Одна идея всё же кажется мне состоятельной. Слова Ленина «существующая независимо от наших ощущений» применительно к объективной реальности, похоже, предполагают подразумевать, что речь идёт о действительном мире, как он описан в научном материализме. Но тогда непонятно, каким образом Ленин смог определить наличие времени как очевидной самостоятельной сущности в этом внешнем мире, воздействующем на наши чувства, чтобы так смело заявлять об этом.
Будучи рассмотрено более пристально, время в представлении Ленина ещё более компрометирует предлагаемую им модель. Пространство, независимо от нашей способности или неспособности воспринимать его, хотя бы предполагает определённое местонахождение в воспринимаемом нами мире, а именно повсюду, но время, не имеющее даже такого атрибута и названное при этом столь же объективно реальным, как и материя, приводит идею объективной реальности практически к абсурду. И в самом деле, что это за причудливая мыслительная категория – объективная реальность, которая должна объединять в себе и хорошо осязаемые объекты с конкретным местонахождением, и бестелесный, никогда никем не обнаруженный в чистом виде объект, простирающийся бесконечно повсюду, и объект, который не имеет внятных свойств и местонахождения? Кроме того, очень многие люди заявляют о наличии у них ощущения времени. Для всех этих людей, согласно определению Ленина, время должно являться материей! Но для предлагаемой Лениным системы знаний это не имело бы смысла, ибо он разделяет эти два понятия, говоря, что материя движется в пространстве и во времени.
Что ж, время мы детально рассмотрим позднее, а пока я выражаю надежду, что читатели уже отметили для себя, как много путаницы может возникнуть, когда в сознании отсутствует внятная категория «реальный мир», определённая надёжными отборочными критериями. Наличие же такой строго определённой категории позволяет не помещать в одно множество принципиально разнородные понятия и благодаря этому мыслить несоизмеримо более ясно как в научной, так и в повседневной деятельности. По всей видимости, Ленин не смог достаточно хорошо разобраться в этих базовых понятиях, а плачевное положение современной ему науки в области высшей нервной деятельности затрудняло его осмысление отношений действительного и реального миров, хотя и видно, что он подошёл к этому осмыслению максимально близко. Нейрология, психология и психиатрия ещё не получили развития в исторический период, когда жил и работал Ленин, и принципы работы сознания были тогда недостаточно ясны.
Ещё один момент в рассуждении Ленина о пространстве и времени вызывает дополнительный скепсис при оценке его трудов в этом направлении. Он сказал: «В мире нет ничего, кроме движущейся материи, и движущаяся материя не может двигаться иначе, как в пространстве и во времени». Даже читатели без специального образования могут увидеть в этом высказывании противоречие. Дело в том, что это высказывание нарушает второй закон логики, самый строгий, на мой взгляд, закон. Если в мире нет буквально ничего, кроме движущейся материи, то и пространство, и время, и что угодно другое обязательно будет материей. Если же говорится, что материя движется в чём-то ином, отличном от материи, то суть высказывания сводится к тому, что в мире нет ничего кроме материи, но всё же есть что-то кроме материи. Это абсурд, бессмыслица, и за такую ошибку можно было бы всерьёз ругать малолетнего гимназиста, который не выучил урок. Но человек такого образования и эрудиции, как Владимир Ленин, разумеется, не мог быть безграмотным в столь элементарных вещах. Вместо этого, вполне вероятно, допущение им подобных противоречий в тексте могло быть вызвано двумя основными причинами: во-первых, активная партийная работа отнимала у него много времени и сил, не позволяя уделить должное внимание детальной проработке излагаемых им идей, а во-вторых, своими работами он противостоял большим и сложным чужим идеям, которые к тому же были разнородны, многочисленны и зачастую также популярны; полагаю, что все силы автора уходили на критику основной сути этих идей и на создание альтернативы им, описанной в общих чертах, без возможности довести каждый абзац до совершенства. Верно это предположение или нет, в любом случае предложенное Лениным описание базовых философских категорий для построения модели мира всё ещё требует доработки.
Отдельно от существа обсуждаемой темы хотелось бы отметить, что приведённая здесь критика философских воззрений Владимира Ленина и Фридриха Энгельса не является попыткой приуменьшить заслуги этих почтенных и выдающихся людей. Внесённый ими в развитие общественной теории вклад грандиозен, но никто не может постичь и объять всё сразу, ошибки неизбежны. И если мне в самом деле удалось понять бытие чуть лучше, то это только потому, что я стоял на плечах гигантов, коими в этот раз оказались вышеупомянутые исторические деятели. Это истинно так, ибо совершенно невероятно, чтобы я смог получить в детстве от своего окружения атеистическо-материалистическую основу моей картины мира, переросшей постепенно в научный материализм, если бы Маркс, Энгельс и Ленин не написали однажды свои труды.
Итак, материя – это совокупность объектов реального мира, которые обладают способностью взаимодействовать с физическими телами мыслящих индивидов. Чтобы получить более детальное представление о материи, было бы уместно перечислить далее её свойства, но это невозможно сделать. Дело в том, что материя – крайне обширная категория, и она включает весьма разнородные сущности, которые порой не имеют между собой ничего общего, кроме единого общего свойства, указанного в определении материи. В связи с этим дальнейшее описание материи как единой сущности видится нецелесообразным, и для лучшего её понимания было бы разумно разделить её на основные подкатегории и указать на различия между ними.
Здесь следует сделать отступление и описать состояние современной научной картины мира вообще. Сегодня не существует единого непротиворечивого понимания учёными, по каким законам устроен действительный мир. Во все времена наука имела дело с некоторым числом противоречий, которые периодически разрешались новыми открытиями, внушая философам некоторый оптимизм на стезе познания мира, но открытие таких феноменальных явлений, как, например, эксперимент Юнга с двумя щелями31 и прецессия перигелия орбиты Меркурия32, нанесло сокрушительный удар по устоявшимся научным взглядам как на микромир, так и на движение небесных тел. С тех пор перспектива непротиворечиво описать мир научно только отдалилась от нас, и так продолжается по сей день. Физика разбилась на части, которые изучают различные отдельные явления, происходящие при очень различных условиях, и формулы, описывающие эти явления, годны только для этих конкретных условий. Но не только целостности недостаёт научной картине мира. Отдельные разделы науки вообще не поддаются устойчивому осмыслению. В то время как в физике элементарных частиц царит неразбериха квантовой запутанности, модель атома противоречива и загадочна, и предполагаемое поле Хиггса вызывает больше вопросов, чем даёт ответов, движение галактик также не удаётся объяснить ни одной простой научной теорией, и приходится довольствоваться гипотезами. Так, например, согласно принятой сегодня научной картине мира всё наблюдаемое и когда-либо зарегистрированное нами в космическом пространстве являет собой четыре-пять процентов от всего, что участвует в природных взаимодействиях. Около двадцати одного процента отводится предполагаемой тёмной материи, которой мы не можем ощутить и зарегистрировать приборами, но которая якобы создаёт дополнительную гравитацию, и около семидесяти пяти процентов принадлежит так называемой тёмной энергии, которая отвечает за постоянное предполагаемое расширение Вселенной, и без этих сущностей стандартная научная модель не может объяснить текущее поведение звёзд. При этом даже не вполне ясно, по какому признаку сравнивались количества этих гипотетических разнородных сущностей. И если тёмная материя, пусть никогда не найденная, хотя бы вписывается в определение материи, то с тёмной энергией ситуация прямо-таки абсурдная, ибо изначально термин «энергия» означает физическую величину, меру для количественного сравнения изменений материи. Физическая величина же, в свою очередь, является абстракцией сознания, да ещё и довольно высокой степени (по сравнению, например, с образами), и уж совершенно определённо она не может влиять на материальные процессы в реальном мире. Такая роль гораздо лучше подошла бы материи – опять же по определению. Понятие «энергия» здесь попросту неуместно, потому что оно несёт совсем иной смысл. Принято говорить, что тело массой двадцать килограммов, упав с той же высоты, что и тело массой десять килограммов, выполнит в два раза больше физической работы, с учётом погрешности, и, следовательно, в исходной точке оно обладало в два раза большей потенциальной энергией; при этом фактически сравнивались последствия взаимодействия падающих тел с поверхностью земли. Если два источника электричества генерируют электрический ток одинаковых свойств, но при этом один из источников производит его в течение вдвое большего промежутка времени, то говорят, что он выделил в два раза больше энергии; при этом фактически сравнивалось течение тока в проводниках. Если два газа имеют разную удельную теплоту сгорания, то принято говорить, что при сгорании кубометра одного и другого газа выделилась разная энергия; при этом фактически сравнивались последствия химических реакций окисления этих газов. Очевидно, что во всех приведённых случаях слово «энергия» применяется к разнородным явлениям, но ещё важнее, что ни в одной из приведённых моделей не присутствовало отдельной сущности, которую следовало бы назвать «энергия». Вместо этого мы имели дело с тривиальными твёрдыми телами, электрическим током и газами. Таким образом, энергия – это вымышленная обобщающая описательная характеристика. При этом тёмной энергией называют предполагаемую реальную сущность, которая влияет на течение космических процессов. Следовательно, термин «тёмная энергия» не несёт в себе смысла и не даёт представления даже о гипотетической природе подразумеваемой сущности. Обычно это сложно осознать неискушённым обывателям, которые привыкли ассоциировать понятие «энергия» со светящимися предметами в современных видеофильмах. Они привыкли думать об энергии как о чём-то реальном, осязаемом, и, похоже, многие учёные переняли это обывательское представление.
Здесь можно также упомянуть и проблему космического эфира, который якобы является колеблющейся средой, проводящей электромагнитные волны, ибо проблема эта будоражила в своё время много умов и никогда не была окончательно закрыта. Поисками эфира активно занимались физики в XIX и первой половине XX века; множество учёных и сейчас убеждены в существовании эфира, хотя их осталось меньшинство. Я вовсе не хочу сказать, что являюсь сторонником теории эфира, я лишь имею в виду, что научная картина мира далека от такой степени ясности, чтобы покончить с подобными спорами. Очевидное знание в этой и многих других областях, несмотря на все старания человечества, никогда не было найдено; множество сложнейших физических экспериментов невозможно трактовать однозначно. На любой аргумент одной группы учёных по спорному вопросу почти всегда находится контраргумент другой группы. Итоговый выбор тех или иных версий объяснения природы часто бывает ангажирован, ибо кроме наличия в научной среде таких негативных явлений, как карьеризм и нередко возникающий догматизм, наука к тому же политизирована, так как, за редкими исключениями, финансируется государством. Она призвана решать ближайшие и среднесрочные государственные задачи в условиях сложной геополитической борьбы, что часто требует от учёных соблюдения определённых взглядов и методов, навязанных со стороны. Очень сложно представить себе полностью независимую науку, где сотни тысяч тренированных умов, имея необходимое оборудование, занимаются максимально искренними поисками фундаментальных природных истин, несмотря на то что их открытия, возможно, не найдут практического применения ещё целые столетия, и не отсеивают среди разрабатываемых гипотез все, кроме наиболее практически пригодных в конкретный момент времени. Такие условия для науки никогда ещё не были реализованы человечеством, и нам точно есть к чему стремиться. На данный же момент следует понимать, что принятые в широкий обиход научные теории совершенно не обязательно являются наилучшими возможными либо вообще правильными. Их применяют, потому что в конкретный момент они позволяют максимально эффективно решить производственные или иные задачи. Так, например, закон всемирного тяготения, предложенный Айзеком Ньютоном, почти двести лет соответствовал результатам наблюдений и опытов и помогал обществу развиваться, но позднее он был признан несостоятельным для высоких скоростей. Пришедшая ему на смену общая теория относительности Альберта Эйнштейна позволила верно предсказывать поведение небесных тел и сделала возможными современные космические полёты, но, в отличие от долгого периода, когда закон всемирного тяготения считался безупречным, теория относительности сразу же противоречила некоторым другим разделам физики и поэтому, несмотря на своё успешное применение в отдельных областях, требует тщательного переосмысления. Иными словами, эта теория была принята не потому, что она описывает бытие более гармонично, чем прежняя научная версия, а потому, что она позволила выполнять необходимые человечеству вычисления, за что ей были прощены все недостатки. И если завтра учёные придут к выводу, что есть теория получше, а также что космический эфир всё-таки существует, это не должно особенно удивлять нас.
В связи со всеми этими сложностями я не буду пытаться изображать, что я располагаю надёжным знанием об истинном устройстве бытия либо что я знаю о нём лучше, чем научное сообщество. Построить точную и верную модель действительного физического мира на данном этапе развития человечества совершенно невозможно, а мои единоличные скромные потуги здесь и вовсе тщетны. Поэтому неверно будет воспринимать предлагаемую здесь модель реального мира как верное отражение современного научного знания либо вызов ему. Вместо этого здесь приводится условная, базовая, сильно упрощённая отправная философская модель, которая позволит всем желающим впервые мыслить о мире целостно и упорядоченно, что крайне важно для построения ясной картины мира, и затем эту модель можно будет шаг за шагом адаптировать к наилучшему современному научному знанию, сохраняя её целостность на каждом этапе.
Итак, нам нужно закрепить в уме базовое представление о материи и научиться мыслить о ней достаточно грамотно, чтобы это не вызывало противоречий при решении нами хотя бы повседневных задач. Для этого будет уместно разделить её на две простые категории, которые позволят нам описывать все основные явления из нашего опыта. Эти категории – вещество и поля.
При проведении такого разделения также есть нюансы, заслуживающие упоминания. В первую очередь полей может не существовать совсем, это лишь один из способов объяснить наблюдаемые физические явления. Что касается конкретно гравитационного поля, в общей теории относительности гравитация уже объяснена как искривление пространства, что не поможет нам выстроить простую базовую модель, и поэтому гравитация в предлагаемой здесь базовой модели представлена полем. Далее, вещество в данном случае подразумевается в широком научном смысле, а не только как химическое вещество, то есть к нему относятся не только атомы, молекулы, ионы и изотопы известных атомов, но и более мелкие частицы, как входящие в состав атомов, так и существующие отдельно. О частицах необходимо пояснить подробно. Согласно устоявшейся в последние десятилетия научной классификации, частицы в физике разделены на две главные подгруппы – фермионы и бозоны. Подразумевается, что фермионы – это частицы, имеющие массу, в то время как бозоны её не имеют и неспособны находиться в состоянии покоя, вместо этого перемещаясь всегда с постоянной скоростью – со скоростью света, замедляясь лишь в различных сопротивляющихся средах. К фермионам относятся молекулы, атомы и множество более мелких сущностей с массой; среди бозонов же наиболее широко известен фотон как предполагаемый наименьший переносчик электромагнитного взаимодействия. Также к бозонам относятся наименьшие неделимые переносчики – кванты – ещё двух фундаментальных природных взаимодействий: сильного и слабого.
Довольно иронично при этом, что среди бозонов один лишь гипотетически допускаемый гравитон, на который в случае его существования была бы возложена ответственность за передачу гравитации, официально считается неоткрытым и предполагаемым, в то время как фактически существование ни одной частицы вообще, включая молекулы, не было доказано столь неопровержимым способом, чтобы атомная теория перестала быть теорией и стала научным знанием. И если довольно несложно представить себе неразличимую под микроскопом, но всё же существующую наименьшую крупицу какого-либо вещества и называть это молекулой, то бозоны изначально не имеют однозначного объяснения. Их включение в научную картину мира исторически обусловлено в первую очередь экспериментами с прохождением света и электронов через пластину с двумя щелями, которые не удалось объяснить одной лишь волновой природой электромагнитного поля. В результате этих экспериментов зародилась спорная научная концепция так называемого корпускулярно-волнового дуализма, которая подразумевает, что свет – это одновременно и волны, и поток отдельных частиц, и электрон также может являться то частицей, то проявлением электромагнитного поля. Это порождает массу противоречий, которые не решены до сих пор. Теория относительности предложила версию, почему электростатическое, магнитное и электромагнитное поля – это одно и то же природное взаимодействие, но такие упрощения в науке редки. Попробуйте разобраться, считается поле непрерывным или прерывистым, как перемещается электрон в атоме и что такое спин электрона, почему кванты света, не имея массы и обладая одинаковой скоростью, могут нести разные количества энергии, каким образом бозоны могут двигаться с одинаковой скоростью относительно стоящего и движущегося наблюдателей одновременно, а также попытайтесь разобраться во всех других заявленных свойствах полей, и, вполне вероятно, вас не покинет ощущение, что вы находитесь в области догадок, которые выстроены по принципу карточного домика и могут рухнуть в любой день, когда наконец появится непротиворечивая научная теория, объясняющая все известные эксперименты. Уважаемые физики сами ждут этого дня, но он пока не наступил.
Прошу вас ещё раз обратить внимание, что сказанное мной выше не имеет целью заставить читателя усомниться в пользе науки. Напротив, даже имеющаяся у нас сегодня крайне противоречивая научная картина мира является наилучшим продуктом человеческой мысли, и все альтернативные объяснения бытия – это либо ещё более сомнительные теории, чем общепринятые, либо примитивные фантазии, об эффективности которых не приходится даже говорить. Научное знание – это наилучший инструмент для нашего процветания, и у человечества нет более полезных знаний, чем добытые наукой. Я лишь обозначаю здесь круг проблем, которые сегодня не позволяют выстроить целостную, ясную и непогрешимую модель реального мира, которая наилучшим образом передавала бы свойства мира действительного. В связи с этим при решении данной задачи нам неизбежно придётся идти на значительные компромиссы; утешение при этом должно состоять в том, что даже такая модель поможет каждому мыслить эффективнее. Нам всем следует помнить, что итоговое знание о мире должно быть непротиворечивым, и поэтому любые научные достижения всегда должны подвергаться здравому скепсису и тщательнейшей ревизии. Настоящее и будущее с нетерпением ждут волны заинтересованных исследователей с грамотным мышлением, которые найдут в научном знании имеющиеся сейчас ошибки и продвинут его далеко вперёд, избегая путаницы и парадоксов.
Тем временем, в связи со сложившейся в науке непростой ситуацией, изначальной моей задумкой было полностью вычеркнуть бозоны при построении базовой модели реального мира в научном материализме. Неверно будет понимать это как ответственное заявление, что бозонов не существует. Просто научная теория в этой области должна настояться со временем, возможно, дополниться новыми полезными открытиями и предстать перед нами в более связной и очевидной форме; на данный же момент она не располагает к созданию простой и понятной модели, которой могли бы легко пользоваться массы людей. Когда здесь говорится, что вещество состоит из частиц, в качестве частиц подразумеваются фермионы, то есть частицы с массой. Если вам захочется поразмыслить о частицах без массы, то просто имейте в виду, что в научном материализме базовая модель реального мира таковых не содержит. Но всё же оставить бозоны совсем без внимания было бы слишком вызывающе, ибо так называемая стандартная физическая модель, принятая научным сообществом уже десятилетия назад, не подвергает сомнению их существование. В связи с этим мы начнём с чего-то совсем простого и затем примерим к нашей примитивной модели бозоны, попытаемся хотя бы приблизиться к их осмыслению.
Несмотря на некоторые сомнения в существовании бозонов, всё же довольно легко экспериментально обнаружить наличие в природе неких взаимодействий, которые передаются без посредства вещества и как бы подразумевают существование невидимых глазом и неосязаемых объектов, которые присутствуют даже там, где нет вещества, и могут взаимодействовать с нами и другими предметами; по крайней мере, это одна из версий. Неизвестно, действительно ли за этими взаимодействиями стоят специальные объекты, но такая модель вполне состоятельна для решения практических задач, и поэтому их существование условно принимается современной наукой как данность. Эти объекты принято называть полями. Нам нет нужды изучать здесь поля и вещество подробно. Для создания первой целостной модели мира нам достаточно всего лишь понимать, что вся материя выражена двумя различными подкатегориями. Первая – вещество – это материя в виде локальных плотных сгустков – частиц, которые обладают относительно различимыми и стабильными границами и отстоят друг от друга на некоторое расстояние. Уместно представлять форму частиц шарообразной; это не противоречит научным экспериментам и актуально для большинства частиц, не охватывая, вероятно, только сложных молекул. Сложные молекулы состоят из множества атомов, соединённых между собой, и поэтому они разнообразны по форме, образуя в некоторых случаях нити, кольца, спирали или подобия виноградной грозди.
Несколько примеров разнообразия форм молекул
Вещество сопротивляется ускорению (торможение – частный случай ускорения). Имеется в виду, что для изменения скорости частицы или предмета, состоящего из множества частиц, потребуется некоторое время и приложение силы, а сам процесс разгона, торможения или изменения направления движения частицы будет происходить в течение этого времени постепенно и непрерывно. При этом совершенно необходимо осознавать, что сила – это абстрактное понятие, не явленное в действительном и реальном мирах; фактически для ускорения на частицу должна воздействовать другая материальная сущность, вернее, будет иметь место взаимодействие частицы и этой сторонней сущности. Эффект сопротивления ускорению принято называть инерцией, а о телах, которые ведут себя таким образом, говорят, что они обладают массой. При этом, согласно научным данным, все такие тела являются источниками гравитации и притягиваются друг к другу. Предполагается, что есть составные и элементарные, то есть неделимые, частицы. Составные частицы являют собой относительно стабильные конструкции из множества более мелких частиц, между которыми находятся области с гораздо более низкой плотностью материи; для простоты можно пока считать эти области пустотой.
Вторая подкатегория материи – поля – это невидимые и неосязаемые непрерывные объекты без фиксированных границ, которые могут простираться сколь угодно далеко и только проявляют свои свойства всё слабее по мере удаления от их центра. Если быть точнее, свойства полей ослабевают обратно пропорционально квадрату расстояния от центра, то есть при удалении измерительного прибора в три раза дальше от центра поля, чем он находился до этого, он зарегистрирует в девять раз более слабое значение напряжённости поля, а при удалении в двенадцать раз дальше – в сто сорок четыре раза более слабое значение. При достаточно большом удалении поле, по всей видимости, не исчезает, а только его свойства в этом участке переходят в область значений, которые меньше, чем погрешность измерительного прибора, и поэтому нельзя однозначно регистрировать наличие поля в этом месте. Впрочем, возможно, что поля исчезают полностью при достаточном удалении от источника, – это не противоречит имеющемуся у нас опыту. Поля не обладают массой и следуют за своим источником, не требуя энергии на ускорение, перемещение и повороты, пока не взаимодействуют с другими полями. Поля не оказывают сопротивления движущимся частицам вообще, а могут лишь создавать различные действующие силы для различных по качеству частиц, изменяя картину их движения специфическим способом.
Приблизительная форма поля. Чётких границ у него нет, только свойства проявляются всё меньше по мере удаления от центра
Так как искривление пространства – это слишком сложная для построения базовой модели реального мира концепция, гравитация здесь подразумевается как поле. К тому же несколько лет назад было официально объявлено об открытии гравитационных волн, что вполне благоприятствует представлению гравитации в виде поля.
Итак, в представленной здесь модели реального мира материя явлена в двух различных формах, которые мы здесь будем называть веществом и полями. Они отличаются друг от друга по следующим критериям:
1. Наличие массы: у вещества она есть, у полей – нет.
2. Прерывистость: вещество дискретно, то есть представлено в виде множества отдельных объектов, между которыми есть промежутки, будь то одна составная частица или массив частиц, – а поля непрерывны.
3. Однородность: поля однородны, то есть в любой своей точке поле воздействует на другую материю принципиально одинаково, меняя лишь силу и направление своего воздействия; вещество же неоднородно, то есть не в каждой своей точке воздействует на другую материю принципиально одинаково: вещество состоит из частиц, которые в свою очередь состоят из разных по качеству и поведению более мелких частиц и мало заполненных областей, близких к пустоте.
Различия вещества и полей неодинаково очевидны при разных масштабах рассмотрения. Согласно множеству научных экспериментов, вещество обязательно является источником полей, любое поле обязательно имеет источник, состоящий из вещества, а элементарные, то есть мельчайшие неделимые, частицы вещества и вовсе должны оказаться неотличимыми от полей по критериям дискретности и однородности. К счастью, различие по наличию массы представляется более надёжным, но и здесь нет полной уверенности, ибо известное физическое явление при ядерном распаде и синтезе, именуемое дефектом массы, позволяет воочию убедиться, что иногда материя может из массивного состояния переходить в безмассивное, превращаясь в излучение. Это заставляет учёных предполагать, что при некоторых условиях и поля могут реорганизовываться в вещество либо быть неотличимыми от вещества. В любом случае мы должны понимать, что представленное выше деление материи на вещество и поля тем актуальнее, чем ближе размеры обсуждаемых предметов к таким, которые воспринимаются нашими органами чувств. На таком уровне рассмотрения кусок дерева и электромагнитное поле принципиально различны, но стоит нам углубиться в мир мельчайших частиц, из которых состоит дерево, и мы будем встречать там всё больше полей, а различия будут стираться.
В целом базовое устройство реального мира следует представлять как множество частиц с массой, крупнейшие из которых имеют разнообразные причудливые формы, а более мелкие частицы, из которых они состоят, имеют приблизительно шарообразную форму и сами состоят из ещё более мелких частиц аналогичной формы во всех случаях, кроме элементарных частиц. Частицы имеют нечёткие границы и обязательно имеют в своём составе поля; при этом повсюду среди частиц и в одном месте с частицами присутствуют сторонние значительные по размеру поля, вызываемые массивами частиц с одинаковыми свойствами; всё это находится в пространстве. Вещество во всех без исключения случаях пребывает в движении: внутри его скоплений частицы движутся относительно друг друга, что происходит весьма хаотично; отдельные же частицы и массивы частиц целиком движутся относительно небесных тел, следуя при этом относительно простым и прогнозируемым траекториям.
Отдельно стоит осветить такое явление, как волны, и их место в научном материализме. Есть люди, которым трудно понять поля, но которые при этом утверждают, что неотъемлемой частью реального мира являются волны. Чаще всего такие люди не вполне могут объяснить, что именно они подразумевают под волнами. Учёные описывают словом «волны» некоторое специфическое поведение какой-либо несущей среды, причём характер этого поведения может заметно отличаться в разных случаях. Чтобы хорошо представить себе электромагнитные или любые возможные другие невидимые глазу волны, начать стоит с представления водоёма и обычных волн на его поверхности, которые хорошо знакомы большинству людей. В случае с водоёмом есть несущая среда, реальная сущность – вода, и есть некоторое её поведение, которое выражается в последовательном и продолжительном изменении формы её поверхности. Если мы уберём из этой картины волны, останется спокойная вода. Если же мы уберём воду, то не останется ни воды, ни волн. Отсюда очевидно, что волны не являются отдельной реальной сущностью. Точно так же когда учёные говорят о свете, радиации или длинноволновом излучении, подразумевается, что есть некая несущая среда, реальная сущность – поле, а волны – это лишь поведение поля. Поля воздействуют на частицы сами по себе, без волн, вращения, перемещений и прочих активностей. Примером тому может послужить магнит, который притягивает некоторые предметы, находясь в покое относительно них, а также Земля, чьё гравитационное поле притягивает нас независимо от того, двигаемся мы относительно неё или стоим на месте. При этом если воздействовать на источник поля, можно добиться изменения интенсивности действия поля на другую материю. Эту интенсивность принято называть напряжённостью. Если сделать это воздействие продолжительным и цикличным – например, пропускать по проводнику ток с переменным напряжением или приближать и отдалять источник поля от измерительного прибора, то прибор будет регистрировать постоянное возрастание и падение напряжённости. График зависимости этой напряжённости от времени будет выглядеть подобно синусоиде, а также подобно волнам на поверхности воды, из-за чего явление и назвали волнами. На самом же деле в трёхмерном геометрическом представлении модель волнового поведения поля имеет вид расходящихся концентрических сфер разной напряжённости с нечёткими границами. Аналогично ситуации с водоёмом, если мы уберём из этой модели волны, останется поле в состоянии покоя, реальный обнаружимый объект; если же мы уберём поле, не останется ни поля, ни волн. Таким образом, неверно говорить, что материя состоит из вещества и волн. Волны есть лишь поведение реальных сущностей – полей. Верно говорить, что реальный мир состоит из вещества и полей, при этом и вещество и поля могут проявлять такие упорядоченные внутренние возмущения, которые из-за их особенностей называют волнами.