Детектив стояла возле пустой капсулы погружения. За спиной она слышала глубокое протяжное дыхание Сайлента. Кара была уверена, что в эту секунду он пожирал ее глазами. Вдыхал ее запах. Представлял, чтобы он сделал, если бы у него появилась возможность остаться с ней наедине.

– Мы погрузим вас в капсулы. На ваших головах будут закреплены «НКИ», – ответила Сара, вводя какие-то параметры на сенсорной панели.

– «НКИ»? – спросил Грэм, обдав шею Кары горячим дыханием.

Кара слушала его низкий слегка хрипловатый голос. Интересно, скольких девушек он «склеил», благодаря такому голосу? Склеил, а потом изнасиловал и убил…

– Нейрокомпьютерный интерфейс, – доктор Пэйн продолжала вводить данные. – Через этот прибор, – Сара кивнула на мигающее устройство, закрепленное справа от крышки капсулы, – ваш мозг будет синхронизироваться с компьютером. Учтите, время внутри установки идет несколько иначе. На той стороне вас встретит Аркадия. Моя помощница расскажет все, что нужно знать, для выполнения задания.

– Аркадия? – Кара огляделась. – Кто это?

– Нейросеть. Считайте ее вашим другом. Тем, кто поможет на первых этапах пути.

– На первых этапах? – спросила Хилл.

– Да, – ответила Пэйн. – Чем ближе вы будете подбираться к нужным координатам для перехвата ядра, тем слабее будет становиться Аркадия. Но не переживайте. На начальных порах она не даст вас в обиду. Плюс, пока с вами Аркадия, мы сможем держать стабильную связь. В ваши «НКИ» установлены специальные модули.

– Обнадеживает… А что насчет этой мерзкой жижи? – Хилл скривила лицо.

Глядя на капсулы, Кару даже холодок пробрал. Обнаженные тела подключенных плавали в вязкой синей жидкости совершенно беззащитные. Одни дергались, словно у них случались непроизвольные судороги, другие выглядели так, будто хотели кричать, но у них не получалось…

От одной только мысли, что Каре придется погрузить себя в это, становилось дурно. Детектив знала, что все это неправильно. Незаконно. Аморально. Противоречит любой здравой логике. Но когда на ее сотовый телефон пришло сообщение от доктора Моралеса – «Не знаю, как вам удалось, но Гидеона уже перевозят. Надеюсь, все будет хорошо. Ваш отец в отличных руках. Вы хорошая дочь. Вашему отцу есть чем гордиться…», – то все сомнения ушли прочь. Сара Пэйн и Уильям Доусон сдержали слово. Теперь у Гидеона появился шанс. Он может выжить. А значит, назад пути уже нет.

– Это криогель. Он снабжает тело всеми нужными питательными элементами, – сидя за столом, протирая салфеткой рану на голове, сказал Доусон. – Старая технология. Ее разработкой занимались еще в «НАСА». Как вы сами знаете, раньше покорение космоса было довольно перспективным предприятием. Потом появились смартфоны, гаджеты и прочее… Корпорации поняли, что гораздо выгоднее вкладывать деньги в IT технологии. Зачем нам лететь, черт знает куда, если мы можем сделать свой космос прямо здесь. На земле. Стать астронавтом, собственно, не выходя из комнаты.

– Задроты, – коротко буркнул Сайлент.

– Чтобы полететь в космос, нужно быть особенным человеком в очень многих аспектах… Не все люди могут похвастаться таким крепким здоровьем, как вы, мистер Сайлент. А благодаря компьютерным технологиям побывать в космосе появился шанс почти у каждого. Пускай и в виртуальном…

Грэм осмотрел себя сверху вниз. Поправил футболку на бицепсах. Тряхнул густой шевелюрой.

– Что есть, то есть, – сказал он. – Но задродства это не отменяет.

– Так, – воодушевилась, Сара. – Я закончила. Кара, подойдите, пожалуйста, сюда. Капсула считает ваши биометрические параметры. И вы, мистер Сайлент, прошу, – доктор указала на рядом стоящую установку. – Только перед этим вам придется снять с себя одежду.

У Кары сердце ухнуло в груди. Глядя на всех погруженных, она совсем забыла о том, что и ей нужно будет остаться совершенно голой. Но хуже всего было то, что прыгать голышом ей придется в компании Грэма Сайлента. Да, расскажи ей кто-нибудь об этом сегодня утром, она бы засмеялась.

Либо же в морду дала…

– Это обязательно? – спросила Кара.

– Увы, – ответила Пэйн.

– В чем дело, Пуговка? – Грэм уже стягивал футболку, оголяя рельефный торс. На плече маньяка красовался уродливый шрам, словно его в детстве покусала собака. – Не тот комплект нижнего белья надела сегодня утром? Ой, извини. Я совсем забыл, что и его придется снять, – пошутил он. – Но не переживай. Ты будешь не первая женщина, которая предстанет передо мной обнаженной, – Сайлент многозначительно подмигнул. – Я знаю, как выглядит женская грудь. Даже, как она смотрится в разрезе от своей хозяйки, – слово «в разрезе» он выделил особенным тоном. – Надеюсь, у тебя розовые соски. Люблю розовые…

– Если я тогда не прострелила твою тупую башку, – вспылила Хилл, – то это не значит, что я не сделаю этого сейчас, если ты нахер не заткнешься! Покончим с этим, – добавила она.

Кара скинула с себя куртку и майку. Стянула джинсы. Бросила их в дальний угол. Ботинки полетели в Сайлента, который к тому моменту уже остался в одних трусах. Хилл хотела сделать все быстро, но перед тем, как снять плавки и лифчик, все равно несколько секунд помедлила…

– Отвернись, – сказала она Грэму.

Доусон, сидящий на стуле, развернулся на сто восемьдесят градусов еще когда Кара бросила на пол куртку. Сайлент же смотрел на нее, словно дикий волк, не отводя глаз. Даже его бледное лицо немного покраснело. Он долгие месяцы был за решеткой и вряд ли видел голых женщин. Разве что на контрабандных порнокартинках. Кара и думать боялась, какие мысли сейчас роились в голове этого сумасшедшего сукина сына.

Грэм помедлил секунд тридцать, взглядом изучая каждый сантиметр ее тела, а потом, сказал:

– Ладно, – сняв трусы, он отвернулся к своей капсуле и уставился на сенсорную панель.

Бросив короткий взгляд на подтянутую задницу маньяка, Кара выдохнула и скинула с себя остатки одежды. Кожа покрылась мурашками. Каждый волосок встал дыбом. Хилл хотела выглядеть спокойной и уравновешенной, но ее стучащая об пол ступня выдавала тревогу. Кара нервничала. Нервничала, как никогда в жизни. Мало того, что она стояла совершенно обнаженная в компании незнакомцев, так еще ей предстояло подключить свой мозг к высокотехнологичному компьютеру. И чем все это закончится, Хилл не знала…

– Хорошо, – сказала доктор. – Приступим. Аркадия, – обратилась она к своей электронной помощнице, – запускай сканирование.

В лицо Кары ударил горизонтальный лазерный луч. Он несколько раз прошелся по ее телу: сначала вверх-вниз, потом слева направо и наоборот. На сенсорной панели отразился женский вращающийся силуэт, а рядом с ним данные Кары: вес, рост и прочее.

– Что теперь? – спросила детектив, краем глаза наблюдая за Сайлентом. Грэм по-прежнему стоял неподвижно.

Капсулы погружения с шипящим звуком медленно открыли свои крышки. Доктор Пэйн закрепила на головах Грэма и Кары приборы «НКИ».

– Да, – улыбнулся Сайлент. – Голгофа нынче не та…

– Пф, – раздраженно шикнула Кара.

Она никогда не отличалась особой религиозностью, но слышать богохульство из уст серийного убийцы было уже чересчур.

– Криогель наполнит ваши легкие, – Сара попросила Кару и Сайлента зайти внутрь капсул. – Первый раз эта процедура может показаться довольно неприятной.

Услышав про легкие, Хилл захотела поднять с пола плавки и убежать отсюда куда подальше. Грэм же лишь мерзко усмехнулся.

Кара нехотя вошла в установку. Села на прохладный пол, обхватив дрожащие колени руками. Через мутное стекло виднелось напряженное лицо Сары и подошедшего Уильяма. Доусон перестал зажимать ушиб салфеткой. Скрестив руки на груди, он поочередно смотрел, то на капсулу Кары, то на Сайлента.

Грэма же Кара не видела. Да и не особо хотелось. Она заочно знала, что он сейчас сидит и тащится от всего происходящего. Подумать только, еще утром Сайлент должен был сдохнуть в газовой камере, а спустя каких-то пару часов он в капсуле погружения, которая отправит его в виртуальный мир, полный приключений: пускай и с риском для жизни. Кара была уверена, что эти мелочи Грэма совершенно не волновали. Она понятия не имела, что вообще могло взволновать этого сумасшедшего.

Когда после очередного убийства машина Грэма не завелась, а проезжающий мимо полицейский решил проверить его документы, Сайлент убил и копа. Кара видела запись с регистратора. Грэм сломал молодому парню руку, зашел ему за спину и одним ловким движением свернул шею. Пара секунд, – и салага в форме отправился на тот свет, словно Сайлент проделывал это сотни раз.

Напарник офицера наблюдал смерть товарища через лобовое стекло в салоне полицейской машины. Все случилось так быстро, что он не успел ничего сделать. Мужчина вызвал подмогу и помчался к Грэму. Сайлент забрал пистолет у трупа и несколько раз выстрелил в грудь опытного копа. Так на его счету оказалось уже два убийства.

Когда подоспела помощь, и Грэм понял, что ему не уйти и не справиться со столькими сотрудниками правопорядка, он мирно лег на землю и заправил руки за голову, лишив полицейских возможности убить его при задержании. Ублюдок сдался.

Спокойно и безмятежно Грэм Сайлент отправился в тюрьму на зло всем своим «поклонникам».

Кара затерялась в чертогах памяти, как раз в тот момент, когда в капсулу хлынул криогель. Прохладная вязкая жидкость стремительно заполняла собой все пространство. Дыхание Хилл стало заметно чаще. Тело начало трястись от выброса адреналина. Чем выше поднимался гель, тем сильнее цепенела Кара.

Она хотела встать, хотела закричать, хотела сделать хоть что-то, но, когда гель поднялся на уровень горла, детектив просто закрыла глаза и непроизвольно вдохнула. Последнее, что она слышала, перед тем как потерять сознание, это глухой смех серийного убийцы в капсуле по соседству…

***

Сперва Каре казалась, что она тонет. Легкие жгло огнем. Хилл пыталась глотать воздух, но каждый раз, когда она делала вдох, ничего не происходило. Вокруг нее все потемнело. Всего мгновение, – и свет погас, оставив ее в кромешной тьме.

Руки перестали дрожать. Кара по-прежнему сидела, обхватив коленки, но уже не ощущала того трепета и страха. Когда она сосредоточилась, то поняла, что вполне может дышать.

Детектив встала на ноги, потрогала себя: все так же обнажена. Крикнула… голос ушел гулким эхом куда-то вдаль. Вокруг нее была одна сплошная темнота. Почему ничего не видно? Она что, ослепла?

Выставив перед собой руки, Кара сделала несколько робких шагов, пытаясь нащупать хоть что-нибудь. Внезапно зажегся свет. Яркий луч ударил в лицо. Каре даже пришлось прикрыться руками. Когда Хилл взглядом настроила фокус, то увидела приоткрытую дверь в трех метрах от себя. Именно из-за нее светилось нечто белое.

Кара подошла ближе. С каждым ее шагом свет становился все тусклее. Казалось, что надежда на спасение гаснет. Еще немного и дверь закроется… Хилл уже почти схватилась за ручку, как услышала знакомый голос у себя за спиной:

– Дочка, не стоит… Не ходи туда.

Обернувшись, Кара увидела своего отца. Седовласый Гидеон в поношенном костюме, который служил ему верой и правдой долгие годы, стоял во тьме. Он ласково протягивал руку с улыбкой на лице. Кара с любовью разглядывала его густую бороду и печальные глаза.

Она хотела отпустить дверь, хотела броситься в объятия отца! – но Кара знала, что это не выход. Гидеон лишь часть ее подсознания. Та часть, которая не хочет, чтобы она окуналась в омут неизвестности и безумия: ведь за той дверью ее наверняка не ждет ничего хорошего. За той дверью будет лишь мрак и холод. И что самое страшное, пробираться через все это ей придется в компании дьявола.

– Прости, папа, – тихо сказала Хилл, отвергнув его руку. – Но я должна это сделать. Ради тебя. Ради нас…

Раскрыв пошире дверь, женщина растворилась в ярком свете.

Часть 2

Раньше я боялся потерять память, но теперь был бы счастлив кое-что забыть. Память – как фреска в моей голове. Она делает события вечными, но забывчивость дарит умиротворение. Нужно забывать.

(С) Кинофильм «Ганнибал».

Глава 8

Можно ли полностью изменить человека?

Превратить в кого-то другого?

Перекроить его тело, сознание, душу. Вырвать из него все то хорошее, что годами вкладывали родители. Перемолоть это в труху. Посыпать все пеплом и вернуть обратно.

Что произойдет тогда? Кем этот человек станет?

Нечто подобное случилось со мной…

Поверьте, я не из тех идеальных детей, которых показывают в рекламных роликах по телевизору, но и зла во мне никогда не было. Я не любил мучить животных, отрывать насекомым лапки, а потом смотреть, как они барахтаются на спине, пытаясь перевернуться. Я не мочился по ночам. Ничего не поджигал. Мне всегда было чуждо насилие. Всегда.

Это пришло позже.

Зло…

Оказалось, оно гораздо сильнее, чем я предполагал. Оказалось, если дать слабину… Хотя бы немного… Оно схватит тебя своими липкими щупальцами, пустит внутрь сердца яд, и противостоять ему будет уже невозможно.

Можно ли полностью изменить человека?

Превратить в кого-то другого?

Перекроить его тело, сознание, душу?

Еще как можно!

В умелых руках и при должном воспитании даже агнец способен стать волком. С каждым днем я все отчетливее ощущал клыки у себя в пасти. Представлял, как они вопьются в чью-то плоть.

И недалек был день, когда я захотел пустить их в ход.

Ведь кто бы что ни говорил, но если у тебя есть оружие, то всегда будет соблазн им воспользоваться…

Всегда.

***

В комнате играла тихая мелодичная музыка. Через кристально чистое окно во всю стену попадали солнечные лучи. Они ласково касались края кровати, на которой лежала Кара Хилл. В белой шелковой сорочке, с румяными щечками и умиротворенным лицом, детектив смахивала на ангела. Всего каких-то пары сантиметров не хватало, чтобы полоска света дотронулась до ее скрещенных на груди рук.

Кара открыла глаза и первые секунды не могла поверить: она оказалась в своей комнате из детства. Та же мягкая кровать, те же обои на стенах с изображениями дельфинов. Они с мамой сами выбирали их в строительном магазине, а потом еще и клеили.

Опустив босые ноги на пол, Кара почувствовала приятный ворс ковра. На аккуратном деревянном столике играла шкатулка с вращающейся балериной. Кара помнила, что каждый раз, когда она ее открывала и любовалась изящной позой фарфоровой фигурки, клялась себе, что обязательно начнет заниматься балетом, как только немного подрастет.

Сквозь солнечные лучи света из окна Кара прошла к столу и взяла в руки шкатулку. Сердце сжалось в груди. Пронизывающая мелодия полифонии цепляла за самое живое. Всего пара нот, но они мгновенно оживляли образы детства из памяти. Сколько же теплых воспоминаний было связано с этой приятной музыкой.

Кара повернулась к стене и увидела свою драгоценную полку с мягкими игрушками. Они с мамой обожали доставать плюшевых зверушек из автоматов в торговых центрах. Порой получалось, порой нет, но, когда металлическая рука – так Кара называла устройство, хватающее заветный приз, – все же вынимала игрушки, счастью не было предела. Они с мамой визжали от восторга, словно выигрывали в лотерею.

В конце концов, медведей, лягушек и прочей живности скопилось столько, что папе пришлось прибить несколько деревянных полок к стенке, чтобы новым друзьям Кары было где разместиться. Каждый раз перед сном мама или папа целовали Кару в щеку, говоря, что зверьки будут охранять ее, пока она спит.

Взяв с полки коричневого мишку, Кара крепко прижала его к груди. Он был ее первым. Первый, кого она лично достала из автомата. Сложно было даже представить, сколько ночей они провели вместе. Кара не расставалась с ним ни на секунду. Медведь с криво пришитым пластмассовым носом стал ее самым настоящим другом.

Внезапно раздался грохот. Звук донесся откуда-то из-за двери. Только после этого Кара вышла из омута воспоминаний о детстве, осознав: она в установке! А все, что ее окружает – лишь компьютерная симуляция.

Вновь грохот. В этот раз намного громче и ближе… Кара вздрогнула. Осмотрев себя сверху вниз, поняла, что белая сорочка и босые ноги совершенно не тот внешний вид, который нужен в подобной ситуации. Когда оглушающий удар прозвучал в очередной раз, дав понять: что бы это ни было за стеной, оно практически здесь! – Кара с грустью откинула плюшевого медведя в сторону и приготовилась столкнуться с чем-то ужасным.

В следующую секунду дверь распахнулась. Удар был такой сильный, что деревянное полотно с треском слетело с петель. Несколько щепок от косяка врезались Каре в лицо. Мелкие капельки крови промчались по щекам и упали на ворот сорочки. Хилл инстинктивно схватилась за раны, а уже через мгновение ее сбили с ног.

Кара ударилась затылком об пол. В глазах помутнело. На нее кто-то упал: она почувствовала частое дыхание у себя возле уха. Открыв глаза, Хилл увидела бледное лицо Грэма Сайлента. Мужчина лежал на ней сверху, словно они были любовниками, которые секунду назад оторвались от страстного поцелуя. Только нежности в этой позе совершенно не прослеживалось.

Губы Грэма выглядели напряженными и больше напоминали одну прямую линию. В глубоко посаженных глазах не было ни намека на былое веселье и азарт. В них отчетливо читалось смятение. Сайлент выглядел растерянным, если не сказать больше…

Он что, напуган? Разве это вообще возможно?

– Вставай, – отрезал Грэм в лицо Кары. – Времени нет. Они близко…

– Они? – спросила Хилл.

Сайлент вскочил. Протянул Каре руку, чтобы та могла подняться. Детектив отвергла предложение. С трудом встав на ноги, она услышала еще один удар. Будто кто-то со всей силы врезался в металлическую дверь. Вскоре раздался протяжный лязг, а потом до комнаты Кары донесся пронзительный тяжелый вой.

Хилл не знала чей это голос. Он звучал сразу несколькими октавами, как высокими, так и низкими. Будто его обработал звукорежиссер, решив придать своей звуковой дорожке нотки ужаса. Ни одно животное или человек не могли издавать подобный звук. В этом Кара была уверена. От чего бы ни убегал Сайлент, ей точно стоит последовать его примеру.

В проеме, где раньше красовалась дверь, сейчас виднелась тьма. Она так сильно контрастировала со светлой комнатой, в которой очнулась Кара, что в это почти не верилось.

Абсолютная темнота.

Сайлент носился туда-сюда, перебирая все ящики. Возможно, искал оружие. Но кроме набора плюшевых игрушек ничего найти не удалось. Грэм подошел к окну, попытался его открыть… не вышло.

– Черт, – выругался он. – Твое подсознание не могло нарисовать более практичное помещение?

– Что? – не понимая, спросила Кара. – О чем ты?

Не слушая детектива, Грэм смахнул рукой со стола все его содержимое. Альбомные листы, детские поделки, краски, даже шкатулка балерины! – все полетело в стену. Сайлент повернулся к Каре спиной, и она увидела на нем три глубокие кровоточащие борозды. Из-под разорванной футболки виднелись раны. Словно какой-то зверь преследовал Грэма сзади, нанося удары своими длинными когтями, пока он мчался сюда со всех ног.

– Окно! – крикнул Сайлент. – Бери стол с другой стороны. Нам нужно выбить твое чертово окно и убраться отсюда, пока не поздно!

– Что там? – в суматохе спросила Хилл. – От чего ты убегал? Что за хренотень там в темноте?

– Поверь, тебе лучше не знать…

Кара заглянула в черный проем двери: в этот раз она заметила два тусклых огонька, внезапно вспыхнувших вдали. Сперва два, потом четыре, потом восемь. Маленькие красные точки удваивались, гипнотизируя, заставляя смотреть на них все дольше. Следом вновь раздался вой. Он звучал гораздо ближе. Стало ясно, почему он собран из разных тональностей. Потому что автором этого мерзкого крика было не одно животное, а целая стая.

Холодок пробежал по спине. Вытерев кровь с лица, Кара подошла к Грэму и, не задавая лишних вопросов, схватилась за край стола. Он был прав: ей не стоит знать, с кем он столкнулся в той тьме и от кого удирал.

– Готова? – спросил Сайлент.

– На счет три! – ответила Кара.

Досчитав до трех, они подняли стол и со всей силы зашвырнули в окно. Благо он был достаточно тяжелый и его веса хватило, чтобы выбить стекла вместе со ставнями.

Солнце погасло в момент, окунув комнату Кары во мрак. Цвета померкли. Даже плюшевые игрушки на полках приняли враждебный вид. Вместо милых улыбок на мордашках животных появились оскалы. Приятная ткань зверушек превратилась в шершавые струпья. Лица пластмассовых кукол треснули. Глаза с огромными зрачками забегали из стороны в сторону.

Кара смотрела на все это и не могла поверить в происходящее…

Из тьмы в проеме раздался скрежет. Кем бы ни были те твари, с горящими глазами, они мчались прямо сюда. Кара в очередной раз пожалела, что она босиком: переступая через осколки окна, она пыталась выбраться из комнаты. Но когда Хилл подошла к краю карниза, то поняла, что они находятся на черт знает каком этаже! Как и с дверным проемом, за окном ничего не было видно. Одна лишь тьма. Даже если они прыгнут, то могут попросту разбиться. Ведь это мог быть как второй этаж, так и пятидесятый.

– Чего ты ждешь? – нервно спросил Грэм у нее за спиной.

– Там нихера не видно! – закричала Кара.

Она повернулась назад и увидела десятки горящих огней. Они были совсем близко. Еще несколько секунд, – и их разорвут.

– Не знаю, как ты! – заорал Сайлент, – А я лучше сдохну от падения, чем от лап озверевших тварей. Считай это прыжком веры, Пуговка!

Сделав шаг назад для разгона, он помчался к выбитому окну, обхватил Кару двумя руками и вылетел вместе с ней во тьму.

***

Боль была адской…

Когда Кара открыла глаза, ей показалось, что она попала под грузовик. Ломило каждую косточку. Что вообще произошло? Последнее воспоминание – обезумевший Грэм, который прыгнул на нее, словно гепард на газель. Потом – темнота и страшный удар обо что-то очень твердое.

Видимо, при падении Кара потеряла сознание, поскольку, когда она пришла в себя, то сперва не поняла, где оказалась. Тело потряхивало. Кара лежала на спине. Перед глазами виднелось серое небо заката. Пахло навозом и пылью.

– Надо же, очнулась, – раздался незнакомый голос.

Хилл хотела подняться, но у нее не получилось. Руки не слушались. Кто-то бесцеремонно схватил ее за волосы, приподнял и посадил на задницу. Кара хорошенько проморгалась: секунду спустя она поняла, что едет в деревянной телеге. Доски выглядели настолько старыми и прогнившими, что, казалось, тележка вот-вот развалится. За упряжкой спиной к Каре сидел мужчина с длинными спутанными волосами. Грязные патлы ниспадали на широченные плечи.

Хилл осмотрелась по сторонам: повсюду виднелись недостроенные высотки. Серые бетонные здания, окруженные строительными лесами, уходили далеко в небо. Телега проезжала мимо ржавых автомобилей с разбитыми стеклами. Потрескавшийся асфальт в некоторых местах прорастал кустарником. Город, если его можно было так назвать, выглядел полем боя, в которое когда-то ударила бомба.

Из-за недостроенных крыш домов проглядывало кроваво-красное солнце. Его лучи липкими пальцами цеплялись за кирпичные стены, на которых сидели огромные вороны, чавкающие чем-то похожим на мясо. Черные птицы кричали так громко, что хотелось прикрыть уши.

Слушая топот копыт, Кара в очередной раз хотела пошевелиться, но поняла, что ее руки и ноги скованы кандалами: ржавые железяки болтались на запястьях и щиколотках. Некогда белоснежная сорочка, теперь вся измазанная кровью и грязью, превратилась в порванную тряпку. Босые ступни были настолько сильно исцарапаны, что даже если бы у Кары и появилась возможность на побег, она вряд ли бы смогла это сделать.

Напротив нее сидел парень. Не старше двадцати: мерзкое чумазое лицо, отросшие темные волосы. Потертый кожаный плащ скрывал худощавое тело. Вместо правой ноги у него был импровизированный протез в виде кривой палки. Пахло от парня как от дворовой псины, которая только что искупалась в луже.

В дальнем конце скрипящей тележки Кара увидела Грэма. Закованный в точно такие же кандалы он спокойно сидел, откинувшись спиной на деревянный борт. Футболка и джинсы Сайлента так же были испачканы грязью. Лицо выглядело помятым. Наверняка по нему несколько раз хорошенько приложились кулаком.

Сперва Кара удивилась: почему это вечно разговорчивый Сайлент все время молчит? – но потом поняла, что рот Грэма заткнут тряпкой. Увидев, что Кара очнулась, он коротко кивнул. Хотел улыбнуться, но из-за кляпа вышло не очень.

Хилл окинула взглядом калеку напротив:

– Ты еще, что за хер? – спросила она. – И где мы находимся?

– Здравствуй, пташка! Рад, что ты с нами, – с воодушевлением сказал парень. – Поздравляю! Ты, типа, попала в самый центр задницы!