораблик уже просто не мог противостоять притяжению туннеля.
Ослушались и победили, хотя это стало известно позже, когда «Двина», дождавшись полного распада пространственного туннеля, разогналась, и совершила прыжок к Еноселизе традиционным способом. И только спустя много времени, когда серая мгла границы миров сменилась привычной тьмой бескрайнего космоса, усеянного россыпью звёзд, стало ясно, что до места благополучно добрались все шесть элементов будущего гигантского комплекса по производству и хранению главного топлива звездолётов. Ну, почти благополучно.
Шестая ловушка чуть чиркнула краем по щупальцу разваливающейся воронки, и теперь стала объектом не столько восстановительных работ, сколько объектом жгучего интереса учёных – профессура набросилась на повреждённый участок с таким усердием, что даже ругалась с космонавтами, требуя не начинать ремонта. Такой образец! Ведь можно хоть приблизительно понять, как энергии Аномалии влияют на материальный рукотворный объект! А эти со своим ремонтом под ногами мешаются! Возмутительно!!!
Долгая словесная баталия, собственно, и была прервана появлением из гиперпространства «Двины»: когда Анна Вторая узнала о горячих дебатах, то лично признала приоритет за учёными. В конце концов, все шесть ловушек именно сегодня и не нужны.
Понежиться под струями горячего душа была не судьба, только стереть с себя грязь и дурной запах. Парами остервенело тёрли друг друга мочалками, тёрли так, что аж кожа покраснела, тут же пулей к полотенцам, белоснежными хлопьями сваленными тут же на лавочке. Время на мытьё экономили по прозаической причине – у женщин длинные причёски, которые ещё надо привести в порядок, а это не так быстро.
У кицунэ дела были ещё сложнее: Афалия холила свою шикарную огненную шевелюру, пока возлюбленный занимался её хвостом, а потом судорожно сушил и расчёсывал собственный, но успели.
Свежая одежда, одетая на чистое тело – это не просто дань здравому смыслу, или необходимость. Это новый импульс!
С четвёрки кураторов всю усталость как рукой сняло! В ладно сидящих традиционных костюмах своей касты, они были готовы идти хоть на парад, даже лица преобразились, сбросив тяготы прошедшего короткого, но очень напряжённого погружения, и друзья не торопясь поспешили к шлюзам. Успели и тут.
Когда небольшие ворота, ведущие в переходную камеру, гостеприимно распахнулись, ибисовцам даже не дали склонить головы в положенном поклоне – Анна Сергеевна их обнимала и целовала, как родных детей. Она отбросила все формальности и условности, и даже весьма многочисленная делегация, состоящая из экипажа «Альфы», что чествовала прибытие венценосной особы, не решилась нарушить эмоциональную встречу.
– Молодцы, мои лисички, – Императрица с не женской силой прижала к себе кицунэ, – не подвели.
– Рады стараться, Ваше Величество! – Довольно улыбаясь, хором ответили рыжие разбойники.
– А где дети? Как они? – Она беспокоилась за эволэков, но дочь тут же развеяла опасения.
– Всё прекрасно, мама, они в госпитале, и спят.
Естественно, как только выход из погружения завершился, все восемь контактёров были с максимальной скоростью доставлены на орбитальную станцию, где возможности оказания квалифицированной помощи были несоизмеримо выше, чем на крошечном, наспех переоборудованном судёнышке, по сути, императорской яхте, хоть и с фотонным двигателем.
Только получив лично от доверенных лиц благие вести, владычица, наконец, заметно успокоилась, и приняла положенные почести – в спешке уже не было никакой необходимости, а поворачиваться спиной к людям, построившимся для торжественной встречи, не позволяло воспитание.
Как только смолк гимн Империи Аврора-2, капитан лично проводил владычицу и дорогих гостей в адмиральские апартаменты. К счастью, командующий всей орбитальной группировкой, Генри Харвуд, потомок английских мореплавателей, продолживших покорение просторов уже в Космосе, позаботился обо всё заранее, и роскошный салон оказался полностью во власти Императрицы, её дочери, Лизаветы, и четырёх кураторов, а персонал изо всех сил старался не мешать тут же завязавшемуся диалогу.
– Блестяще! Я очень довольна результатом! – Не переставала расточать комплименты владычица, пробуя на вкус красное вино, – Хотя одна ловушка и повреждена, и довольно сильно, но всё это просто лёгкое недоразумение, на фоне возможного сценария, к счастью, так и оставшегося гипотетическим.
– И не говорите, Ваше Величество, – поддержал адмирал, – тут грандиозный проект, а эти несносные политиканы захотели вспомнить былое, и снова поиграть в войнушку!
– Да, господин Харвуд, – согласилась владычица, облегчённо вздыхая, – случись столь масштабная война, и последствия аукнулись бы даже тут, на самих задворках освоенной вселенной!
Дамоклов в меч масштабной бойни всё это время не позволял ей думать ни о чём другом, как о Арене, лишил сна и покоя и без того занятую тяжёлым трудом женщину. Но, к счастью, теперь всё позади.
– Сколько человечество угробило ресурсов на войны – уму непостижимо! – Куко привстал, разливая вино женщинам.
Хоть это мог сделать и официант, но мужчина за столом обязан проявлять заботу о слабом поле, и Куко, едва заметно трясущимися от пережитого напряжения руками, наполнял бокалы, не переставая распекал «ястребов» политической элиты:
– Если бы не эти бесконечные склоки, то развитие цивилизации шло гораздо быстрее. Слава Небесам, хоть космос дорог, а то ещё и «звёздных войн» не хватало для счастья!
Лизавета, уже разрумяненная от выпитого (нервное напряжение потребовало разрядки), резонно заметила:
– Я теперь не возьмусь утверждать, что сражения в космическом пространстве не станут явью.
Адмирал на это заявление крякнул, явно пытаясь скрыть попытку проглотить слишком большую порцию спиртного, и сказал:
– Аномалия разрушает привычное пространство и время не только в вакууме! – Он быстро справился с оплошностью, и заговорил нормальным тоном, – Я изучил данные по первому Перекрёстку, и заметил, что проскочившая сквозь него «Акула» не истратила и пятой части топлива от того, что обычно приходиться расходовать для посадки на планету!
Он был весел и доволен. Судьба позволила ему оказаться под занавес карьеры на очень престижной должности, и хотя выбор Верховного Совета не прошёл без участия теневых сил, но всё же Харвуд получил ответственный пост не за красивые глазки:
– Открытие нового способа перемещения в пространстве обещает многократное снижение финансового бремени на звёздные системы: можно хоть завтра строить малые «прыжковые» корабли для эволэков-навигаторов, а левиафанов открытого Космоса лишить всего того, что предопределяет их баснословную стоимость!
Сафирова поддержала, загибая один за другим пальцы:
– Фотонный двигатель – это раз, причём со всеми сопутствующими его работе системами.
Если говорить серьёзно, то именно аннигиляционный двигатель «съедал» большую часть веса и объёма конструкции. Надо было установить не только громадное «зеркало», и камеру сгорания, но и систему охлаждения, танкер для хранения антиматерии, который при использовании антиводорода заставляет строить грандиозный комплекс магнитов, способных удержать топливо от контакта со стенками хранилища (иначе – невероятной силы взрыв!), а от туда, и подать его к силовой установке. Одним словом, на полезную нагрузку оставались считанные проценты от общей массы, обычно 10-12 – это максимум.
– Далее, – продолжила Марина, – это РАЭ, для накачки которого нужен реактор.
Адмирал поморщился, ухо резал «не профессиональный» термин, обозначающий аккумулятор, но поправлять не стал, ведь главное – это верно высказанная идея, и подытожил:
– Остаётся корпус с планетарными двигателями. За счёт отказа от всех этих, хм, излишеств, можно поднять грузоподъёмность кораблей в разы!
Шакко не особо разделяла энтузиазм высокого начальства, и не стала этого скрывать:
– Но, тогда все полёты между звёздами попадут в зависимость от горстки эволэков! Едва ли это понравиться кораблестроителям, да и тем же политикам!
Анна Сергеевна согласно кивнула, задумчиво разглядывая обоих кицунэ:
– Вы столько сил тратите, что бы сглаживать острые углы, что бы гасить конфронтации между людьми и своей кастой, а тут получается, что изумительное открытие обостряет их вновь.
– И легко может обострить их до предела, – не унималась Лисичка, размахивая вилкой, с насаженным на неё кусочком мяса, – Как избежать нового витка напряжённости?
Императрица развела руками:
– Придётся делиться большим куском пирога. В обмен на постройку судов, не приспособленных ни к самостоятельным полётам на субсветовых скоростях, ни к прыжку в гиперпространстве, и на услуги Навигаторов, мы будем отдавать немалую часть денег в бюджет корпораций, звёздных систем, и прочих заинтересованных лиц. В принципе, я лично не вижу тут никаких особых сложностей.
Дочь поддержала свою мать:
– Кроме того, пускать в Аномалию лайнеры никто не решиться, во всяком случае, в обозримом будущем, так что, строить обычные «прыжковые» корабли придётся, тем более, что Навигаторов сейчас очень мало.
Немного уделив внимания еде и напиткам, компания продолжила беседу.
– Кстати, очень хотела спросить, – Анна Сергеевна как-то насторожено обвела взглядом кураторов, – Дети остались собой, или вы позволили им переделать тела?
– Нет, Ваше Величество, – живо ответил Куко, немного смешавшись, – у нас с родителями подопечных перед отлётом состоялся разговор на эту тему, и мы дали слово воздержаться от подобного шага.
Вообще-то, между стажёрами и родными произошёл не то, что бы конфликт, но…
Глупо отрицать очевидное. Многие из команды хотели опробовать изменения, а отцы и матери, естественно, были в большинстве своём категорически против. Разговор на щекотливую тему вышел настолько непростой, что Куко и Шакко довольно резко осадили пыл юнцов, и пламневласая красавица повторила главный аргумент:
– Никто ничего не знает о долгосрочных последствиях такой ломки организма, и горячиться не стоит однозначно.
Императрица, принцесса и адмирал дружно закивали в знак согласия – пройдут, наверно, десятилетия, прежде чем можно будет с уверенностью сказать о безопасности, ну, хотя бы относительной, подобного шага.
– Кроме того, – дополнила Сафирова, – для запуска процесса необходим проводник, по уровню сопоставимый с Лесавесимой и Хильей, а детям ещё только предстоит создать себе духовного защитника.
Императрица была в прекрасном расположении духа, но услышанное заставило немного нахмуриться:
– Создание дитя – процесс, кардинально отличающийся от того, который требуется для создания Аномалии. Он гораздо продолжительней, а живое существо можно получить, только поместив его ментальную проекцию на поверхность Эфирной планеты, и, насколько я понимаю, в общем случае это будет Новая Россия.
Кураторы так же погасили улыбки, но Хельга, не приемлющая диалогов насыщенными фразами с двойным дном, без утайки и двусмысленности рубанула с плеча:
– Вас, Ваше Величество, беспокоит возможность большого перерыва в создании Перекрёстков?
Цепкий взгляд Анны Второй снова пробежался по лицам собеседников:
– Откровенно говоря, да. Сейчас, когда использование неопробованного явления принесло столь оглушительный успех, можно, и крайне важно, закрепить полученный результат!
– Именно, Ваше Величество, неопробованного, – негромко, даже глухо, не то сказал, не то в открытую предупредил, Куко.
Адмирал, как только диалог коснулся непростого вопроса, галантно раскланялся, сославшись на явно выдуманную необходимость, и покинул салон. Истинный джентльмен!
Владычица, казалось, со скрипом, в каждой октаве которого чувствовалось раздражение, откинулась на спинку шикарно выделанного стула:
– Я готова согласиться на длительное погружение команды, но при двух условиях. – Голос женщины стал твёрд, как гранит, – Первое. Они обеспечат посадочную, то есть прямо на поверхность нашей планеты, доставку очень ценного груза, как это уже было сделано с «Акулой». Кандидатов на данную операцию у меня целая очередь, ведь это несопоставимо дешевле, чем везти сквозь гиперпространство. Второе. Вы с Шакко тут же приступаете к отбору желающих, и формируете новую команду.
Лиса холод, сковавший вдруг уста рассерженной владычицы, похоже, не особо напугал, и он совершенно спокойно парировал:
– Я категорически против спешного использования Аномалий, ещё более категорически против вмешательств Перекрёстка в магнитные поля и атмосферы населённых планет.
Анна Сергеевна сдержала себя и тут, переведя колючий взгляд с рыжего плута на его пламневласую супругу, но та поддержала протест:
– Я понимаю, что для спуска корабля можно выбрать пустынную область, где теоретически ущерб от воронки, пробившей атмосферу до самой земли, будет минимальный. Но это только теория!
Марина Евгеньевна и Хельга не лезли в диалог – авторитет двух разбойников таков, что даже глава Державы вынуждена будет их слушать, и слушать очень внимательно, а свою позицию растолковать они сумеют грамотно.
Императрица и принцесса обменялись быстрыми взглядами, и приняли решение:
– Хорошо, выкладывайте свои опасения.
Анна Вторая поправила ладонью длинное платье, закинула ногу на ногу. Непривычный, надо сказать, жест и посадка, способные скрывать под собой что угодно, в том числе и слегка завуалированную угрозу. Кицунэ не обладают исключительными правами на открытие, а в ИБиСе они просто работают, а работник может и покинуть институт по одной из множества причин, с виду вполне безобидных, житейских. И хотя они прекрасно понимали шаткость своего положения (урок с выдворением Поляковой был ещё слишком свеж, что бы так легко его забыть!), но продолжали стоять на своём: