Когда я открыла глаза

Дилеммы

Вот всё и начинает проясняться… кроме неба над Донбассом. Страшно смотреть новости, видео с мест происшествий. Читаю во всех статусах, как страшно и жутко людям просыпаться от звуков летающих бомбил и выстрелов над домами. Не понимаю, куда мы движемся. Хотя ясно всё – движемся в *опу (простите). Люди собирают сумки на случай мгновенной эвакуации, готовят аптечки и пайки с водой для бомбоубежищ на случай воздушной тревоги. Несколько миллионов людей стали изо дня в день жить сегодняшним днём, боясь остаться в своих сновидениях. Что это? Мир просто сходит с ума. Как будто мы перенеслись в реальные события 40-х годов. Я каждый день слышу вопросы: «Зачем ты сюда вернулась?!» Ну что ответить. Для меня всё очевидно – не зачем, а за кем. За кем-то, кто совсем, по-моему, не ценит этого. За кем-то, кто при каждом упоминании этого говорит: «Так вали обратно!» За кем-то, без которого нет смысла оставаться в живых в случае войны, как бы страшно ни звучала эта фраза.

Ни с кем не могу поделиться своими планами на ближайшее время. Не думаю, что кто-то по-достоинству их оценит или поймёт, чтобы без зависти и от чистого сердца. Могу доверить это только тебе, моя взрослая принцесса. Тебе, наверное, многое приходится решать теперь. И эти дилеммы в сотни раз горче, чем мои. Но пока я лишь хотела бы, что бы всё сложилось спокойно и мирно. Я бы просто подкрепила своё материальное состояние за некоторое время. Тогда я с тем, без которого считаю бессмысленным весь этот путь, поехали бы туда, где люди просто живут, не заботясь о мнении других, где свободно дышится, где мы не будем ждать каждый день со страхом нового утра, где мы будем счастливо жить, радуясь каждой улыбке и каждому новому дню. Ведь хочется так мало, а сделать нужно так много. Всё на этой планете так сложно. Даже писать невыносимо тяжело. Видимо, каждый труд требует бо́льших усилий, чем мы думаем.

Пока Июль рассуждала о своей лени и ненавязчиво жалела себя, дни проходили с неизмеримой скоростью. Июль скрылась в густом тумане, который сейчас модно называть «прокрастинация». Почему-то муза оказывает свою моральную поддержку только в печальные периоды. Хотелось погрустить, да всё как-то вроде хорошо. Не многие люди заставляют задуматься, не многие слова, не многие песни. Июль жила музыкой, но даже она в радужные периоды казалась какой-то глупой и бессмысленной.

Что же я за человек? Когда мне до боли грустно – я, не переставая, думаю о какой-то проблеме, которая мешает мне жить, и хочется устранить её скорее. Но как только она исчезает, остаётся пустота. Мои проблемы и переживания наполняют меня этими до боли жалкими, острыми, но приятными мурашками, мне хочется писать. Но когда появляется пустота, я могу и хочу делать всё что угодно: любить, мечтать, читать, шить, гулять… Всё! Только не писать. Желание писать порождается во мне грустью. Словно в меня вселяется другой человек. В эти моменты я не понимаю и не особо осмысляю то, что пишу, но позже, перечитывая, я черпаю дозы удовольствия и непонимания: как?.. как? Очень редко я ловлю моменты, кроме грусти, которые заставляют меня снова переместиться в то состояние. Чаще всего это случается в окружении дикой природы, или на скорости, когда я проношусь мимо станций и городов. Иногда я замечаю какие-то цитаты и не понимаю, как люди додумываются до таких абсурдных и парадоксальных фраз. Мне очень хочется повторять такие достижения и писать таким же языком. Но, видимо, мой прямолинейный сарказм останется только в моих речевых оборотах.

Смотрю на фото Карлового моста. Мне не верится, что я стояла там. Я была очень счастлива. Я даже не уверена, что знала всё о счастье до тех моментов. Я до сих пор слышу это пражское кантри, эти забавные мужчинки в змеиных движениях порождают удивительную характерную мелодию. Под одной из статуй апостолов я загадала желания, как там полагается: одно мирское – хорошего мужа, с которым я создам счастливую обеспеченную семью, у нас будут счастливые дети и будет хватать денег на всё, что мы пожелаем, второе – духовное – я попросила знак, который бы я распознала правильно, и он подсказал бы мне, как мне следует поступать дальше.

Да, в этих желаниях я старалась быть осторожной, поэтому стояла, сосредоточившись, гладила те фигурки минуты две. Как мне повезло, что меня не затоптали другие туристы.

Сбылось ли первое желание – ответить мне сможешь лишь ты. Надеюсь, ответ меня порадует! А вот со вторым желанием всё немного проще, но в то же время сложнее. В момент, когда я проговаривала слова с прошением о знаке для выхода из тупикового положения, я думала о ситуации в моих личных отношениях. Ну вот либо это апостол даёт о себе знать, либо это моё самовнушение. Не знаю, что за неведомая сила, но это работает! Со временем я начинаю понимать, чего же я всё-таки хочу от жизни, а главное – я вообще чего-то начинаю хотеть!

Встретив своего Харди после мучительного расставания, Июль будто заново влюбилась. Её глаза вновь покрылись той пеленой, которая обычно застывает у влюблённых, в его глазах она видела спасение и завтрашнее счастье. Настолько дорог стал этот человек, что она ни на секунду не пожалела, что вернулась. Как и три года назад, она не могла им надышаться. Даже когда была рядом с ним, чувствовала, что его не хватает. Когда не видела его всего полдня, ей казалось, что прошла целая неделя. А теперь, когда он был на работе и они не виделись уже три дня, – это была целая вечность. Влюблённость – прекрасное и тёплое чувство, но лишь когда оно взаимно. Иначе оно превращается в полузависимый жестокий процесс, и одна из сторон, словно муха, попавшая в паутину, пытается вырваться до тех пор, пока не умирает, или пока не умрёт что-то внутри неё. Июль стала уязвимее к словам Харди, ещё сильнее теперь ранят её его резкие слова, она стала ещё чувствительней к его перепадам настроения.

Не могу насмотреться на моё такое родное личико: мои любимые глазки, цвет которых я так и не распознала за три года. Они цвета хамелеона – меняются при смене его настроения. Утром они могут быть зелёные, днём – серо-зелёные, иногда я вижу в них небо. А ещё у меня перехватывает дыхание, когда я вижу в них себя. Это такое чувство… Физики меня не поймут. Я не говорю об отражающей способности нашего зрачка. Это такое волшебство, будто из целого мира я для него самый важный человечек. Частичка меня в этот момент живёт внутри него. И это не просто частичка моей души или сердца. Это я… полностью я! В его глазах. Невозможно оторвать взгляд. Он словно луч солнца. А его дыхание – тёплое и будоражащее. До мурашек. Особенно когда вот так соприкасаешься тихонько кончиками носа, лоб в лоб, и спокойно дышишь. Этот момент, наверное, длится доли секунды, но о нём можно писать десятки страниц. Понемногу схожу с ума.

Мне, к сожалению, уже не семнадцать. Я не особо ведусь на эти романтические мурашки. Я также осознаю всю ответственность за свой выбор. Поэтому меня смущает кое-что в его действиях. Констатирую это как судебное постановление. Очень печалит то, что я не могу от души радоваться и чуток беситься, когда он рядом. Он словно тормозит меня в этом. А человек ведь не может постоянно тормозить свои эмоции. Когда я действительно счастлива – этот человек может не поддержать меня в этом и пытаться сдержать мой полёт по облакам. По-моему, я ни разу не видела его счастливым. Не помню такого момента. Или такого не было, или он не умеет порхать, когда счастлив.

Расстроенная Июль находилась в постоянном монологе, словно кто-то с «той» стороны даст ей правильный ответ.

С учётом того, что я перфекционист, иногда мне кажется, что я влюбилась в какой-то выдуманный образ. Как в первый раз это было, так и сейчас. Кажется, какая-то злая глупая привычка меня преследует. Или таковы все люди? Я сложила в своём подсознании все хорошие его поступки и качества и добавила пару десятков своих «надежд» по поводу личности. Слепила, короче говоря. А теперь, мало того, что жду, когда же человек станет полностью придерживаться только этих качеств, так ещё и обижаюсь, когда он делает наоборот. Получается, обижаюсь сама на себя. Так глупо. Вот потом и возникают вопросы: просто прощать человеку то, что он не соответствует каким-то моим «слепкам», или же искать такого, который соответствует? Со вторым вариантом было бы проще, конечно, если быть уверенной, что, во-первых, такой существует, а во-вторых, что, найдя этого «другого», подсознание не начнёт лепить новую скульптуру…

Норяне

Обитателям золотых нор о простом земском счастье.

Норяне они не оттого, что плохие люди, а оттого, что это люди с другими ценностями. И за своими финансовыми гонками и личными выгодами они не замечают настоящей жизни, которая есть у простых людей. Вот люди счастливы, а норяне – нет.

А на улицах других городов пылают страшные постановки. Война страшнее с каждым разом. Люди потеряли ориентир, за который боролись. Теперь перешли на следующий, более глупый, уровень: борьба ради борьбы. Норяне не видят здесь людей. Норяне видят мясо, стратегические объекты, живой щит. Им, как и их подданным, не важно количество, важна оценка сторонних зарубежных норян. Эти зомбированные люди и не планируют доводить до своего сознания реальность всех событий. Это всего лишь мелочи на пути к их целям. Они ищут пути решения не своих проблем. Да и не проблем вовсе. Они делают из людей пешек, не замечая, как давно уже являются несчастными слизняками, незаметными тенями на огромной шахматной доске американских норян. На кону стоят величественные нематериальные ценности, масштаб которых нашим норянам не суждено даже понять. Всё слишком «по-крупному», чтоб считаться в этом деле с мнением «простых» людей.

Но это невыносимо – каждый день проводить в ожидании… В ожидании чего-то ужасного… Либо всё начнётся по полной. Либо всё закончится. В любом случае хорошего ничего не выйдет – это стало понятно уже давно. Такие моменты, когда ты только успокаиваешься, начинаешь верить в завтрашнее солнечное утро, и вдруг на тебя просто сокрушается монстр человеческих опасений о приближающемся штурме.

Хочется забрать всех-всех близких мне людей и уехать подальше отсюда далеко-далеко. Навсегда. И не видеть больше никогда этих ущербных созданий, несчастных слизневых норян, не видеть вечно дымящие трубы, вечно недовольные лица, завистливые ухмылки, серые тротуары, разбитые души… Уехать и не возвратиться. И никогда не жалеть, не завидовать, не грустить и не болеть. Просто быть счастливым человеком в окружении родных счастливых людей.

Это наше счастье! Наше земское счастье! Дай Бог никому из нас не превратиться в норян! Этим существам не под силу наслаждаться облаками в форме слонят, щеночку, лижущему им руку, они не видят радости в янтарном закате над горизонтом. Их не вдохновляет покорение горных вершин, их вдохновляет покорение финансовых пирамид; у них в зрачках встроенный датчик ценников над каждой человеческой душой, в их снах беспощадные финансовые перегоны. Их утро начинается, пожалуй, с оскорбления одного из своих подчиненных, дабы утро стало добрым. Нет ни одного дня, когда они не думали бы об очередной махинации для приумножения своего капитала.

А что мы, простые счастливые люди? Мы пытаемся ценить хоть что-то в своей жизни. Мы счастливы, когда у нас есть поддержка, когда мы рядом с друзьями, когда мы дома, закутавшись в плед, можем спокойно попить какао. Мы счастливы, когда смотрим на волны, когда чувствуем кончиками пальцев тёплый песок, когда вдыхаем полной грудью каждый свой день. Единственное, что у нас есть в жизни – это наше счастье, и мы ценим его намного дороже денег. Счастье – это всё, за что мы готовы бороться, что придаёт нам жизни каждое наше утро. Это всё, ради чего мы живём. Жаль, что некоторые люди так просто продают свою душу за шесть копеек. И я знаю людей, ставших в очередь для продажи. Жаль их. Они даже не понимают. Они считают, это лучше. Но деньги никогда не лучше счастья. Деньги никогда не лучше души. Человек может быть с пустыми карманами, но с полной душой. У норян всё противоположно. Жаль людей из этой очереди… Лишь некоторым из них удаётся ускользнуть из этой всасывающей их человечность трясины. Остальным и не приходит на ум, что они отдали самое важное за копейки.

На пути в тысячу миль

Выбор – это всегда потеря. Потеря других вариантов, иногда и лучших. Но кто сказал, что будет легко? С детства мы вокруг слышали: будет ещё сложнее, ты не сможешь, не стоит пытаться, это всё проблемно, вырастешь – поймёшь… И мы слушали это как сказку, пытаясь злобно отметить, что всё будет не так: «У меня всё будет хорошо!» Куда же подевалась эта вера в себя?..

Счастлива… по тебе.

Июль сходила с ума от постоянной неопределённости и ожидания реализации своих иллюзий. Она точно понимала, что ей нужно уехать из этих мест. Её раздражали эти лицемерные существа в этой наплевательской стране. Достаточно было вспомнить пару знакомых физиономий, как ярость накрывала все её здравые смыслы и хотелось рвануть в тот же миг отсюда…

Каждая девушка мечтает, чтобы у неё было всё как в сказках, как в фильмах. Каждая смотрит на мониторы своих «фильморасшифраторов» и мечтает встретить такого же человека, пережить все эти моменты: сначала дрожь от касания кончиками пальцев, потом мурашки от редкого взгляда, фейерверки в артериях от ощущения дыхания кончиком носа, бурный полёт эмоций при первых объятиях, прогулки, смешные случаи вместе, посиделки в кафе и в конце – слёзы счастья. Каждая мечтает о таком счастье в реале, а не от пережитых эмоций с героями фильмов.

Как же приятно всё-таки смотреть счастливые мелодрамы и в те секунды, когда в кадре происходят пиковые моменты нежности, осознавать, что такие же моменты у тебя были. И ты это чувствовала! И ты помнишь эти моменты. Моменты, ради которых стоит жить. Моменты, на которых держится всё: вера, надежда, отношения.

Но как же прискорбно всё-таки осознавать, что такие же моменты у тебя БЫЛИ. Их уже не вернуть. Они остались позади. Одно остаётся непонятным: что лучше – жалеть о том, чего не было, или о том, что прошло и никогда уже не повторится?

«Благодаря» одному человеку я перестала верить в любовь. Её не существует! Теперь я это понимаю. В двадцать лет я это понимаю! Но всё-таки тяжело осознавать, что столько лет многие люди пытались вложить в меня ощущение любви, пусть и не осознанно, а теперь всё просто рухнуло в один момент. Будто это был мираж. И вот я проснулась… а любви не существует. Любовь покинула этот мир, забрав с собой вдохновение творить прекрасное. И вот опять этот «мыльный пузырь»… Столько мыслей, столько идей растворяется прямо в пространстве от пальцев до клавиш. Они все гложут на протяжении дней, давят, заставляют тащиться к монитору. Но когда ты всё же поддаёшься, они исчезают, не оставив даже намёка о себе. Память будто пожирает всё до последнего слова…

Это лето проходило наравне с прошлым: нудно, однообразно и тошно. Но всё ещё была надежда, что в этом году не будет хотя бы массы разочарований и переживаний. Пока всё шло сравнительно спокойно и до чёртиков монотонно.

Июль любила читать книги, но одну она потягивала с особым наслаждением, как холодный коктейль на раскалённом пляже, стараясь растянуть удовольствие. Книга была нелепой и бессмысленной – об утерянных подростковых мечтах, о наивности и ещё не пойми о чём. В надежде отвлечься от серой реальности Июль открыла очередную страницу.

Клубный перламутр

Клубный перламутр. Вспышки света. Блики незнакомых лиц. Вдалеке за десятком таких же поймала одно, отличающееся от всех тех. Это он… приближается к стойке, садится рядом. Долгожданная встреча. Двое смотрят друг на друга, прищурив глаза… Она – из-за искренней улыбки, хотя и пытается скрыть её… Он – из-за резких вспышек света прямо в глаза; может быть, тоже рад… но не особо показывает это. В его глазах некое недоумение…

– Странно, что ты захотела встретиться… здесь… Ну…привет, – первая улыбка, возможно, фальшивая… Как знать…

Она пристально смотрит на него. Наверное, нужно что-то сказать…

Нет! Нет! Пока не нужно. Она остановила картинку на этом моменте. Хочется детальней рассмотреть его… Такая встреча у них впервые…

Скрываясь от шума, они заперлись в приватной комнате. Точнее, он запер. По привычке – ничего особенного.

– Да ты не подумай ничего. Просто хотела увидеться, поболтать. У меня парень… он замечательный; в общем… я рада, что он у меня есть. Знаешь, мне говорили, что первую любовь нужно помнить всю жизнь. Это должно быть светлое воспоминание, представляя которое, будет появляться улыбка на лице. Говорят, это хорошо – вспоминать свои первые сильные чувства. Но я думаю: правильно ли это? Мне кажется, это довольно несправедливым по отношению к человеку, который сейчас рядом с нами. Если ты живёшь с женой, у тебя прекрасные дети, честно ли это – находясь в их окружении, погружаться в те воспоминания? Да ещё и признавать их светлыми. Знаешь, быть может, для таких людей есть оправдание: это же было ещё в юности, более, чем полжизни назад! А что можно сказать о нас? Для двадцатилетних людей это не оправдание… Так вот, я подумала, мне нужно рассказать тебе всё при встрече, чтобы отпустить тебя. Я иногда представляла этот разговор… Именно это меня и тревожит… Мне не нравится то, что я мысленно разговариваю с тобой. Думаю, это нечестно по отношению к моему любимому человеку. Мне кажется, единственный и верный способ избавиться от тебя – поговорить, объясниться, выяснить всё… отпустить. Ты ведь уже не тот человек, который мне нравился. Совсем не тот. Но почему-то в моих мыслях ты остался всё тем же. Согласись, странно – мысленно общаться с человеком, которого уже не существует? Ты был хорошим парнем раньше. Мне всегда было интересно: ты хоть иногда вспоминал меня? Ничего особенного… просто… вспоминал?

(Возможно, была некоторая неловкая пауза или непонятливый взгляд… Этот момент был упущен…)

– Хм… Когда я шёл сюда, я даже не мог представить, что ты хотела мне сказать… Но я тоже хотел кое в чём признаться… Ты спрашиваешь: вспоминал ли я тебя когда-либо? Да… Особенно часто делаю это в последнее время. Я смотрю на тебя… такую… какой ты стала… Ты уже не та смазливая восьмиклассница в голубой кофточке и с хвостиком на затылке. Может, странно это говорить, но ты… теперь… шикарная девушка. Я часто вспоминаю тот шанс, который был у меня. И я не воспользовался им. Теперь уже поздно, мы совсем разные. У меня были девушки, но в конечном итоге… они не те, которых я хотел бы видеть рядом с собой… Я…

– Прости, я тебя перебью. Не стоит винить себя или сожалеть о том, что было довольно давно. Ты и не должен был тогда отвечать на мои приставания. У меня тогда не было шансов. Как ты сказал сам: смазливая девчонка с хвостиком на затылке… Мне было всего пятнадцать… Спасибо, что так всё сложилось. Благодаря твоим… Благодаря тебе я стала вот таким человеком… сильным, добрым, мудрым… Благодаря тебе у меня появилось множество увлечений – я полюбила рисовать, писать, полюбила фотографию, творчество… И я такой нравлюсь… себе… окружающим. Спасибо! Неизвестно, каким бы человеком я была, если бы не пережила всё это. Наверное, я теперь соглашусь: о первой любви воспоминания всегда светлые, что бы ни скрывала за собой вся эта история…

Возможно, некоторое разочарование, неловкое молчание или же ощущение облегчения… Отпустила!

Возможно…

Она открыла глаза и очутилась в реальности.

– Хм… Когда я шёл сюда, я даже не мог представить, что ты хотела мне сказать… Но я, если честно, надеялся, что это всё в прошлом. Как и для меня! У меня девушка… она замечательная… Не хочу, чтобы она неверно поняла… Видимо, я не должен был приходить, извини…

– Вот подлец, – Июль захлопнула книгу, которая начала затягивать её в свои собственные воспоминания. – Всё заходит слишком далеко. Я должна сейчас думать о другом!

«Спать! Спать!» – внутренний голос организованно успокаивал разум…

Сон

Даже отпал вопрос «что делать?» Моё внутреннее духовное существо заглохло, и, по-моему, даже не дышит. Надеюсь, не сдохло совсем. Обычно оно распирает и озадачивает меня с кучей замкнутых и парадоксальных вопросов; каждую секунду, каждый мой вдох и выдох. А теперь тишина. Такая же, как и в моей внешней среде. Мои внутренний и внешний миры сошлись наконец-то в идиллии. И именно сейчас, когда я сознательно перестала обо всём думать, ко мне пришел этот незнакомец – мистер V. Это был, наверное, вещий сон. Не знаю, насколько верны мои ощущения, но ещё когда я спала, я точно была уверена, что мне нужно записать сюда эти слова и всегда их придерживаться. Это был немного странный сон (среди нескольких десятков других странных снов этой ночи). Я приехала в Луганск с целью забрать наконец-таки свой диплом, и после нескольких минут непонятного бреда я плыву в узкой лодке, рассчитанной на два человека, по течению реки жизни. Эта река чем-то похожа на обычную реку, но чем-то и не похожа. Рядом со мной сидит некий человек. Я, к своему удивлению, его узнаю, но, к сожалению, мне не предоставили возможности запомнить это имя. Хотя во сне я точно была намерена записать это имя и посмотреть фото этой личности в сети. Я его узнала… Это мужчина, лет сорока пяти на вид, великий человек. Во сне я была уверена, что это великий учёный, я назвала его имя во сне. Даже сам мужчина удивился, что я его узнала. Я назвала два слова: видимо, имя и фамилию. Но, проснувшись, я точно помнила только одну букву V, которая является одним из инициалов. Утром я почему-то подумала о Ван Гоге. Даже посмотрела его фото. Он очень похож на того мужчину из сна, хотя до этого я его фото никогда не видела. Но есть одна нестыковка: Ван Гог – художник, а не учёный.

Кем бы ни был этот мистер V, очень мудро он меня поучал в нашем путешествии по реке жизни. Я, видимо, была встревожена неизвестностью после получения диплома. Мы плавно плыли по узкой, очень ровной реке. И вдали сквозь густой туман виднелась арка. Мистер V, указывая на неё рукой, произнёс эти врезавшиеся в память слова: «Запомни, когда один путь заканчивается, всегда сразу же открывается другой. Один верный путь. Не беспокойся, что тебе придётся выбирать. Всё уже выбрано и решено. Ты это узнаешь сразу же после того, как дойдёшь до конца этот путь. Ну а если ты вдруг не будешь знать, что делать, расслабься, закрой глаза, подними голову к небу и спроси». И я так и сделала… Почувствовалась лёгкость. И дальше я всё забыла. Эти слова внушали какое-то невесомое спокойствие.

Такое было странное ощущение во время сна, словно действительно я встретилась с великим человеком, которого давно уже нет на этой земле… Необычный сон. Так хочется вспомнить имя этого загадочного V, которого во сне я с лёгкостью узнала… Хотелось бы знать, кого благодарить за то чувство определённости, которое наконец-то появилось за долгое время, за исчезновение страха перед будущим.

***

Меня снова разрывает между двух моих личностей… Неужели я проведу так всю свою жизнь? Как будто я законченный наркоман… Иду на поводу привычек и обычной жизни. Причём не знаю, что из этого мне больше нравится. А что бы вы выбрали, если бы знали, что ваше увлечение плохо скажется на вашей жизни, и, возможно, когда-то вы пожалеете об этом? Да что там когда-то, вы и сейчас время от времени жалеете об этом, но всё равно получаете ежедневный кайф от своей привычки. Что бы вы выбрали? Остаться с ней, пока окончательно не решите попрощаться, даже пускай тогда уже будет поздно, или остановить это раз и навсегда сейчас, пока всё не зашло до того момента, когда вы действительно захотите бросить, но не сможете?

Я знаю, что ответит большинство: «Вредные привычки нужно бросать! Это нелегко, но осознание этого – первый шаг к спасению! Ты никогда не будешь счастлив в своей зависимости». И, наверное, это логически правильный ответ здравомыслящего человека.

Но я уже не была здорова. Я была наркоманом. Мне стало ясно, что есть и «хорошие» наркоманы: наркоманы, подсевшие на музыку, на книги, на йогурт, на жизнь… А я вот просто подсела на одного человека… И это уничтожает меня… Как и в любой зависимости: убивает не наркотик, а само чувство привязанности, сама привычка… Ты только решил избавиться от этого, твёрдо уверен. И вдруг внезапно что-то происходит внутри, и ты срываешься. Снова и снова, раз за разом, погружаясь в неизвестную пелену, из которой выползти с каждым разом всё сложнее.

Июль, затаив дыхание, наблюдала за подобной картиной эпично-пропащих отношений из сериала и не могла понять, к чему же эта история может привести.

– Не понимаю, Клэр, как я могла всё это время быть с этим человеком?

– Просто ты его любишь, Лора.

– Сегодня он заявил мне, чтобы я не приходила, потому что у него есть дела важнее. А я, как покорная слуга, должна ещё заняться своими делами по списку, а затем позаботится о его прихотях. То есть я должна отнести его вещи в прачечную, купить новый галстук для его конференции… И это несмотря на то, что он предпочёл сегодняшний вечер провести в кругу друзей? А как же хотя бы благодарность?

– Ты хотела бы, чтобы он предпочёл тебя только из благодарности?

– Нет, конечно, я хотела бы быть любимой безусловно. И быть его постоянным безусловным выбором!

– Не боишься быстро надоесть?

– Пусть боится он, что мне быстро надоедят его грязные вещи и покупки галстуков!

– Однажды на кухне я слышала, как его мать жалела тебя за твой выбор. Это не то, что обычно говорят мамы мальчиков, старающиеся защитить и вознести на пьедестал своего сынишку.

– Чёрт возьми, она была права! Как же может кто-то вынести мужика, если его собственная мать не сумела?

– Она, видимо, считает тебя дурочкой, не понимая, зачем ты ввязалась в эту безнадежную историю.

– Нет, знаешь, Клэр, в другой день я бы с ней поспорила. Что это за мать, которая так отзывается о своём ребёнке? Если она считает его «безнадежной историей», не она ли тому виной, что не сумела воспитать правильно?

А если я теперь скажу, что это был отрывок о самой настоящей любви? Вы поверили бы? Возможно, так выглядит любовь, ведь она порой скрывается под разными масками. Июль переключилась от созерцания картины к внутреннему монологу.

Кажется, я начинаю злиться на весь мир, на него и сама на себя, не знаю отчего. И нет предела моей злости. Мне кажется, если бы кровь в горячей среде закипала, у меня из ушей реально дымил бы пар. И я превратилась бы в паровоз, которым так отчаянно не хотела быть. Не хотелось быть той силовой частью, которая берёт на себя функцию тянуть всех и вся по жизни. Хотелось быть кораблём с умелым капитаном, плавно лавируя в любую погоду.

Мне иногда кажется, что я слишком много требую, а на самом деле он ещё ребёнок, но иногда кажется, что всё в порядке. Некоторым вообще кажется, что у него раздвоение личности. А иногда это кажется и мне. Кажется, у меня тоже раздвоение личности. Ну что, что, что это такое?! Я начинаю на него обижаться и проклинать день нашего знакомства, наваливаются мысли о его «ненужности», мысли о том, что он своего рода «помеха», хочется подальше сбежать от него и не видеть. Но тут вдруг мне предоставляется такая возможность, и я уже никуда от него не хочу бежать… Или без него. Так начинает щемить сердце… до невозможности. Мне больно даже произнести ему такие слова. Мне кажется, временная разлука со мной хоть и пойдёт ему на пользу, но очень сильно сломит. Но ведь я должна осознавать, что он мужчина и всё-таки сам тоже должен что-то сделать! А всё не перестаю относиться к нему как к ребёнку. Надо же сохранить хоть немного жалости и сострадания для своих детей, а не растрачивать эти предназначенные для малышей эмоции на большого дядьку, который когда-то всё-таки ведь должен начать самостоятельно принимать серьёзные решения и делать шаги.

У меня появилась возможность поехать в сентябре в Чехию. Начать всё с курсов чешского языка. Я, конечно же, не против, но существует одно но… Без этого ведь никак… Не может же у меня вечно быть всё так вот просто… Вот он и «вещий сон» (ухмыляюсь). «Когда закончится один путь – сразу же откроется следующий…». Как бы ни было трудно уезжать, я надеюсь, что всё получится, ведь всё должно случиться к лучшему. Я буду в это верить. Теперь мне даже об этом сказали, пообещали, и я верила.

Даже представить не могу, как тяжело будет уезжать. И тут внутренний голос напомнил очень знакомую фразу: «Ещё не уехала, уже скучаю по своему мальчику…» В прошлый раз я уезжала всего на месяц. В этот раз всё будет намного серьёзнее, хотя даже ещё ничего не известно и не решено, но внутренний голос уже начинает угнетать меня.

А что бы вы выбрали: мечту или любовь? Если бы я в детстве знала, что бывает такой выбор, враз же перестала бы мечтать… Подскажи, моя принцесса! Ты ведь знаешь уже, что ты выбрала! Ты уже осознаёшь все последствия твоего выбора! Ну, пожалуйста, дай хоть небольшой намёк! Клубок густого от обиды воздуха подходит к горлу. Этот комок… Комок жалости непонятно к чему – к себе, к мечтам, к нему, к надеждам… Душит… Задыхаюсь в безнадежности и неуправляемости. Я знаю, не бывает неразрешимых задач. Мы в силах достичь всего, чего хотим! Если в голове поселилась эта мысль, значит, тело уже готово выполнить это! Необходима лишь вера и умение совместить работу двух центров своего тела – духовного и физического. Не думайте, что это так просто! Но это возможно!

Чувство жалости и страха пронзало Июль острым холодом. Но она уже давно была уверена, что вернётся в Чехию. Она это поняла ещё тогда, когда была там.

Уехать хочется. Поводов больше, чем много. Положение в стране, отсутствие достойных работ, экологическое состояние в городе, люди… больше всего – люди… И те, которых я не знаю лично, – просто мразные особи, и те, которых знаю, – иногда нудные и надоедливые. Все такие меркантильные и словно с каждым днём перерождаются всё в более эгоистичных и назойливых. Если даже стрелять всех, кто хоть раз пытался зацепить меня фразой типа «что ты такая худая», потери можно было бы сравнить с количеством потерь на войне, наверное. Некоторые люди имеют мерзкую привычку упрекать, а порой и унижать других в тех местах, которые по праву закрыты для их носов… Совать свой длинный хобот не в свои дела! Не прямо, а так – тонкими колкими фразочками, дозами по два-три раза в день натощак. «Что это ты надела?» «Тебе что, заняться больше нечем?» «Да уж… Тебе что, пять лет?» «Да сколько ей там надо той еды?» Мне никогда не понять это идиотское общество, в котором приходится существовать. В каком месте произошёл сбой в их цензоре или человечности? Этот мир так жесток, но чтобы выжить в нём, не обязательно топить окружающих.