–– Загадать желание и привязать ленточку, – спокойно ответил верзила, – если, конечно, оно у вас есть или вы не передумали.
–– Но куда привязывать? – недовольно проворчала я. – Места же нет!
–– В этом-то всё дело, – как можно загадочнее сообщил верзила. – Если желание исполнимо, место непременно отыщется. Вот видите, я нашёл. – Он аккуратно привязал ленточку и, отступив на шаг, низко поклонился.
Чтобы пристроить свои ленточки, нам с Игорёшей пришлось повозиться намного дольше. Мы, как дети на новогоднем утреннике, кружили вокруг дерева то на корточках, то на цыпочках, то согнувшись, то задрав голову.
Самое удивительное, что, хотя мы возвращались назад той же дорогой, нам не попалось ни одного колючего куста. На небе даже благосклонно появилась щекастая луна, чтобы осветить нам путь до машины.
Я шла последней, а верзила замешкался с ведром. Поравнявшись со мной, он наклонился и чуть слышно шепнул:
–– Вам было бы намного проще исполнить своё желание с помощью волшебной палочки.
Я попыталась возразить, но он опередил меня:
–– Не отпирайтесь. Наличие волшебной палочки невозможно скрыть.
Когда мы вновь мчались по шоссе, Игорёша, на секунду оторвавшись от дороги, повернулся к верзиле:
–– А что, если организовать научную экспедицию на эту поляну?
–– Если вы барсук, не пытайтесь трубить как слон, – мягко улыбнулся верзила.
–– При чём здесь барсук? – опешил Игорёша. – И слон… Я вас не понимаю.
–– Каждый человек звучит по-своему, – мечтательно сказал верзила.
–– Вы не ответили на мой вопрос, – сухо заметил Игорёша.
–– А мне показалось, что ответил… Впрочем, как вам будет угодно. Вы можете снарядить и отправить хоть целую дюжину экспедиций. Вам всё равно не найти дорогу к дереву. К нему может привести фантазия, мечта, вера, страсть, даже месть или жадность, но не холодное любопытство. В вашем намерении должно быть хоть чуточку безумия.
–– Но ведь это вполне реальное дерево, – возразил Игорёша.
–– Сон – это тоже реальность, но попробуйте снарядить туда экспедицию и принести оттуда хотя бы самый захудалый трофей, – громыхнул ведром верзила.
–– Давайте без аллегорий, – разозлился Игорёша. – Это дерево находится в некой определённой точке на поверхности земли, которую можно обозначить на карте. Так?
–– Так, – послушно согласился верзила.
–– Тогда кто или что может помешать мне его найти, вернувшись в ту же точку?
–– Духи, которые охраняют это дерево.
–– Каким образом они способны мне помешать?
–– Способов великое множество. Допустим, у вас может появиться беспричинный страх, который заставит вас немедленно покинуть это место. Вы можете внезапно потерять память и напрочь забыть, зачем вы туда пришли. А ещё вы можете заблудиться и начать бродить кругами, возвращаясь на одно и то же место. Возможна полная дезориентация в пространстве. Вы можете потерять зрение или рассудок, или способность двигаться. А можете сами потеряться во времени. На вас может внезапно напасть хохотун и захохотать вас до смерти. Вы можете просто заснуть и не проснуться. Продолжить дальше?
–– Не надо, – огрызнулся Игорёша. – Почему-то с самого утра меня упорно пытаются убедить в том, что все приобретённые мною знания ошибочны, а жизненный опыт иллюзорен. Я словно попал в другой мир, где действуют другие законы.
–– Единственно ценное знание, которое вы можете приобрести, – это знание самого себя, – убеждённо сказал верзила.
–– И что вы мне посоветуете, чтобы я мог продвинуться в этом вопросе? – насмешливо спросил Игорёша.
–– Не отвергать себя, что бы ни случилось, принимая все свои стороны и грани. А чтобы рельефно узреть себя со стороны, мысленно поставьте перед собой двоих: справа – своего самого близкого друга, а слева – своего злейшего врага. Потом тщательно смешайте их в миксере своего воображения и слепите из полученной массы подобие личности. Ваш автопортрет готов. Если у вас хватит смелости, можете приступать к беспристрастному и тщательному изучению.
–– Я непременно воспользуюсь вашим советом, только определюсь с кандидатами на главные роли, – официальным тоном известил верзилу Игорёша.
Следующие несколько километров мы ехали молча под мирную кроличью возню, пока верзила не напомнил о своём присутствии вежливой фразой:
–– Остановитесь, пожалуйста, у той развилки впереди.
–– Но вокруг ни огонька. Где же ваша Погореловка? – озираясь по сторонам, удивлённо спросил Игорёша.
Стоило машине остановиться, как кролики неожиданно затихли.
–– За деревьями не видно. К тому же у нас рано ложатся спать, – уклончиво ответил верзила, выбравшись наружу. – Спасибо, что подвезли. И от моих кроликов тоже – большая и горячая благодарность.
–– Не заблудитесь? Ведь кромешная тьма кругом, – невольно вырвалось у меня.
–– Я в этом лесу ориентируюсь, как вы у себя на кухне, – успокоил меня верзила.
Пройдя несколько шагов, прежде чем навсегда раствориться в темноте, он обернулся и негромко крикнул:
–– Не хочу оставаться для вас безымянным верзилой, уважаемая Августа Яковлевна. Сохраните меня в памяти Никандром Валерьяновичем.
Игорёша был явно заинтригован:
–– Когда ты успела ему представиться?
–– Ты так ничего и не понял? – усмехнулась я. – Тогда нет смысла убеждать тебя в том, что я этого не делала.
–– Очень странно, – недовольно буркнул Игорёша, не желая признавать хоть и невероятного, но вполне очевидного.
–– Очень странно, что после всего увиденного и услышанного за сегодняшний день тебя занимает такая безделица, – с философским спокойствием заметила я. – Что меня действительно поразило, так это светящееся дерево исполнения желаний.
–– О том, насколько оно способно исполнять желания, я пока судить не берусь, а вот факт его свечения готов прокомментировать. Видимо, на поверхности или в толще коры этого самого дерева живут насекомые, называемые светляками. Они-то и создают этот впечатляющий, но вполне объяснимый эффект, – с серьёзной миной поведал мне Игорёша, весьма правдоподобно изображая здравомыслящего учёного, чуждого всякой антинаучной чертовщине.
–– Я не заметила никаких насекомых, кроме божьих коровок. Но даже если ты прав, зрелище всё равно необыкновенное. Такое нечасто увидишь. А как ты с позиции учёного-натуралиста прокомментируешь феномен Бориса Михайловича?
Игорёша недовольно поморщился:
–– Лучше я воздержусь от комментариев, а вместо этого предложу тебе тест на сообразительность.
В ответ я только растерянно хмыкнула. Если мой муж хотел поразить меня, то это ему блестяще удалось. Надо же, увильнуть от ответа таким нетрадиционным способом! Он это непростительно долго скрывал, но теперь я знаю точно: своей врождённой изворотливостью Натуся пошла в него.
Не отрывая взгляда от дороги и сохраняя невозмутимый вид, мой разносторонне развитый муж, приняв моё хмыканье за согласие, выдал мне следующее:
–– Речь пойдёт о парочке наивных простаков, проживавших на общей жилплощади и совместно владевших кое-какой пустячной собственностью, представлявшей для них определённую ценность, но приносившей им одни убытки. Всё могло бы закончиться весьма плачевно, но в дело вмешалась её величество судьба, и горемыкам неожиданно подфартило: их собственность впервые принесла им ощутимый доход.
Однако радость этих двоих была недолгой: воспользоваться тем, что принадлежало им по праву, бедолагам, увы, так и не удалось. Все усилия получить желаемое оказались напрасными. У них ещё оставалась слабая надежда на благополучный исход, но опрометчивые действия одной легкомысленной особы привели к трагедии, которая окончательно разрушила планы нашей злосчастной парочки.
Казалось, участь их была решена. Оставалось только одно – смиренно оплакивать свою горькую долю, сожалея о навсегда упущенной возможности. Несчастные совсем уж было впали в отчаяние, но… Ставить точку в этой истории ещё рано. Всемогущая и непредсказуемая судьба вдруг великодушно смилостивилась над страдальцами, подав добрый знак, предвещавший большие перемены. Сказано было им: «Утрите слёзы, добрые люди, и приготовьтесь: на этот раз вы будете так щедро вознаграждены, что вмиг забудете о своей печали».
Конец сей драматичной истории неизвестен, но есть все основания верить этим пророческим словам и надеяться на счастливый финал для наших долготерпеливых героев. Итак, кто эти двое? Могу сказать, что они тебе хорошо знакомы.
–– Подозреваю, что это Лёнчик и его вторая половина, – почти не раздумывая, выпалила я.
–– Гу-утя! Фи-и! Речь идёт об архетипах, персонажах, а не о конкретных людях, тем более из нашего окружения.
–– А по-моему, Лёнчик и Инка давно уже стали литературными персонажами. Но если это не они, то скорей всего герои какого-нибудь популярного сериала. Тепло?
–– Холодно, как в Антарктиде.
–– Ну не Филя же с Хрюшей и не Чебурашка с крокодилом Геной? – с опаской предположила я.
Игорёша обиженно насупился:
–– Ты сегодня явно не в форме.
–– Зато ты точно в ударе, – ехидно парировала я. – Такой тест придумал, который только Колюне по зубам.
–– Я всего лишь рассказал тебе сказку о старике, старухе и не слишком плодовитой Курочке Рябе, которая снесла для них всего одно-единственное яичко, да и то его разбила зловредная мышка, – скромно потупился Игорёша, растаявший от моей грубой лести, как эскимо на солнце. – Последствия этого тяжкого преступления ты, наверное, помнишь.
–– Такое не забывается, – усмехнулась я. – Чтобы утешить наивных стариков, смекалистая Курочка Ряба пообещала снести для них на этот раз не простое яичко, а из драгметалла. Такое никакая мышка не разобьёт. И они ей, видимо, поверили. Словом, дело – полный крутняк и клиенты по уши в шоколаде, как выразился бы Жэка.
День, переполненный событиями и впечатлениями, по-домашнему мирно и буднично подошёл к концу. До города мы добрались далеко за полночь и уже без всяких приключений. Дверь нам открыла совершенно бодрая мама. Представители младшего поколения давно пребывали в царстве Морфея.
–– Уважаемая Виолетта Евгеньевна, все расспросы отложим на завтра, – с порога заявил Игорёша, проявив чудеса ясновидения, основанные на знании своей единственной и неповторимой тёщи. – Мы с Гутей так основательно вымотаны и выпотрошены, что нуждаемся в многочасовом отдыхе.
Мама даже не пыталась скрыть разочарования:
–– Неужели ваших сил не хватит на два десятка слов? Ведь неизвестность выматывает ещё больше!
–– Пощадите! – взмолился Игорёша, бросив умоляющий взгляд в мою сторону.
Тяжело вздохнув, я решила принять удар на себя:
–– Картина, нарисованная Региной, не соответствует действительности. Её муж абсолютно адекватен. Ничем предосудительным и антиобщественным он не занимается. Отношение представителей местного населения к нему и к его деятельности в пределах от полностью безразличного до крайне одобрительного. На сегодня это всё. Я, кажется, даже превысила твой словесный лимит. Давай продолжим завтра, а? – Я попыталась скорчить жалкую мину.
Если бы взглядом можно было производить какие-то насильственные действия, то от нас с Игорёшей, учитывая то, что на восемьдесят процентов мы состоим из воды, осталась бы только мутная лужица, как от двух раздавленных огурцов.
Всю ночь мне снились крылатые голубые антилопы и воздушные белые слоны. Они летали вокруг меня, словно страусовые и павлиньи перья перед работающим вентилятором. К утру они пушистой стайкой выпорхнули в открытое окно, оставив во мне странное чувство щемящей грусти, тщательно перемешанной с беспричинной радостью, заправленной лёгким изумлением и посыпанное сверху щенячьим восторгом. А самое последнее перо, словно подхваченное невидимой рукой, плавно покружив у подоконника, на мгновение замерло на месте, затем завертелось в стремительном танце и неожиданно превратилось в маленький белый конверт, который с фортепьянным звуком упал на паркет.
Я проснулась от громкого пения моего мобильного телефона, судорожно дёргающегося на гладкой поверхности прикроватной тумбочки. Как он туда попал, навсегда останется для меня загадкой, потому что я точно знаю, что не вынимала его из сумки. К тому же у меня нет привычки ставить телефон на вибрацию, да и мелодия была мне совершенно незнакома.
Пропустив все эти мелочи, которые уже успели стать привычными деталями моего житейского пейзажа, я нажала кнопку приёма и приложила телефон к уху:
–– Слушаю.
–– Августа Яковлевна?
–– Да. Кто это? Говорите.
–– Это из издательства. Кулькова на связи. Звоню по просьбе Васильвасильича. Можете подъехать прямо сейчас и забрать сигнальный экземпляр своей книги.
Спросонья мысли ворочались тяжело и со скрипом, как несмазанные шестерёнки: либо случайная ошибка, либо дурацкий розыгрыш, либо… Только не это!
–– Какой книги? – настороженно спросила я.
–– У вас что, их несколько? Со счёта сбились?
Какая-то неведомая и непонятно откуда взявшаяся Кулькова, не слишком-то церемонясь, ещё пыталась иронизировать, демонстрируя мне своё подержанное остроумие. Я моментально проснулась и даже попыталась присесть, активизировав всю мощь своего могучего интеллекта, не лишённого находчивости и самолюбия.
–– Представьте себе, у меня пятьдесят девять научных статей, четыре словаря и три монографии с соавторами!
Для должного эффекта пришлось соврать. На самом деле у меня пятьдесят шесть статей, два словаря и всего одна монография, да и та Игорёшина.
Как и следовало ожидать, эффект последовал незамедлительно.
–– А что я сказала? Ничего особенного я не сказала. Я только прояснила ситуацию. В конце концов, работа с авторами входит в мои обязанности, – тут же ретировавшись, начала оправдываться Кулькова.
Как всё-таки поразительно быстро некоторые сограждане по планете умеют перестраиваться и менять тактику! Вот чему мне надо прилежно учиться!
–– А где находится ваше издательство? – сухо спросила я, скрыв своё восхищение.
–– Где и прежде.
Какой упоительно простой и поистине исчерпывающий ответ!
–– А точнее? Адрес можете дать?
–– Вороньи выселки, строение пять, второй этаж, восьмой кабинет.
Всё-таки в этой Кульковой что-то есть (только непонятно что)!
–– Сегодня до обеда непременно буду.
Под одеялом заворочался и зачмокал проснувшийся Игорёша:
–– Куда ты собралась?
–– За авторским экземпляром собственной книги, – гордо отчеканила я.
–– И как это следует понимать?
–– А понимать следует единственно возможным способом: чудеса продолжаются.
–– С чудесами покончено! – испуганно выпалил Игорёша, окончательно проснувшись.
–– Поздно спохватился, колесо судьбы уже сделало оборот, – с напускной мрачностью заметила я.
–– Я даже слышать об этом не хочу! – завопил Игорёша, по-детски тряся головой, словно ему на макушку посадили таракана.
–– Подчиняюсь и умолкаю, – не стала настаивать я, тем более что моё внимание привлекло нечто гораздо более важное и интересное, чем очередная истерика моего мужа. На полу возле окна лежал тот самый белый конверт, который я видела во сне.
–– Ты веришь в то, что предметы из наших сновидений способны проникать в этот мир? – с опаской покосившись в сторону Игорёши, неуверенно спросила я.
–– А почему тебя интересуют только предметы? – широко зевнул он.
–– Потому что один из них я обнаружила в нашей спальне.
Игорёша с мальчишеской резвостью вскочил с кровати:
–– Где?!
Я подняла с пола конверт и помахала им в воздухе:
–– Вот!
У мужа вытянулось лицо:
–– А почему ты решила…
–– Потому что я в здравом уме и твёрдой памяти, – рявкнула я, нетерпеливо топнув ногой. – Как, по-твоему, он здесь очутился?
–– Ты лишила меня возможности выдвинуть другую гипотезу, – пожал плечами Игорёша.
Я подумала, что женщину украшает не только скромность, но и уступчивость:
–– Ну хорошо. В моём сегодняшнем сне этот конверт лежал на том же самом месте, где я его обнаружила пару минут назад.
–– Поэтому ты решила…
Напыщенная Игорёшина рассудительность вновь вывела меня из себя:
–– А что ещё я должна была решить?
–– Он мог влететь… – Игорёша задумчиво поскрёб в затылке.
–– В закрытое окно, – злорадно закончила я.
–– Или выпасть… – продолжал тужиться Игорёша.
–– Из твоего кармана, – радостно согласилась я.
–– Или его подкинули… – упрямо не сдавался Игорёша.
–– Инопланетяне, – с готовностью подхватила я.
–– Кроме окна, есть ещё дверь, – настаивал Игорёша, решив идти до конца.
–– Её невозможно было открыть снаружи: я отлично помню, как повернула ручку (если конечно ты имеешь в виду дверь спальни), – бесстрастно сообщила я. – Поэтому домашних из списка подозреваемых можешь исключить. Если же речь шла о входной двери… – сделав паузу, я вопросительно уставилась на смутившегося Игорёшу.
Прижатый к стенке моими убийственными аргументами, он сразу выдохся:
–– А может, проще вскрыть его?
Давно бы так! Наконец-то переходим к практике, а то затеоретизировал до волосяных судорог!
–– Дельное предложение. – Я надорвала конверт и вытащила из него… фотографию.
Игорёша, вытянув шею, следил за каждым моим движением.
–– Только не говори, что на ней изображена картинка из твоего сна, – взмолился он, глядя на меня с притворным испугом.
–– Хуже: на ней изображены мы оба в компании Бориса Михайловича и его гениального кота. Как бишь его?
–– Мефодий Митрофанович, – машинально подсказал Игорёша. – А разве мы вместе фотографировались? Покажи-ка.
–– Разумеется, нет. Ты что, уже успел забыть?
Я протянула ему фотографию и направилась в ванную. Слушать его «измышлизмы» и «разглаговины», как выразился бы Жэка, мне не очень-то и хотелось. Всё равно ни одной убедительной версии он не выдвинет.
Добраться до ванной мне не удалось: в коридоре меня караулила мама:
–– Мне уже трижды звонила Регина. Что ей передать?
–– Чтобы она вычеркнула из памяти своего бывшего мужа. Нынешний Борис Михайлович напоминает прежнего только своей наружностью, да и то, если не слишком присматриваться.
–– Почему «бывшего»? – оторопела мама. – Он всё ещё является её мужем.
–– Только на бумаге, – не слишком вежливо отмахнулась я. – Пусть держится от него подальше.
–– Почему? Объясни толком.
–– Мама! Вы ведь с Региной члены клуба любителей мистической литературы! Напряги фантазию! Перечитай Гауфа, Гофмана или хотя бы «Гарри Поттера»! Вспомни соответствующих персонажей из школьной или институтской программы! Борис Михайлович – один из них! К примеру, Воланд или Мельмот Скиталец, или, скажем, старик Хоттабыч.
–– Или граф Дракула, – насмешливо продолжила мама, – или сам Мефистофель.
–– Ты правильно меня поняла, – обрадованно подтвердила я.
–– И ты хочешь, чтобы это я сказала Регине? – возмутилась мама.
–– Если ты предпочитаешь облегчить себе задачу, скажи ей, что мы с Игорёшей потерпели фиаско: наша миссия с целью образумить и вернуть в лоно семьи её блудного мужа полностью провалилась. Вкусив заветной свободы мага и чародея, он не пожелал возвращаться к прежнему кроличьему существованию. Регина явно недооценила его силы и переоценила наши возможности.
Воспользовавшись секундным маминым замешательством, я заскочила в ванную и, чтобы исключить вероятность дальнейшего диалога, до упора открыла оба крана и встала под душ. Пересказывать историю с яйцами и исчезновением Бориса Михайловича было выше моих сил.
Когда спустя четверть часа я вышла из ванной, мне дважды повезло: во-первых, мамы уже не было дома, а во-вторых, Игорёша сам предложил подбросить меня к издательству. Боюсь сглазить, но с некоторых пор с моим мужем действительно творится что-то странное! Причём заметьте: по-хорошему странное.
По дороге Игорёша вновь вернулся к теме злополучного конверта, пытаясь найти его появлению в нашей спальне какое-то разумное объяснение.
Я долго крепилась, но наконец не выдержала:
–– Что ты замкнулся на конверте? А тебя не удивляет его содержимое?
–– Очевидно, что это сработано на фотошопе.
–– Кто и ради чего затратил столько усилий?
–– На этот вопрос я пока ответить не могу.
–– Тогда давай вернёмся к этому разговору, когда ты найдёшь ответ.
Самое удивительное, что Игорёша не стал спорить. Это ли не настоящее чудо?
Издательство оказалось в одном здании с хозяйственным магазином, в котором мы когда-то покупали обои для гостиной, а позвонившая мне Кулькова – довольно вульгарной особой в возрастном диапазоне между двадцатью и пятьюдесятью. Так, по манере одеваться ей можно было дать не больше двадцати, по ухваткам – пожалуй, тридцатник, по лицу – сорок с небольшим, а по фигуре – все пятьдесят, а местами – и больше. Она долго рылась в каком-то допотопном шкафу, прежде чем извлекла на свет книгу в твёрдом переплете с яркой глянцевой обложкой.
–– Всё, как мы с вами договаривались, – многозначительно пояснила она, протягивая её мне.
–– А мы с вами о чём-то договаривались? – искренне удивилась я, машинально взяв книгу в руки.
–– А как же? – округлила жирно подведённые глаза Кулькова. – Мы приняли во внимание все ваши пожелания и учли каждое замечание. Убедитесь сами.
Я скользнула взглядом по обложке: «Книга волшебных советов на все случаи жизни». Поверх этой весомой, многообещающей фразы, разящей сразу и наповал, как неприметные мошки над боевым слоном, красовались мои имя и фамилия.
Художник, оформлявший обложку, отличался изощрённо богатой фантазией утончённого эстета и завидным жизнелюбием кутилы-простака: странное улыбающееся существо с ассиметричным загримированным лицом, одна половина которого была мужской, а другая – женской, одетое в чёрный искрящийся плащ старинного покроя, усеянный божьими коровками, держит в одной руке мусорную корзину, доверху набитую золотыми монетами, а в другой – изящную трость, конец которой представлял собой лохматую ведьминскую метлу. Весь этот сногсшибательный сюрреализм бесшабашно сверкал и переливался до рези в глазах.
–– Ну как? – выжидающе сощурилась Кулькова.
–– Впечатляюще, – с трудом выдавила я, не отважившись развить свою мысль дальше.
–– Фирма веников не вяжет, – гордо заявила Кулькова, видимо, подразумевая под фирмой своё родное издательство.
Пропустив мимо ушей весь последующий монолог, посвящённый самой бесстыдной саморекламе, я мило распрощалась с мадам Кульковой и направилась к выходу.
Недалеко от издательства мне удалось обнаружить собачью площадку, где на моё везение нашлась пустая скамейка. Несколько пёсиков резвилось на лужайке, а их хозяева зорко наблюдали за своими расшалившимися питомцами, время от времени окликая их по именам и делая им надлежащие замечания. Ещё парочка четвероногих собратьев чинно прогуливалась по аллейке, предпочитая оставаться на поводке.
Должна же я была в спокойной обстановке безотлагательно ознакомиться с содержанием книги собственного сочинения! Когда я наконец-то раскрыла её, пальцы у меня предательски дрожали, то ли от нетерпения, то ли от волнения, то ли от любопытства.
«Дорогой читатель! – прочла я на первой странице. – Торжественно поздравляю тебя с триумфальным завершением эпохи унылой и однообразной взрослой жизни, полной дурных предчувствий, сомнений и обязательств! Добро пожаловать в непредсказуемый, многообещающий и многомерный мир детства! Оставь у порога чрезмерную серьёзность и излишнюю озабоченность: они тебе отныне не понадобятся. А с собой возьми внушительную порцию юмора, капельку смекалки, щепотку хитрости, чуток оптимизма, самую малость здравого смысла, достаточный запас уверенности в себе и самое главное – всю свою Любовь. Её много не бывает: чем больше, тем лучше. И тогда я за тебя спокойна – тебе обязательно повезёт!»
Я торопливо перевернула несколько страниц и, не поверив собственным глазам, принялась методично перелистывать каждую в отдельности, не пропуская ни одной. Увы! Все ни были девственно чистыми.
–– И что сие означает?
По-видимому, я произнесла эту фразу вслух, потому что сразу же услышала ответ, прозвучавший над самым моим ухом:
–– Это означает, что на данный момент вы не нуждаетесь ни в чьих советах, и книга не желает тешить ваше праздное любопытство. Помните: она волшебная!
Я с замирающим сердцем повернула голову на этот знакомый приятный мужской баритон:
–– Аристарх Аскольдович! Вы?
–– Разве я смог бы кому-то себя передоверить? – с насмешливым укором отозвался магистр.
Он был одет с той же безукоризненной элегантностью, как в день нашего знакомства, и так же убедительно играл свою роль неотразимого мистера Великолепие.
Бесцеремонно миновав формальности светского этикета, я сразу перешла к главному:
–– Вы мне можете что-то объяснить?
Он нисколько этому не удивился (или ловко прикинулся):
–– А разве нужно?
–– Вы меня просто поражаете своей бестолко… непонятливостью. По-вашему, с этой книгой всё в порядке? – возмутилась я, окончательно махнув рукой на все условности непринуждённого пустословия с малознакомым человеком.
–– Вы имеете в виду чистые страницы? – с самым невинным видом уточнил он, по-прежнему сохраняя философское спокойствие.
Его подчёркнутую невозмутимость уже нельзя было игнорировать.
–– Вы очень догадливы, – в отместку съязвила я.
Однако, несмотря на все мои усилия, его джентльменские манеры остались прежними:
–– Так я вам уже всё объяснил: волшебная книга – это не увековеченный в камне свод жёстких правил и строгих указаний, предусматривающих все возможные ситуации, в которые мы способны угодить по собственной глупости.
Наконец-то зажигание в моей голове сработало:
–– Вы хотите сказать, что ответ появляется в книге, когда у читателя возникает в нём необходимость?
–– Слово «читатель» я бы поменял на «обладатель», поскольку эта книга индивидуального пользования и предназначена она не для чтения…
–– Это уж точно, – недовольно буркнула я, перебив магистра.
–– Что вполне объяснимо, учитывая тот немаловажный факт, что она никем не была написана, – бесстрастно закончил он свою мысль, деликатно пропустив моё несущественное замечание мимо ушей.
–– Всё вами сказанное в той же степени относится и к остальным экземплярам?
–– Разумеется.
–– Надо полагать, это проделки Бориса Михайловича. Придумал утешительный приз для неудачницы.
–– Вы получили то, что готовы были принять, а это, как минимум, чудо.
–– Наверное, когда-нибудь я смогу это оценить, но точно не сейчас.
Глаза магистра неожиданно погрустнели:
–– Ваш мир рухнул, а вы этого даже не заметили.
–– Он не рухнул, это вы его разрушили, – огрызнулась я.
–– Вы переоцениваете мои возможности и умаляете свои, – он встал со скамейки и, одёрнув пиджак, учтиво поклонился. – Моё время истекло, да и ваше, кстати, тоже.
–– А что вы здесь делали? – запоздало поинтересовалась я, не пытаясь вникнуть в таинственный подтекст его прощальной фразы.
–– А вы не догадываетесь?
Пока я растерянно старалась понять, что магистр имел в виду, он, не дожидаясь ответа, в присущей ему манере элегантно растворился в воздухе. Я не могла последовать его примеру, поэтому уныло поплелась к троллейбусной остановке.
Ждать пришлось недолго, да и народу было немного. Отлично помню, как водитель объявил мою остановку (пятую по счёту). Помню знакомый обувной магазин, мимо которого я прошла, мельком взглянув на витрину. Газетный киоск, урна для мусора с педалью, дерево, газон… Дальше во мне что-то щёлкнуло, кадр поплыл, остановился, а потом всё двинулось в прежнем ритме. Я направилась к собственному дому, вернее, к тому месту, где он должен был находиться, но где его… не было. Наш дом… отсутствовал!.. Он самым необъяснимым и бессовестным образом бесследно исчез.
Передо мной возвышалась весьма громоздкая композиция, изображающая не иначе как всех членов дружного семейства, начиная с предприимчивого деда-трудоголика и заканчивая отважной мышкой, вдохновенно тянущих-потянущих репку-мутанта, разросшуюся до пугающих размеров. Верхом на гигантском овоще восседал розовощёкий карапуз, а рядом с ним стоял довольный папаша, точная увеличенная копия своего счастливого чада, и пытался снять его на мобильный телефон.
Оглядевшись по сторонам, я поняла, что передо мной детская площадка со всей необходимой для неё атрибутикой: деревянной каруселью с лошадками, разукрашенными качелями, брусьями, шведской стенкой, шестиугольной песочницей и прочими прелестными забавами подобного рода. Малыши получали удовольствие от новизны ощущений, а родители – от возможности пережить их ещё раз, вернувшись в детство.
Я подошла к самой жизнелюбивой мамаше, раскачивающей на качелях своё упитанное сокровище, и, стараясь ничем не выдать симптомов своей прогрессирующей паранойи, кротко спросила:
–– Скажите, пожалуйста, это улица Котовского?
–– Понятия не имею, – захлёбываясь от радости, сообщила та.
–– Верно, гражданочка, Котовского, – вмешалась в разговор доброжелательная старушка, явно страдающая дефицитом внимания. – А что вы ищете?
По понятным причинам я не рискнула ответить, что ищу собственный дом, а, прикинувшись приезжей, пробормотала что-то о девятиэтажном доме с колоннами, который по моим предположениям должен был здесь находиться.
–– Как же, как же! – обрадовалась старушка ненароком подвернувшейся возможности блеснуть эрудицией. – Собирались строить. И именно девятиэтажный. Даже всю эту зону огородили. Но… что-то у них там не сладилось на наше с вами везение, – с важным видом поведала мне моя всезнающая собеседница.
А может, это только дурной сон? И нужно всего лишь проснуться? Я незаметно ущипнула себя за руку, но, видимо перестаралась, потому что, ойкнув неожиданно даже для самой себя, сморщилась от боли.
–– Вам нехорошо? – испугалась сердобольная старушка.
–– Лучше не бывает. Просто я только что лишилась обжитой шестикомнатной квартиры вместе со всей полагающейся обстановкой, – успокоила её я.
–– Бывает, – пробормотала та, пятясь от меня в сторону ближайшей скамейки. – Иной раз не заметишь, как законного мужа из-под носа уведут.
И тут я вспомнила об Игорёше! Как я, вообще, могла о нём забыть?!
Он так долго не отвечал, что мобильный телефон в моей руке вспотел и разогрелся.
Ну наконец-то! Никогда ещё раздражённый голос моего мужа не вызывал у меня такую бурю положительных эмоций:
–– Гутя, у меня эксперимент. Позвони позже.
Он так быстро отсоединился, что я не успела вставить даже междометие. Итак, я поставила не на ту лошадь.
Следующей в моём списке команды спасения была мама. Я решила пойти на хитрость:
–– Мамуля, ты где?
–– Где я могу быть в это время? Дома, конечно, – в её голосе ещё чувствовалось утреннее недовольство.
Я поспешно оглянулась. Увы! Ненавистная детская площадка была на месте. Разговорчивая старушенция, уже сидящая на скамейке в компании сверстниц, что-то беззвучно вещала, одним пальцем выразительно крутя у виска, а другим беззастенчиво тыча в мою сторону.
–– Мы не могли бы встретиться где-нибудь в городе?
–– Это ещё зачем? – недовольство сменилось мрачным недоумением.
Меня осенила блестящая во всех отношениях идея: