Невинные дамские шалости

Я выехала из города и на развилке увидела милиционера. Он стоял на обочине, посматривал на дорогу и, судя по всему, ждал попутный транспорт. Я затормозила. Милиционер, оказавшийся молодым носастым шатеном, недоверчиво наклонился к предупредительно распахнутой двери и спросил:

– Подвезете?

– Садитесь, – попробовала улыбнуться я.

Он сел, а я вздохнула с заметным облегчением: близость родной милиции успокаивала.

– Шикарная машина, – заметил молодой человек. – Никогда раньше на такой не ездил. Дорогая, наверное?

– Наверное. Я по доверенности езжу.

– Ясно.

Тут стало ясно еще кое-что, сержант милиции, звали его Сережа (услышав это имя, я вздрогнула и даже побледнела), так вот, Сережа отправился в свой законный выходной к приятелю, и нам с ним по пути, следовательно, всю дорогу до родного города я буду находиться под охраной. Не успела я порадоваться такому везению, как справа появился указатель и тот самый съезд на проселочную дорогу, с которой и начались все мои несчастья. Сейчас вдоль обочины стояли три машины, в том числе и милицейская.

– Авария, что ли? – нахмурился сержант.

– Непохоже, – покачала я головой и затормозила, считая, что со стороны мое любопытство выглядит вполне извинительным. – Спросим, в чем дело? – неуверенно предложила я, надеясь, что сидевший рядом сержант мог бы что-то узнать…

В общем, мы вышли из машины и немного прошлись. Сержант отправился к водителю милицейской машины, а я потопталась рядом с компанией оживленно беседующих мужчин и женщин, но ничего касавшегося недавних событий не услышала: люди строили догадки и высказывали предположения. Я вернулась к «Ауди» и посигналила, сержант подбежал, торопливо сел и, когда мы отъехали, пояснил:

– Вроде бы убийство. Кто-то позвонил, что здесь в лесу застрелили человека.

– Правда застрелили?

Парень пожал плечами:

– Может, и правда. Черт-те что творится… Кровь нашли.

– Кровь? – спросила я.

– Ага. Собаку вызвали, может, найдут чего.

– Убийцу?

– Убийцу вряд ли. Труп.

– Так не нашли?

– Говорю, кто-то позвонил и сообщил об убийстве, трупа нет, правда, кровищи полно. Может, убили, а может, у звонившего белая горячка. Полно психов, – добавил сержант с обидой.

Мы въехали в город. Распростившись с моим попутчиком, я торопливо извлекла телефон. Алька не отвечала.

– Да что это в самом деле? – разозлилась я, и было от чего: ее нежелание объявиться делало проблему неразрешимой, я не могу пойти в милицию, пока не поговорю с ней и мы не придумаем пристойную версию происходящего, а пока не появлюсь в милиции, я подвергаюсь вполне реальной опасности погибнуть как нежелательный свидетель. – Ответь мне наконец, – попросила я и набрала номер Алькиного домашнего телефона. Автоответчик подружкиным голосом попросил оставить сообщение. – Это я. – Сильно гневаясь, я позабыла поздороваться. – Как объявишься, немедленно позвони, у меня неприятности. Нет, не неприятности. Со мной черт знает что приключилось.

Мне вроде бы полегчало. Я завела мотор и поехала по проспекту. Подружка загуляла, домой еще не вернулась, а на мои звонки не обращает внимания. Конечно, это свинство, но для влюбленной женщины простительное. Алька обожает чужие неприятности и, как только услышит мое сообщение, непременно объявится. А уж там решим, как быть дальше.

Привычные улицы вокруг успокаивали. У химкомбината я свернула направо и въехала в ворота кооперативного гаража. С Алькой мы договорились, что если я по какой-либо причине не смогу ей вернуть машину сразу, то поставлю ее в гараж Димки Савельева, чтобы Витенька, случайно наткнувшись на «Ауди» жены, не смог заподозрить каких-либо хитростей.

Гараж Димки пустовал с весны, сам он уехал в командировку на полгода, а гараж просил сдать в аренду, ежели найдутся желающие. Мы дважды давали объявление в газету, но таковых не обнаружилось, так что совесть наша была чиста, а гаражом не грех было и попользоваться. Я загнала машину, едва протиснувшись между двумя широченными верстаками, назначение которых мне было совершенно непонятно: оба застелены девственно-чистой клеенкой, это вызывало подозрение в том, что Димка – лодырь, мог хоть раз их как-то использовать.

Я приоткрыла дверь «Ауди», стараясь не ободрать ее о дурацкий верстак, кое-как выбралась из машины и попыталась спрятать ключи в том месте, где их всегда прятала Алька: под передним пассажирским сиденьем. Проведя по обратной стороне сиденья ладонью, можно было обнаружить крючок, на него Алька и вешала ключи, коли в том была необходимость. Тайник идеальный, мне бы, например, в жизни не пришло в голову там что-то прятать. В общем, я попыталась повесить ключи, однако проделать это с первой попытки не смогла, дурацкий верстак мешал открыть дверь на должную ширину, я втиснулась как-то боком и рукой до крючка не доставала, к тому же ударилась своей многострадальной лодыжкой о порог и взвыла.

– Да что ж это сегодня за день такой? – воскликнула я и еще раз попыталась нащупать крючок. Ничего не вышло. – Убью тебя! – простонала я, имея в виду Альку, после чего, решив не истязать себя, влезла в машину, легла на сиденья и сунула вниз голову одновременно с рукой.

Вместо крючка я смогла нащупать кое-что другое: небольшой целлофановый пакетик. Извлекла его на свет божий, разглядела содержимое и громко сказала:

– Мама моя! – с испугом косясь на распахнутые ворота гаража. Перевела взгляд на пакет и зябко поежилась. Неужели Алька оставила это в машине? Дура она, что ли? К ее услугам сейф в банке. Даже если Витеньке об этом знать не положено, прятать такую ценность в машине – глупость невероятная. Нет, это не Алька. А кто? – О, черт! – через минуту возвестила я, вроде бы уяснив, за что убили Сережу. Точно, все сходится. Он заметил «Тойоту», насторожился, поэтому и кинулся мне на помощь. А на станции техобслуживания вполне мог спрятать пакет в мою машину, решив, что так будет безопаснее. Оттого и уговаривал меня поехать с ним, чтобы завтра вдвоем вернуться за «Ауди». На станции никому бы в голову не пришло обшаривать сиденье с другой стороны, а на хвосте у него были преследователи, и Сережа надеялся их провести. Только они не стали с ним беседовать, а просто убили и угнали «Опель», чтобы в тихом месте, не спеша и основательно его обыскать… Что Сережа успел сказать перед смертью: «Я не понимаю. Это какое-то недоразумение». Конечно, они требовали пакет и были абсолютно уверены, что он в «Опеле», не то поостереглись бы убивать так поспешно.

– Все сходится, – проронила я вслух. За что убили Сережу, ясно. Неясно, что теперь делать. Идти с этим в милицию? Подвести Альку и нажить себе кучу неприятностей? Нет, идти в милицию теперь и вовсе не хотелось. Зато очень хотелось посоветоваться с дельным человеком. Поэтому, достав телефон, я набрала номер своей мамы. Выйдя на пенсию, она проживала в дачном поселке, в двадцати километрах от города. Во всем поселке было два телефона: на почте и у моей мамы, и такая милость судьбы объяснялась просто: мама много лет проработала бухгалтером на телефонной станции. Сейчас я этому обстоятельству была чрезвычайно рада.

– Алло, – услышала я голос сестры, неделю назад она прилетела погостить и сейчас жила с мамой на даче.

– Где мама? – спросила я торопливо.

– У соседки. Позвать?

– Нет. Мне нужна ты.

У Ленки два несомненных достоинства, об одном я уже говорила: превращать мои идеи в звонкую монету. Второе: мгновенно оценивать любую ситуацию. Сейчас она мигом задействовала оба этих качества.

…Через полчаса я покинула гараж, имея в голове план дальнейших действий, и при этом мучилась вопросом: смогу ли добраться до дома? Что-то подсказывало мне, что смогу. Чтобы основательно распотрошить «Опель», нужно время, только после этого типы в масках вспомнят обо мне. Хотя маловероятно, что они решат, будто Сережа спрятал пакет в моей машине: появился бы риск больше его не увидеть. Однако Сережа все-таки это сделал… Ладно, сейчас главное – добраться до дома и найти Альку.

Гараж я покинула с заметным страхом, озираясь по сторонам. Возле троллейбусной остановки зашла в магазин за продуктами и на такси отправилась домой, по дороге так и не углядев ничего подозрительного. Возле подъезда столкнулась с соседкой Екатериной Петровной.

– Танюша, ты к своим не собираешься? – спросила она, поздоровавшись, имея в виду маму и Ленку. Дело в том, что на даче мы тоже соседствовали: ее дом стоял прямо напротив нашего, собственно, благодаря стараниям Екатерины Петровны мама и стала дачницей.

– В субботу поеду.

– А я вот завтра с утра собралась.

– На машине? – поинтересовалась я и очень обрадовалась, услышав:

– Да, Коля обещал отвезти.

– Екатерина Петровна, – с подхалимской улыбкой начала я. – Может, тогда прихватите для моих сумочку?

– Конечно, Танюша, какой разговор.

– Я тогда попозже вам ее занесу.

– Заноси. Я только до магазина и обратно, через час уж точно дома буду.

Поблагодарив Екатерину Петровну, я юркнула в подъезд, радуясь тому, что хоть в одном мне повезло: не надо самой ехать на дачу.

В кухне, вымыв руки, я извлекла буханку хлеба, сделала глубокий надрез внизу, расширила его руками и вставила в щель найденный мною пакет, после чего постаралась замаскировать дело рук своих и вновь запечатала хлеб в целлофан. Закончив с этим, позвонила сестре. Мама от соседки еще не вернулась, и говорить мы могли совершенно свободно.

Приготовив сумку к отправке, я еще раз попыталась обнаружить Альку. Телефон на ее даче молчал, как рыба, а домашний наконец ответил. Трубку снял Витенька.

– Добрый вечер, – сказала я.

– Татьяна, ты? – Голос его звучал как-то странно.

– Я.

– Не знаешь, где может быть Альбина? Я сегодня весь день нигде не могу ее застать.

– Не знаю, – честно ответила я, потому что и вправду не знала. Вопросы задавать поостереглась, бог знает, что Алька ему наболтала. Как бы не выдать ее ненароком.

– Витя, Алька появится, пусть мне позвонит, хорошо?

– Хорошо. Что у тебя там за неприятности?

– Так… ерунда. Привет Альке.

Я повесила трубку и призадумалась. Витька кинулся на розыски, пока он по Алькиному сотовому не звонил по неведомой мне причине, но в конце концов, конечно, позвонит. А Алькин сотовый в моей сумке, и что-то по этому поводу я наплести должна. Конечно, можно не отзываться, только вдруг позвонит она сама? Надеюсь, у нее хватит ума вспомнить, что у меня есть домашний телефон. Нет, я со всем этим точно свихнусь. Где ее черти носят, кобылу влюбленную?

Тут в дверь позвонили, а я подпрыгнула, подошла и, с трудом сглотнув, спросила тоненько:

– Кто?

– Танюша… – позвала Екатерина Петровна, я торопливо открыла дверь. – Сумку давай. Поехали мы.

– Вы же хотели завтра.

– У моего на неделе семь пятниц. Полетим на ночь глядя.

Я отдала сумку, пожелала соседке счастливого пути и вновь устроилась у телефона поджидать звонка от Альки. Однако позвонила Ленка, примерно через час.

– Мама у Петровых в лото играет, говорим свободно. Хлеб я получила.

– У меня белая горячка или они настоящие?

– Настоящие, – ответила она.

– С ума сойти. – Я попыталась осмыслить Ленкино сообщение, получалось плохо. Я спросила: – Когда уезжаешь?

– Послезавтра, у меня ж билет.

– Ага. Думаю, разумнее будет нам не встречаться.

– Ты ж говорила, на тебя не подумают…

– А вдруг они жутко сообразительные? В общем, подготовь маму к тому, что я не смогу тебя проводить.

– Хорошо. Совру, что у твоей школьной подруги кто-то умер и ты уехала.

– О господи. Мама замучает меня расспросами.

– Ничего, переживешь.

– Ладно. На всякий случай до свидания.

– Как приеду, позвоню.

Я вздохнула и повесила трубку, прошлась по квартире, размышляя и насвистывая. Все бы ничего, да вот Алька меня сильно беспокоила. Где ее носит? Взглянув на часы, я решила позвонить еще раз, однако меня опередил Витька.

– Татьяна, Алька не звонила?

– Нет…

– А о своих планах ничего не рассказывала?

– Ничего.

– Когда ты ее видела?

– Вчера. Поздно вечером, она ко мне заезжала…

– Да… – Витька задумался. – Не пойму, где она может быть…

– Да где угодно, – попыталась я его утешить. – Она же деловая женщина…

– Но позвонить-то она могла. А она не звонит и на мои звонки не отвечает.

Значит, Витька все-таки искал Альку по сотовому, но я его звонки каким-то образом проворонила, и слава богу. Надо с сотовым поаккуратней, лучше всего убрать его куда-нибудь, чтобы по забывчивости не отозваться, а еще лучше вернуть Альке. Черт-те что, своих хлопот мало, так еще прикрывай подружкины шашни!

– Думаю, ты зря беспокоишься, – заметила я, Витька вздохнул и сказал:

– Ладно, извини. – И повесил трубку.

Ночью я почти не спала, лежа на спине, таращилась в потолок, ожидая, когда в комнату вплывет рассвет, и чутко прислушиваясь. Шаги редких прохожих, шум транспорта… ничего подозрительного. Ближе к трем мне показалось, что в подъезд кто-то вошел и замер возле моей двери. Я вскочила и на цыпочках прокралась в прихожую. Тишина, как ночью на кладбище. Минут пятнадцать я стояла возле двери, потом махнула рукой и вернулась в постель. «Угораздило же вляпаться…»

Меня разбудил телефон, я вскочила, с перепугу не сообразив, где я и что происходит. Солнце заливало комнату, легкий ветерок шевелил шторы на окне, а я, взлохмаченная и несчастная, стояла рядом с постелью и зябко ежилась. Потом схватила трубку:

– Алло.

– Татьяна, она звонила? – Судя по голосу, у Витьки была самая настоящая истерика.

– Мне нет. Что, до сих пор домой не вернулась?

– Не вернулась. Это черт знает что такое! И не звонит. Ты правда не знаешь, где она?

– Правда. Слушай, а не могла она к матери уехать?

– К матери? – Он задумался. – Конечно, проверить бы надо, – сказал он через некоторое время, – но, если Альки там нет, мать понапрасну напугаем…

– Да-а.

Витька издал звук, похожий на всхлип, как-то не верилось, что голубоглазый столь сильно переживал из-за того, что Алька не ночевала дома. Не в первый раз такое случалось… Впрочем, вчера Алька даже не позвонила. Пока я размышляла, Витька перевел дыхание и вдруг спросил:

– Ты была в гараже?

– Где? – не поняла я.

– У нас в гараже.

– Когда?

– Сегодня утром. – Я перевела взгляд на часы: половина седьмого.

– Ты что, спятил? – искренне удивилась я.

– Может быть, вчера вечером или ночью?

Не иначе Алькино исчезновение лишило муженька разума.

– Витька, что мне делать в твоем гараже?

– Кто-то обыскивал мою машину.

– Что?! – Тут я сообразила, что ору во весь голос, постояла немного, силясь сдержать дрожь, и спросила уже спокойнее: – С чего ты взял, что машину обыскивали?

– Я вижу! – взвизгнул он. – Кто-то в ней рылся.

– Витя, кому придет в голову рыться в твоей машине?

– Не знаю, я подумал, может быть, ты?

– Мне это совершенно ни к чему. Слушай, может, Алька? – выдала я предположение и сама устыдилась, настолько это было глупо.

– Черт знает что! – рявкнул он и бросил трубку, а я заметалась по квартире.

Выходит, эти типы все-таки смогли проследить Алькину «Ауди». Нет, не проследить. Они узнали номер машины, установили владельца и ночью попытались ее обыскать. У Витьки черный «Фольксваген», могли его перепутать с «Ауди», если, например, осторожничали и возились там без света? Я и сама в это почти не верила, но другого объяснения не находила. У этих типов есть Алькин адрес, надо ее немедленно предупредить.

Я схватила телефон и, забыв про раннее утро, обзвонила всех, чей номер могла припомнить. Об Альке никто ничего стоящего сообщить не мог, потому что большинство знакомых в течение последних двух недель ее вовсе не видели.

– Куда ж ее черти унесли? – в отчаянии воскликнула я, взглянула на часы и стала искать телефонный справочник. Алькин возлюбленный должен знать, где ее носит. Я была с ним незнакома, но сейчас не та ситуация, чтобы разводить церемонии.

Я нашла его служебный телефон и пыталась вспомнить отчество подружкиного возлюбленного. Георгиевич или Григорьевич, вроде бы Григорьевич, если и ошибусь, он от этого умереть не должен.

Трубку взяла секретарша и медовым голосом спросила:

– Что вам угодно?

– Поговорить с Александром Григорьевичем.

– Александр Георгиевич занят, – сурово ответила она.

Черт, все-таки перепутала. Это меня неожиданно разозлило.

– Я тоже занята, соедините немедленно, у меня важное дело.

– Как ваше имя?

– Скажите, звонит Алла Леонидовна.

Нас соединили, приятный мужской голос негромко позвал:

– Алло. Я слушаю.

– Александр Георгиевич?

– Да.

– Мне очень нужно с вами поговорить.

– Кто вы?

– Я подруга Аллы Леонидовны, Таня. Возможно, она обо мне рассказывала.

– Извините, нет.

– Это не так важно. Важно другое, я нигде не могу отыскать Аллу, дома она не ночевала.

– Сожалею, но не представляю, чем могу вам помочь.

Вот это возлюбленный! Похоже, такими пустяками его не проймешь.

– Вчерашний день вы провели вместе, – начала я, но он меня перебил:

– С чего вы взяли? – Я растерялась, а он добавил: – Мы не виделись около десяти дней. – И повесил трубку, пока я все еще лихорадочно соображала, кто из нас двоих спятил.

– О, черт! – выругалась я, с минуту послушав короткие гудки, потом вновь набрала тот же номер.

– Александр Георгиевич только что уехал, – ядовито сообщила девица. – Когда вернется, не сказал.

Я выпила чаю, попыталась успокоиться, убедилась, что это вряд ли возможно, и громко возвестила на всю кухню:

– Сукин сын врет! – После чего торопливо оделась и бросилась к своей машине, которая находилась в трех кварталах от дома.

Через двадцать минут я была возле банка, табличка рядом с дверью выглядела очень внушительно, а охрана в холле и того круче. Я придала себе независимый вид и не спеша прошествовала мимо дюжих молодчиков. Однако, где искать Александра Георгиевича, не знала и сбилась с шага. Навстречу шла девушка в белой блузке, судя по всему служащая, и улыбалась. Если у человека хорошее настроение, может, не откажется помочь?

– Простите, – вежливо обратилась я. – Где я могу увидеть Александра Георгиевича?

– Прямо по коридору, последняя дверь.

В приемной сидела девица в ярко-красном костюме и пленительно улыбалась мне.

– Александр Георгиевич у себя? – в ответ улыбнулась я.

– Извините, сейчас он никого не принимает.

Я опустилась на стул под растерянным взглядом секретарши, взяла со стола лист бумаги и авторучку и написала: «Если не хотите говорить со мной, я обращусь к вашей жене и в милицию», – сложила записку и подала секретарше:

– Передайте ему, пожалуйста. Я подожду, но недолго.

Не очень понимая, что происходит, девушка скрылась за дубовыми дверями. Вернулась она очень быстро.

– Пройдите, – сказала испуганно, и я вошла в кабинет.

За огромным столом сидел моложавый мужчина с очень тонкими губами и пристально смотрел на меня сквозь стекла очков. Респектабельность, надежность, честность – читалось на высоком челе. Однако он солгал по телефону, и я хотела знать: почему?

– Вы Таня? – спросил он.

– Да. – Я села напротив и уставилась в его глаза. С минуту мы молчали.

– Чего вы от меня хотите? – не выдержал он.

– Я пытаюсь найти свою подругу.

– Вы думаете, с ней произошло несчастье?

Я пожала плечами: такая мысль не приходила мне в голову, до сегодняшнего утра я думала, что Алька просто свихнулась от любви и где-то валяет дурака с любовником, но если этот парень сидит в своем кабинете, то где ж тогда моя подружка?

– Я не думаю, что с ней что-то произошло, – наконец ответила я. – Однако она не ночевала дома, ее муж уже дважды звонил мне, а так как на меня возложена миссия прикрытия, я очень переживаю и хотела бы знать, где она в настоящий момент находится.

– Очень сожалею, но я этого не знаю.

– Она ничего не рассказывала вам о своих планах?

– Нет, конечно, – вздохнул он. – Я звонил не позднее девяти.

– И как вы все это объясните? – удивилась я, а он нахмурился:

– А я вам ничего объяснять не обязан. Я позвонил, извинился и отменил свидание.

– А она, начисто забыв об этом, договорилась со мной?

– Не знаю, – отрезал он. – Объясняю, как было. Весь вчерашний день я провел на работе, накопилось много дел. Если нужны свидетели, их наберется несколько десятков, так что милицией меня пугать ни к чему.

Тут я сама перепугалась по-настоящему:

– Господи боже, почему вы говорите о свидетелях?

Он покусал тонкие губы, глядя в окно, и нервно произнес:

– Не понимаю, чего вы от меня хотите?

– Послушайте, – еще больше перепугалась я. – Вы что-нибудь знаете? Что с ней случилось?

– С Аллой? Понятия не имею.

– Но если она не встретилась с вами, почему сама не поехала на фабрику, а послала меня?

Он пожал плечами и опять нахмурился, а я разозлилась.

– Я вам не верю, – заявила я твердо. – Бог знает почему вы лжете, только с Аллой вы встречались.

– Нет, – сказал он. – Последний раз я видел ее дней десять назад, если быть точным, в прошлый вторник. И с вами я попусту трачу время, потому что Алла мне небезразлична и ее… исчезновение меня беспокоит.

– Но ведь мне она сказала…

– Что едет со мной? Она что, назвала мое имя?

– Нет, – растерялась я, Алька всех любовников обозначала словечком «мой».

– Тогда с чего вы взяли, что она куда-то отправилась именно со мной?

– Она мне про вас рассказывала.

– Когда?

– Два месяца назад…

– А вам не приходило в голову, что у нее мог быть кто-то еще?

К сожалению, это было похоже на правду. Могла Алька, собираясь на дачу с одним типом, переключиться на другого, раз первый по занятости поехать не смог? Вполне. В кои-то веки целый день свободна… Я глубоко задумалась.

Александр Георгиевич уже минут пять то и дело поглядывал на часы. Я поднялась, сказала: «Извините», – и пошла к двери.

– Татьяна… – позвал он, пряча глаза. – Если вдруг что-то узнаете… позвоните.

Я кивнула, совершенно не понимая, что происходит.

В машине я понемногу пришла в себя, смотрела в окно невидящим взглядом и думала об Альке. «Что с ней могло случиться? Авария? Витьке наверняка давно бы сообщили. Внезапный сердечный приступ? Алька здорова, как лошадь. Что же тогда? А вдруг те типы на «Тойоте» ее выследили? Чушь, где они могли ее выследить?.. Если этот ее Александр Георгиевич не врет и встречу действительно отменил, куда и с кем она могла отправиться? Знакомых мужиков у нее полно. Почему не сказала мне о переменах в своих планах? Могла бы записку оставить, чтоб я с ума не сходила… Впрочем, возможно, Алька уже дома и я зря ношусь по городу и пугаю людей».

Я вернулась в свое жилище и попыталась приготовить обед. Хлопнула дверцей холодильника, из-под стола выпорхнул листок бумаги. Я удивленно наклонилась и схватила его. На листке, вырванном из Алькиной записной книжки, ее почерком было написано: «Поставь мою машину на стоянке возле офиса, она мне вечером понадобится». Вот черт, выходит, Алька была у меня, пока я болтала с ее возлюбленным? Почерк, безусловно, подружкин, но число на записке отсутствует. А если она оставила ее вчера? Бросила на стол, форточка открыта, я распахнула входную дверь, и записка от сквозняка оказалась на полу. Вчера я под стол не лазила и ее не заметила, хотя Алька могла заскочить ко мне и сегодня.

– Черт-те что, – заявила я и придвинула телефон.

Витьки дома не было, я позвонила ему на работу, он отсутствовал и там, к сожалению, Алька тоже. Что делать с машиной? Перегнать, как просила она в записке? Я еще раз перечитала записку, силясь хоть что-то углядеть между строк. Разумеется, ничего не заприметила, швырнула бумажку в вазу на холодильнике и пошла к двери, грозно пообещав:

– Я убью ее, честно убью!

До гаража, где стояла «Ауди», я добралась на своей машине, затем выгнала Алькину красавицу, свою пристроила на ее место, заперла ворота и, уже сидя за рулем, еще немного поразмышляла. Надеюсь все-таки, что с подружкой полный порядок. Она где-то пылает роковой страстью, однако время выбрала и ко мне заскочила. Возможно, звонила, но автоответчика у меня нет, а сотовый лежит в чемодане в «темнушке», поэтому ей пришлось заехать ко мне и оставить записку.

Я вроде бы успокоила себя и направилась к офису, где Алька велела оставить «Ауди». Стоянка была забита до отказа, и я с большим трудом смогла пристроить машину. После чего вошла в двухэтажное здание офиса и справилась о подружке. Виктор Сергеевич заезжал, а Аллы Леонидовны ни вчера, ни сегодня не было. Впрочем, после обеда она скорее всего появится. У меня не было оптимизма секретарши. Что-то подсказывало мне, что так отчаянно пренебрегать работой Алька бы не стала. Хотя отправила же она меня на эту фабрику?

– С ума сойдешь, – вновь неизвестно кому пожаловалась я и, остановив такси, поехала в гараж забрать свою машину и уже на ней вернулась домой.

Телефон услышала еще на лестнице, торопливо распахнула дверь и схватила трубку.

– Алло! – крикнула я с надеждой, что наконец услышу Алькин голос. Это был Витька.

– Где тебя носит? – набросился он на меня, это показалось обидным, и я ответила:

– У меня иногда тоже бывают дела.

– Она не звонила?

– Не знаю, меня же не было дома.

– Значит, никаких новостей?

Я прикинула, стоит ли рассказывать о записке. Если с Алькой ничего не случилось, то, конечно, не стоит: объясняй тогда Витьке, зачем мне понадобилась ее машина?

– Никаких, – ответила я хмуро.

– Она тебе правда ничего не рассказывала?

– Нет.

– Я думаю, может, стоит позвонить в милицию?

– Может… – ответила я.

– А если все в порядке и она просто куда-то уехала?

– Витя, я не знаю… Надеюсь, что с ней ничего не случилось, но все это несколько странно.

– Да. Подождем еще немного, – сказал он и повесил трубку, а я стала бродить по квартире, пялилась на стены, где не было ничего интересного, и томилась.

Не прошло и часа, как вновь позвонил Витька, теперь у него точно была истерика.

– У меня угнали машину.

– Что? – не поняла я.

– Машину угнали. Зашел в кафе «Лада», в центре, знаешь? Вышел, а машины нет.

– О господи, только этого не хватало…

Тут нечто пришло мне в голову, и я спросила:

– Ты говорил, ночью в ней что-то искали?

– Я?

– Ты звонил мне утром…

– Может быть… Ты не поверишь, что сейчас со мною творится.

– Так искали или нет?

– Не знаю, – вздохнул он. – Мне показалось… Хотя это глупо… Кому нужно что-то искать в машине? Другое дело – угнать. Я весь на нервах, бог знает что могло померещиться.

– В милицию звонил?

– Из-за Альки или машины?

– Из-за машины.

– Нет еще…

– А ты хорошо посмотрел? Может, ты ее где-то бросил и забыл?

– Не смеши меня, – грустно проронил Витька.

До самого вечера я не выходила из дома, продолжала бродить из угла в угол и гадать, куда могла деться Алька. Ни она, ни даже Витька больше не звонили. Вечером, не вынеся сидения в четырех стенах, я поехала к ее офису. Часы показывали 20.45, и стоянка была совершенно пуста. Я вышла из машины и прогулялась, хоть и без всякой надобности: просмотреть «Ауди» все-таки трудно. Выходит, Алька забрала машину, как обещала в записке. Значит, она жива-здорова и занимается чем-то таким, что поглощает ее целиком, не оставляя места всяким мелочам, как, например, работа и подруга.

– Ладно, ты еще ко мне придешь, – погрозила я, завела мотор, стала разворачиваться и вот тут заметила «Тойоту». Она вынырнула из соседнего переулка и скрылась. Красный джип «Тойота». Неужели тот самый? Я чертыхнулась, пытаясь унять дрожь в руках. Выходит, они за мной следят? Как давно? Утром я их вроде бы не видела. А может быть, я все это выдумываю? Мало ли в городе таких машин? Однако домой мне сразу же расхотелось, и я отправилась к одному моему знакомому, он художник, у него большая студия, где вечно толчется народ. Общество мне сейчас совершенно необходимо.

Я оставила машину возле подъезда и поднялась на четвертый этаж. Судя по шуму из-за двери, что-то праздновали. Я позвонила, и дверь открыл Олег, то есть хозяин. Босой, с голой грудью, одет в немыслимо грязные шорты.

– Проходи, – кивнул он, я прошла, здороваясь на ходу, в студии набилось человек двадцать, все громко разговаривали и друг друга вроде бы не слышали.

– Чего празднуешь? – проорала я на ухо Олегу.

– Так, собрались, – пожал он плечами.

– Можно, я у тебя заночую?

– Если найдешь место – пожалуйста.

Место я нашла.

Утром я проснулась часов в девять. На полу, в самых немыслимых позах, почивали человек шесть, из них я знала только одного. Стараясь не шуметь, прошла в кухню, здесь у Олега стоял телефон, сам он спал у окна на раскладушке. Судя по всему, лег под утро, и будить его было совестно. Я взяла телефон и с ним отправилась в ванную, благо длинный провод это позволял, набрала Алькин номер, трубку снял Витька.

– Ну, что? – спросила я.

– Ничего, – буркнул он, точно именно меня винил во всех своих несчастьях. – Ни ее, ни ее машины. Мою тоже не нашли.

– На работу пойдешь?

– Кто-то ведь должен работать. Слушай, ты точно ничего не знаешь? Может, она решила отдохнуть и куда-то уехала?

– Может, но мне об этом ничего не известно.

– Ты ее лучшая подруга…

– Значит, у нее есть секреты и от лучших подруг.

– Ладно, – он вздохнул, – если будет что новенькое, позвоню.

Я поставила телефон на место, Олег открыл один глаз.

– Что случилось? – спросил он тихо.

– С кем? – попробовала удивиться я.

– С тобой, конечно.

– Это что, как-то заметно?

Он разглядывал меня больше минуты.

– Вроде нет… Только за пять лет такое в первый раз.

– Что?

– То, что ты у меня ночуешь.

– А… Тоска напала.

– Не хочешь, не говори, – обиделся он и закрыл глаз.

Я покинула его жилище и подошла к своей машине. Заднее колесо спущено. Я присела и минут пять увлеченно его разглядывала, силясь отгадать, что это: случайность или кто-то сознательно портит мне жизнь. Не отгадала, вздохнула и достала запаску. Рядом остановилась машина, и молодой человек, приоткрыв дверь, спросил:

– Помочь?

– Если нетрудно, – улыбнулась я и тут же уставилась на него с подозрением: а что, если все подстроено? Парень вышел, поменял колесо и спросил:

– А как насчет телефончика?

Я вторично заставила себя улыбнуться и записала номер, правда, не свой. Мы одновременно сели за руль, и какое-то время он ехал сзади, я перепугалась и начала клацать зубами, на светофоре он свернул, чем вызвал еще больше подозрений.

– Нет, так нельзя, – пробормотала я вслух. – В сумасшедший дом угодишь, если начнешь подозревать каждого.

Я остановилась возле кафе, не спеша позавтракала и попыталась в очередной раз рассуждать здраво: «Алька забрала машину со стоянки, это позволяет надеяться, что ничего скверного с подругой не случилось, значит, я всецело могу сосредоточиться на своей проблеме. «Тойоту» я вчера видела собственными глазами, но утверждать, что это та самая, не берусь. Если у Витеньки крыша не съехала и в его машине в самом деле кто-то копался, значит, убийцы Сережи уже вышли на хозяйку «Ауди» и то, что в данной ситуации Алька вдруг исчезла и ее никто не может найти, пожалуй, хорошо и для нее, и для меня. Они будут искать хозяйку, то есть Альку, а меня оставят в покое. А если они ее найдут? Или того хуже: уже нашли. Нет, это маловероятно. Значит, выход один: найти ее раньше их. Теперь надо решить, следует ли мне идти в милицию? Конечно, следует. То, что я не сделала этого сразу, вполне можно объяснить испугом, стрессом и бог знает чем. И пусть Алька как хочет, так и выкручивается, объясняя Витеньке, что я делала на фабрике… Ладно, дам ей еще один день, а послезавтра иду в милицию». Решив так, я вроде бы успокоилась и отправилась домой. После обеда позвонила Витьке.