– Никогда не слышал большей чуши, но соглашусь, глаза жуткие. У меня волосы дыбом на голове встали, когда я увидел эти глаза. Они и впрямь мертвые. И этот рев, непонятно откуда идущий. Как будто он звучит прямо в голове и сводит с ума, – примирительно сказал Сейша, утирая выступившие от смеха слезы.
– Знаешь, нужно было все-таки скинуть тебя с саней, – сказала Эрис сердито.
Сейша посмотрел на Замира.
– А ты, Замир, как считаешь? Возможно, что хоть что-то из предположения Эрис – правда? Все же эти места и впрямь необычны. Тебе здесь все знакомо, так скажи, что думаешь ты…
Замир пожал плечами.
– Я не знаю.
Эрис снова подскочила.
– Как это не знаешь?! Я думала ты согласен со мной, простофиля?
Замир улыбнулся.
– С чего бы мне быть с тобой согласным? К тому же я тоже мужчина и мой ум не обладает достаточной гибкостью.
Она покачала головой.
– Ты конечно мужчина. Но ты не такой как они. Твоя голова не забита такой ерундой, как у них, выросших в городе и ничего кроме военных походов да кабаков в жизни не видевших. На самом деле, они вообще ничего не знают о жизни. Ты жил среди снегов и скал. Трудная, полная опасностей жизнь. Твой народ привык доверять инстинктам не меньше чем голосу разума. Ты способен поверить в вещи, которые житель низовий не может понять и назовет невозможными или глупыми. Если хочешь, твоя жизнь была более настоящей. Ничего лишнего, что затмевает рассудок ненужной, бесполезной шелухой, скрывающей суть вещей.
Замир снова улыбнулся. В чем-то она была права.
– Ну и к тому же, – озорная улыбка тронула ее губы, – друзья должны друг друга поддерживать.
Замир внимательно посмотрел на нее. Она все умеет обратить в нескончаемую шутку и при том на пользу себе.
– Я действительно не знаю, Эрис. Как не знал, между прочим, о том, что мы друзья.
– А разве нет?! – она с притворным удивлением посмотрела на него и потом звонко рассмеялась. – То, что ты от меня без ума не мешает нам быть друзьями.
Все сидевшие у костра засмеялись и Замир тоже.
– Здесь никогда не происходило ничего таинственного. Конечно, у нас считали, что когда сходит лавина – это Оил сердится и стучит своим посохом по небу и от того скалы содрогаются и с них падают снежные шапки. Но, в то же время все прекрасно понимали, что снег сходит со скал под собственной тяжестью, когда на вершинах гор его становится слишком много. Мы обычно знали, когда могут начать сходить лавины. Если бы это происходило и впрямь от того, что создатель мироздания сердится, откуда бы мы, люди могли знать, когда это произойдет? Обычно, как и говорит Сейша, все имеет объяснение и все подчиняется законам природы. Но возможно, случается и то, что нам кажется невозможным и необъяснимым… Не знаю, мне трудно об этом судить…
– Ладно, Эрис. Пока нет другого объяснения, откуда явились эти твари, будем считать, что твое предположение возможно верное, – сказал Волман.
– Ладно, я понимаю, что вам невыносимо трудно принять правоту женщины. И то, что вам самим не хватило ума догадаться, что к чему, задевает вашу мужскую гордость. Так, что пусть будет «возможно верное предположение», – милостиво согласилась она. – Большего-то от вас ждать не приходится.
– Как у нее так получается, что последнее слово все равно всегда за ней? Да еще и мужчины всегда выглядят глупцами, – развел руками Сейша, с улыбкой взглянув на друга.
–Женщины, – улыбнулся Волман. – Шанс на победу есть всегда, но только не в случае, когда противник женщина.
Глава 22. Снова в путь
Всадников заметили издали. Навстречу возвращающемуся отряду выбежали дети, мельник с женой. Впереди всех, по густой, зеленой траве, придерживая длинный подол платья, летела Лиа. Волман пришпорил коня и поскакал вперед. Замир тоже хотел поехать быстрее.
– Дай им минутку, – улыбнулась Эрис.
Соскочив с коня, Волман подхватил задыхающуюся от быстрого бега Лиа, и она обвила его шею руками, крепко обнимая его и целуя. Плача и смеясь от радости.
– Как бы наш влюбленный в обморок не грохнулся. Раны-то еще свежие, а у них там такие страстные объятия, – ухмыльнулся Сейша.
– Ты ужасный человек! Ты даже над любовью смеешься, – с укором обратилась Эрис к приятелю. Сейша улыбнулся.
– Я – реалист. Помнишь, ты сама говорила. Да и кто бы говорил, моя маленькая птичка, насчет ужасного человека! До твоего острого язычка моему далеко.
– Есть вещи, над которыми я не смеюсь, – она одарила молодого воина полным достоинства взглядом.
– Видно речь о них до сих пор еще ни разу не заходила, – захохотал Сейша.
Зоран все же пришпорил коня и помчался навстречу брату с сестрой. Они с визгом повисли на нем. Это была радостная, счастливая встреча. Все смеялись, обнимали друг друга, без умолка говорили, стараясь рассказать и узнать обо всем, что произошло за время разлуки.
–
Остаток пути в горах прошел без происшествий. Единственной неприятностью был холод. Но они возвращались домой и сознание, что опасности и трудности пути остались позади, придавало сил, помогало справляться с ненавистным всем, кроме Замира, пробирающим все внутренности холодом. В одном месте им повстречались волки. Стая появилась из расщелины между скал. Как обычно неожиданно и бесшумно. Волки застыли на невысоком каменном карнизе рядом с тропой. Злобные глаза внимательно следили за идущими по тропе людьми. Но, вероятно, почувствовав, что люди претерпевшие лишения, потери, взглянувшие в лицо смерти, настроены крайне решительно и воинственно, волки скрылись в горах, даже не предприняв попытку хотя бы приблизиться.
–
Вечером на мельнице устроили праздник. Пришли жители соседних деревень. Воины лихо отплясывали с румяными деревенскими красавицами. На поляне возле костра поставили бочонок крепкого пива. Лица у всех были радостные, веселые. Замир с грустью смотрел на танцующих, хохочущих воинов и также задорно смеющихся местных жителей. Еще совсем недавно должен был состояться не менее веселый и радостный праздник в его селении. На котором тоже все должны были радоваться, петь песни, танцевать, пить пиво, веселить друг друга забавными историями… Перед глазами вставали лица любимые, до боли знакомые, родные. Лица тех, кого больше нет…
– Ты чего, простофиля, не танцуешь? – щеки у Эрис раскраснелись, глаза горели. Она тоже с удовольствием отплясывала со всеми остальными. Замир видел, как она кружилась в танце то с одним, то с другим кавалером, заливаясь звонким, задорным смехом, вызывая восхищенные мужские взгляды.
Эрис опустилась рядом с ним на траву. Он больше не чувствовал раздражения рядом с ней. Ему даже было приятно ее присутствие. Оно его почему-то успокаивало. Он усмехнулся. Совсем недавно она его страшно злила. А теперь… Они через многое прошли вместе. Это не может не сблизить. Люди проверяются в трудных условиях намного быстрее и вернее, чем в обычной, спокойной жизни. Возможно, в чем-то ей, конечно, доверять нельзя. Она себе на уме. Но в случае опасности он бы спокойно доверил ей свою жизнь. Теперь он был в этом уверен.
– Мне не хочется танцевать. – Он лег на траву. Небо высокое, совсем черное, было усыпано звездами. Эрис посмотрела на него сверху.
– Тебе нужно научиться жить снова. Как маленькому ребенку, который только начинает познавать мир, делать первые шаги. Твоя боль, чернота в твоей душе, разъедает тебя. Тебе нужно покончить с прошлым. Оставить его позади и идти дальше. Живя тем, что было, ты медленно умираешь. Твоя душа умирает. – Голос у нее был непривычно серьезный и печальный. Она взяла его руку в свою, и Замир сжал ее ладонь.
– Я пытаюсь. Но пока у меня не получается.
– Главное не переставай пытаться, простофиля. Не дай живущей внутри черноте поглотить тебя полностью.
– Я постараюсь.
– Я помогу тебе. – Глаза, обращенные к нему, были темными-темными, почти как небо, и в то же время в них был свет. Яркий, наполненный жизнью.
Он встретился взглядом с ее глазами, и внутри что-то дрогнуло. На глаза навернулись слезы. Эрис поднялась и пошла в сторону танцующих. Минуту спустя она уже вновь кружилась в танце с одним из крестьян. Замир с улыбкой смотрел на нее.
–
– Зачем вы снова хотите туда вернуться? – в глазах Лиа дрожали слезы. Волман обнял ее.
– Нужно покончить с оставшимися тварями.
– Они уже загубили столько жизней. Пусть они бродят в горах. Там никого больше нет. Они никому больше не навредят. Если вы пойдете туда, то погибните, – она закрыла лицо руками.
– Лиа, – Волман с нежностью целовал ее волосы, гладил их. – Прошу тебя, не плачь! Мы должны пойти. Дело не только в желании отомстить. Мы не знаем, на что способны эти существа. А если в один прекрасный день они спустятся с гор и пойдут убивать все живое здесь? Представь, что они могут натворить.
Лиа содрогнулась и прижалась к нему, крепко обнимая руками.
– Я умру, если вы погибнете. Я уже один раз потеряла всех кого любила. Я больше не вынесу.
– Лиа! Посмотри на меня. – Волман взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. – Мы вернемся…
Она вытерла слезы. Уговаривать было бесполезно. Они уже решили и никакие слова не помогут. Она не сможет их остановить.
– Возьми меня с собой.
Он грустно улыбнулся.
– Нет, Лиа. Я сделаю для тебя все, но только не это.
– Волман… Когда же все это закончится? – глаза у нее были огромные. В них били печаль и боль. И любовь. Волман почувствовал, как встает в горле горький комок.
– Я вернусь, Лиа. Я обещал вернуться и вернулся. И на этот раз я тоже вернусь, и мы будем вместе. Всегда.
–
Лошади резво бежали вперед. День был пасмурный, ехать было приятно и не жарко.
– Нужно было тебе остаться. Побыл бы с братишкой и сестрой. – Сейша улыбаясь, посмотрел на приятеля. – Присмотрел бы за влюбленными.
Замир покосился на Сейшу. Любит он, не хуже чем Эрис, болтать всякий вздор.
– Я должен был поехать. Это мое дело. Я втянул вас во все это, и я не могу все переложить на вас, – сказал он. Сейша пожал плечами.
– Мы сами вызвались пойти с тобой. И в первый раз, и сейчас. Так, что не терзайся напрасными угрызениями совести. К тому же в городе ничего особо трудного не будет. Нам просто нужно запасти все необходимое. С этим бы мы и с Эрис справились. Правда, моя маленькая птичка, гроза великанов?
Эрис насмешливо покосилась на приятеля.
– Да я бы и без тебя справилась. Я хоть болтаю, но делаю дело. А ты только языком чесать горазд.
– Да я бы с удовольствием мог и на мельнице остаться. После этого проклятого мороза я не прочь погреться на солнышке на берегу реки, – миролюбиво сказал Сейша.
Впереди показалось озеро, возле которого они останавливались несколько дней назад, когда направлялись в горы. Маленький отряд спешился. Теперь их было меньше половины. Шестнадцать воинов навсегда остались в Алметинских горах. Сын князя остался залечивать раны нанесенные чудовищем на мельнице. Замир, Сейша и Эрис должны были доехать до столицы, запастись там всем необходимым для очередного похода и затем вернуться на мельницу, а оттуда вновь отправиться в горы, чтобы, наконец, расправиться с чудовищами, на этот раз окончательно. Теперь им предстояло идти в Алметины вчетвером. Не имело смысла подвергать опасности других воинов. То, что они задумали, могли сделать и четверо. Главное, чтобы в горах им хватило времени подготовиться к встрече со страшными тварями. Все, что им было нужно это немного везения, да чтобы быки выдержали и смогли довезти до места все необходимое.
Дав отдохнуть лошадям и пообедав, отряд двинулся дальше. К закату солнца он добрался до ворот крепостных стен столицы.
– Придется тебе, Замир, на этот раз, довольствоваться моим скромным жилищем, – улыбнулся Сейша.
– Не слушай его. Дом, в котором живет семья Сейши, почти не уступает дворцу князя по размерам, а внутри, говорят, он даже еще великолепнее и богаче, чем дворец, – сказала Эрис. – Наш скромник просто стесняется признаться, что его род богаче княжеского.
– Не преувеличивай, моя птичка, – засмеялся Сейша. – Да и можно подумать, это преступление родиться богатым. Я и тебя приглашаю погостить. Скрасишь наше пребывание в позорном богатстве.
– О, нет, спасибо! Я скромная девушка, Сейша, ты же знаешь, – она лукаво улыбнулась. – Я довольствуюсь малым.
– Да, конечно. Я просто забыл, пока мы морозили себя в Алментинах.
Въехав в город члены отряда распрощались. Каждый спешил быстрее повидать родных. Эрис наотрез отказалась, чтобы ее провожали. Возле рыночной площади друзья расстались, условившись о следующей встрече. Свернув в богатую часть города, где жила знать и располагался дворец князя, Сейша сказал:
– Замир, я бы действительно хотел видеть тебя гостем в моем доме, но если ты хочешь, ты можешь отправиться во дворец. Уверен, князь с радостью примет тебя. Ты пришелся ему по душе и ты друг Волмана.
Замир покачал головой.
– Нет. Лучше я остановлюсь у тебя, если не возражаешь.
– Чудак. Я же сказал, что буду только рад. На самом деле в таких домах, как мой, всегда ужасная скука. Все заняты только собой. Можно за целый день, ни с кем из родных, даже словом не перекинуться. Да и разговоры, в основном, ни о чем. Охота, балы, какие наряды нынче в моде. Какие кушанья нужно подавать, чтобы никто не посчитал, что у хозяев дома дурной вкус…
Глава 23. Странный мир и его нравы
Эрис нисколько не преувеличила. Дом Сейши оказался огромным, а великолепием внутреннего убранства, возможно, и впрямь превосходил княжеский дворец. Двум вернувшимся из похода героям устроили торжественную встречу. В большом зале был накрыт стол. Множество слуг, на протяжении всего вечера, вносили и уносили все новые и новые блюда. Замир только удивлялся, зачем столько еды, если за столом всего несколько человек, да и те, не считая их с Сейшей, не едят толком, а только пробуют по ложечке некоторые из блюд. Отец Сейши произнес торжественную речь, очень высокопарную, со множеством непонятных Замиру слов. Мать прикладывала к глазам кружевной платочек, хотя было видно, что никаких слез она не вытирала и расстроенной или даже просто растроганной не выглядела. Сестры бросали любопытные взгляды на Замира. Украдкой улыбались симпатичному пареньку. Все было напыщенно и несколько неестественно. И Замир, несмотря на достаточно радушный прием, чувствовал себя не уютно. Даже в княжеском дворце, как ему казалось, все было проще. Сейша сидел со скучающим видом, насмешливо следя за происходящим. Он, в отличие от своего друга, был привычен к подобной жизни и к подобному поведению своих домашних, да и других представителей знати, ничем от них не отличающихся. Он находил излишнюю манерность и претенциозность смешной и немного раздражающей, но это был его мир, он чувствовал себя в нем свободно, страдая от одной лишь скуки.
– Не переживай. Через пару дней мы покинем это царство изысканных манер, высокопарных речей, чопорности и лицемерия, – хлопнув приятеля по плечу, сказал Сейша после ужина. – А мои сестренки-то, даром, что нос задирают выше головы, и считают себя знатными аристократками, и знаться не желают с теми кто ниже их по происхождению. А глазками в твою сторону так и постреливали и румянцем заливались и улыбались игриво, жеманные, маленькие притворы. Еще бы. Нормальный мужик в доме, не какой-нибудь манерный вельможа или томный аристократ, обвешанный кружевами с ног до головы и надушенный до невозможности.
Замир улыбнулся. Сейша мог быть очень язвителен, даже по отношению к близким. Они с Эрис и впрямь в чем-то родственные души. При воспоминании о девушке он почувствовал легкую грусть. За последние дни Замир привык, что она все время рядом. А сейчас ее нет и ему, как будто чего-то не хватает.
–
Новый день предстоял хлопотный. С утра приятели посетили княжеский дворец. Сейша передал князю письмо от Волмана. Правитель с искренним интересом выслушал рассказ о походе. Выразил сожаление по поводу гибели воинов. Князь, как и подобает правителю, стойко принял весть о полученном сыном ранении. Волман был воином, да и умение держать себя в руках, не выказывая чувств и излишних эмоций – неотъемлемая часть жизни того, кто правит целой страной.
Перед тем, как гости откланялись, князь с улыбкой спросил, как поживает девушка, которая явилась во дворец и затем оправилась вместе с ними в горы. Сейша заверил светлого князя, что у юной воительницы все прекрасно, она в добром здравии и жизнерадостна и полна энергии, как и в тот день, когда явилась во дворец. Отказавшись от приглашения разделить с князем трапезу, ввиду неотложных дел, друзья отправились на встречу с особой, которая умудрилась тронуть сердце самого правителя.
– Ну, что за девчонка! – покинув зал, в котором проходила беседа, весело сказал Сейша. – Даже князь не остался равнодушен к ее чарам.
–
Эрис поджидала их неподалеку от рыночной площади, пристроившись на невысоком каменном заборчике, огораживающем дома состоятельных горожан от шумной улицы. В руках у девушки был кулек моченых яблок, и она с аппетитом поедала их, оглядывая проходящих мимо горожан озорным, дерзким взглядом. На ней было ярко-оранжевое платье с алыми разводами. Темные волосы забраны в высокую прическу. На свежем, хорошеньком личике как всегда сияла радостная беззаботная улыбка. Глядя на нее невозможно было представить, что несколько дней назад она вместе с бывалыми воинами пробиралась по замерзшим Алметинским горам и сражалась, наравне с мужчинами, со страшным чудовищем.
– Наконец-то! – крикнула Эрис, завидев приближающихся к ней Сейшу и Замира. Замир, против воли, почувствовал, как его рот расплывается до ушей. Он был ужасно рад видеть ее. Он даже испытывал в глубине души страх, что она не придет, исчезнет и они больше не увидят ее. Хотя, с чего бы ему об этом беспокоиться? Еще недавно он только и мечтал от нее избавиться раз и навсегда.
– Я уж думала, что вы заблудились или на вас напали грабители. Что вы еле тащитесь? – не переставая улыбаться, она протянула им кулек, в котором еще осталось несколько яблок. – Угощайтесь. Я сегодня добрая.
Сейша заглянул в кулек и сморщил нос.
– Ваша знатная особа не привыкла к подобному угощению, понимаю. Но ты попробуй. Уверяю тебя, это вкусно. Хоть будешь знать, что едят те, кто не живет во дворцах.
Сейша откусил кусок яблока и с удивлением покачал головой.
– И впрямь вкусно. – Он рассмеялся. – Представляю, что будет, если я явлюсь домой и принесу моим родным подобный гостинец. Мать, наверное, лишится чувств, а отец решит, что я потерял последний рассудок и срочно отправит за лекарем.
– А ты, простофиля, чего не берешь? Смотри, Сейша сейчас все слопает. Богачи страшно прожорливые, только строят из себя воспитанных аристократов, а дай им волю, все сметут, ничего не оставят.
Замир с сомнением взял одно яблоко и попробовал. По вкусу оно чем-то напоминало моченые ягоды, которыми запасались у них в селении. Мужчины привозили с низовий бруснику и морошку, а женщины замачивали их в больших просмоленных бочках. Ягоды были вкуснее, но и яблоко тоже ничего. И напоминало о доме…
– Ну как? – девушка с интересом смотрела на него.
– Нормально. Вкусно, – видя на ее лице возмущение пренебрежительным ответом, поправился он. Ей везде нужно влезть. Всюду сунуть свой нос. Даже нравятся ли ему яблоки и то она должна знать. Но ему ведь не хватало ее после расставания. Почему она и раздражает его, и так притягивает именно своей настойчивостью, своей способностью привлекать внимание и вертеть всеми как ей вздумается? Он не может к ней спокойно относится. Она его волнует, в плохом ли смысле или в хорошем, но оставаться по отношению к ней равнодушным он не может. Она все время в его мыслях. И даже когда ее нет рядом, тоже. Замир отвернулся от улыбающегося лица и начал разглядывать улицу, по которой сновали горожане, спеша по своим делам.
Для следующего похода в горы необходимо было подготовить средство, которое поможет одолеть страшных чудовищ. Оружие, как они убедились, против них бесполезно. Огромные существа боятся огня. Именно с помощью него друзья и собирались их уничтожить. Но возможно в Алментинских горах этих тварей еще много. Использовать факелы или горящие стрелы, конечно, тоже можно, но одолеть с их помощью не одну, а несколько тварей будет тяжело, а может быть и невозможно, если они нападут все сразу. Нужно, что-то более действенное, способное поразить странных существо быстро и наверняка. Выпускать стрелы и бросать горящие факелы может не быть времени. Решение, как обычно, родилось в голове у девчонки. Мужчины уже даже не удивлялись, что она может найти выход, кажется, из любой ситуации. Даже Сейша, хоть и не признавал этого открыто, считал что она и впрямь умна и сообразительна, и, пожалуй, большинству мужчин до нее действительно далеко. Он ничего не имел против того, что девчонка находит выходы из положения. Не признавать заслуги Эрис, Сейша не желал вовсе не из-за задетой мужской гордости или тщеславия, в отличие от некоторой надменности, совершенно ему не свойственного. А лишь от того, что он прекрасно представлял, как нахальная девчонка, услышав похвалы и восхищенное признание ее талантов, станет и вовсе несносной и просто сядет на голову. Она начнет крутить всеми ими так, что снежные великаны покажутся не так страшны, как ее нескончаемые выходки.
Эрис вела приятелей к своему знакомому, который, по ее словам, мог приготовить для них специальный состав, который бы хорошо горел, и его трудно было бы потушить, и что не менее важно, его не задувал бы ветер. Порывы ветра на открытом пространстве снежных равнин бывали невероятно сильным и вполне могли стать помехой в осуществлении задуманного плана. По мере того, как друзья продвигались все дальше по извилистым улицам, удаляясь от центральной части города, дома вокруг становились все грязнее и запущеннее. Улицы делались более узкими. Мусор здесь был свален не в кучи, а равномерно покрывал дорогу внушительным слоем. Там где представлялось возможным рассмотреть под отбросами саму дорогу, было видно, что она уже не вымощена камнем. Под ногами была простая, утоптанная земля с глубокими ямами и рытвинами. Замир озирался по сторонам с все более хмурым видом. Стены домов нависали друг над другом. Между крышами почти не проглядывало небо. Запах гниющих отбросов становился все нестерпимее. Замир снова почувствовал почти непреодолимое желание вырваться из этого зловонного каменного мешка. Покинуть ненавистный город, в котором он задыхался, где его охватывало чувство тревоги и даже необъяснимого страха.
– Куда ты ведешь нас, моя птичка? Ты решила показать нам все самые грязные дыры нашего чудесного города? – насмешливо осведомился Сейша, брезгливо выбирая места почище, куда можно было бы наступить, не рискуя совсем уж запачкать сапоги из тонкой замши.
– Представь себе, большая часть людей живет именно так, мой сиятельный друг, – усмехнулась Эрис. – Хотя меня удивляет твоя разборчивость. Наверняка в военных походах тебе приходилось ночевать и в грязи, и в болотах. Небось, там ты не морщил нос. Там не было рядом дворцов и мощеных улиц, так что приходилось довольствоваться тем, что есть.
Сейша засмеялся.
– Моя птичка, там не было и горы отбросов под ногами. Болотная грязь не идет ни в какое сравнение с грязью производимой человеком. Мне кажется в хлеву чище, чем здесь. Неужели местным жителям самим нравится жить по пояс в грязи?
Эрис беззаботно махнула рукой.
– Они привыкли и даже не замечают ее. Ты же не замечаешь, с какими пуговицами тебе подали утром кафтан с серебряными или золотыми. Ты не придаешь значения подобным вещам, потому, что они не имеют для тебя значения. Точно также и здесь. У тех, кто живет в подобных местах полно забот, куда более важных, связанных в основном с тем как им выжить и не умереть с голода. Грязь на дороге их меньше всего волнует.
У крыльца одного из домов стояли три женщины. Заметив их, Замир раскрыл рот от удивления. Одеты женщины были в платья с открытыми плечами. В глубоких вырезах почти полностью видна была полная грудь каждой из них. Волосы были невообразимых цветов. У одной красные, у другой огненно-рыжие, но такого оттенка рыжего, какого не бывает в природе, а у третьей ядовито желтые. Губы были настолько красные, что казалось, они испачканы кровью. Удивительнее всего были брови. Черные, как сажа в печке. Когда компания друзей поравнялась с удивительными незнакомками, одна из них выступила вперед, и широко улыбнувшись обратилась к Сейше, который шел первым:
– Здравствуй, богатый господин! Я вижу ты красив и, наверняка, любишь женщин, и знаешь в них толк…
Сейша отстранил ее рукой и довольно грубо сказал:
– Отвяжись и дай пройти. Я знаю толк в женщинах, потому даже не лезь.
Женщина, нисколько не смутившись и не обидевшись подобным обращением, чуть ли не повисла на молодом воине, нежно улыбаясь ему.
– Ты не пожалеешь, молодой господин…
– Уйди прочь! – оттолкнув смеющуюся женщину, прикрикнул Сейша. – Не отстанешь, кликну стражу. Живо отведут тебя на конюшни и научат, как приставать к господам. А могу и сам научить тебя уму разуму, что б далеко не ходить.
Женщина со смехом отошла, провожая красивого воина томным взглядом. Ее подруга подошла к Замиру и, глядя ему в глаза, ласково сказала:
– Какой хорошенький! Совсем юный, но уже настоящий мужчина. Я разбираюсь в этом, уж поверь, – она засмеялась и подмигнула Замиру, продолжавшему таращить глаза, раскрыв рот от удивления. – Я могу многому тебя научить, мой красавчик!
Она приподняла край юбки, и Замир и вовсе встал как вкопанный и застыл на месте изумленно глядя на женщину. Незнакомка подняла подол настолько, что почти вся ее нога, до самого бедра была видна. Замир захлопал глазами и из его груди со свистом вырвался воздух.
– Сейчас твои крашеные патлы окажутся вон в той сточной канаве. Отстань от молодого господина, размалеванная образина, – сказала Эрис и сверкнула глазами. Женщина фыркнула. Две ее подруги шагнули вперед злобно глядя на девушку. – А вы, если хоть еще на шаг приблизитесь, будете плескаться рядом с ней, – пообещала Эрис. Она взяла впавшего в оцепенение, ошалевшего Замира за руку и повела за собой.
– Тощая дрянь! – крикнула вдогонку одна из женщин.
– Сейчас я вернусь и укорочу твой язык грязная …! – не оборачиваясь, крикнула Эрис, прибавив слово значения которого было Замиру неизвестно.
– Почему эти женщины так странно вели себя и почему они так одеты? И почему вы были так грубы по отношению к ним? – спросил Замир, когда они отошли на достаточное расстояние от незнакомок. Сейша ухмыльнулся.
– Лучше тебе не знать, друг мой, – сказал он, взглянув на Замира снисходительно.
Замир решил, что это еще одна из странностей жизни в городе. Здесь все не так как нужно. Даже люди странные. И общаются здесь между собой все странно. Как будто все друг друга презирают или ненавидят. Он не стал больше ничего спрашивать. Наверное, ему и впрямь лучше знать поменьше о местных нравах. Тут все чужое и, в основном, странное и неприятное.
Они подошли к небольшому дому, стоявшему отдельно от других. Окна были плотно закрыты изнутри темной тканью. Из трубы шел зеленоватый дым, распространявший по улице странный, едкий запах. Эрис указала рукой на дверь.
– Мы пришли.
Сейша оглядел дом и рассмеялся.
– Твой знакомый колдун? Эрис, может, ты и впрямь веришь в сказки и сбывшиеся предания, но не думаю, что колдовство поможет нам справиться с кровожадными тварями в горах. Неужели, мы напрасно столько времени шли по этим грязным улицам, только для того чтобы побывать в гостях у колдуна, который снабдит нас отваром из мышиных хвостов и паучьих лап?
Эрис фыркнула и взялась за ручку двери.
– Он исследователь. Ученый. Он проводит разные опыты. И он не варит мышиные хвосты и паучьи лапы. – Она улыбнулась. – Возможно для тебя, если ты очень попросишь, он сделает исключение, тем более, что рецепт тебе уже известен.
В комнате, заваленной книгами, какими-то склянками и кучей странных, непонятных вещей, возле стола, склонившись над чудной посудиной из которой поднимался густой зеленый пар, стоял невысокий худой мужчина лет сорока пяти-пятидесяти. Волосы его были всклокочены и торчали во все стороны темными спутанными вихрами. Одежда вся была покрыта разноцветными пятнами, а местами явно чем-то прожжена. Хозяин комнаты был настолько увлечен своим занятием, что даже не обратил внимания на то, что кто-то пришел, несмотря на то, что Сейша при своем появлении произвел невообразимый шум, зацепившись за какие-то железяки, валявшиеся на полу, и едва не упав, при этом еще и крепко выругавшись.
– Метха! Это Эрис, и со мной пришли мои друзья! – крикнула девушка.
Оторвавшись, наконец, от своей склянки, мужчина повернул голову в сторону двери и близоруко заморгал глазами.
– Эрис?! – лицо его выразило удивление, а губы растянулись в улыбке. – Здравствуй! Я рад тебя видеть. – Мужчина слегка поклонился пришедшим. – Вы приятели Эрис? Добро пожаловать! Проходите. Осторожнее, тут легко можно свалиться…
– И не только свалиться, тут запросто можно и шею себе свернуть, в таком-то бардаке, – вполголоса ворчливо пробормотал Сейша.
– Нам нужна твоя помощь, Метха, – сказала Эрис.
– Если я смогу помочь, то конечно, с удовольствием помогу. Скажите только, что вы хотите?… – он посмотрел на Сейшу и Замира. – Люди обычно не верят в науку и опыты, проводимые мной. Но Эрис она умеет видеть суть вещей. Она верит, что можно добиться очень многого при помощи исследований свойств различных веществ. Она, несмотря на то, что она женщина, намного прогрессивнее большинства наших современников.
– Да, Эрис она такая. Соображает она и впрямь, что надо, – ухмыльнулся Сейша. – И суть вещей видит, как никто другой.
– Знаешь, Сейша, почему-то в твоих устах, то, что вполне могло бы быть комплиментом, приобретает противоположный смысл. – Эрис рассмеялась. – Но меня это не обижает. Ты же всего-навсего мужчина, что с тебя взять.
Сейша улыбнулся.
– О, Эрис, я давно потерял надежду переговорить тебя. Я и впрямь считаю, что ты умна и изобретательна. Просто чаще всего твоя изобретательность выходит боком остальным. Но бывают случаи, когда твоя помощь бесценна. Надеюсь, ты Метха и впрямь сможешь нам помочь. Если это не связано с колдовством и всякой подобной чепухой, то я всецело за науку.
Замир с интересом разглядывал удивительные предметы, находящиеся в комнате. Ему было бы очень интересно узнать назначение каждого из них, и что с их помощью можно сделать. Возможно, если бы не предстоящий поход, он бы даже задержался в городе, несмотря на свою неприязнь, и подольше пообщался бы с Метхой. Ученый внушал ему симпатию. Взгляд серых глаз был пытливым и проницательным. Не возникало никакого сомнения, что этот человек наделен незаурядным умом, знаниями и способностями, и Замир был уверен, что ученый мог бы его многому научить. Может быть когда они вернуться… Если вернуться, он и впрямь еще раз приедет в город и попросит Метху просветить его хоть немного. Научить чему-то новому и интересному. Замир вздохнул. В жизни, наверное, действительно есть много всего, что может увлечь и принести радость и удовлетворение. Но сначала ему нужно покончить с прошлым. Нужно снять с души тяжесть, которая не дает ему спокойно жить, если получится, конечно. Возможно боль, живущая в нем, даже после того, как он отомстит и покончит с великанами, не даст ему жить нормально. Возможно, ненависть уже настолько отравила его, что он уже не сумеет быть самим собой и не сумеет радоваться жизни, испытывать нормальные человеческие чувства, как все остальные. Вполне возможно, что он уже мертв, хотя и продолжает дышать, двигаться, говорить…