Покончив уже со второй “цибаркой”, я зашел в кафе и заказал себе двойной эспрессо. Мы договорились встретиться с ним здесь полчаса тому назад, но его телефон не отвечал и сам он никакие сообщения не отправлял. Хотелось спать. Мое внимание привлекла вывеска с каким-то акционным предложением, которая была состряпана словно из небольших неоновых палочек вместо классической светодиодной ленты.
Я допил свой кофе и просидел на месте еще несколько минут, бесцельно сверля уставшим взглядом неоновые палочки. Вдруг поймал себя на очевидной мысли, что трачу время впустую, оплатил кофе и вышел на улицу, до которой уже добралась знакомая мне желтоватая от городского зарева мгла.
“В общем, все отменяется. Я сейчас в кино”, звонко доложил мне смартфон на пути к остановке.
– Зато развеялся, – вяло доложил сам себе я.
Нет, я не был чересчур огорчен таким исходом. Даже когда узнал, что в кино он ходил вдвоем с Ирен.
В тот вечер я ехал домой на самом позднем автобусе и думал о неоновых палочках. В наушниках играла “Lucy In The Sky With Diamonds”.
Казалось, что пока моя душа не испытывает треволнений, все остальное не имеет никакого смысла. Остается лишь надеяться на внезапные повороты судьбы в ожидании слепящего и болезненного свечения из первоначально тусклого обрамления. Выходит, что схожесть с неоновой палочкой мне придавало умение пробуждать в себе своего рода вдохновение и чувствовать жизнь лишь после сломившей меня ситуации.
Не дожидаясь своей остановки, я спешно открыл записную книжку и вернул все то, что вырывал из нее несколько часов ранее.
– Простите меня, скомканные листочки, – подумалось мне, – между нами вышло некоторое недопонимание.
Утренние слова обрели особый смысл лишь в ночь с 27 по 28 октября. Мной была написана песня “So Shy”. Следом за ней пошла груда черновиков и мрачная “Better Selection”. Наконец, “I’m Happy When I Thinking About You” позволила насладиться светлыми мыслями об Ирен и отчасти отпустить образ этой скромной девушки, которая все никак не могла вообразить, как много она может значить для одного человека.
III
Громкая ритмичная музыка раздавалась по всему помещению. Рюмки, бокалы и прочие склянки с алкоголем были слышны отовсюду, словно я находился не в китчевом клубе, а на симфоническим оркестре пьяных стекловаров. Девушка томительно рассказывала мне какую-то историю, которую я не мог, скорее даже не хотел, расслышать. Я почувствовал сильный толчок в спину от парня, который неуклюже пытался приблизиться к барной стойке, чтобы заказать себе очередную стопку человеческого топлива.
– Прости, мне нужно выйти, – стараясь сохранить спокойствие, я прервал ее и нетерпеливо вышел из зала.
Девушка, назовем ее Дора, проявляла ко мне явный интерес с самого начала учебного года. Спешно покидая барную стойку, я всем телом, если быть точнее – спиной, чувствовал ее потерянный взгляд. Сложно сказать о моем отношении к ней. Особого интереса к Доре я не питал, несмотря на ее приятную внешность и утомительное, но все же полное острот, общение. Для себя я уже давно сделал вывод, что с ней мне было все просто и понятно, как если бы мне пришлось играть с ребенком в шахматы. Скажем так, мой синдром “неоновой палочки” никак не раскрывался в отношениях с Дорой.
На выходе из клуба я столкнулся с Ирен. Она была не одна, иначе и быть не может.
– Ты уже уходишь? – с маленькой долей заинтересованности спросила девушка.
– Нет, – зачем-то соврал я, – решил немного проветриться, скоро вернусь.
Я неспешно спускался со ступенек с целью проветриться и снова зайти в помещение. Словно для галочки, я наблюдал за оживленным потоком людей в черном. Мне казалось, что каждый из них точно знал свое место в этом потоке и уверенно шел по своим делам. От этого я чувствовал себя не менее жалким, чем хмельной экспонат, только что скатившийся при мне с лестницы прямиком в лужу. Снег еще не успел подстелить ему белый коврик для мягкого падения. Осень, как никак. Я бы тоже хотел себе такой коврик, но скорее для душевного спокойствия. Разумеется, я не собирался валяться пьяным у дверей местного клуба.