Влияние

Калиот гладил меня по голове. Благодаря успокоительному, его прикосновения не доставляли мне дискомфорт, как обычно было. Не вибрировало в голове, не хотелось убежать, не появлялся разъярённый монстр. В такой ситуации он был бы очень зол. Я постепенно перестала рыдать. Вскоре остались только всхлипы, которые горькими спазмами сжимами горло и грудь.

– Всё плохое позади, Фаби. Что случилось, то случилось. Нам надо двигаться дальше. Мы позаботимся о тебе. Всё будет хорошо, – мягко шёпотом сказал Калиот.

Я вскоре совсем согрелась и обмякла. Голова стала невыносимо тяжёлой, поэтому положила её на плечо доктора. Стало спокойнее, всхлипы утихли. Я зевнула, и мне снова сильно захотелось спать. Глаза начали слипаться, приходилось моргать медленнее.

Калиот встал, бережно держа засыпающую меня на руках. Даниил Николаевич открыл дверь, и меня осторожно понесли куда-то сначала по бежевому коридору, потом по лестнице, потом по белому коридору. По дороге доктор Калиот гладил меня по спине, отчего я вскоре провалилась в глубокий сон.

***

Доктор Калиот сидел в своём кабинете и разговаривал с Даниилом Николаевичем о том, что произошло в этот тяжёлый день. На улице уже стояла глубокая ночь.

– Мы ошиблись насчёт Хищника. Она не могла его выдумать и навязать самой себе. И уж никак не могла загипнотизировать Вячеслава, чтобы он так сломал себе шею. Я думаю, он действительно существовал сам по себе. Но ему зачем-то нужна была эта девочка.

– Существовал? – уточнил Даниил Николаевич, – вы верите девочке? Думаете, что он просто так умер?

– Пока не на сто процентов, но думаю, что Фаби сказала правду. Мы это ещё проверим. Когда Вячеслав придёт в себя, выслушаем и его версию. Если он сможет вспомнить, конечно. Я даже думаю этот монстр, чем бы он ни был, сам не знал, зачем ему девочка. Она просто притягивала его к себе. Защищал, как умел, потому что ей требовалась защита. Она же говорила, что к ней приходили и другие сущности.

– Думаю, мы за сегодня уже оба устали. Надо всё обдумать и обсудить с остальными, – сказал заместитель Калиота.

– Когда я взял её на руки, то почувствовал что-то странное.

– Она пыталась навязать вам образы?

– Нет, я почувствовал, как она одинока. Что нуждается в защите. Какое-то странное притяжение. Мне кажется, если бы кто-то попытался у меня её забрать… Я бы не отдал. Я боролся с этим наваждением, пока не положил её на кровать, потом сразу почувствовал, как это прошло.

– Я думаю, это связано с тем, что она выглядела несчастной. Мне тоже стало её очень жалко.

– Нет, ещё была какая-то странная лёгкая вибрация в голове, – задумчиво произнёс Калиот, прищурив глаза.

– Наверное, вам не следовало её трогать. Надо было позвать спецгруппу. Как вы теперь будете работать с ней? Вы понимаете, что это может быть опасно для принятия вами верных решений?

– Конечно, – сказал Калиот, улыбнувшись, – я же не собираюсь работать с ней, держа её на руках. На расстоянии она безопасна. Если от Хищника мы всё-таки избавились, то сможем нормально обследовать её. Тогда важно будет учитывать и то, что мы неосознанно можем стать рядом с ней как хищники.

– Выходит, если бы она не засыпала, её влияние на вас было бы гораздо сильнее.

– Думаю да. Если эта теория подтвердится, ей придётся ещё очень долго жить в изоляции. Она может быть опаснее для людей, чем мы думали.

– А что потом? Что нам с ней делать, когда всё про неё выясним? Мы же не продержим её здесь до старости.

– Это уже не нам решать.

– А кому? Кому она нужна? Почему этот проект профинансировали лучше, чем другие? Для чего такие вложения?

– Слишком много у вас вопросов, Даниил Николаевич, – серьёзно сказал Калиот.

– Но вы можете сказать хотя бы, для чего мы всё это делаем?

– Нет, скажу только, что её способности заинтересовали одного очень влиятельного человека из правительства. Ни с кем не обсуждайте это, пожалуйста.

Глава 13

Я лежала в своей комнате и думала обо всём, что было и что теперь будет. Да, мне было тоскливо, потому что в душе теперь пустота. Из-за потери Хищника, из-за чувства вины перед Вячеславом, и просто из-за скуки.

Из раздумий меня вызволил незнакомый голос колонок:

– Фаби, ты хочешь кушать? Скоро обед.

– Хочу, – тихо ответила я, продолжая созерцать потолок. Ну вот, уже обед. Видимо завтрак я проспала.

– Хорошо, тогда не вставай пока с кровати.

Через минут пятнадцать дверь открылась, вошли двое в костюмах и шлемах. Оруженосец и Носитель Подносов. Всё по старой схеме.

Когда они ушли, я встала, привела себя в порядок после долгого сна и села обедать. Вместе с подносом мне принесли стопку листов и карандаши. Кроме рисования мне больше и нечем себя занять. Похоже, я здесь скоро стану художником от безысходности. Пообедав, убрала посуду в сторону, взяла листы и принялась рисовать. В голову приходили мысли только о Хищнике, поэтому на него и потратила всю бумагу. Был монстр на улице среди домов, в парке аттракционов, в лесу и ещё много где.

День прошёл скучно. Я не понимала, что происходит за пределами моей комнаты. Не знала, что мне дальше предстоит делать. До позднего вечера я периодически пыталась несколько раз призвать монстра. Наивная надежда на то, что он как-нибудь выкарабкается, всё ещё оставалась.

После ужина ко мне должны были ещё раз придти и забрать всё, что сегодня приносили. Чтобы не прихватили мои рисунки, я сложила их в стопку и положила себе под подушку. Потом быстро умылась и легла спать.

На следующее утро меня разбудил голос доктора Калиота.

– Доброе утро, Фаби!

– Угу, – ответила я, продолжая лежать с закрытыми глазами.

– Хочешь сегодня искупаться в ванной?

– Хочу, конечно, – бодро ответила я, сразу проснулась и села на кровати, глядя на тёмное окно.

– А как ты смотришь на то, чтобы подстричь твои волосы?

– Зачем?! Не надо.

– Они у тебя уже стали слишком длинными, тебе трудно за ними ухаживать, они совсем спутались и выглядят неаккуратно. Мы подстрижём их, и тебе будет легче.

– Ну ладно, – грустно ответила я.

– Вместе с завтраком тебе принесут стакан с водой, там будет разбавлено лекарство. Выпей его после еды.

– Чтобы я заснула? – возмущённо спросила я, не дав договорить доктору Калиоту.

– Нет, ты не заснёшь. Это новое лекарство, которое на время отключает твои способности. С помощью него мы можем нормально общаться с тобой и не бояться, – он резко замолчал, видимо хотел сказать «Хищника», но передумал.

– Понятно, – сказала я, вставая с кровати.

Дожидаясь пока принесут еду, успела сделать обычные утренние процедуры. Затем был стандартный обряд завтрака-приношения. Я кушала не спеша и всё посматривала на стакан с загадочной прозрачной жидкостью. Не могла никак решиться, поэтому и тянула время. Хищник бы подсказал, можно мне это пить или нет. Он знает это даже лучше, чем врачи.

После завтрака я пододвинула стакан ближе к себе и понюхала его содержимое. Ничем не пахнет. Сделала малюсенький глоток. Никакого вкуса, как обычная вода. Будь что будет, пришлось рискнуть и выпить всё. Изменения состояния не заметила. Пока.

Я просидела на стуле, прислушиваясь к своим ощущениям, минут пятнадцать. Потом ко мне пришли. Тот самый смельчак – Бесшлемный и какой-то человек, которого я раньше не видела, или он был всегда в шлеме. Сейчас на них осталась только экипировка и пистолеты с дротиками за поясом. Я не смогла попробовать отправить им образы, они не смотрели на меня и трогать видимо тоже не собирались.

– Идём, – сказал мне Бесшлемный и повернулся к выходу.

Я бы схватила кого-нибудь из них за руку, чтобы попробовать изменить его реальность. Но нет сомнений, что тогда не нажмут на кнопку, которая открывает дверь из этой комнаты. Ещё не хватало, чтобы в меня начали стрелять. Тогда придётся спать до вечера и искупаться уж точно не смогу. Взвесив все «за и против», я спокойно последовала за Бесшлемным. Второй сопровождающий пошёл за мной.

По белому коридору меня привели в кабинет с приборами и компьютерами, он был недалеко от моей комнаты. Я начала искать глазами ванную или человека с парикмахерскими ножницами. Ничего подобного здесь не было и в помине.

– Садись в кресло, – скомандовал мне Бесшлемный.

– Ме… э…, – вот и подействовало лекарство. Оно не только отключило мои способности, но и возможность разговаривать.

Я осталась стоять посреди комнаты, пытаясь произнести: «мне сказали, что я буду купаться!». Можно было бы и истерику закатить, но тоже не получалось. Срабатывали какие-то тормоза.

Бесшлемный осторожно взял меня за руку, подвёл к креслу и усадил в него. Пристёгивать меня в этот раз не стали, только подсоединили датчики с проводами и без. Что-то посмотрели на компьютерах. Потом пришли ещё какие-то люди. Меня положили в какую-то капсулу, где было темно. Затем снова на кресло, взяли кровь из вены. В общем, провели много каких-то обследований, против которых у меня не было возможности возражать. Я всё чувствовала, понимала, что происходит, но не могла ничего сделать. Моя воля будто была парализована. От всего этого мне не было ни хорошо, ни плохо.

По ощущениям так прошло часа три-четыре. Под конец я встретилась глазами с взглядом доктора Калиота.

– Скоро пойдём купаться, – сказал он мне, улыбнувшись.

Я никак не отреагировала, продолжала смотреть туда, куда смотрят мои глаза. После всех обследований Калиот взял меня на руки и куда-то понёс. Мы оказались в комнате, где пол и стены были выложены белыми плитками. В левом углу стояла ванная, в правом – шкафчики и стол, на полу постелен небольшой резиновый коврик. Калиот поставил меня на ноги и ушёл. Я стояла как кукла, опустив голову и тупо глядя в пустоту. Ко мне подошла какая-то женщина в белом халате.

– Привет, Фаби! – весело сказала она мне. – Я помогу тебе принять ванную. Сможешь сама раздеться?

Я сама не смогла ничего. Лекарство работало до сих пор, и работало слишком хорошо. Меня раздели, посадили в ванную, вымыли, высушили, одели, потом постригли волосы. Картинки мелькали перед моими глазами, я не успевала полностью осознавать происходящее.

Оттепель в моей голове началась, когда я уже сидела в своей комнате на кровати. Обед был уже на столе. Когда поем, мне должно стать легче, – подумала я и села кушать.

Они сделали не правильно. Нельзя так со мной. Хищника ведь уже можно не бояться, что я без него могу? Ничего. Мысленный поток был ещё вялым. Осознанность возвращалась постепенно. После обеда я легла на кровать.

– Не правильно, – медленно и с большим трудом выговорила я засыпая.

Мой тихий час занял несколько часов. Меня разбудили колонки, чтобы предложить поужинать. Я отказалась. Посуду после обеда уже забрали. На столе был только кувшин с водой. Я подошла и выпила сразу два стакана. Больше никогда не буду пить то лекарство, – подумала я, – только воду, а оно пусть убирается из моего организма. Через какое-то время снова подошла к столу и выпила всё, что оставалось в кувшине.

Я сидела на кровати и по кусочкам собирала все воспоминания о сегодняшних событиях воедино. Стало очень грустно. Я так хотела купаться, выпила ради этого лекарство, а в итоге не получила обещанного. Да, я приняла ванну, но ничего не почувствовала. Не было теплой водички, её плеска, радости, удовольствия, мягкого полотенца, совсем ничего. Только скупо молчащие картинки, мелькающие перед глазами. Так ещё хуже, чем, если бы я ничего этого не видела. Я готова была простить даже обследование, о котором мы не договаривались. Но получился двойной обман. Потом меня ещё и постригли. Я потрогала голову. Слишком коротко, как у мальчика! А волосы мне нравились, я даже ухаживала за ними. Как умела, но ухаживала. Меня к этому ещё в детском доме приучили. При других обстоятельствах я, может быть, и не обратила на это особого внимания. Всё равно же отрастут. Но сейчас это было последней каплей. Тут-то все тормоза и слетели.

– Нет! – закричала я, держась за голову. – Нет! Нет! Нет!

Я вскочила с кровати, подбежала к столу и забралась на него. Мой стул из какого-то лёгкого металла, но со стеклом должен справиться. Я схватила его и начала изо всех сил долбить им по тёмному окну.

– Не правильно! Так нельзя! – кричала я, пытаясь разбить стекло.

– Фаби, прекрати сейчас же! – начали ругаться колонки, не знаю, чьим голосом.

– Заткнись! – сейчас меня было невозможно так просто остановить.

Я долбила с неистовой яростью продолжая кричать: «Не так! Это не правильно! Так нельзя!». Стекло не поддавалось стулу, и это меня злило ещё больше. Немного поцарапалось и всё. После нескольких десятков ударов, я швырнула стул в сторону двери. Откуда только такие силы взялись?! Пустой кувшин со стаканом тоже полетели на пол, но они были пластиковые и нужного эффекта не произвели.

Я соскочила со стола, подошла к кровати и начала скидывать с неё всё на пол.

– Так нельзя! Это не правильно! – я продолжала негодовать.

Всё кроме матраса лежало теперь на полу. Я ногами заталкивала сброшенное мной бельё под кровать. Потом остановилась и резко замолчала. Рисунки! Где они? Я вытащила всё обратно и быстро начала перебирать бельё в поисках рисунков. Нет. Их нигде нет, забрали. Я плюхнулась на сброшенное бельё и зарыдала.

– Всё отняли. Зачем?

Никто мне не ответил. Я залезла под кровать и затащила туда одеяло с подушкой. Сделала себе логово и плакала там, пока не заснула.

Ночью меня разбудил какой-то шорох. Это была точно ночь, потому что в моей комнате уже выключили основной свет. Кто-то был рядом. Он ходил вокруг моей кровати. Я почувствовала, как холод пробежался по спине. Мне не хотелось вылезать из логова, но было очень любопытно, кто там и что он делает. Я медленно высунулась из-под кровати и, прячась за ней, посмотрела в сторону шороха.

Сущность. Похожа на тощую собаку с очень тонкими и длинными лапами, из-за чего она была достаточно высокой. Шерсти нет, только коричневая блестящая кожа. Если она подошла так близко ко мне, значит, Хищника не боится. Почувствовала, что его больше нет.

Сущность меня заметила, и мы встретились взглядами. Я растерялась. Что она тут делает? Раньше я так близко с ними не встречалась, не считая Хищника, конечно.

– Что тебе тут надо? – осторожно поинтересовалась я у неё.

– Ты, – коротко прошипела сущность.

– Зачем? – я так и продолжала сидеть за кроватью.

– У тебя есть то, что мне нужно.

– Что это?

– Твоя сила.

– Нет у меня никакой силы! Уходи отсюда, иначе ты здесь умрёшь, как Хищник! – гневно закричала я сущности, вскочила на ноги и бросила подушку прямо в неё.

Она исчезла. Я какое-то время сидела и смотрела в пустоту. Все прошло слишком быстро и просто. А была ли эта сущность вообще? А Хищник был? Может, врачи правы, и я его просто выдумала? Плод моего воображения. Создала желаемый образ и навязала его сама себе. Хотя теперь это не имеет значения.

– Ну и ладно! – сказала я и забралась обратно под кровать.

Утром колонки заговорили голосом доктора Калиота. Я недавно выбиралась в туалет, но потом сразу залезла в своё логово обратно и собиралась провести там весь день.

– Доброе утро, Фаби! Я хочу, чтобы ты вылезла из-под кровати, – его голос звучал спокойно и серьёзно.

«А я не хочу», – подумала я и продолжила лежать там, где лежала. Калиот подождал пару минут.

– Давай поговорим о том, что случилось, – в этот раз он говорил мягче. – Вылезай, скоро завтрак.

Я проигнорировала и эти слова. После чего меня оставили в покое на какое-то время. Примерно через час дверь открылась резко, не как обычно. Вошли несколько человек. Кажется, принесли еду. Нет, поднос на стол никто не ставил. Подняли стул, кувшин со стаканом. Я насчитала шесть пар ног.

– Фаби, сейчас же вылезай оттуда! – оказывается, одна пара ног принадлежала самому доктору Калиоту. Он стоял с левой от меня стороны, около туалета. Я опять не послушалась его, отчего он уже совсем рассердился, – если прямо сейчас не вылезешь, получишь укол, и тебя оттуда вытащат! Потом будешь спать привязанной к кровати!

Я медленно вылезла с противоположной стороны от гневного доктора. Кроме него в комнате были ещё Даниил Николаевич и Бесшлемный. Они стояли около окна и стола, поэтому оказались ко мне ближе. Все смотрели на меня. Я сидела на полу, прячась за кроватью от Калиота, и не отрывала глаз от матраса.

– Встань, – громко приказал он мне.

Я поднялась на ноги и осторожно оперлась на стену левым боком, продолжая рассматривать матрас, опустив голову.

– Не смей использовать свои способности на ком-то из нас. Ты знаешь, что тогда нам придётся усыпить тебя дротиками из пистолета, – строго предупредил меня Калиот. После короткой паузы продолжил уже более мягким голосом, – рассказывай, что тебя так сильно вчера расстроило?

– Вы забрали мои рисунки, – сразу сказала я обиженно.

– И всё?

– Да, меня это очень расстроило.

– Ясно. А что тогда тебя разозлило?

– Всё меня разозлило! – резко выкрикнула я, потому что взорвалась. Чтобы случайно не взглянуть на кого-нибудь, начала загибать пальцы на вытянутых перед своим лицом руках, – волосы слишком короткие, гадкое лекарство, обследование, анализы, опять гадкое лекарство! Мы об этом не договаривались! Вы обманули меня! Вы сказали, что я пойду купаться! Вместо этого я просто спала с открытыми глазами, весь день!

Под конец я уже кричала, на глаза начали наворачиваться слёзы. Я смотрела на свои ладони, уже сжатые в кулаки. Они дрожали. Вчерашняя истерика стремительно ворвалась в мою буйную головушку и начала снова ломать тормоза.

– Мы тебя не обманывали, – тихо, но сердито сказал Калиот. – Я обещал тебе, что ты искупаешься, ты искупалась. Волосы у тебя сильно спутались, поэтому пришлось подстричь коротко. Они отрастут очень быстро. Насчёт обследований и анализов с тобой никто не должен договариваться. Мы это делаем, когда считаем нужным. К лекарству твой организм ещё не привык, в следующий раз он уже не будет на него так реагировать. А теперь возьми подушку. Она сзади тебя валяется у стены.

Я обернулась. Подушка действительно так и валялась там, где ночью стояла сущность, перед тем как исчезнуть. Я подошла к ней и подняла, потом повернулась к Калиоту.

– Положи её на кровать, – голос доктора был спокойный, но требовательный.

Я послушно подошла к кровати и положила на неё подушку.

– Теперь посмотри, что в наволочке.

Мне пришлось покрутить подушку в руках, в поисках места, где можно заглянуть в наволочку. Когда нашла, отогнула ткань и замерла. От удивления у меня открылся рот. Там лежали мои рисунки. Я быстро начала вытаскивать их все. А потом села на пол и заревела, уткнувшись лицом в матрас, прижимая к груди свою стопочку изображений Хищника.

– Фаби, я знаю, как тебе сейчас трудно, – Калиот заговорил мягче, – тебе надо понять, что здесь никто не желает тебе зла. Нам можно и нужно доверять. Если ты начнёшь это делать, сразу станет гораздо легче.

– Почему вы не можете меня просто отпустить? Хищника больше нет, он уже никому не навредит, – спросила я всхлипывая.

– Мы об этом уже разговаривали. Даниил Николаевич тебе тоже объяснял, почему ты не можешь жить прежней жизнью. Сегодня ночью к тебе кто-то приходил?

– Сущность, – буркнула я.

– Что она хотела? – доктор перевёл тему разговора на более важную.

– Забрать мою силу. И она её получила от летающей подушки.

– Отлично, – засмеялся доктор Калиот, я тоже улыбнулась. – Если будут приходить, сразу кидайся подушкой. Ладно, вставай с пола и заправь свою кровать. Сейчас принесут завтрак.

Мои посетители ушли, а я принялась послушно заправлять кровать. Почему-то не хотелось больше сердить доктора Калиота, наверное, боялась его. Получилось, конечно, далеко не с первой попытки, но кровать я в итоге заправила.

Во время «завтрака-приношения» на моём столе кроме подноса и кувшина с водой появился бумажный пакет. Для меня он был большим, поэтому с кровати не удалось разглядеть, что внутри. Когда Оруженосец и Носитель Подносов уже ушли, я подкралась к столу, встала на носочки и осторожно заглянула первым делом в пакет.

– Не бойся, он не кусается, – весело сказали колонки голосом Даниила Николаевича, – там подарок для тебя, открой и посмотри.

Я взяла пакет в руки и вынула оттуда милую плюшевую игрушку кремового цвета.

– А кто это? – спросила я, разглядывая подарок.

– Это зайчик. Разве не похож?

– Наверное. Я раньше не видела зайчиков. На собачку похож с длинными ушами, – я улыбалась и гладила пушистого зверька.

– Ты любишь собачек? – поинтересовался Даниил Николаевич.

– Нет. Они меня очень боятся. И кошки тоже. Когда я к ним на улице подходила, они разбегались сразу. А зайчиков живых ещё не встречала.

– Этот зайчик не убежит, потому что он теперь твой. Давай садись кушать, а то остывает.

– Спасибо! – радостно поблагодарила я, глянув в тёмное окно.