Анна Сергеевна была очень довольна своими подданными. Они не репетировали специально подобной беседы, но Лис с Лисичкой снова проявили проницательность и такт, не замахиваясь на основы хрупкого мира человеческой цивилизации, со всеми его сложными связями. Они не лезли в политику – им эта сфера вообще не интересна, – область наполненную скрытыми ловушками, и оставляли своей Императрице самое широкой поле для манёвров.
За увлекательной беседой, наполненной головокружительными ожиданиями и сомнениями, страхами и интригами, прагматизмом и уже подписанными негласно договорами, никто не заметил, как челнок пробил атмосферу, и устремился к порту Москвы.
Мегаполис, как мегаполис, только раз в десять крупнее Белограда, если и не больше! Куко и Шакко прилипли к прозрачной броне, разглядывая проплывающие внизу хитросплетения дорог, высокие, как хрустальные горы, небоскрёбы, забранные в стекло. Но почти не было привычной зелени – толи парки лишь казались слишком маленькими на фоне этого техногенного чудища, поглотившего почти двести миллионов жителей, толи их площади действительно были невелики, зажатые со всех сторон постройками, коммуникациями, шоссе, что пронзали столицу Великорусской Секции во всех направлениях.
– Не дай, Небеса, у нас такое будет, – ошеломлённо прошептала незаметно подошедшая сзади Лесавесима.
Эволэк обнял стройную шею дочурки, успокаивая дитя. Они не часто общались в полёте на «Лузитании», и почти не позволяли себе тактильных контактов – таков план, и соблюдение дистанции между отцом и дочерью было важной составляющей этого плана.
Корабль, даже не загнав предварительно пассажиров в кресла, и не обращая внимания на хаотичные передвижения массы людей по салонам и палубам, с филигранной точностью и лёгкостью пёрышка совершил вертикальную посадку внутри размеченного огнями круга. Прибывшие, и гости из далёких систем, и встретившие их на орбитальной станции гостеприимные хозяева, соблюдая очерёдность, потянулись к трапам, что уже подали к овалам выходов.
Местных и не местных легко было различить – первые шли на воздух без малейшей задержки, тогда как вторые надевали лёгкие средства биозащиты. Куко и Шакко исключением не стали, закрыв носы прозрачными колпаками с фильтрами: теоритически, можно обойтись и без них, но лучше первое время походить в таких вот намордниках, вдыхая носом, а выдыхая ртом.
Прибывших работников ИБиСа встречали с помпой! Едва успела Императрица показаться в проёме, как все окружающие звуки потонули в торжественном марше, причём его играл огромный, чуть ли не сотня инструментов, живой оркестр. Красная ковровая дорожка, почётный караул, толпа встречающих, состоящая из высокопоставленных чинов и знаменитостей воистину вселенского масштаба. В воздухе крутились вертолёты служб новостей, а от числа нацеленных на дорогих гостей видеокамер захватывало дух.
Эволэки и кураторы приветливо махали руками, кричали встречающим, благодаря за тёплый приём, но вот двум лисицам не дали насладиться минутами триумфа, который был и их заслугой тоже.
Как только пара странных хвостатых созданий оказалась на земле, словно из ниоткуда материализовались четверо хмурых индивидуумов, явно не разделяющих всеобщую праздничную атмосферу. Подтянутый, в мундире, ещё молодой мужчина, сделал решительный шаг вперёд:
– Александр Раткин и Афалия Доронина! Меня зовут Пуркаев Семён Васильевич, пристав Верховного Суда. У меня ордер на ваш арест.
– Вы это нам? – Куко состроил недоумённую физиономию, видя, что служители Фемиды преградили дорогу именно ему и его возлюбленной.
– Совершенно верно, – подтвердил Пуркаев, а трое полицейских уже сжали их в плотное кольцо.
Люди вокруг с интересом наблюдали за сценой, а Шакко наиграно захлопала глазами:
– А в чём, собственно, мы провинились? – Она взяла своего суженого под руку, ища у мужчины защиты.
– Вам предъявлено обвинение в убийстве Сухомлинова Леонида Васильевича, – спокойным тоном пояснил пристав, – Прошу Вас, следовать к машинам. Вы имеете право…
Зачитать права он не успел, не успевшая ещё затеряться в толпе встречающих Императрица быстро вмешалась в инцидент:
– Прошу меня извинить, офицер, но это какое-то недоразумение.
Всё движение замерло – внимание сотен людей сконцентрировалось на происходящем, даже вертолёты, казалось, приглушили свой размеренный стрекот лопастей.
– Ваше Величество, сожалею, но у меня ордер на арест ваших подданных, – вежливо, но сухо, заметил Пуркаев, – подписанный Генеральным Прокурором, Вышинским Андреем Григорьевичем.
Бумага перешла из рук в руки, и владычица с деланой растерянностью покрутила её в руках:
– Что ж, видимо, это просто чья-то досадная оплошность, которую нужно разрешить. Господин Майский!
Тут же перед Анной Второй на вытяжку предстал посол Авроры-2 на Земле, уже довольно полный мужчина, но живой и подвижный:
– Да, Ваше Величество?
– Сопроводите, пожалуйста, наших Навигаторов в суд, и посодействуйте, насколько это будет возможно в рамках закона, скорейшему разрешению данной ситуации.
– Да, Ваше Величество! – Снова энергично кивнул посол, не роняя пустых фраз.
Началась сложная и очень рискованная партия с опытным и упрямым врагом…
* * *
К схватке прекрасно подготовились все стороны – когда к помпезному зданию Верховного Суда подкатила кавалькада машин, тут уже не было свободного места ни на дороге, ни на ступенях, ни в коридорах, ни в зале. Журналисты, вольные и представляющие солидные издания и телеканалы, юристы, социологи, на все лады предсказывающие реакцию общества на ещё не состоявшееся заседание, полиция, традиционно составляющая большинство.
Двум «арестантам», трём сопровождающим – Майскому, Хельге, Поляковой, – и конвоирам пришлось чуть ли не продираться через толпу, получая со всех сторон бесчисленные вопросы. Кицунэ от шума морщились, но старались не проявлять ни агрессии, ни страха: было исключительно важно показать себя обществу с самой лучшей стороны, заставить людей воспринимать их обновлённый облик без настороженности и внутренней дрожи.
Зал, так же заполненный до отказа, был очень просторный, а на первом ряду расположилась до боли знакомая, пусть и заочно, компания – семейство Сухомлиновых собралось в полном мужском составе, за исключением, понятно, покойного Леонида, чей прах уже был предан родной Земле.
Куко и Шакко сделали вид, что не заметили своих оппонентов, хоть те и сверлили их полными ненависти взглядами, крутили головами, улыбались, без клыков, людям и камерам. Лисичка успела даже кое-кому построить глазки, заставив светиться улыбками лица – пламневласая гостья с другой планеты была неподражаемо хороша в уже ставшем традиционным наряде жёлтых цветов.
После ряда положенных формальностей, перешли к сути вопроса, и в огромном помещении наступила практически гробовая тишина, пока сторона обвинения зачитала свои претензии. Но, долго им выступать им не дали.
– Ваша Честь, – встала на защиту своих подопечных Полякова, немного взволнованная, но твёрдо держащая эмоции в узде, – произошла какая-то ошибка в опознании личностей. Присутствующие здесь юноша и девушка…
Жест рукой на сидящих «лисиц» с интересом слушающих выступающих.
– … являются прототипами, так сказать, нового вида эволэков – Навигаторами, чья задача…
Адвокат дельца её перебил:
– Протестую! Это не относиться к делу!
– Согласен, – спокойно поддержал судья, – Госпожа Полякова, переходите к сути дела.
Саша осознала свою оплошность, и сделала глубокий вдох, стараясь максимально сосредоточиться:
– Да, конечно. Дело в том, Ваша Честь, что наши Навигаторы, Куко и Шакко, – она снова указала рукой сначала на Лис, потом на Лисичку, – являются собственностью ИБиСа, так как были в нём созданы. Они не являются, с точки зрения закона, ни гражданами Федерации, ни гражданами системы Аврора-2, соответственно к ним не применимы законы, по которым и выдвинуты обвинения Александру Раткину и Афалии Дорониной.
– Что за вздор! – Адвокат Сухомлинов вскочил с места, вместе со своим хозяином и его семейством.
Горе-дуэлянты до сих пор не поняли, что проиграли процесс ещё до его начала, но судья, похоже, уже уловил ниточку рассуждений Поляковой, и громогласно одёрнул взбешённых истцов:
– Требую тишины в зале! Виктор Фёдорович! – Адвокат заткнулся, хотя и покраснел от натуги, – Вас выслушали, теперь помолчите.
Больше эмоциональных воплей не последовало – вытолкают из зала заседаний вмиг!
Мужчина перевёл тяжёлый взгляд с защитника жадного семейства на симпатичную женщину, и кивнул:
– Продолжайте, госпожа Полякова.
Набравшись ещё больше уверенности, Александра продолжила, перестав обращать внимание на прессу и зрителей, даже агрессивно настроенные враги отошли куда-то далеко.
– Наши «лисицы» не могут быть подвергнуты уголовному преследованию по одной простой причине. Хельга, прошу, спроектируйте данные.
Красивая женщина-киборг сделала пару шагов к терминалу, и подсоединила свой височный шунт к системе:
– Вот, Ваша Честь, данные по нашим Навигаторам, Куко и Шакко, и, в правом столбце, данные по эволэкам Элан Иригойкойя, он же Александр Раткин, и Афалия Доронина, она же Юлиана Доронина. Как видно, наши подопечные даже людьми не являются, и никогда ими не были.
Эту коронную фразу в уста своего куратора Лис вложил лично. Искусственный разум лгать не может, но подопечный свою наставницу и не толкал на скользкую дорожку обмана. Он просто убеждённо верил в то, что эволэк – новая ступень в эволюции, и сумел аргументировать данную точку зрения, а киборг её поняла и приняла. И выдала. Сама.
На голограмме, что вспыхнула на боковых проекторах, поползли данные, а подошедшая к фантомной проекции член Учёного Совета ИБиСа, чуть ли не со злорадством в голосе, зачитала победный ход в удивительно короткой партии:
– Сравнение речевых тестов – голоса разные! Отпечатки пальцев – не совпадают в обоих случаях! Анализ крови? Пожалуйста – разный, и снова в обоих случаях! А что скажет нам ДНК? То же самое – совпадения нет!
Кровавый делец, скрипя зубами от злости, опустился на место. Крыть нечем, и он уже понял, что даже посадить в тюрьму убийц своего сына хотя бы на время следствия не в силах никто. А красивая молодая женщина, тем временем, продолжала с улыбкой изгаляться над его мечтой о мести:
– Поскольку речь идёт о совершенно разных личностях, то моим подопечным, Куко и Шакко, не может быть предъявлено обвинение в преступлении, которое совершили, или якобы совершили Раткин Александр Андреевич и Доронина Юлиана Ростиславовна.
Зал ахнул, когда судья, не имея никаких поводов для дальнейшего продолжения слушания, отпустил своим решением задержанных на все четыре стороны. Собственно, иного выбора у него не было. Человек, связанный по рукам и ногам буквой Закона поступить иначе просто не мог, пусть ему и трижды было ясно, что за личиной лисов-оборотней скрываются истинные обвиняемые. Но весь подвох был в том, что Элан и Афалия не просто преобразились в Великой Реке, добавив себе хвосты и уши, нет! Они стали совершенно иными существами, и эти существа с человеком уже не имели решительно ничего общего, и доказать их причастность к кровопролитию уже не получиться ни у кого и никогда…
Машина с дипломатическими номерами быстро катилась по широкому шоссе, а внутри разразилась настоящая буря веселья.
– Видели их рожи?! – Утирала слёзы сквозь смех Саша, – Как будто по килограмму лимонов съели!
– Обожаю буржуазные судилища! – С восторгом нахваливал судебную систему эволэк, – Все знают, кто мы такие на самом деле, но связать наши новые личности со старыми нет возможности, и всё тут!
– Я даже и не волновалась совершенно! – Лисичка льнула к своему избраннику, а тот прижал возлюбленную к груди, и зарылся носом в её густые волосы.
Майский, довольный скорым разгромом вероломного врага, приосанился:
– А чего было волноваться? Доказательств вашей причастности к содеянному нет и быть не может. По официальным бумагам, вы, как Лесавесима и Хилья, выращены в институте, с вполне определённой целью, а где сейчас Элан и Афалия никто и знать не знает! Кроме небольшого сходства лиц ничего в активе у стороны обвинения нет!
Полякова подалась вперёд, сцапав в восторге обоих хитрецов:
– Умницы, мои! – Оба рыжих проказника с пылом ответили на ласку своей наставницы, а та не переставала расточать восторженные оценки, – У этих идиотов ничего нет за пазухой! Ваши лисьи физиономии даже на новостных лентах Новой России ни разу не названы настоящими именами! Вот уж плуты, так плуты!
У отеля в одном из самых престижных районов Москвы, где и поселили всех ибисовцев, вернувшихся с победой кицунэ встречали соратницы и соратники. Девчонки и мальчишки, зелёные и ветераны, только забросили вещи в номера, и с тревогой ожидали своих друзей на улице, так что, и сад, и дорожки у бассейнов, были заполнены народом. Тесноты поначалу не наблюдалось, но когда из-за поворота показалась знакомая машина представительского класса, народ дружно ринулся встречать двух «лисиц» и их сопровождающих. Водителю пришлось даже остановиться, не доезжая до входа – так плотно люди загородили проезд!
Куко и Шакко едва успели выбраться из лимузина, как их тут же взяли в оборот восторженные друзья, и два орущих от счастья существа стали взлетать вверх на руках товарищей. Но, даже взмывая к небесам и падая вниз, Лис понял причину такой прекрасной осведомлённости коллег – на нескольких экранах одновременно дикторы уже передали всей планете итог одного из самых громких, но и одного из самых коротких в истории процесса…
* * *
Василий Алексеевич был просто в бешенстве, и Осокин даже сквозь прикрытые двери его рабочего кабинета прекрасно слышал все отборные выражения, которыми шеф крыл своих юристов и адвокатов.
Глава службы безопасности вынужден был признать неплохую сообразительность своих соперников. Разыграли они всё, как по нотам.
С далёкой Новой России на родину человека, естественно, постоянно приходили новости о продвижении работ ИБиСа над экосистемами планет ещё более далёкой и негостеприимной Еноселизы. Стройка века привлекала закономерный интерес, как масштабом, потребовавшим консолидации усилий всех развитых систем, так и значимостью для дальнейшего продвижения вглубь рукава. Так что, можно было даже не тратиться на работу с негласными источниками информации, а просто читать газеты, смотреть телевизор, общаться в соответствующих кругах элиты общества, и твоя информированность будет более чем достаточная. Так он и поступал.
Эволэки простачками не были, и уже показали оскал, сорвав попытку физического уничтожения института, а теперь вообще перекинули сражение на вражескую территорию. Всё загадочное, скрытое от глаз обывателя, что происходило в стенах ИБиСа во время погружения, было подчинено единому замыслу – добраться до главы семьи.
Со стороны могло показаться, что Элан и Афалия, два главных движителя планов мести, сами по себе, а странные создания, лисы-оборотни, отдельные личности. Александр, просматривая видеозаписи их официальных выступлений, не мог не заметить довольно умелой игры на публику. Когда было нужно, перед телекамерами оказывалась парочка уже знакомых эволэков: вполне нормальные внешне юноша и девушка, приветливые и общительные охотно рассказывали репортёрам о создании рыб и китов для Эликомо, а работники пера, словно по команде (а словно ли?), не задавали им никаких вопросов по поводу Перекрёстка. Грамотная съёмка, и не менее удачно подобранная одежда, позволяли скрыть всё то, что эта парочка принесла с собой из Океанеса.
Но, как только вставала необходимость показать изумлённому миру двух Навигаторов, проложивших дорожку огромному кораблю от Паллады к Новой России, перед взором зрителей представали неведомые существа. Хвосты и острые парные уши, рыжая шерсть и белоснежные клыки, даже лица выглядели иначе – эксперты утверждали, хотя, как знать это наверняка, что преображение было простой работой мышц и удачно подобранной игрой теней и света. Их голоса вообще менялись до неузнаваемости, мелодичные, музыкальные, они добавляли кицунэ особую очаровательность, и Осокин не раз и не два видел, как самые разные люди непроизвольно улыбаются, пленённые их красивыми переливами.
Лисицы умудрялись не отталкивать своей внешностью ни интервьюеров, ни простых людей, с которыми сталкивались в городах, и по каналам беспрестанно кочевали видео с их участием. Особенно запомнился сюжет, снятый любителем в каком-то магазине, когда Лис играл с мальчиком лет, наверное, трёх, если и не младше, используя в качестве игрушки собственный хвост. Люди без тени страха наблюдали за этой весёлой чехардой, особенно их рассмешил момент, когда карапуз поймал-таки своими цепкими пальчиками рыжую шерсть.
Лисичка с огненными волосами не отставала от своего друга ни на шаг, постоянно появляясь среди молодёжи на пробных испытаниях (как раз шёл набор желающих проверить свои силы в контактах с Океанесом), и живо общалась с кандидатами. Её внешность захватывала дух, пусть и непривычная человеческому глазу, но по своему красивая, манера общения, стиль ведения диалогов менялись до неузнаваемости, ничего общего не имея с привычной дочерью губернатора.
Родители Элана и Афалии так же не были замечены в компании двух странных созданий, общаясь на публике после выхода из погружения только со своими «нормальными» детьми.
Проще говоря, все всё знали и понимали, но понимание и возможность доказать – не одно и то же, и Осокин вынужден был признать, что кицунэ прекрасно воспользовались этой особенность юридической сферы, и развели их как мальчиков. Вот шеф и взбесился!
Из кабинета выскочили красные от нервной встряски юристы, и стремительно ретировались, практически сбежали вниз по лестнице, провожаемые едкими фразами Сухомлинова:
– Профессионалы…, – дальше последовала совершенно непечатная тирада, смысл которой был примерно в том, что даже школьник мог бы разобраться в замыслах эволэков лучше, чем они, взрослые люди с высшим образованием.
Но злость главы финансово-экономической империи уже пошла на спад, Осокин много раз видел подобные сцены, и давно научился видеть границу, после которой к хозяину уже можно покатить с вопросами и предложениями. Вежливо постучав, он показался в проёме:
– Можно?
– Заходи, – резко, но без грубостей, пригласил шеф.
Руководитель службы безопасности, без намёка на трусость перед лицом ярости своего работодателя, тут же отрезал:
– Василий Алексеевич, Вам и Вашим сыновьям нужно сейчас же покинуть Москву.
Сухомлинов откинулся в кожаное кресло, утирая платком пот с лица и шеи (разнос стоил немалых нервов), задумался, сознавая правоту своего телохранителя, понимая его настойчивость.
– Сегодня ночью они будут здесь, – продолжил Александр, – Это прекрасно понимаете и Вы, и я. Они именно за этим сюда и прилетели.
Теоритически, высокое, в сотню этажей, здание из стекла и бетона, целиком принадлежащее дельцу, было настоящей крепостью – попасть сюда непросто, ещё сложнее выйти наружу, особенно при принятии повышенных мер безопасности, а механизм, запечатывающий все входы и выходы, уже запущен. На охрану объекта № 1 согнали всех, кто только мог держать оружие в руках, наняли даже проверенных людей со стороны, собрали даже десяток боевых киборгов, расставив их на первом этаже, но…
– Как они могут проникнуть внутрь? – Уже без скептической усмешки, второе подряд поражение пошло на пользу, спросил глава семьи.
Осокин не за красивые глазки получил, и сумел много лет удержаться, на столь ответственном посту. В его молодости были такие перипетии, что даже хозяин не верил многим историям, большую часть которых, естественно, услышал не от самого Александра, а от знающих его людей.
– Честно говоря, шеф, не представляю, и именно это меня беспокоит…
* * *
Уже спустилась ночь, но никто не может уснуть, ни отправляющиеся на смертельно опасную встречу кицунэ, ни их товарищи. Отель, с притушенным освещением и не думал замирать – по коридорам сновали раздёрганные от переживаний эволэки, стараясь хоть как-то отвлечься от дурных мыслей.
На крыше, прямо на вертолётной площадке, заканчивали приготовления Лис с Лисичкой, и два крылатых создания. Лесавесима и Хилья постоянно с тревогой озирались, и беспокоили их собственные тела – хоть и прошла линька, и молодое оперение, да ещё и зафиксированное для надёжности лаком, не должно подвести, но всё равно любое упавшее, и найденное потом сыщиками пёрышко, и…
Лис и Лисичка так же готовились самым тщательным образом. Только космонавты с такой дотошностью проверяют снаряжение: уже, наверное, в десятый раз они не спеша обследовали друг друга снизу доверху, зачитывая по бумажке всё, что только могло подвести их, сломать тщательно обдуманный план.
– Молния нижняя, – читала Шакко.
– Застёгнута, – Куко провёл пальцами по шву, проверив, правильно ли тот сомкнулся.
– Ну, всё, – пламневласая красавица, не похожая сама на себя (причёска спрятана под шлем) отдала листок Диолее.
– Удачи, – староста обняла всех храбрецов, и исчезла за дверью.
На минуту четверо отчаянных сорвиголов замерли, глядя в чистое звёздное небо, а потом сверху вниз на широкую гладь подсвеченного огнями бассейна, где в столь поздний час оказалось немало их подруг и друзей. Хоть и запретили старосты вообще показываться на последнем этаже отеля, и уже тем более на крыше, но все ибисовцы прекрасно знали, откуда именно и на каком «транспорте» отправятся на задание два смельчака.
– Держи, – Лис подал своей ненаглядной чашку горячего чая, – выпей на дорожку.
Та автоматически приняла угощение, и, уже немного трясясь от возбуждения, сделала пару глотков.
– Очень необычный вкус! – Похвалила Шакко, – Что это?
– Это настоящий индийский чай, собранный на высокогорных плантациях, – соврал, не краснея, Куко.
Расчёт оказался правильным – настоящего аромата земных пряностей его ненаглядная никогда не пробовала, и сделала ещё пару глотков. А когда Лисичку вдруг зашатало, ноги стали ватными, а перед глазами всё поплыло, было уже поздно.
Куко подхватил осевшее тело на руки, и отнёс на кушетку, рядом с небольшим бассейном, выстроенным прямо на крыше, под открытым небом. Пока окончательно не погасло сознание, он нежно поцеловал свою женщину, и прошептал на ухо:
– Всё объясню, когда вернусь, а пока спи сладко.
Завернув свою возлюбленную в одеяло, он тут же негромко свистнул, и из ещё одной двери выскочила фигура, также замотанная с ног до головы в костюм «Хамелеон». Это чудо человеческой мысли поглощало и отражало под непривычными для нормальных материальных объектов углами лучи света, делая человека трудно различимым даже днём, а уж ночью!
– Ну, что Елена? – Кицунэ упёр руки в бока, – Оправдаете свою фамилию?
– Оправдаю, – ответила та, вскакивая в седло на спине Хильи.
С крылатыми сёстрами всё было оговорено заранее, и, ни упавшая от дозы снотворного Шакко, ни появление Ворожейкиной, не вызвали и них ни малейшего удивления.
– Тогда вперёд! – Лис вмиг оседлал свою дочурку, – Ну, что, Лесавесима, покатаешь своего папаню?
– С удовольствием!
Два оперённых дракона расправили огромные крылья, и прянули ввысь, даже не замечая поначалу тяжёлой ноши. Полотнища рвали сильными взмахами упругий воздух, и сёстры по спирали поднимались всё выше и выше.
Уйдя вверх метров на сто, два необычных воздушных странника и их не менее необычные пассажиры, вцепившиеся в луки сёдел, помчались на северо-восток, оставив позади яркие огни густонаселённых кварталов. Их словно магнитом тянула к себе чёрная лента, разрезающая свет города – тут с незапамятных времён текла река, давшая имя столице.
Давно забранная в бетон на протяжении сотен километров, она уже много столетий текла под Москвой – настоящий панцирь из стали и бетона скрыл русло от взгляда сверху. Только местами эта рукотворная подземная река показывала наружу свои воды, и именно к такому окошку и устремились летуньи.
Снова свист ветра, но на сей раз от стремительного снижения. Большая сестра и серая молния падали практически в плоском штопоре, а эволэк и куратор всеми силами старались не свалиться с их спин. Страх пробрал очень сильно, когда взгляды отсчитывали метры до смертельного удара о бездушный бетон, и с каждой секундой Куко и Елена непроизвольно напрягались всё сильнее и сильнее.
Но сёстры подтвердили свою репутацию королев воздуха, с немыслимой точностью вписавшись в гигантский колодец, и выровняв полёт у самой воды. Такой маршрут был выбран не случайно: подъём и спуск по спирали позволил избежать попадания на видеокамеры, которыми Москва оказалась просто переполнена. А полёт над бурными водами подземелья вообще уводил их от глаз любого случайного свидетеля.
Вот только сама река таила в себе смертельную опасность. Раскинувшийся на огромной площади мегаполис, не оставлял рекам и осадкам никакого пути, кроме как по маршрутам, проложенным человеком – не было в техногенном монстре почвы, что впитала бы хоть часть воды, и всё, что проливали весенние небеса, стекало вот в такие подземные реки.
В первый миг Куко чуть не дал команду поворачивать назад – река, заполненная до краёв, кипела и бурлила, оставив не так много места между водным капканом и сводом туннеля. И летуньи, и оба всадника, прекрасно понимали – единственная ошибка в пилотаже, и конец! Из таких водоворотов не выбраться даже самому умелому пловцу!
Но шли секунды, бешено стучали в испуге сердца, оставались за спиной километры пути, а Лесавесима и Хилья с филигранной точностью мчались вперёд, едва не цепляясь на махах кончиками крыльев бурных потоков. И снова водная гладь стремительно проваливается вниз, а в ушах стучит пульс, подчиняясь смене давления. Снова спиральный подъём, оставляющий под ногами зев жуткого колодца, и перед взорами ночных странников предстал настоящий дворец, шпилем уходящий ввысь – замок кровавого дельца…
Сухомлинов проснулся как от толчка, сев на кровати. Уже глубокая ночь, почти утро, четыре часа и пятнадцать минут, как сообщили ему настенные часы, выполненные умелыми руками мастеров старой закалки – ручная работа с механической начинкой, никакой приевшейся электроники. В комнате тихо, только едва слышный бег стрелок, да собственное испуганное дыхание. А почему, собственно, испуганное?
Он суетливым взглядом пометался по комнате, но ничего необычного не заметил, только пространство под кроватью манило его, как в каком-то фильме ужасов. Снизу на него накатывались волны, пропитанные липким запахом животного страха и опасности. Мужчина с опаской свесился с края ложа, и на секунду замер, решая, что же делать? Заглянуть самому, или позвать охрану? Несмотря на испуг, он всё же сумел побороть тёмный инстинкт, да и глупо заставлять телохранителей бороться с какими-то уж совсем детскими страхами.
Рывок, и ткань освобождает жуткий тайник, окутанный тьмой. Никого. С облегчением утирая пот, Сухомлинов сел на край кровати, но уже в следующий миг подскочил, словно ужаленный – по этажу тихим ручейком разливалась песня, пока едва слышная, она словно звала его, будто шептала имя, подчиняя своей воле.
Как загипнотизированный удавом кролик, он прошёл к выходу, толкнул двери, но двух охранников на посту почему-то не было. Данный факт в обычной ситуации вызвал бы вспышку гнева, но мужчина лишь отметил его, и прямо в пижаме двинулся навстречу голосу, что пел пустоте коридора.
В тёплом воздухе кружатся
Эти маленькие феи,
Увлекая лёгким танцем,
Убивают не бледнея.
В этот миг по нервам резанул чей-то вскрик, явно предсмертный, а потом слух уловил характерный звук упавшего безвольного тела. Сухомлинов, в испуге вжавшись в стену, не сводил глаз с приближающегося убийцы.
Рыжее создание, не таясь, двигалось к нему, прямо таки танцевальной походкой.
Их жестокая привычка –
Их холодные объятия.
Разлетаются, как птички,
На ветру смешные платья.
На лестницу вбежали ещё два громилы из охраны, нацеливая пистолеты на незваного гостя, но тренированных бойцов словно подхватила неведомая сила, закружив странной в своей пугающей красоте мелодии.
Ничего не боюсь и не грущу,
Потому что теперь я одна из них,
Потому что, делая, что хочу,
Забываю всё в тот же самый миг.
Словно явившийся из преисподние по его душу демон-лис, Куко закружил ретивых охранников в вихре смертельного танца. Отточенные движения под знакомый ещё по тренировкам на «Лузитании» мотив, безмятежная улыбка, блеск клинка, алая кровь, и два тела сползают на пол.
Обволакивают нежно,
Как воздушные потоки,
Их невинные насмешки,
Их коварные упреки.
Его усмешка, полная презрения, упрёк за содеянное зло и запоздалый страх дельца перед наказанием – всё вместили бездонные голубые глаза.
Сухомлинов попятился, словно несколько суетливых шагов, пропитанных страхом, могли отдалить его на безопасное расстояние от приближающейся смерти. А пришедший за его головой Лис снова сцапал своей волей ещё пару охранников, выскочивших из боковой комнаты. Миг, и ещё два тела сползают на ковёр, оставляя на стенах кровавые разводы.
Гибнут робкие попытки,
Звезды падают в колючки.
Как жестоко любопытны
Эти маленькие ручки!
Кицунэ вцепился в свою жертву, и уже закружился вместе с ошалелым, потерявшим от ужаса способность к сопротивлению, Сухомлиновым. Они двигались столь слаженно и быстро, что ветер от их танца гасил свечи, и дымные струйки умерших фитилей тянулись следом за жуткой песней.
Ничего не боюсь и не грущу,
Потому что теперь я одна из них,
Потому что, делая, что хочу,
Забываю все в тот же самый миг.
Делец краешком сознания понял, что скольжение по лезвию ножа, которым и была вся его жизнь, закончилось. Впервые он нарвался на зверя более страшного, чем он сам.
Наша жизнь – игра без правил,
Раз не гибель – значит песня,
Чем безумней – тем забавней,
Чем больней – тем интересней.
Сколько он упивался этим непередаваемым чувством игры с фортуной, законом, чужими судьбами! И теперь, словно смотря на собственное отражение в зеркале, он видел в голубых озёрах тоже безумие и наслаждение, видел самого себя.
Что ты скажешь рыжей ведьме,
Жертва ты или убийца?
Может, этот миг последний?
Все забудь! Давай кружиться!
Последний головокружительный поворот вокруг оси вывел их на порог комнаты, двери которой так и остались распахнутыми. Последняя улыбка от страшного создания, в которой было, пожалуй, больше сожаления, чем злобы и жажды чужой смерти. Отточенное лезвие резануло податливую плоть, и Сухомлинов рухнул на колени, хватаясь за перерезанное горло. Но тех считанных мгновений, что подарило его сознанию цепляющееся за жизнь тело, хватило, чтобы досмотреть неподражаемое в своём первозданном ужасе, выступление демона.