Сегодня утром не было пар, а работал я со второй смены. Поэтому выделил время статье. В этот раз процесс идет легче. Уже моя четвертая статья. Несколько раз переписывал вступление и в конечном счете бросил. Самое главное – это концовка, вступление я всегда успею написать. Нужно наметить цель, и тогда остальное подстроится под нее.
На работе было спокойно. Осмотрел несколько пациентов. Заметил, что девушке из двести двенадцатой палаты стало хуже. Синяки под глазами и испуганный взгляд ясно говорили мне об ухудшении. Но Главный Индюк не позволил мне позаботиться о чужом пациенте.
Вечером я вернулся к статье, медленно, но верно я покорю ее.
Может, из-за первого для лета, может, из-за ласкового солнца, а может, из-за безумной идеи, сегодняшний день прошел легче обычного. Я долго гулял по парку, слушая музыку.
В пятницу люди другие. Они выпрямляют спину, возвращают на лица улыбки, поднимают глаза от земли и с надеждой смотрят перед собой. И это продлится до понедельника. И тогда они сползут с кровати в поисках будильника, немного съежатся и зальют кипятком растворимый кофе, посматривая одновременно на пакет с кофейными зернами и на часы.
Я ничего не могу нарисовать. Почти час простояв перед холстом, я скачал фильм и заказал себе китайской еды.
Не хочется писать ни о чем другом, кроме как о моей сладкой дочке. Но я обещал себе фиксировать все, что со мной происходит. Прошу прощения мой дневник, но в этот раз я лукавлю.
Пары прошли хорошо.
Работа прошла хорошо.
Теплый ласковый день очень обрадовал Флорет. Это растопило мое сердце, и я купил нам целое ведро мороженого. За такое мне могут и не отдать Флорет на следующей неделе.
Мы пересматривали диснеевские мультики. С Флорет я чувствую себя действительно счастливым.
Сегодня я ходил в кино со старыми друзьями. Они решили, что у меня проблемы из-за расставания. А решили так из-за того, что я не выкладывал новые посты. Вот такая логика. Мои аргументы о том, что я занят, были приняты. После не самого лучшего фильма я вернулся домой.
Вечером мама привезла мне своего кота. Они с отцом уезжают в длительный отпуск и якобы не могут оставить его никому другому. И дураку понятно, что они оставили его, чтобы мне не было одиноко. Откуда они узнали? Да! Я перестал выкладывать посты. С этим миром явно что-то не так.
Может, они все не так и не правы. Ведь кисти продолжают покрываться пылью, а мое сердце – печалью. Меня посещают страшные мысли. А вдруг я больше не смогу рисовать? Не смогу творить. Не смогу жить.
Весь день смотрели мультипликационные фильмы от «Диснея». У меня явная передозировка принцессами. В следующие выходные нужно придумать более активное занятие.
Сегодня проспал работу. Соврал, что не услышал будильник. На самом деле я просто не мог встать. Так и лежал, глядя в потолок, и спрашивал себя: «Зачем вставить, идти чистить зубы, умываться? Зачем куда-то идти? Зачем мне вообще просыпаться?»
К моему удивлению, мотивацией послужила вечерняя встреча. Я даже не подозревал, что она будет чем-то более, чем борьба за стол. Осталось этого не показать внимательному врачу. Он привык видеть людей насквозь. Да и стыдно после первой встречи показывать свое отношение. «Мне понравилась наша встреча за столом свиданий, можно, я приду в следующий раз?» Почему-то я знал, что Джон придет и сегодня, и через неделю.
– Как твоя работа? – спросил Джон.
– Терпимо.
– У меня тоже все нормально.
– Я же не спрашивал, как у тебя дела.
– Я подумал, что ты стесняешься, и решил тебе помочь. Как твои картины? Все так же хорошо?
– Все так же плохо. А как ваша работа, все так же никак?
– У меня все хорошо, Роберт. Не надо колкостей. Расскажи, как прошли твои выходные.
– Доктор, – я специально подчеркнул это слово. – Если вы будете доктором, то я не буду с вами общаться. Буду молча есть и смотреть на вас, пока вы сами не сдадитесь и не освободите мой любимый стол в понедельник.
– Хорошо, хорошо. Прости меня и зови Джоном. Мне было бы не по себе сидеть молча за одним столом.
– Вот и отлично. А пока можешь рассказать, как это вообще – преподавать?
– А почему тебе интересно?
– Я учился в этом же институте, но по другой специальности. И когда отучился, мне предлагали продолжить учебу и немного заняться преподаванием.
– Я преподаю общую психологию. Проще говоря, рассказываю о базовых вещах. Ученики хорошие, хотя очень ленивые. Пропускают пары, забывают про задания и подолгу сдают долги. Но раз ты был студентом, думаю, тебе это все знакомо.
– У меня были проблемы только со скучными дисциплинами или там, где преподаватель рассказывал словно робот. У вас интересная дисциплина?
– Думаю, да… – ответил он, поняв, куда я клоню.
– Понятно.
– Понятно?
– Принесли салат, Джон. Бон аппетит!
– Бон аппетит.
Мы молчали недолго.
– Я хороший преподаватель, – дожевывая салат, выстрелил Джон. – Если у тебя был негативный опыт в прошлом, то не надо его накладывать на других. Возможно. Возможно, я не самый лучший, но точно не плохой.
– А откуда ты знаешь об этом? – я тогда очень хитро сощурился.
– Не знаю, – замялся он. – В конечном счете все сдают мой предмет и, надеюсь, у них остаются полезные знания.
Один – ноль, ковбой. Посмотрим еще, кто за этим столом более проницателен. Уже сейчас я все понял. Чем лучше люди понимают в других, тем слабее понимают себя.
– Попробуй узнать об этом от своих студентов, – сказал я.
– Я не понял, что ты мне предлагаешь, юный гуру.
– Сколько скептицизма. Непривычно, когда тебе дают совет? Ты же здесь преподаватель с большим стажем. Так придумай что-нибудь.
По его лицу было понятно, что это его первый год преподавания. Два – ноль.
– Я подумаю над этим. Только не нужно лишней агрессии. Я не твой преподаватель, который не хочет ставить тебе заслуженную пятерку. Давай сменим тему. Как прошли твои выходные?
Он отвлекся на официантку, и у меня появилось время придумать оправдание. Оправдание своему ничегонеделанию. Но я не стал. Нет причин врать и приукрашивать. Пусть счет и будет два – один.
– Я бездельничал, – честно ответил я. – Трижды подходил к полотну и не смог даже взять кистей. У меня небольшой творческий кризис.
– Кризис был до или после того, как тебя бросила… как ее звали?
– Это не имеет значения. Еще до.
Я только сейчас дома понимаю, что не говорил ему, что бывшая меня бросила. Он понял это сам. Мы сравняли счет, Джон.
– Ты тут изображал психолога, но сам попал в капкан, – сказал Джон.
– И где же он? – раздраженно спросил я.
– Не стоит на меня злиться. Это же не я тебя бросил. Какую цель ты преследуешь?
– Нет цели. Просто я хочу рисовать.
– Я не впервые встречаю человека, который без конкретной цели замкнулся на ее реализации. Хоть ты и не просил, но я дам тебе совет. Попробуй подойти к этому с другой стороны. Ты уже идешь к холсту с мыслью, что у тебя ничего не получится. Не иди к нему из-за того, что должен сделать это. Возьми кисть просто так и, если это для тебя действительно важно, твое желание само приведет тебя к результату.
– У вас в практике было много художников?
– Мы же были на ты. Нет, немного. Но я сейчас даю совет как твой друг. И найди что-то другое, кроме рисования, что заставляет биться твое сердце.
– Я часто гуляю по паркам, слушаю вдохновляющую музыку. Я…
– Подожди, – перебил он меня. – Не делай это ради рисования. Делай это ради себя. Старайся просто получать новые эмоции.
– Что-то безумное?
– Все в рамках закона. Мне уже пора. Спасибо тебе за совет. Я попробую узнать, что обо мне думают ученики.
Так мы и разошлись.
Очередная пересдача прошла особенно плохо. Расстроили даже ученики, регулярно посещающие лекции. Как можно забывать банальные вещи? Я видел, как они списывали, но даже не стал им мешать. Куда важнее правильно отвечать на вопросы, чем зачитать билет. А они не могут на них ответить. Что за наказание?
На работу сегодня мне было не нужно. Пациентов последние дни поубавилось, и дали выходной. Благодаря этому всем ученикам удалось наскрести на сдачу. Кажется, я был рад больше них. Надеюсь, они этого не заметили.
Вечером я встретился с Робертом. Этот дерзкий мальчишка не хотел оставаться в дураках и успел сделать несколько колких замечаний. Но, признаюсь, совет с преподаванием меня заинтересовал. Он предложил выяснить, насколько я хороший преподаватель, у самих учеников. Не знаю, как это сделать. Но эксперимент интересный.
И я тоже не остался в долгу и дал ему несколько советов. Я не психотерапевт и мне сложно помогать в простых проблемах. Я психиатр, ко мне приходят, когда проблемы обретают серьезный поворот. Забавно, но мальчик этого не понимает и думает, что я использую свои профессиональные знания против него.
Может, из-за первого для лета, может, из-за ласкового солнца, а может, из-за безумной идеи, сегодняшний день прошел легче обычного. Я долго гулял по парку, слушая музыку. К холсту решил пока не подходить.
Сегодня был зачет. На него не пришло и половины студентов. И это несмотря на то, что я давал им столько возможностей. Тратил свое личное время. Ленивые, ленивые, ленивые… Сдали лишь трое.
На работе тоже было не все гладко. У меня из-под носа увели интересного клиента. Пришлось заниматься старыми маразматиками.
Наверно, все из-за пятницы. Из-за первого дня лета. Солнце вызывает желание раздеться, холодный ветер угрожающе проносит мимо полиэтиленовый пакет, люди все плотнее жмутся в автобусе. Как же раздражает эта суета. Да еще и в эти выходные я не увижу свою сладкую девочку. Из хорошего: будет время начать писать статью.
Если со мной что-то случится или я даже сойду с ума, то помните: для настоящего творчества нет предела! Впервые пишу дневник рано утром. Всю неделю я читал и готовился к такому явлению, как сонный паралич. И сегодня я готов к попытке. А пока надо хорошенько устать. Я не нашел ничего лучшего, как записаться волонтером на фестивале «Не помню чего».
Я и не знал, что это может быть так весело. А еще там много красивых девушек. Одна из них даже дала мне свой телефон. Но это может подождать. А пока нужно часик подремать, чтобы нарушить ночной сон. Я уже трепещу.
Дорогой дневник, я себя странно чувствую. То ли из-за того, что я сознательно сбил себе режим, то ли это просто усталость. Я уже выключил свет и приготовил славный ужастик. Никогда не любил этот жанр.
Пишу, чтобы немного преодолеть страх. Мне чудится странный скрип на кухне. Моя кожа прямо сейчас покрыта мурашками. В комнате стало холоднее. Я боюсь отвернуться от зеркала. Кажется, что именно в этот момент оно выглядывает из-за шкафа на той стороне. Готов к эксперименту!
Оно. Она… пришла… Замазанные буквы… У меня все еще трясутся руки. Мне тяжело писать.
У меня получилось.
Когда это пришло, мое тело оцепенело. Я мог только вращать глазами, и они увидели ее. Черные длинные волосы, белое разорванное платье, бледная кожа. Она стояла, низко опустив голову, так, что волосы закрывали лицо. И я не хотел узнать, что они скрывают. Она переместилась мгновенно, словно вампир. Я моргнул, очень медленно моргнул. А когда открыл глаза, она уже стояла передо мной. От страха у меня полились слезы. Я хотел кричать, но не мог произнести даже звука. Она забралась на кровать и одной рукой облокотилась на мою грудь. Я почувствовал ее прикосновение, каждый палец вдавливал меня в кровать, выгоняя из легких кислород. Ее вторая рука потянулась к моему горлу. Изо всех сил неслышным шепотом, скрипя, я простонал: «Боже…» Больше никто не мог помочь. И тут она вскинула голову и засмеялась. Мне открылось ее лицо, изуродованное страшными шрамами и красными подтеками. В левой глазнице обнаружился мутный белый глаз, правый же был пуст. Губы отсутствовали, оголяя острые зубы. Она прекратила смеяться, схватила меня за горло, опустилась к лицу и прорычала: «Я твой Бог!»
Я потерял сознание и пришел в себя через два часа после начала попытки. Весь мокрый от пота и слез. Я уже успел принять горячий душ. Мне страшно, будто она сейчас выглядывает из-за шкафа в зеркале. Я не смогу сегодня больше уснуть.
Сегодня был непростой день. И я его весь посвятил статье. Возможно, уже смогу завтра закончить черновик плана. Легкая прогулка помогла расслабиться.
Как там моя крошка без меня?
Полдень. Какое необычное дело – писать дневник в это время. Тогда, когда обычно ничего кроме завтрака с вами произойти не могло. Ночью после душа я перечитал свои впечатления, и ко мне пришло вдохновение.
Рисовал я на планшете, кисти не дались мне в руки. Картина, на первый взгляд, не отражала произошедшего.
Ночь. Поляна в осеннем лесу. Очертив светлую дорожку, на поляну упала звезда. От ее взрыва осветились рыжие деревья, загорелась трава. С поляны, прижав уши, бегут мыши. И только один мышонок не спасается бегством. Он завороженно смотрит на взрыв и поднимающуюся огненную волну.
Картина была восторженно встречена, и я получил в одно мгновение тысячи подписчиков. Я с гордостью читал хвалебные отзывы, пока так и не уснул на столе.
Остаток дня прошел довольно спокойно. Ложиться спать страшно, но уже нет сил стоять на ногах.
Черновик статьи не удалось начать. Однако я закончил общий план статьи и продумал вступление. Тема оказалась более глубокой, чем я представлял в начале.
Доставка еды подвела, и мне пришлось готовить самому. Давно я этого не делал. Надо будет побаловать Флорет в следующие выходные.
Рабочий день пролетел сегодня незаметно. Я даже получил небольшое удовольствие от работы.
На прошлой неделе я забронировал свою любимое место за колонной в ресторане перед парком на месяц вперед до Джона. Но хитрый лис, уходя, «напомнил» официантам, что бронируем мы на двоих. И теперь еще целый месяц мне придется ужинать в компании мозгоправа. Не сказать, что это меня сильно печалило. Мне понравилось наше общение. Оно настоящее. Не надо притворяться и искать оправдание, не надо сдерживаться при ответах, не надо выбирать слова для вопроса.
– И как часто вы встречаетесь с женой? – спросил я.
– Очень редко, – ответил Джон. – Уже и не помню, когда был последний раз.
– А с дочерью вы встречаетесь каждые выходные?
– Каждый. Она у меня милашка. Может, я как-нибудь приведу ее посмотреть на страшного захватчика чужих столов.
– Ей для этого не нужно далеко идти, – сострил я.
– А вы, молодой человек, сегодня необычно дерзкий.
– А думал, мы уже на ты, господин доктор?
– Джон.
– Хорошо, Джон. А ты не забываешь платить алименты?
– Эм… алименты? – он сильно замялся. – Я не помню, чтобы я специально отчислял какие-то деньги. Но, вероятно, они перечисляются с моей зарплаты. Государство, знаешь ли, сейчас очень продвинутое.
– Без ведома и документов? Странно, но тебе виднее. Сколько Флорет лет?
– Одиннадцать. Я как-нибудь вас познакомлю с Флорет. Обязательно познакомлю.
Когда он говорил о дочери, то становился другим человеком. В его глазах появлялся счастливый, даже безумный, блеск. Безусловно, он очень любит дочь.
– Я хотел тебя поблагодарить, – перед десертом сказал Джон. – Получилось пообщаться с двумя студентами в столовой. Мои лекции, видимо, и правда скучны. Но у меня еще есть целое лето, чтобы преобразить мой курс и сделать его более интересным.
Остальной разговор я запомнил плохо. Он заметил перемены и хотел узнать, чем они вызваны. Я рассказал ему все, кроме самого сонного паралича. Джон удовлетворился рассказом, а мы разошлись с десертом.
Сегодня был первый урок подготовительного курса. Я занимался со школьниками и рассказывал им, в упрощенной форме, общую психологию. Но я увидел то, чего больше всего боялся. Скуку. Было видно, что они не хотят оставаться здесь. Видно, родители заставили их ходить на курсы нашего института. Уже получил негативный отзыв от студентов, и мне не хочется повторять ошибки.
Днем, после занятий, я долго сидел и пытался придумать, как сделать мой курс интереснее. Более живым, а не выдержкой из множества учебников многолетней давности. Эти дети – отличная площадка для экспериментов.
Вечером Роберт пришел снова в ресторан. Он был не сильно удивлен моему трюку. Я забронировал столик на двоих, используя его же бронь на месяц. Но он не сильно сердился.
– Вижу, ты сегодня более бодрый, – начал я издалека.
– Как ты ловко переводишь тему.
– Ты много улыбаешься. И мне кажется, за эту неделю ты смог победить пустой холст.
– Пока я был на работе, кот прыгнул на мольберт и разодрал его. Но ты прав, я рисовал. Смотри.
Роберт показал мне интересную картину на своем телефоне.
– С тобой что-то случилось за неделю? – спросил я.
– У меня были очень продуктивные выходные. Я даже успел поработать волонтером. Познакомился с милой девушкой. Впервые за последние три года посмотрел фильм ужасов. А потом просто сел и нарисовал картину.
– Я очень рад за тебя. Помог ли мой совет?
– Честно – я все это планировал еще до твоего совета, но он придал мне сил.
Юноша скрыл от меня один важный факт. Но я не смог понять, что это. Это усилило мой интерес. Встречи начинали нравиться мне. Я уже жду следующего понедельника.
Вечером я продолжил работать над программой.
После той ночи дома начали происходить странные события. Вот скрипит старый ламинат, вот легкий шорох в коридоре, на кухне падает ложка, кот ходит по комнате и будто наблюдает за кем-то. Но самое страшное произошло этой ночью.
Проснулся я от того, что гремели фарфоровые миски кота. Будто они бились от друга об друга снова и снова. Сначала я рассердился на рыжего засранца и хотел уже было встать. Но внезапно почувствовал, что кто-то сидит около моих ног. «Она вернулась» – была первая моя мысль. Света было недостаточно, чтобы я смог разглядеть гостью. Но я мог двигаться, это не был паралич. Моя рука, немного дрожа, двинулась навстречу с нечто на моей кровати. По спине пробежали мурашки. Мою руку встретило недовольное «мяу» и теплый пух. Я успокоился, но на кухне снова раздался легкий звон. Правильно было или нет, но я взял кота и плотнее завернулся с ним в одеяло. Он не стал сопротивляться. Мне кажется, ему было тоже страшно. Так я пролежал до рассвета и заснул уже под утро. Работу сегодня я просрал.
Отец всегда говорил: «В любом событии, даже самом неприятном, всегда есть хорошая составляющая. Очень важно ее не пропустить». С этого дня на работу я буду убегать с большой радостью.
Может, мне показалось. Может, я устал на работе. Но сегодня, сидя за ноутбуком, я боковым зрением, слева, заметил легкое движение в зеркале. Но справа ничего не было. Я резко повернулся к зеркалу, ожидая, что как в фильме ужасов, там уже ничего не будет. Но оно не исчезло. В напольном зеркале отражалась голова с одним бледным глазом и ехидно улыбалась. Она торчала как бы из-за шкафа в отражении.
Страх приковал меня к месту. Из левого глаза скатилась слеза – реакция на страх. Надо было обернуться и убедиться, что за шкафом в реальности никого нет. Но что делать, если оно и взаправду окажется там? Звать на помощь, звонить в полицию, просто кричать от ужаса… Через пару минут, показавшиеся годом, оно скрылось. Я медленно обернулся и убедился, что сзади его тоже нет. За шкафом оно тоже отсутствовало.
Сегодня я буду спать с включенным светом и точно опоздаю на работу.
Этой ночью мне было тяжело заснуть. Я боялся, что оно снова придет, боялся лечь на спину, дышать, думать о нем. На всякий случай я сжимал кулаки, чтобы быть точно уверенным, что я не оцепенел. Так и уснул.
Мне снился сон. Будто я уже сплю, а оно выходит из-за шкафа в зеркале и проходит сквозь стекло. Балет забивается под одеяло. Я вижу все сквозь зрачки, но не могу двинуться. Оно подходит близко-близко, садится на грудь, проводит когтем по груди. Свет гаснет. В темноте я вижу только мутно белый глаз.
Утром я обнаружил царапину на груди и убежал прочь на работу. Подальше от того, что я выпустил.
Я растерял всю смелость. Я боюсь встретить это снова.