Буря началась через неделю. К тому моменту они успели демонтировать все наружное оборудование, антенны и загнать марсоход в специальный ангар. Станцию изначально возвели в специальном котловане, чтобы защитить от ветра. В каждом отсеке было предусмотрено все необходимое для автономного пребывания в случае повреждения остальных: запасы кислорода, воды и продовольствия, независимое подключение к энергосети, шлюз для выхода на поверхность и отдельный шлюз-соединение с центральным отсеком. Даже в случае разгерметизации можно было перемещаться между ними, чтобы произвести эвакуацию персонала или забрать припасы и оборудование. Когда ветер достиг максимальной скорости и станцию начало трясти, а несущиеся на огромной скорости камушки бились о корпус, им казалось, что их дом начнет распадаться на куски. Окна были закрыты наружными щитами, но воображение каждый раз рисовало картину, что они разобьются, все отсеки разгерметизируются, а следом и до них доберется этот пылевой монстр, по сравнению с которым даже сильнейшие земные ураганы показались бы легким бризом. Все сидели в центральном отсеке в скафандрах, всеобщее молчание нарушалось только периодическими всхлипами или вскриками после очередного удара по корпусу чего-то тяжелого. Каждый прошедший час в таких условиях воспринимался как достижение. Так прошли сутки.

На второй день они решили, что, если до сих пор живы, значит корпус выдержал нагрузку. Поочередно обследовали каждый отсек и не нашли следов разрушений. Приборы также подтверждали герметичность. Электроснабжение было в норме, температура в помещениях поддерживалась на прежнем уровне, растения целы. После этого решили пообедать на кухне, или вернее, позавтракать, поскольку весь прошедший день питались только энергетическими батончиками. Теперь вид на каньон не мог их порадовать. Вокруг была только ревущая стихия, на которую только мельком взглянули через камеры наружного наблюдения. В ней не было такого гипнотического эффекта, который имеет, например, земная гроза. Своей стремительностью и почти полным отсутствием видимости эта буря создавала множество сменяющих друг друга оттенков света, напоминающих орду летящих призраков. Словно планета в очередной раз говорила, что совсем не рада им.

Они долго готовились к такому пребыванию. Даже жили несколько месяцев на антарктической станции, где также ветер не позволял выйти наружу. Тогда им было интересно пожить в таких условиях рядом с опытными полярниками. Теперь их пронизывал ужас. Они буквально чувствовали, как нечто пытается просочиться через внешнюю обшивку и добраться до них, вырвать и унести прочь в свое логово. К такому их не могли подготовить. Даже после того, как они стали свободнее перемещаться между отсеками, этот холодный демон не отпускал их. День и ночь определяли теперь только по часам, свет почти никто не выключал. Постоянный гул не давал уснуть, а если удавалось, то сон прерывали кошмары.

Через неделю такого пребывания, Эдвард решил обследовать марсоход, чтобы как-то отвлечься. Колеса марсохода были составлены из отдельных амортизирующих блоков. Они позволяли проезжать по небольшим камням без дополнительной нагрузки. Однако, при длительной эксплуатации возвратный механизм начинал давать сбой, особенно с учетом агрессивной манеры вождения Сергея, блоки приходилось ремонтировать или заменять. Эдвард снял защитный колпак с одного колеса и внимательно осмотрел. Несколько блоков оказались повреждены. Возможно, колесо угодило в яму. Теперь его требовалось снять и выпрямить на специальном станке у стены ангара. По корпусу отсека периодически что-то прилетало, но Эдвард сосредоточенно отмечал поврежденные элементы колеса и не обращал внимание на внешние шумы. Неожиданно довольно громкий хлопок раздался в полуметре от него. Из стены торчало нечто, напоминающее наконечник копья. Эдвард развернулся к окну и обнаружил, что оно все в трещинах и в нем застряло еще несколько похожих скальных осколков, словно пальцы неведомого монстра. Через дырку от прилетевшего осколка вовсю залетала пыль, а стук все нарастал. Окно пробивали новые снаряды, прямо через щит. Эдвард рванулся к выходу, но не успел. Окно рассыпалось и осколки влетели внутрь вместе с каменными стрелами. Ногу пронзила острая боль. Ветром его отбросило на стену и снесло колодки, державшие марсоход. Эдвард увидел перед собой новые трещины, на этот раз на забрале скафандра, и движущийся на него марсоход. Он повернул голову к выходу, но видел только поглощавший его песок.