Глава 14
Варя неподвижно лежала, глядя в потолок. Электронный будильник показывал половину третьего. Но спать Варя не могла. Каждый раз когда она пыталась закрыть глаза, перед ней вставало лицо Леры. Мертвое лицо. Пугающее и одновременно с тем вызывающее жалость.
Новость сообщенная следователем не просто поразила Варю. Это был удар. Потому что когда кажется что все хорошо и без какого-либо предупреждения в твой мир, в твою жизнь вторгается что-то страшное, непоправимое и то чего казалось бы просто не может быть, это именно удар. Словно теряешь точку опоры. Все на чем строятся представления о жизни рушится в один миг, как карточный домик. Это не где-то там, не кто-то неизвестный. Это девушка которую она знала. Ее ровесница. Не старушка, не пусть даже и молодая женщина, попавшая, к примеру, в аварию. Леру Нифонову убили. Леру Нифонову, которая кружилась по приемной деканата от переполнявшей ее радости. Которая рвалась навстречу жизни о которой мечтала, была полна надежд… А ее убили. Это так страшно!
Следователь не сообщил Варе всех жутких подробностей. Но и того, что он сказал, что девчонку с которой она пусть и не дружила, но была знакома, работала вместе, именно убили, то есть лишили жизни, равнодушно и безжалостно решив ее судьбу, было достаточно.
Следователь Милов довольно тактично, но твердо дал понять, что она, Варя, лезть во все это не должна. И никаких вопросов, к примеру, той же Зое Павловне относительно Леры и ее работы задавать не нужно. Наверное, он прав. Да и Зоя Павловна-то точно к Лериной смерти отношения не имеет. Но… что но, Варя сама не знала. Ей нужны ответы. Почему? За что? Лера была взбалмошной, чуть-чуть вредной, ну и эгоистичной, но, по сути, в общем и целом неплохой девчонкой. Очень хорошенькой. Любила красиво одеваться… И в любом случае она не заслужила. Никто такого не заслужил…
Варя почувствовала как по щеке одна за другой побежали слезинки и минуту спустя они лились уже сплошным потоком, словно плотину прорвало. Выплакавшись и почувствовав некоторое облегчение, она, наконец провалилась в сон без каких либо сновидений.
Глава 15
Дверь медпункта снова была заперта. Милов взглянул на часы. Пятнадцать двадцать. Где эту Ягайло черт носит?! Полетела на метле в гости к Кащею?
– А медпункт у вас до которого часа работает? – обратился Милов к плетущемуся по коридору тощему веснушчатому парню. Парень даже не взглянув в его сторону пожал плечами.
– До обеда, обычно…
– А после обеда все здоровы? – начиная раздражаться, спросил Милов. Вообще было ясно, что эти вопросы нужно выяснять не у флегматичного мальчишки студента, а у кого-то из администрации. Кто работает и до и после обеда, язвительно отметил про себя следователь. Но, надо признать, он сам виноват. Нужно было сначала выяснить, а потом тащиться в эту обитель знаний.
Побывав на «приеме» у начальника отдела кадров, которая, по мнению Милова очень пригодилась бы им в следственном отделе, потому как под ее желчно-проницательным взглядом он и сам начал ерзать на стуле и захотел признаться во всех когда-либо совершенных плохих поступках разом, а заодно и хороших, на всякий случай. Тетка эта была уникальная. Умная и злая. Железная леди. Язык так и чесался сказать: «Лидия Ивановна, переходите работать к нам, чего Вы тут среди пыльных бумажек зря время тратите. Все злодеи будут перед Вами трепетать и делать любые признания на раз-два».
Главная по институтским кадрам, поразившая воображение Милова, сообщила, что Зоя Павловна работает у них на пол ставки. А основное место работы у нее в одной из районных поликлиник. Лидия Ивановна вызвала в кабинет одну из своих «девок чернавок». Хорошенькая смешливая подчиненная с темными глазами бусинками, как у белочки, спустя несколько минут принесла справку с основного места работы Зои Павловны. Да, точно, городская районная поликлиника 36. Патронажная медсестра.
Поблагодарив несравненную Лидию Ивановну, обладающую плюс к своим прочим достоинствам еще и отличной памятью, Милов выразил ей свое искреннее восхищение. К его удивлению суровая тетка зарделась как маков цвет, и прикрыв лицо ладошкой залилась стыдливым смехом.
– Лидия Ивановна, я просто влюбился, честное слово, – крикнул на прощание расшалившийся следователь. Вот это женщина, вот это он понимает! Эх, в отдел ее, непременно в отдел. Нужна им такая боевая подруга…
Насвистывая, следователь направился в сторону служебной машины. Заколдованное место. Придется снова приезжать сюда. Можно, конечно и домой к бабке Ягайло сьездить, но на каком основании? К ней пока только несколько невинных вопросов. Ну помогла она девчонке и что? Законом это не возбраняется. Ладно, придется завтра снова тащиться по Садовому. Вот же невезуха какая.
Вернувшись в отдел, Милов вызвал к себе одного из сотрудников.
– Колян, тебе задание особой важности. Нужно проверить одну тетку. Неуловимую, надо сказать, – следователь усмехнулся. – Честно говоря, пока не знаю, что это за птица, так и не смог ее поймать, хоть и очень старался. Но ты все же проверь. Пока хотя бы общую информацию, кого в саду совком по голове лупила не нужно. Может потом детскими провинностями займемся.
Колян вздохнул. Он не любил таких заданий. Собирать сведения ни о чем и на всякий случай. Он любил решать головоломные задачки и чтобы его при этом не трогали и не дергали. Но так не получалось. Но Колян не был нерадивым или не исполняющим приказы сотрудником. Не любить и не исполнять – разные вещи. Получив задание «не по душе», Колян вздыхал, кряхтел, ворчал. Но работал как хорошая ищейка. А уж если что-то дельное находил, то превращался из ищейки в бульдога с мертвой хваткой. И не только кто кого совком бил по голове мог выяснить, а даже кто просто имел такое желание мог дознаться. Милов эту «своеобразность» своего сотрудника знал и ценил. И обращался с Коляном бережно. Не давил, терпел нытье, прощал и позволял то, что другим сотрудникам позволено не было. Он вообще считал, что правильный подход, может помочь и расположить человека, и направить его деятельность в нужную сторону с получением максимального эффекта от нее.
–Блииин, медсестра, пятьдесят три года… Чего она натворила-то? Укол не в ту ягодицу сделала? Вот сдалась она… – бубня под нос, Колян забрал все что имелось у Милова на Зою Павловну и с недовольным видом покинул кабинет. Милов ухмыльнулся.
– Работай Колянчик. Проверим эту Ягайлу, за которой я как школьник бегаю, в какие там ягодицы она уколы делает.
Глава 16
Зоя Павловна, как и вчерашняя начальница отдела кадров была однозначно тетка жесткая. Обратиться к такой за медицинской помощью Милов не хотел бы. Но и признаваться и каяться в грехах, как перед Лидией Ивановной желания тоже не возникало. На его взгляд, Зоя Павловна была просто «недоброй». Бывают такие женщины. Нет в них чего-то такого материнского. Что и делает женщину женщиной. И строгие, и серьезные, и нежные, и властные, но все женщины, в первую очередь, матери. Даже у кого нет своих детей. Способность сострадать и желание оберегать, защищать в них присутствует как основной инстинкт. В женщине, сидевшей напротив него за обшарпанным столом институтского медкабинета ничего этого не было. Пустой взгляд. Не выражающий никаких чувств и эмоций. Словно взгляд рептилии. Такая и прооперирует не дрогнув, и горло перережет, также спокойно, без каких либо переживаний и сомнений.
– Зоя Павловна, расскажите, что это за организация, которую Вы порекомендовали Валерии Нифоновой?
Медсестра пожала массивными плечами.
– Исследовательский центр. Занимаются разработками новых технологий создания косметических средств.
Голос у нее был ровный и равнодушный.
– А откуда Вы сами узнали про этот центр?
– Знакомая одна рассказала. У нее там дочка работала. Очень довольна. Хорошая зарплата.
– А имя Вашей знакомой можно?
Зоя Павловна еле заметно усмехнулась.
– Пишите…
На выходе из кабинета железобетонной Зои Павловны Милов столкнулся с высоким тощим мужиком с испитым лицом. Судя по спецовке и заляпанным краской рабочим штанам , это был местный умелец, починить, покрасить, выполнить мелкий ремонт и тд. Такие умельцы, есть почти на каждом предприятии, которое может позволить себе иметь подобную штатную единицу.
– Куда прешь в грязной одежде? – раздалось из кабинета рычание Зои Павловны. Следователь поежился. Жуть жуткая. Вот же бывают такие бабищи. Мрак просто.
– Ну, че, Колян? – без особой надежды спросил Милов вернувшись после бесполезной встречи в свой рабочий кабинет. Только зря гонялся три дня за этой говорящей тумбой-юмбой. Бррр. Непробиваемая тетка, да к тому же, судя по всему, это и правда не та ниточка за которую нужно потянуть, чтобы размотать этот клубок. Неприятные люди это вовсе не показатель того, что они непременно должны быть причастны к каким-нибудь злодеяниям. Бывает, что как раз очень приятные оказываются настоящими монстрами.
Колян засопел. Потоптался, и неожиданно выдал речь, которая означала в переводе на обще человеческий – «что-то есть».
– Ну, мне еще день, два нужно. Чего там пол дня и уже результат подавай! Я что заведенный?!
Милов расплылся в улыбке.
– Ладно, Колян. Два дня тебе даю. Действуй.
– Действуй, действуй… как будто я один тут за всех работаю…
– Колян!
Дошедший до двери сотрудник обернулся.
– А как твоя девушка реагирует, что ты ммм.. любишь поворчать.
Колян вздохнул и пожал плечами.
– Она говорит «Заткнись!…»
Милов, стараясь сохранить серьезное выражение лица поинтересовался:
– А ты?
Колян снова вздохнул, посопел и, наконец ответил, как показалось Милову без особой охоты:
– Затыкаюсь… А как еще с женщинами?…
– Иди, Колян, работай. Твоя девушка молодец. Женись на ней Колян, будет тебе счастье. Крепкая семья и полное взаимопонимание.
Колян улыбнулся, что случалось с ним довольно редко.
– Да я уж думал…
Милов показал большой палец и махнул рукой, мол иди уже, работай.
– На свадьбу не забудь пригласить, – крикнул он напоследок.
На следующий день Милов посетил так называемый исследовательский центр занимающийся косметикой. На самом деле это оказалась небольшая контора. Пара кабинетов и что-то вроде лаборатории. Что-то, потому что оборудование было словно позаимствовано из школьного кабинета химии. Никаких аппаратов, агрегатов, и прочей техники на уровне фантастических романов и фильмов здесь не наблюдалось. Примитивное и судя по всему допотопное лабораторное оборудование. Чего тут такого изобретали, черт его знает. Но все нужные бумаги, разрешения, сертификаты имелись в наличии. Так что все законно.
Следователь побеседовал с каждым из сотрудников. Оказалось, что погибшая девушка успела проработать в этом заведении всего несколько дней. А потом исчезла. Ну в смысле перестала приходить на работу. На вопрос почему никто не заинтересовался куда подевалась их сотрудница, директор, молодой манерный мужчина развел холеными руками.
– Мы никого насильно не держим. Зарплаты у нас хорошие, так что проблемы в том чтобы найти сотрудников нет.
Он тряхнул длинной тщательно уложенной челкой и почему-то Милову захотелось сьездить по его гладкой физиономии. Девчонка, которая пусть и совсем недолго у него проработала, с которой он общался, убита, а он самодовольно рассуждает, что с легкостью может заменить кого бы то ни было из сотрудников. Урод!
– А в чем именно состояли обязанности Валерии Нифановой?
Услышав этот вопрос самодовольный хлыщ слегка замялся.
– Ну у нас такая специфика… мы создаем новые средства по уходу за кожей… такие которых еще нет ни у одного производителя…
– Так сотрудница, исчезновение которой вы практически не заметили чем конкретно занималась? – рявкнул Милов. Молодой человек подскочил в своем кресле и уставился на следователя изумленным взглядом.
«Щас точно врежу, вот тогда посмотрим как ты вытаращишься» – мысленно ухмыльнулся Милов.
– Наши модели, мы называем их моделями, так сказать, тестируют продукцию.
– То есть, вы тут набодяжите, к примеру средство от бородавок, а модель должна этим средством мазаться?
В глазах владельца предприятия, где «бодяжат» новейшие средства читалась смесь презрения, раздражения и… страха.
– Мы занимаемся элитной косметикой, – стараясь сохранять достоинство ответил начинавший нервничать все сильнее молодой человек.
– Ясно. Бородавками не занимаетесь.
– Нет, – процедил мужчина.
«Наверное тоже хотел бы сьездить мне по физиономии, да кишка тонка» – развеселился Милов. Хотя веселиться было особенно не из-за чего. Смерть Леры Нифоновой, судя по всему, все же не была связана с ее новой работой. И теперь нужно искать еще что-то, что могло послужить причиной произошедшей трагедии.
– Сергей! – майор хмуро смотрел на подчиненного. Милов вздохнул. Впору было начинать ныть и канючить как Колян.
– Игорь Аркадьич, пока по делу Нифоновой отрабатываем возможные версии.
Майор поморщился.
– Сергей! У вашего отдела тринадцать дел. Тринадцать! Пусть кто-то один из отдела отрабатывает дело этой девушки, а ты с остальными переключайся на другие дела. Меня начальство с утра имеет из-за вчерашнего взрыва на Басманной. У семьи погибшего большие связи. Они ждут, что виновные будут наказаны. Лично займись…
– Есть!
Майор кивнул, давая понять, что разговор окончен.
У семьи хозяина «Геленсвагена», взорванного вчера в районе Басманной большие связи. А у Леры Нифоновой и ее семьи связей нет, по этому, всем в общем-то плевать, будет найден тот кто убил ее и затолкал в чемодан или нет. Настроение испортилось.
– Володь, собирайся. Едем на место вчерашнего взрыва. Будем жильцов соседних домов опрашивать до посинения. А Толик пусть соберет все что можно про убиенного и его бизнес. А то порешили человека у которого на шее цепь была толщиной в мою руку, ясное дело потом и кровью заработанная, а мы тут сидим на жопе ровно, не ищем кто ж это его так… Все всем работать!
Глава 17
Устроившись на диване в Вариной комнате, Антонина Антоновна старательно расчесывала волосы дочери, укладывая их в замысловатую прическу.
– Мам, а может не нужно? – неуверенно спросила Варя.
– Почему это не нужно? Женщина должна порой менять привычный образ. Ты чуть ли не в первый раз идешь на такое мероприятие. Хочу чтобы моя дочь была самой красивой из присутствующих девушек. – Антонина Антоновна засмеялась. – Будешь королевой бала.
Варя улыбнулась.
– Ну какого бала, мам? Это просто день рождения.
– Нет. Это вечер, когда Золушка превращается в принцессу, – улыбнулась мать.
Варя засмеялась.
– Мам, ну ты как всегда выдумываешь!
– Твой молодой человек будет очарован, вот увидишь.
– Он не мой молодой человек. Мы просто дружим… я не знаю… – Варя смутилась.
Мать развернула ее к себе и заглянула в глаза.
– Неважно. Ты ему очень нравишься. И я рада, что у тебя, наконец, такие романтические отношения. В молодости обязательно нужно влюбляться, ходить на свидания, радоваться жизни…
Зазвонил телефон. На мгновение Варя застыла, а потом бросилась в коридор к телефонному аппарату.
Антонина Антоновна улыбнулась. Первая любовь, это прекрасно. Любовь вообще прекрасна.
– Мам! Мы через полчаса встречаемся у метро. Может лучше все это на голове убрать? – В серых глазах застыли нерешительность и страх.
– Ни в коем случае! Ты прекрасно выглядишь. Нужно научиться уверенности. Ты ведь очень хорошенькая, просто сама почему-то этого не замечаешь.
– Я?!
– Ну конечно!
Олег как-то непонятно отреагировал на Варино преображение. Пробормотал «Хорошо выглядишь» и все. Варе казалось, что мужчины как-то иначе выражают восхищение. В кино, по крайней мере, это было сразу понятно – вот мужик, который поражен, восхищен, потерял дар речи и голову, заодно. В метро Варя незаметно поглядывала на свое отражение в оконном стекле. То ей казалось, что мать права и она действительно хорошо выглядит. То, наоборот, начинало казаться, что она выглядит смешной, нелепой. В конце концов, Олег, видимо почувствовав ее нервозность, поинтересовался, что случилось.
Помявшись, Варя сказала все как есть. Когда человек нравится лучше ведь говорить правду. Вообще лучше говорить правду, хоть это и не всегда просто.
Олег выслушал ее. От смущения щеки девушки порозовели. Он взял ее руку в свою и осторожно сжал.
– Варь, ты мне нравилась всегда. Правда. Может это как-то глупо звучит, но мне кажется, что ты та самая девушка мечта. Мужчины ведь тоже представляют себе идеальную женщину и у каждого она своя… Но ты всегда казалась такой отстраненной, независимой. В общем, я тоже каждый раз переживаю и даже немного боюсь. – Он засмеялся. – Не слишком мужское признание. Ужас!
Варя сделала шаг вперед и привстав на цыпочки коснулась его губ своими губами. На душе у нее сделалось очень спокойно. Она услышала именно то, что ей нужно было услышать. Ее страх, неуверенность, сомнения исчезли.
– Это самое лучшее признание, – прошептала она.
Глава 18
Проходя вдоль здания в сторону стоянки для автомобилей «особо привилегированных» сотрудников, главбух института заметила, что из окошка подвального помещения идет густой пар. Чертыхнувшись, Елизавета Петровна, направилась к гаражу, где имелся телефон. Работники гаража почтительно пропустили бухгалтершу, державшую на протяжении уже больше десятка лет в ежовых рукавицах весь персонал.
– Вадик! – рявкнула Елизавета Петровна. – Из подвала пар валит. Видно трубу прорвало.
Вадик, то есть проректор по административно хозяйственной части, и по совместительству сосед Елизаветы Петровны и по месту жительства и по дачным участкам, как всегда не теряя присутствия духа и даже посмеиваясь, заверил ее, что сейчас кого-нибудь отправит проверить и, в случае необходимости, устранить неполадки.
– Лиз, а ты чего не дома? – хохотнул проректор. – Все уже чай пьют, а ты за подвальными трубами следишь.
Елизавета Петровна была не в настроении. К вечеру у нее болели ноги, и должность такая, что не в носу ковыряешься. И с финансами полный трындец.
– А тебе бы все ржать, – непочтительно огрызнулась бухгалтерша на представителя высокого начальства. – Вот затопит подвал, будешь знать!
Она с раздражением швырнула трубку на телефонный аппарат и буркнув в ответ на прощание гаражных работников что-то нечленораздельное, пошла обратно к своей машине. Проклиная тесные туфли, текущие трубы и легкомысленно относившегося ко всему на свете проректора по АХЧ. Считая что пора бы, пора уже стать серьезным. Не мальчик ведь…
На следующий день друг и сосед Елизаветы Петровны и впрямь посерьезнел, только произошло это при обстоятельствах, которых она совершенно точно не желала.
Встретившись утром у подьезда главбух и проректор поехали на работу хоть и каждый на своей машине, но так или иначе вместе. К зданию института они соответственно приехали одновременно. И болтая о том о сем направились к главному входу.
Заметив, что из подвального окошка по прежнему идет пар, Елизавета Петровна моментально оставив милый тон рыкнула:
– Ты что забыл?!
Вадим Аркадьевич явно удивленный, пожал плечами.
– Да нет. Я сразу Кошкину позвонил. Велел проверить.
Бухгалтерша фыркнула.
– Так он, небось пьяный был как всегда. Я тебе давно говорила, что его уволить надо.
Вадиму Аркадьевичу надоело, что на него наезжают и учат что и как делать, пусть и близкая подруга, и главбух в одном лице.
– А работать ты вместо него будешь? – рявкнул он. – Давай, я тебе робу выдам, пойдешь гайки крутить.
Елизавета Петровна побагровела и набрала побольше воздуха, чтобы выдать что-нибудь эдакое, что поставило бы распоясовшегося проректора на место. В этот момент они оказались напротив двери ведущей в подвальное помещение. Дверь была приоткрыта и из проема шел пар.
– Ну, точно нажрался! – прошипела Елизавета Петровна.
Вадим Аркадьевич подошел к двери и толкнул ее. На улицу выплывали облачка пара. Снизу слышался звук льющейся воды. Воздух был пропитан влагой и очень жаркий.
– Прямо баня, – проворчала Елизавета Петровна, моментально «угорев». Вадим Аркадьевич как-то странно взглянул на нее и начал спускаться вниз по лестнице.
– Вадик! С ума сошел?! Тут дышать нечем…
Он не ответил и Елизавета Петровна почувствовав какое-то непонятное напряжение исходившее от приятеля, как завороженная двинулась за ним следом.
Внизу видимость была плохая из-за скопившегося пара. Но вполне достаточная для того чтобы увидеть плавающее практически в кипятке тело слесаря-ремонтника Кошкина. Вернее то, что от него осталось. Вадим Аркадьевич застыл на последней ступени лестницы. Добродушно-хитроватое лицо вытянулось и посерело. Елизавета Петровна часто-часто задышала и схватилась за сердце. Из ее полуоткрытого рта вылетали странные звуки «Апф… Апф…»
Пока проректор вызывал милицию и скорую, бухгалтерша доковыляв на негнущихся ногах до ближайшего дерева, привалилась к его стволу, позабыв о новом дорогущем пальто нежно кремового цвета. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Боже, теперь всю оставшуюся жизнь будет вспоминаться эта страшная картина!
К моменту приезда служителей закона, и главбух и проректор слегка «отошли» и успокоились, по крайней мере настолько, чтобы обсудить «во сколько» обойдется замять это страшное происшествие. Потому как сейчас представители всех надзирающих и контролирующих службы слетятся как коршуны. И каждый найдет к чему прицепиться, если его не задобрить.