Тут он повернулся к трактирщику:
– Милейший, ты не обессудь за эльфов, к тебе это не относится, но уж ты коль слушаешь, так сообразил бы кружку холодного да лепёшек сырных с перцем. Народ интересуется, чего тама было дальше, и тут долго придётся языком молоть, а я стар уже, да в горле пересохло.
Эльф мгновенно поставил на стойку кружку эля с шапкой пены и тарелку с лепёшками. Моряки подхватили это и водрузили перед рассказчиком. Тот сделал большой глоток, откусил кусок лепёшки и продолжал:
– Наша троица бродила по рынку да глазела на всякие диковины. Народу было просто море разливанное. Земли эльфов богаты, несмотря на то, что там они живут в густых лесах. Сама Силангайя, кто не знает, стоит у самого Великого потока, и там часто бывает в эту пору солнце печёт так, что белый мрамор, из которого состроен сей город, накаляется, ака печка, клянусь хвостом Кита-Прародителя! Вот и тогда жара стояла несусветная. Это здесь можно спрятаться в катакомбах и не обращать на солнце внимания, а там оно палило, как гнев духов, и даже воздух прогрелся настолько, что обжигал нутро. Впрочем, что тут говорить, кто сомневается, может прямо сейчас сплавать на рынок Города лесов, там по сей день в это время года без изменений. Поэтому мы быстро насытились всякими диковинками, утомились и стали искать кабак, дабы пришвартоваться в более прохладной гавани и залить в утробу немного холодного эля.
Сказав это, старик одним духом опрокинул свою кружку и не отрывался, пока не допил до дна. Допив, он молодецки поставил её вверх дном. И не спеша принялся жевать сухую рыбу из глиняной плошки.
Повисла небольшая пауза. Быстро сообразив, один из моряков дал знак трактирщику. Тот с полной готовностью нацедил ещё две кружки. Одна из них тут же оказалась перед рассказчиком.
Сделав богатырский глоток, тот спокойно продолжал своё повествование.
– Значится, проложили мы курс прямиком в кабак. Как раз проходили мимо рядов, где сашатские орки продавали коней. Кони у них знатные. И один из них, огромный и чёрный, как смоль, вдруг вырвался из рук продавца и рванул прямо на прохожих. Все бросились в стороны, но Массин тут внезапно проявил прыть, бросился вперёд и схватил коня под уздцы, и повис на них всем весом. Тут же подскочил орк, растяпа, да двое парней из эльфов. Они этого коня чуть не прижали к земле, вмиг навалились, скрутили и стреножили!
– А что, этот Массин прыгнул под копыта? – поинтересовался орк из Сашата с соседнего столика. Услыхав родное название, он также подсел к старому пирату. – Жить ему надоело? Затоптал бы его конь, и то даром.
– Что, прыгнул? – Старик хитро прищурился. – А я разве не сказал? Верхом на этом взбесившемся скакуне сидела молодая эльфийка, прекрасная, как луч зари. Те двое парней, что чуть замешкались, были её братья, как позже выяснилось. Если бы не Массин, огромный конь передавил бы кучу народу, а свою наездницу в первую очередь бы сбросил.
– И что такого-то, что баба эта сидела? – не унимался орк. – Ведь эльфийка же, даже не дварф. Чего он за ней бросился? Потоптал бы его конь, и пропал бы парень. Не за хвост ящерицы.
– Вот уж не знаю. Но в тот момент между этими двумя что-то произошло. Когда Массин висел на поводьях в ладони от громадных копыт, он, не отрываясь, глядел на эту эльфийку, а она на него. В общем, обрасопили они коника, стало быть, мы подняли из пыли Массина, а эта… Ей бы визжать и вопить, как обычной девке, а она братьев оттолкнула и к нам. Подскочила, значит, и руками-то за руки Массина схватила. Тут как искра блеснула. Конь тот снова заржал и бежать попытался, да только орки его уже хорошо держали. Тогда один из этих парней, что при эльфийке были, отстранил нас в сторону, а другой её увёл в сторону. Но тот, что рядом был, нам кинул аж пять золотых солнц. Да, – кивнул важно так.
Потом, как они ушли, мы у орков-коноводов то спросили. И оказалось, что это очень богатая семья. Знатные, что твои бароны.
– А как звали эту эльфийку, не узнали? – спросил тут тот самый юнга, на которого уже обращал внимание старик.
– Имя-то, – улыбнулся тот. – Так Массин первым делом это и спросил. Как сейчас помню, Лильяна её звали, Лильяна Миюро.
При звуке этого имени эльф-трактирщик на миг остолбенел, а потом вновь напустил на себя безразличный вид. Но прислушиваться начал более внимательно. Даже подошёл поближе.
– Мы потом в кабак пошли, а он всё вздыхал, как полоумный. Массин-то да имя её повторял. Мой дядя Долин тогда мне шепнул, что, видать, ведьма, эльфийка эта, околдовала Массина, как суккуб какой.
– Точно, – вновь вмешался в рассказ орк, – ведьма она была, не иначе! То-то конь понёс! Лошади, они чуют нечистую силу. – Орк тут же сделал жест, прогоняющий злых духов.
– Возможно, – не стал спорить старый мореход. – Но вот на тот момент нас больше занимал Массин. По совету дяди мы напоили его до упада, а потом бесчувственным унесли на корабль. Думали, что отоспится да забудет девку эту. Если чары какие навела она на него, то крепкое рогаронское всё смывает, как щёлок. Но нет же, как проснулся наш влюблённый, первым делом на берег дёрнул, но не похмеляться в кабак, а пошёл к её дому. Но дядька мой рассказал это Акуле, и тот приставил меня провожатым. Капитан он был отменный, родной отец матросам. Следил за нами, чтобы мы не попадали в переплёт. Вот мы и потащились вдвоём. Утро бодрое тогда выдалось. Я планировал перехватить винца на рынке да уговорить Массина завернуть в весёлый квартал. Там такие девчонки, что любую эльфийку вышибет из головы махом. Накануне как раз Акула удачно сбагрил наш груз, и мы все были при монете. К тому же вчерашнее золото, то самое, эльфийское, от братьев Лильяны этой, ещё звенело в карманах. Но вот Рана было просто не узнать. Как зачарованный грёб вперёд во все вёсла! Ни в какой весёлый квартал он не пошёл, а направился сразу по королевской дороге в сторону Верхнего города. Перед тем как пойти, Массин купил у уличной торговки целую корзину цветов. В общем, нёс я эту корзину, как паж какой-нибудь, и изрядно нанюхался цветов. А Массин шагал впереди, красивый, как ярмарочный танцор, в атласном поясе и шёлковой зелёной рубахе. Он даже сапоги начистил утром до блеска. Сам блестел не хуже начищенного медного облака. Шел бодрым шагом и спрашивал у встречных, куда ему дальше прокладывать свой курс.
Полдня так прошагали. Город зело велик, покамест не вышли к дому этих Миюро. Дом был огромен. Окружённый стеной с башенками и прочими финтифлюшками, что так по сердцу эльфам. Герб висел над воротами, чтобы видно было, что не простые эльфы здесь обитают! Прошли мы вдоль стены, значится, а там калитка небольшая. Красивая, из кованых прутьев с узорами витыми. А у калитки тролль серый стоит. Не такой здоровый, – моряк указал на подсевшего рядом на бочонок тролля, что был выше самого высокого эльфа, – а мелкий такой, из болотных. Но при ливрее и даже в новых башмаках!
А ты из каких? – спросил тролля любопытный юнга. Выждав момент, когда рассказчик прервётся на глоток эля.
– Из каменных, – буркнул тот. – Не перебивай, молодой, слушай, что старший рассказывает.
А старик вновь отхлебнул эля и спокойно продолжал:
– Стоит, значит, этот сморчок серый и на нас недобро буркалы таращит. Массин к нему подошёл и спросил про Лильяну.
А этот морду носатую скривил и говорит нам:
– Госпожа сказала, что к ней сегодня придут, пройдут. Потому и жду, стою. Только вот я вас не пропущу. Наследите ногами грязными, траву в парке потопчите. Хотите видеть – ждите. Она скоро пойдет за книгами и вас увидит.
– За чем пойдет? – спросили сразу несколько голосов.
– За книгами, – недовольный, что старика перебили, отозвался трактирщик Миделья. – Вот примерно такая штука.
Он достал из-под стойки тетрадь, куда записывал долги постоянных клиентов, и помахал ей в воздухе.
– Вот такая вот штука, – повторил он. – Только потолще. А ты, почтенный, – обратился он к дварфу, – не прерывайся на дурней этих. Ещё эля будешь?
Старик с лёгкой улыбкой кивнул:
– Было бы неплохо.
Эль тут же появился перед ним. Кружку выхватили и передали рассказчику так быстро, что часть пены плеснула на прилавок. Эльф усмехнулся и принялся протирать тряпкой доску.
– Вот. На чем я остановился? Ах да! За книгами, значит, пойдет. Учёная она была, эта эльфийка, читала много. Стоим мы, значит, и тут она выходит. Массин аж засветился весь, как америтовый фонарик. Выхватил у меня эту корзину и к ней. Подбежал и корзину ей протянул. «Для самой прекрасной похитительницы сердец», – говорит. Она засмеялась тогда, как колокольчик звонкий, и из корзины взяла один цветок. Розу алую. Но не одна она шла, не положено ей одной ходить-то. Следом за ней вышли братья и нас оттёрли в сторону. «Негоже, говорят, коль вы тут шляться будете. За коня того спасибо, хоть и сами бы справились, а вот отныне дорогу-то забудьте сюда». И пошли к красивой белой карете. Им её из больших ворот выкатили прислужники.
– А чего вы по сусалам им не настучали-то? – спросил кто-то из толпы, что собралась вокруг.
– А как им надаёшь, когда мы – парочка сопляков-дварфов, а они – двое эльфов из благородных. Да при мечах. Да стража там же. Так, проглотили мы эти слова и лишь смотрели им вослед. Массин корзинку с цветами выронил, а тролль, поганец, её прихватил, значится, и за оградку к себе уволок. Я уж думал, что всё, отступится Ран, ан нет! «Пошли, говорит, следом, давай следить за ними». Эльфы сели в свою карету, запряжённую двумя белыми лошадьми. На закорки там пара прислужников запрыгнула в таких же ливреях, как на садовнике этом была. И поехали. Но поехали не быстро, так что мы вполне за ними поспевали и не теряли их из виду. Так мы шли до самого книжного рынка, где увидали, как эльфы в какую-то лавку зашли. Рынок тот находится в западной части города, неподалёку от Зелёного дворца. Там, издалека, виден их бескрайний Древний лес. Не помню, кто говорил, но лес этот дик и огромен. Он простирается на север, вдоль всего Восточного материка, до самого Города на озере. Но мне там понравилось, рядом с лесом весьма прохладнее было, и даже на дурня Массина не сердился я тогда. Может, магия леса эльфийского повлияла, а может, кабак увидал… Но тот рынок книжный – то ещё странное место.