Матка

Вскоре Тасманов заключил контракт на строительство экстравагантного особняка в горном ущелье возле звонкого водопада. Его вдохновила идея магната подарить дочери нечто вроде сказочного дворца; Тасманов обещал, что закончит работу к совершеннолетию девушки, то есть в несколько недель, предложил неправдоподобно красивый проект, и суммы при этом называл запредельные. Тасманов искренне полагал, что из окружающих необходимо извлекать все, что только можно: если не кровь и не рассудок, то хотя бы деньги.

– Восхитительная девушка! – говорил он некоторое время спустя исколотой каменными иглами окровавленной чайке, неуклюже волочившей вывернутые крылья по столу гостиничного номера. Толстые пачки обналиченного гонорара в одну сумку не помещались, но Тасманов придерживался предубеждения, что электронный вид – для денег совершенно неподходящий. – А какой у нее прекрасный отец! Вкус, чувство стиля и все такое прочее… Охренеть можно, – тут его мысли приняли другое направление. – Не будь этого заказа, она бы у меня сразу пошла на переработку… А еще говорят, что от судьбы не уйдешь…

В дверь постучали. Тасманов быстро свернул голову искалеченной птице и бросил труп в ящик стола, потом застегнул сумку с деньгами и сунул ее под кровать.

– Ээээ… да! – крикнул он, поднимаясь с пола. В дверях возникла сияющая красотой Виктория, выглядевшая намного старше своих лет.

– Я вам не помешала?

– Пытаюсь убрать лишний хлам.

– Вы скоро уезжаете?

– Сегодня или в ближайшие дни. – У Тасманова было хорошее настроение, поэтому он без лишних церемоний упал на кровать, взглянул в потолок и сказал первую попавшую пустую фразу: – Что привело вас ко мне, прекрасная незнакомка?

– Хотела поблагодарить вас… Но мы знакомы, – со смущенной улыбкой произнесла девушка.

– Разве? – возразил Тасманов, приподнявшись на локте и пристально ее разглядывая. – Для меня вы остаетесь незнакомкой, но… это можно исправить.

– Разве? – улыбнулась в свою очередь девушка.

– Да, мы можем это исправить прямо сейчас, – Тасманов поднялся и подошел к двери. – Вы поедете со мной, – сказал он девушке, обернувшись на пороге.

– Куда?..

– Будет интересно.

Труп Виктории нашли неделю спустя в развалинах маяка на океанском побережье. Хоронили девушку в закрытом гробу. Тасманов утешал убитого горем отца, как мог: у старого миллионера было не слишком много близких людей, но Тасманов заслужил в его глазах непререкаемый авторитет и за время своей работы стал практически членом семьи.

– Если бы вы только знали, – рыдал в своем кабинете после похорон Виктории магнат, постаревший за последние несколько суток на двадцать лет. Тасманов молча подал ему очередной стакан виски. – Мы не афишируем это, но она погибла ужасной смертью… ее избили, изнасиловали… да что там говорить, когда не нашли некоторых внутренних органов… – старик подавился. – Мне сказали, что вероятнее всего он их… съел…

– Не думайте об этом, – посоветовал Тасманов. – Мне тоже тяжело это слышать. Я успел полюбить Викторию за то время, что мы знакомы.

– Кто мог это сделать?! – в ярости крикнул старик. – Если бы я только знал, кто этот подонок, я его голыми руками разорвал бы на куски…

Тасманов успокаивающим жестом коснулся руки старика.

– Я понимаю, – заверил он.

Старик в отчаянии обхватил руками голову. Потом добавил несколько спокойнее:

– Знаете, Глеб, я… вы тоже стали мне близким человеком за последнее время… в общем, я хотел… возможно, у вас какие-то другие планы, я знаю, вы завалены работой… В общем, я хотел попросить вас… об одолжении. Спроектировать часовню на том месте, где погибла моя малышка. В память о ней.

Некоторое время Тасманов не находил слов – его душил смех, что все так получилось, – а потом твердо произнес:

– Это будет для меня честь.

– Я готов заплатить любые деньги, – поспешно добавил старик, но Тасманов прервал его:

– Не в моих правилах наживаться на чужом горе, – отрезал он. – Финансовые вопросы… обсудим позже, – с улыбкой добавил он.

Энциклопедия мирового искусства

Архитектура

Творчество Глеба Тасманова

Часовня «Моление об убиенных»

Часовня «Моление об убиенных» или, как ее еще называют, «Лестница в небо», принадлежит к числу бессмертных шедевров мировой архитектуры и является характерным примером позднего творчества Тасманова. Ажурная конструкция, словно вырастающая из скалы, на которой она возведена, при своих колоссальных размерах оставляет впечатление воздушности и одновременно прочности. Внешний каркас здания – спиралеобразную стену с асимметрично прорезанными в камне огромными, в человеческий рост, окнами принято считать иносказательным изображением земного мира и плотской жизни, а внутреннюю конструкцию – собственно винтовую лестницу – символом бессмертной души, устремленной ввысь. Расположенная под землей небольшая молельня, которую сравнивают с сердцем человека, скорбящего об ушедших родных и близких, хранит атмосферу уединения и покоя, в то время как из окон наземной части часовни открывается панорама бездонного неба и простора, вызывающая ощущение парения в высоте. Это единственное в мире культовое сооружение, посвященное памяти жертв насилия. Часовня, выстроенная на месте гибели местной девушки от рук маньяка, стала объектом паломничества тысяч безутешных людей, чьи близкие погибли при сходных обстоятельствах или числятся пропавшими без вести.

3. Призвание

Из книги Чероны-Бели «Открытие памяти»:

Окончательно обнаглев, отец стал выбирать себе жертвы буквально в семьях собственных заказчиков. У сахарозаводчика Беллами погибла дочь, у Полозовых, заказавших Тасманову знаменитую голографическую роспись здания Новой Оперы, пропали сыновья, мальчики десяти и двенадцати лет. Их тела не нашли, и неудивительно: я видела запись истязаний, которым они подверглись в подвале дома отца, а потом он сбросил их в подземную шахту. Тасманов говорил, что они напомнили ему одноклассников, которых он когда-то первыми пригласил к алтарю в лесу. Были и другие случаи. Тем не менее никому и в голову не приходило связать имя отца со случавшимися во время его работы трагедиями, и даже не возникло так любимых обывателями пересудов о преследующем художника, его натурщиков и заказчиков злом роке. Поистине представления людей о реальности подчиняются каким-то собственным законам зарождения и развития, не связанным с фактическими событиями: порой в обществе укореняется предрассудок, вовсе лишенный оснований, а порой никто не замечает очевидного.

Секта, между тем, функционировала бесперебойно, как отдельное измерение. Однако и эта, уже казалось бы последняя степень произвола, почет, власть, безнаказанность, каких не знал никто из преступников мира, не отвечала предприимчивой натуре отца; напротив, именно в этот период начал исподволь созревать грандиозный замысел основного, поистине сверхчеловеческого труда его жизни, обернувшегося буквально общечеловеческого масштаба катастрофой.

Исчерпав и опробовав колоссальные знания, оставшиеся от древних оккультных опытов, Тасманов воспринял их всего лишь как базу для дальнейших поисков невозможного. Содержавшаяся в хтоническом культе идея существования некоей необъятной силы, персонифицированной в образе Тиамат, невыразимо привлекала его. Постепенно полумеры по преобразованию человеческой природы с помощью вживления каменных нитей перестали казаться отцу достаточным результатом. К тому времени его власть над материей вышла далеко за пределы обычных человеческих возможностей, а пигмейский ум в сочетании с зародышевым состоянием нравственного чувства позволял ему распоряжаться этой властью с непринужденностью, которая любого другого привела бы в ужас. И все же характерное для отца смутное предубеждение против человечества, ощущение, что человек – лишь сиюминутная, а не действительная вершина эволюции, постепенно превратились в уверенность, что двигаться дальше не только возможно, но и необходимо.

В какой-то момент отец пришел к решению, что подлинным шедевром и целью, ради которой есть смысл жить, может быть только полностью самодостаточное, самостоятельное существо, в котором воплотится сама душа камня – призвание новой, совершенной силы, которая вместо людей займет господствующее положение на планете.

Как раз к этому времени относится издание нашумевшей стереографической книги об отце «Глеб Тасманов. Каменный цветок» – сборника интервью Тасманова и видеоматериалов о его изобретениях и работах в разных областях искусства и науки, подготовленных журналистом Григорием Хлебниковым и перенесенных по его просьбе Тасмановым на автохтоны. Остроумному и настойчивому интервьюеру удалось выпытать у отца хоть сколько-нибудь обобщенное рассуждение о принципах работы с камнем, объяснение замысла нескольких наиболее прославленных архитектурных произведений, сравнительно развернутое мнение по некоторым вопросам мировой культуры в целом, а поскольку создание книги относилось к так называемому позднему периоду творчества отца, в тексте встречаются оговорки насчет занимавших его тогда планов. Ниже приведены отрывки интервью с замечаниями отца, предвосхитившими дальнейшие события, о которых никому, кроме меня, не известно, так как вскоре после публикации книги Тасманов, как считается, пропал без вести.

Из книги Григория Хлебникова «Глеб Тасманов. Каменный цветок»:

– Глеб, скажите, а что вас заставило выбрать такое ремесло, работать с камнем?

– Сам камень, наверное, заставил… Вообще напрасно считается, что камень – это какой-то неодушевленный предмет. На самом деле это просто другая форма жизни. И одушевленности.

– Камень – форма жизни?

– А с чего вы взяли, что можете судить? Конечно, если человека считать мерой, то камень – это не жизнь. Но с таким же успехом можно померять и наоборот.

– Что камень живой, а мы – нет?

– Ну, это все игра слов. Думаю, мы не более и не менее живы или мертвы, чем камень.

…

– Вы работали во многих областях науки, искусства, техники, чем объясните такое многообразие интересов?

– Интерес единообразный. Это разделение жизнедеятельности на специальные области знания искусственно, его придумали бездарности и дилетанты, которые ничего не умеют. Действительность – безграничный монолит. Может быть разделение технических приемов по функциям, но результат воздействия скажется везде, даже если это не всем очевидно.

– И в чем цель воздействия?

– Одна из задач… ээээ… цивилизации… ну, там культуры и прочего – преобразование человеческой природы.

– Преобразование какого рода?

– Вы что, всерьез считаете себя венцом творения? Усовершенствование.

– И в чем конкретно, как вы считаете, может состоять улучшение, так сказать, человечества?

– Я думаю, если бы человеку сообщить что-то от камня, стало бы лучше.

– Вы имеете в виду физическую прочность?..

– Да… и ее тоже.

– А кроме?

– В камне есть загадочность, невинность, мудрость… колоссальный энергетический потенциал. Я бы не стал разделять форму и содержание. Я думаю, душа камня лучше души человека. Тленная оболочка скрывает неустойчивую сущность; бессмертное тело – для совершенного создания.

– В своих работах вы пытаетесь создать образ этого совершенного существа?

– Да.

…

– Глеб, вы родились на Урале и по-прежнему проводите значительную часть времени в Уральских горах. В ваших краях существует много легенд о мастерах-каменотесах. Например, Данила-мастер и Каменный цветок. Вы никогда не отождествляли свою работу с подобными фантастическими сюжетами?

– Видите ли, по-моему, вот эта история о Каменном цветке – просто детская сказка.

– А как насчет Хозяйки Медной Горы?

– Я ее не встречал.

– А если бы встретили, что сделали бы? Попросили бы что-нибудь?

– (смеется) Ну, что… Попросил бы руку и сердце, надо полагать. Что тут еще сделаешь.

– А руку и сердце какой-нибудь более земной девушки не планируете попросить?

– Нет. Пусть будет или хозяйка, или никто.

– Ну, вы перфекционист.

– Да. Должна быть самая совершенная.

Из книги Чероны-Бели «Открытие памяти»:

Книга «Каменный цветок» стала последней данью популярности со стороны отца; в дальнейшем он грамотно организовал умолчание своей деятельности в СМИ. Некоторое время это воспринималось как мимолетное, случайное затишье, а когда выяснилось, что об отце исчезла какая бы то ни было информация, он уже разорвал все связи с обществом и полностью изолировал себя от внимания окружающих.

Ходили слухи, что он уехал за границу, и даже что ушел в монастырь. Позже выяснилось, что пропали без вести многие из его почитателей, люди, занимавшие в обществе высокое положение, из-за чего их исчезновение не прошло незамеченным, хотя осталось без объяснения. Вскрылись подозрительные факты о связанных с автохтонами манипуляциях сознанием, произведения Тасманова перестали поступать на рынок, а действие уже существующих каменных зеркал изменилось и словно бы угасло. Постепенно все привыкли к мысли о том, что творческая деятельность Тасманова по неизвестным причинам прервалась, и стали рассматривать его наследие как завершенное целое.

Между тем отец работу не прекращал, а просто купил довольно обширный участок земли в Уральских горах и отстроил себе там поместье – своего рода гигантскую мастерскую, призванную служить в осуществлении его замыслов по призванию сверхсущества.

Высокогорное плато Заповедная Высота относится к малоизученным участкам Уральских гор, поскольку считается бесплодной геопатогенной зоной, малоинтересной с точки зрения разработки месторождений, но зато опасной для пребывания. Заповедная Высота располагается за цепью восходящих горных хребтов и представляет собой относительно ровную обширную площадку, под которой находится множество гротов, отвесно уходящих в гору на неизвестную глубину. Несколько геолого-разведочных экспедиций, по тем или иным причинам отправившихся в этот регион, пропали без вести, и больше исследованием плато ученые не интересовались, поскольку кроме очередного несчастного случая от Заповедной Высоты ничего не ждали.

Отец выбрал этот участок именно по той причине, по которой другие предпочитали обходить его стороной: магнитные аномалии от проходящего в этом месте разлома земной коры, угнетавшие типичную человеческую психику, вызывая частичную потерю памяти, галлюцинации и навязчивые состояния, показались отцу идеальной творческой обстановкой. Его собственная психика в геопатогенной зоне не разрушалась, а наоборот настраивалась на подходящую для работы волну, да и в целом разреженная и нестабильная атмосфера на Заповедной Высоте удачно сочеталась с его характером. Жертвы, в свою очередь, в новой мастерской становились восприимчивее и лучше поддавались обработке.

Комплекс построек взбирался вдоль склонов нескольких гор к главному зданию на одной из окружавших плато вершин. Замысловатая архитектурная конфигурация представляла из себя громадный резонатор естественного геомагнитного излучения ландшафта. На Заповедной Высоте отец применил весь арсенал собственных технических изобретений, многие из которых никогда не были доступны широкой публике. Исполинские низкочастотные излучатели, работавшие на принципах поглощения солнечной энергии кристаллической породой, использовались Тасмановым в самых разных целях. Во-первых, таким образом отец надежно оградил себя от бесконтрольного перемещения других людей по принадлежавшей ему территории; эффект сводился к тому, что даже если в окрестностях бродили туристы или проезжал грузовой транспорт, дороги на Заповедную Высоту никто не замечал, и все безотчетно обходили поместье стороной; жертвы же, если бы попытались бежать, не нашли бы выхода. Во-вторых, излучатели служили автономной электростанцией. В-третьих, заряженные и развернутые по определенной схеме, они создавали нечто вроде силовой воронки, собиравшей и фокусировавшей все геомагнитные импульсы местности на помещении мастерской в главном здании комплекса – эффект, которым Тасманов воспользовался в своих последних, наиболее устрашающих и успешных экспериментах.

Благодаря инженерному таланту отца и рабскому труду постоянно обновлявшегося контингента зомбированной прислуги Заповедная Высота находилась на полном хозяйственном самообеспечении, в том числе в плане добычи сырья из каменоломен и окрестных населенных пунктов. Тасманов контролировал зомби в таком совершенстве, что они самостоятельно разъезжали на фургонах по округе, отбирая и похищая жертв с заданными отцом параметрами.

Замысел состоял в следующем: если отдельные жертвоприношения повышали восприимчивость минерала к хтоническим энергиям, то, вероятно, существовала процедура, которая превратила бы камень в их источник; а поскольку воображение отца работало только в одном направлении, он пришел к выводу, что требуется систематическое жертвоприношение. Он принял решение создать на Заповедной Высоте своего рода столицу хтонического культа и призывать в нее адептов для непрерывного осуществления массовых ритуальных действий до тех пор, пока критический уровень изменения человеческого сознания не вызовет перерождения самой сущности камня и не откроет подземным силам непосредственный доступ в физический мир.

Отец продолжал вести стереографическую запись своих опытов, но в результате постоянного контроля за действиями адептов периодически происходило отождествление с их осознанием, и многие переживания, запечатленные в рабочем дневнике Тасманова за период последнего эксперимента, в действительности принадлежали другим участникам жертвоприношений.

Расшифровка стереографической записи:

…

Приступил к обучению первой группы адептов. Они будут посменно выполнять обязанности верховного жреца. Правда, есть вероятность, что они вообще не вернутся больше к обычной жизни, учитывая, что неизвестно, насколько затянется эксперимент и чем он закончится, но я что-нибудь придумаю. В крайнем случае, чтобы не поднимать лишнего шума, уничтожу заодно и их семьи.

…

Разработал систему многоуровневого жертвоприношения, соответствующего разным циклам времени в разных областях пространства. У нас довольно весело.

…

А вообще надо усилить фоновое излучение вовне, иначе недостача местного населения рискует показаться подозрительной. Чем вмешиваться в творческий процесс, пусть лучше общество переключится на недиагностируемые болезни.

Смысл жизни на земле – постоянное самовоспроизводство. Это значит бесконечная переработка еды. Но, на самом деле, люди и есть еда. Сотворение мира и приготовление пищи – это одно и то же.

…

Все, что находится в человеческом сознании – ложь… ради власти… На самом деле существует только пожирание духа. Через деньги, новости, колесо суеты вокруг семьи, моды, смертельных угроз, неизбежных и потому мнимых… Все противоречия в действительности тщательно спланированы, социальные конфликты, стихийные бедствия, даже столкновение космических тел – все представляет собой единый процесс, к которому сводится жизнь на земле: ритуальное жертвоприношение. Человечество – только одна из оболочек планеты, кожа на поверхности бесконечного тела, и духовная жизнь людей – не более чем обмен веществ в глобальной системе превращения материи.

…

Трудно следить за сознанием каждого, кто участвует. Возможно, какая-то часть личности всегда остается недоступной… Боюсь потерять память.

…

Смысл жизни – систематическое жертвоприношение…

…

…потому что жизнь и смерть едины, и все, что умирает, в то же самое время и возрождается. Истоки мира уходят в пустоту. Изнутри земля полая. Она представляет собой черное солнце, затягивающее свет, который проходит сквозь ее поверхность и исчезает в провале в ее центре. Вся жизнь – только пена на краю бездонной воронки.

…

В этот момент у меня возникло странное состояние, словно я проваливаюсь сам в себя. И, то ли показалось, то ли действительно отключился. А больше я ничего не помню.

…

На дне все перевернулось, и осталась абсолютная чернота. Мне казалось, что больше ничего не может быть, что я здесь вечно. А потом я заметил в этой непроницаемой бесконечности какое-то движение. Я понял, что свет появляется и гаснет здесь так быстро, что невозможно уследить, но нечто неуловимое все же чувствовалось… Потом я догадался, что частичное восприятие возможно из-за присутствия некоей необъятной силы, поглощавшей все. Я стал вглядываться вглубь, и в какой-то момент словно почувствовал ее всем телом. Оказывается, я находился прямо перед исполинской тушей, о которой невозможно ничего определенного выразить. А потом высоко вверху как будто шевельнулась зубчатая корона…

Из книги Чероны-Бели «Открытие памяти»:

О явлении Матки судить трудно. Стереозапись на время прервалась. Думаю, первопричина произошедшего навсегда останется загадкой; вероятно, ее не запомнил или не осознал даже отец. Можно утверждать только, что, как и предполагал Тасманов, минерал, из которого состояли жертвенные алтари, в определенный момент принял фокус ритуального воздействия на себя, забрал жизненную силу адептов и начал развиваться по принципу организма, объединив в себе свойства живой и неживой природы; причем, насколько я могу судить, отец это далеко не сразу заметил. Ниже приводятся стереографические записи, возобновленные после некоторого перерыва.

Расшифровка стереографической записи:

…

Сегодня, придя в себя, почувствовал, что больше не могу продолжать. Такое ощущение, словно прошли годы. Хотя по моему отражению в зеркале не скажешь. Так что с равным успехом можно предположить, что все еще длятся те же сутки.

…

Да нет, я преувеличиваю. Судя по погоде, всего лишь немного более поздняя осень. Думаю, того же года. Вероятнее всего, последний эксперимент длился около месяца. Хотя чем в данном случае следует измерять время? Офисным календарем? Только солнце и сердце человека могут определить, сколько прошло и сколько еще осталось.

…

Поинтересовался состоянием святилищ. Ужас. Такое впечатление, что я проспал конец света.

…

Выяснилось, что все алтари распались на части. Адепты, похоже, тоже развалились, повсюду лежат куски мяса. Хорошо, что сохранились те, кто непосредственно не участвовал в церемониях. Хотя бы есть, кому поручить уборку. Остались зомби и резервные пленники, но вообще потери колоссальные, придется прекратить эксперимент.

…

Нашлось несколько целиковых свидетелей из числа участников, но они, по-моему, повредились умом. Во всяком случае, они в коме, а стереозеркала, настроенные на них, показывают черный квадрат, хотя вроде есть там внутри какое-то движение. Любопытный эффект, в первый раз такое вижу. Странно, почему сам-то я ничего особенного не заметил.

…

В новостях передают, что здесь произошло землетрясение.

…

Находка совершенно неожиданная. Оказывается, у меня в мастерской обосновалось гигантское каменное яйцо. Как давно оно там, неизвестно, видимо, со времен последнего эксперимента. Хотя, чему я удивляюсь, я ведь сам расположил силовые установки так, чтобы любое инородное тело из хтонического потока перенаправлялось в мастерскую… Странно, что я сразу об этом не подумал. Вот что значит невнимательность. О каком результате при таком раскладе может идти речь.

…

/Переключение на визуализацию. Изображение большого, выше человеческого роста, гладкого округлого яйца с цветными разводами темных оттенков/

По-моему, это какой-то несуществующий минерал.

…

Из любопытства я все-таки решил взять пробу. Так и знал, что не следовало этого делать. По игле ударило с невозможной силой, хорошо, что руку не оторвало. Резать по этому камню определенно не придется.

Вообще-то он похож на органическую материю. И чувствуется внутри какое-то движение.

…

Переехал жить в мастерскую, чтобы без меня тут не случился какой-нибудь эксцесс.

…

С яйцом творится что-то странное.

/Изображение причудливого объекта вроде огромного мотка каменных нитей, по периферии кольцами застывших в воздухе, как проволока, а в глубине намотанных плотно, как бинты/

Надо же, как его развезло.

…

Оно линяет. То есть, я имею в виду, цвет как-то побледнел.

…

Кокон стал белым, как молоко. И нитей как будто прибавилось. Более крупный моток получился. В остальном никаких изменений.

…

Теперь я понял, что мне все это напоминает. Если предыдущая стадия была яйцо, то теперь это, надо полагать, личинка или куколка. Вообще я не силен в энтомологии. Но думаю это кокон, в котором должна сформироваться окончательная особь, вроде имаго у насекомых.

Поверхность стала гладкой. Но на ней появились отверстия, из которых течет какое-то вещество двух типов. Похоже на густую тягучую версию меда и молока. И на вид, и по запаху, только запах очень острый и какой-то дурманящий. В мастерской из-за него невозможно работать, впадаешь в прострацию. По-моему, это наркотик. До смерти хочется попробовать, но неизвестно, насколько я тогда отключусь, как бы не навсегда.

/Изображение большого, выше человеческого роста, гладкого кокона, покрытого белыми и золотистыми потеками, с несколькими отверстиями диаметром в руку/

…

Я таки попробовал штуку, похожую на мед, и, действительно, отключился не знаю на сколько. Но было круто.

…

Снова стал ночевать в мастерской. Как-то привык к этому кокону, не хочется его оставлять. Да и запах теперь не кажется таким уж навязчивым. Ко всему привыкаешь.

…

«Молоко» оказывает совсем другое действие, вроде энергетического напитка. Питательная штука. Полезная, конечно, хотя мед забавнее.

…

Из кокона перестало что-либо литься. Теперь вообще никакого движения.

…

Прошло несколько суток. Ничего.

…

Ничего. Вообще никаких изменений.

…

Оболочка стала застывать. Не чувствуется ни движения, ни дыхания. Отверстия остались, но чтоб я провалился, если туда сунусь, а в остальном – совершенно непроницаемый каркас, и он с каждым днем все больше снова напоминает каменный. Если там внутри что-то и есть, то я об этом не знаю.

…

/Несколько следующих друг за другом изображений кокона, который обретает все более грубую фактуру и тусклый цвет, в итоге превращаясь в черный с едва заметным темно-зеленым отливом/

…

То, что я вижу в данный момент, больше всего на свете напоминает габбро. Хоть сейчас иди облицовывай мостовую.

…

Из книги Чероны-Бели «Открытие памяти»:

Следующая запись отца относится к периоду спустя около года. Метаморфозы кокона в конце концов привели Тасманова в такое неуравновешенное состояние, что он перестал вести дневник, а после появления Матки он вообще на немыслимо долгий для себя срок забросил работу и вернулся к исследованиям уже в совершенно изменившихся обстоятельствах. Представленные записи – единственный источник информации о рождении Матки; обстоятельства ее появления в человеческом мире и подробности ее отношений с отцом были известны только им двоим, и о событиях, произошедших до следующего возобновления записей отца, ничего не могу сообщить даже я.

Глеб.

Первое мгновение после пробуждения, как это с ним часто бывало в последние несколько недель, у Тасманова возник провал в памяти. Показалось, что ему восемнадцать лет и он снова в мастерской в одном из сумрачных столичных переулков, он только удивился, что вместо окон прозрачный потолок.

Потом из темноты послышался скрежет, словно водили камнем о камень, и Тасманов вспомнил, что именно этот звук разбудил его, а следом в память вернулись и предшествующие события. Шорох доносился из кокона, который последние несколько недель не подавал никаких признаков жизни.

Тасманов окончательно проснулся и с трудом поднялся с кушетки. Судя по ночному небу, видневшемуся сквозь прозрачный купол над мастерской, время было позднее, но Тасманов уже давно пребывал в своего рода забытьи, непрерывно дежуря возле кокона и погружаясь в тревожную полудрему, только если совсем не оставалось сил. Не то чтобы он заставлял себя совершать трудовые подвиги, просто не мог успокоиться; к тому же им владел предрассудок, что чем сильнее он будет переживать, тем вероятнее окажется благоприятный результат.

Тасманов устало поднялся и сделал несколько шагов к кокону, когда изнутри последовал удар, совсем не похожий на прежний робкий шорох; от нового удара по каменной поверхности побежали трещины, и в следующее мгновение верхняя часть кокона разлетелась на куски. Над проломом стремительно развернулись огромные многослойные полупрозрачные крылья, появилось несколько длинных тонких конечностей, поднялась причудливая зубчатая корона, и с пронзительным шумом и стрекотом неизвестное существо, мелькнув ажурным черным силуэтом на фоне ночного неба, заложило под куполом такой ирреальный вираж, что Тасманов на мгновение потерял его из вида; потом тварь со стуком приземлилась на стену, стремительно обежала по ней часть комнаты и скрылась за столами с оборудованием. Все стихло; Тасманов нерешительно огляделся. Неожиданно существо появилось со стороны, противоположной той, где скрылось; теперь оно уверенно бежало прямо к Тасманову, и он успел разглядеть неясные очертания паукообразной фигуры: несколько ног с зазубренными костяными когтями, сложенные вдоль туловища веерообразные темные крылья, как у мотылька, огромные распахнутые клешни, как у богомола, и отливавшие в темноте золотом волосы, волнами ниспадавшие вдоль неестественно неподвижного человеческого лица.

Не добежав до Тасманова несколько шагов, существо неуловимым движением поднялось с пола; оно перемещалось такими плавными и в то же время молниеносными движениями, что за ним невозможно было уследить. Выпрямившись, оно поджало две средние пары ног вокруг корпуса, а потом аккуратно вытянуло их вдоль тела; задние конечности, вывернувшись в суставах, превратились в обычные, если не считать когтистых ступней, ноги, а передние конечности, развернувшись локтями назад, стали похожи на человеческие руки. Последние шаги слегка раскачивающейся, словно танцующей походкой сделала состоявшая из черного с темно-зеленым отливом камня изящная, стройная, полногрудая женщина. Темно-золотые волосы с тихим перезвоном рассыпались по ее плечам. Тасманов взглянул в ее лицо. У нее были чеканные и в то же время чрезвычайно характерные, даже вульгарные черты, недвусмысленно выражавшие безоглядную самоуверенность, беспощадную жестокость и развратную чувственность: широкие скулы, полные губы, выпуклый лоб, упрямый подбородок, вздернутый нос и каменные, абсолютно гладкие, как у статуи, глаза. Впрочем, когда она со стрекотом пошевелила челюстями, Тасманов понял, что ее состоявшее из плотно пригнанных каменных фрагментов лицо только казалось человеческим: на самом же деле вокруг ее пухлых губ располагались по меньшей мере восемь жвал разного размера, острых, как бритва. Ее голову полукругом обхватывала причудливой формы темная каменная корона.