Нужно как можно скорее подать на развод. Может, повезет, и этот процесс пройдет быстро и без потрясений, но что-то подсказывало: он так просто ее не отпустит. Уж очень рьяно оберегает свою репутацию. Развод ему невыгоден, особенно сейчас, когда он решил баллотироваться в депутаты. Значит, очень скоро придется выйти из тени…
Мысли прервал телефонный звонок. С удивлением достала телефон, посмотрела на номер, и сердце сжалось в груди, когда поняла, что звонит мама. Договаривались же, что не будут созваниваться по мобильному без необходимости! Сестра наверняка уже рассказала родителям о ее побеге. Сейчас нужно было продумывать каждый шаг, оставаться предельно осторожной, чтобы не быть пойманной… Наверное, что-то случилось, раз мама проигнорировала ее просьбу не звонить. Чувствуя, как от волнения пересохло во рту, наконец собралась с духом и ответила.
– Это ты, Агата? – послышался встревоженный голос.
– Да. Я же просила не звонить! Что-то случилось?
– Прости, но я должна сказать. У Кати опять схватило сердце, пришлось вызывать скорую, в общем… Она сейчас в реанимации…
Агата почувствовала, как по позвоночнику колко прокатилась волна холода.
– Боже мой… – испуганно выдохнула. – А Вика? Где она?
– С ней все в порядке, она с нами.
Прислонилась к стене дома, мимо которого проходила, и постаралась выровнять дыхание, но грудь словно тисками сдавило. Мысль о том, что девочка в безопасности, не принесла облегчения. Теперь ее судьба зависит только от Агаты. Господи, только-только жизнь начала входить в нормальное русло – и вот новый удар! Не успела она все устроить, как надо, не успела…
– Агата, ты слышишь? Алло! – ворвался в путанные мысли голос матери.
– Да, слышу. В какой она больнице?
– Подожди, ты же не собираешься приехать…?
– Собираюсь.
– Послушай, ты пока ничем не сможешь помочь. Вика у нас, с ней все хорошо, а Катя… Врачи пока ничего конкретного не говорят. Я позвонила для того, чтобы ты была в курсе и не волновалась, почему она не подходит к телефону и где наша девочка.
– Теперь я буду волноваться по другому поводу, – призналась Агата и выпрямилась. Нужно взять себя в руки и доехать до Милы. Солнечный день уже не радовал, все яркие краски осени слились в одно серое пятно. А прежнюю уверенность в своих силах как ветром сдуло. Хотелось разрыдаться, громко заорать, чтобы как-то выплеснуть эмоции, но нельзя… Остается только вздыхать и, стиснув зубы, убеждать себя, что еще не все потеряно, что паниковать пока рано… А сердце все равно судорожно сжималось.
– Давай не будем расстраиваться раньше времени, – успокаивала мама, но Агата знала, что та переживает не меньше, просто понимает, что, если дочь сейчас сорвется с места, то потом уже вряд ли сможет устроиться в Питере. Снова нужно будет начинать с нуля. Тем более, найти ее в родном городе ему не составит труда, а чем закончится их встреча… лучше не представлять.
– Если ты сейчас все бросишь и приедешь, поверь, это ничего не изменит. От твоего приезда состояние Кати никак не улучшится, только будешь тревожиться и не находить себе места, – пыталась образумить ее мама. – Не дергайся. Подождем, может, еще все наладится. Я позвоню.
– Хорошо, – произнесла Агата каким-то глухим, обреченным голосом и спрятала телефон обратно в сумку.
Не заметила, как вернулась к Миле. Машинально сняла плащ и сапоги; ничего вокруг не замечая, побрела в комнату. В голове стучала единственная мысль: «Если Катя не очнется, Вика останется одна». Агата опустилась на кровать и, застонав, потерла виски. Голова раскалывалась. Что делать дальше? Как правильно поступить?
Она вынула из-под матраса фотографию и в который раз посмотрела на девочку в нарядном платье. Орехово-карие глаза смотрели совсем по-взрослому, хотя ей было всего четыре. Родные говорят, что черты лица малышки в точности, как у матери. Да, так и есть, она – копия мамы. Правда, чистый детский взгляд еще не подернут грустью, девочка еще не подозревает, как порою жестока жизнь… Агата положила фото на колени и вытерла слезы кулаком. Лучше ей и не знать… Возможно, мама права, не стоит пока ехать, он наверняка этого ждет. И если увидит девочку, то все поймет.
Глава 6
Следующие несколько дней прошли довольно напряженно. Агата то и дело проверяла телефон, вдруг родители позвонят с новостями, но те напоминали о себе лишь короткими сообщениями. Иногда она звонила сама со стационарного телефона, однако эта скрытность дико раздражала. Сколько еще так будет продолжаться? Неужели придется прятаться всю жизнь? Звонить до бесконечности с разных номеров, чтобы услышать родные голоса, чтобы убедиться по интонации, что волноваться не о чем?
К счастью, через неделю Кате стало лучше, и Агата почувствовала себя невероятно счастливой. Сестра в порядке, Вика тоже, значит, можно продолжать следовать намеченному плану. Она потихоньку искала квартиру, собирала деньги, а помимо работы развивалась еще и как независимый дизайнер обложек. Мила надоумила ее устроить в группе в социальной сети аукцион, и Агата решила рискнуть. Опубликовала свою самую удачную обложку и поставила минимальную сумму. Неожиданно среди писателей разыгрался азарт, работу купили по хорошей цене, и в «копилку» добавилось еще немного денег… Но, чтобы добиться того, чего хотела, нужно было накопить гораздо больше. Она прекрасно это понимала, поэтому, если подворачивалась возможность, бралась за любой заказ.
Как-то в выходной день, пообедав с Милой, она засела за ноутбук, торопясь закончить очередную обложку. И хоть творчество помогло ненадолго отвлечься, все равно чувство тревоги сжимало сердце, не давало спокойно дышать. Как ни пыталась его отогнать, оно не отступало. Услышав звук пришедшего в соцсети сообщения, Агата свернула программу и зашла на свою страничку. А в следующий миг испуганно охнула и так резко дернулась, что ноутбук чуть не упал на пол. Отложив его в сторону, она поднялась и нервно заходила из угла в угол. Сердце так сильно стучало, что в груди ощущалось покалывание.
Перед глазами, словно бегущая строка в новостях, мелькали слова полученного сообщения: «Если ты не приедешь до завтрашнего вечера, я выбью правду о твоем местонахождении из твоей сестры. Не думаю, что ее сердце выдержит такую психологическую нагрузку. Приезжай, Агата, или больше никогда ее не увидишь».
Нашел. Он все-таки нашел ее рабочую страницу. Никак не может успокоиться! И про Катин сердечный приступ откуда-то знает. По телу дрожь прошла, когда представила, как он разговаривает с сестрой. А если он узнает их секрет? О Господи! Агата медленно осела на пол, чувствуя себя совершенно разбитой, не зная, что делать и как поступить. Прикусила губу в попытке сдержать рыдания и почувствовала во рту солоноватый привкус крови.
– Что с тобой?
В комнату влетела Мила, но Агата даже не посмотрела на нее. Перед глазами все еще стояли жуткие картинки, нарисованные ее воображением, а тело продолжала колотить мелкая дрожь. Почувствовала по-сестрински теплые объятия подруги и, уткнувшись ей в плечо, зарыдала. Та гладила ее по спутанным волосам и тихонько приговаривала, обещая, что все будет хорошо.
Слезы иссякли, Агата придвинулась к кровати и так и осталась сидеть на полу, прислонившись к твердой спинке. Мила тоже не стала вставать, молча ждала. Проглотив тугой комок в горле, Агата наконец произнесла:
– Он нашел меня.
– Как – нашел? – всполошилась Мила. – Ты его видела?
– Нет, он написал мне на рабочую страницу ВКонтакте.
– А, ну это не страшно, – послышался облегченный вздох. – Я-то уж подумала, что что-то с твоими родными случилось или он узнал, что ты у меня… А это ерунда!
– Не ерунда! – Агата замотала головой. – Он шантажирует меня. Поставил условие: если я до завтрашнего вечера не приеду, он потребует мой адрес у сестры. А у нее больное сердце… – Снова к горлу подступили рыдания и сжали железными тисками. – Она может не перенести такого давления…
– Да, плохи дела… – растерянно протянула Мила и участливо взяла ее за руку. – Слушай, Агата, тебе нельзя ехать туда.
– Я должна, иначе он…
– Я понимаю. Но отпустить тебя одну я не могу.
– Ты хочешь поехать со мной? – испугалась Агата и подняла на подругу заплаканные глаза. – Об этом не может быть и речи! Это опасно! Он же неадекватный, псих, садист, он переломит тебя как соломинку…
– Все-все, успокойся, просто есть идея. Нужен тот, кто сможет дать отпор в случае чего. Тот, кто сможет тебя защитить.
– Ты о ком? – спросила настороженно.
– А ты не поняла? О Яне, конечно же.
– Ты в своем уме? Не надо его сюда впутывать!
– Ты не поедешь одна к этому ненормальному! Ты себя вообще видела? Что он с тобой сделал! Эти шрамы останутся с тобой навсегда! – Мила переложила ее волосы на правое плечо и пристально посмотрела на открывшиеся взгляду рубцы, которые прежде Агата показывала Яну. – Он защитит, он сможет. В нем я уверена.
– Да ты его знаешь без году неделя, как, впрочем, и я! С чего ты вообще взяла, что он согласится?
– Согласится.
– Откуда такая уверенность?!
– Потому что он тебя любит.
– Что?!
– Это видно, Агата. Я в таких вещах разбираюсь. Много наблюдаю за людьми, научилась распознавать эмоции.
– Не говори ерунды! Мы знакомы всего ничего. Даже если у него и есть какая-то симпатия, нам все равно ничего не светит. Не пара я ему. У меня столько проблем и тайн, такое прошлое… Зачем ему взваливать на себя мои проблемы? – сама не заметила, как перешла на крик. – Не выдумывай, я поеду и разберусь во всем сама, не нужно ему ничего говорить!
– Агата, Агата, послушай! – Мила затрясла ее за плечи, приводя в чувство. – Ехать туда одной очень опасно! Ты уже не вернешься назад, все потеряешь. Он же тебя не отпустит! Заманит в свои сети, поймает и снова вернет в тот ад, из которого ты только-только вырвалась!
– Я все понимаю, Мила, – сказала обреченно, – но звать с собой Яна – нет, это плохая идея. Ты не представляешь, насколько опасен мой муж.
– Я представляю. Именно поэтому и не позволю тебе ехать туда одной.
И, игнорируя пламенные возражения, подруга набрала номер Яна. Устав спорить, Агата обхватила руками колени и сжалась в комок. По щекам текли холодные слезы, а в голове стучала лишь одна мысль: «Это плохая идея, это плохая идея…»
– Алло, Ян? Привет, это Мила, – защебетала подруга, а у Агаты сердце ушло в пятки. – Слушай, тут такое дело, не знаю, как объяснить… В общем, Агата должна вернуться в родной город, потому что бывший муж ей угрожает, – она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. На том конце провода висело молчание, противно бьющее по нервам. – Мне страшно отпускать ее одну. Ты не мог бы… э-э-э… сопровождать ее?
Секунды, пока он думал над ответом, показались вечностью.
– Когда она уезжает?
По телефону было трудно определить, что он почувствовал: смятение, безразличие, тревогу… Агата максимально близко придвинулась к подруге, чтобы слышать, что он говорит, но интонация его голоса мало о чем могла рассказать.
– В самое ближайшее время. Я ее тут силой держу, не пускаю на вокзал без тебя!
Уверенности Милы можно было только позавидовать. Она говорила так, словно знала на все сто процентов: Ян примчится по первому зову. Агата же в этом сомневалась. Он поддержал ее, помог получить работу, и теперь вместо благодарности позвать его с собой, туда, где ждет опасный псих – это как-то несправедливо. Да и не настолько он влюблен в нее, чтобы так рисковать и искать неприятности.
Но Ян ответил:
– Диктуй адрес.
И в голосе такая твердость проступила, что никаких сомнений не осталось: он приедет и будет оберегать ее, даже если придется защищаться от всех демонов преисподней.
Мила сбросила звонок, а Агата всхлипнула и размазала слезы по щекам.
– Эй, ты чего? – подруга обняла ее за плечи. – Переживаешь? Зря. Все хорошо будет, вот увидишь! Ничего это ничтожество тебе не сделает. Только пусть попробует руку поднять, Ян быстро его на место поставит! Так поставит, что десятой дорогой тебя обходить станет!
– Ты неисправимая оптимистка, – усмехнулась сквозь слезы.
– А чего плакать-то? Ты от него больше не зависишь! Ну позлится он, ну поскрипит зубами от злости, но рано или поздно все равно отстанет, никуда не денется! А если Ян еще и в челюсть кулаком ему съездит, то желание тебя доставать исчезнет насовсем.
– Ох, Мила, многого ты не знаешь…
– Чего же?
– Если бы все было так просто… – как Агата ни пыталась, не могла остановить поток слез. Они все лились и лились, словно копились годами и только теперь нашли выход. – Он не отстанет. А теперь еще и в политику полез… А развод ему имидж испортит. И у него везде связи: если захочет, может раздавить меня, как букашку!
– А ты себя не накручивай! Все хорошо будет, слышишь! – Мила упрямо тряхнула волосами, и несколько прядей упали ей на лоб. Она сердито их сдула. – Вот подожди, я твоего благоверного ка-а-а-к сделаю прототипом своей книги! Самым гадким злодеем. И убью в конце. Нет, сначала хорошенько его помучаю, заставлю страдать, а потом уже прикончу – медленно и хладнокровно.
– Опасная ты женщина, Мила Чернова! – рассмеялась Агата и на душе стало чуточку легче. Слезы наконец-то перестали катиться из глаз, дыхание выровнялось. Хоть и слышала, что сказал Ян, а все равно не верилось, что он приедет. Неужели она настолько небезразлична ему? Ох, все как будто во сне происходит! Так хочется поговорить с ним, поделиться своими страхами, но что-то мешает, словно преграда невидимая. Сердцем хочется доверять, а ум предостерегает. Может быть, потом, как-нибудь, она и откроет Яну всю правду. Если хватит решимости…
Мила чуть ли не силой потащила Агату на кухню. Отняла телефон, чтобы та каждую минуту не проверяла время, пыталась развлечь разговорами. А в голове все равно только и крутились мысли о Яне и о предстоящей поездке. Тело пронзала дрожь, когда представляла встречу с мужем. Что он скажет? Что сделает? Не навредит ли Кате? Конечно, понятно, почему Мила ни за какие коврижки не хочет отпускать ее одну. Если поедет на встречу в одиночку – вряд ли уже вернется.
– Знаешь, что удивительно? – Агата решила озвучить свои мысли. Поставила стакан с соком на стол и посмотрела на подругу. – Мы с тобой так мало знакомы, а ты для меня сделала больше, чем любой другой за всю мою жизнь. Разве так бывает?
– Бывает-бывает, – улыбнулась Мила. – Это называется «женская дружба».
– А она существует?
– Конечно! Ты не замечаешь?
– Мне казалось, что бескорыстная, искренняя дружба существует только на страницах книг и в кино.
– Глупости! Она существует, но люди не замечают и не дорожат. Человек порой живет и не понимает, что он счастлив. Только когда теряет все, начинает что-то осознавать. Ну, знаешь, в голове щелкает, а изменить уже ничего нельзя, потому что потеряно… Я рада, Агата, что мы с тобой встретились в реальности и так подружились. Я очень это ценю.
– Я тоже! – Агата искренне улыбнулась.
– А вообще, я очень закрытый человек.
– Да?
– Ну, это рядом с тобой я не боюсь открывать свою душу. А других остерегаюсь близко подпускать. Стараюсь не показывать, как больно и грустно мне на самом деле.
Мила изменилась в лице. Взгляд мгновенно потускнел, со щек исчез румянец. Агата встревожилась:
– Почему тебе больно и грустно?
– Когда ты сказала, что тебя шантажирует муж, и что ты поедешь к нему на встречу, мне стало страшно. Ко мне снова вернулось чувство, острое такое, изматывающее, чувство безвозвратной потери, как будто зияющая дыра в душе. Я ее залатала, но она опять открылась. Я боюсь тебя отпускать, потому что ты можешь не вернуться. Он или заставит тебя с ним жить, или покалечит, или…
– Подожди. Чувство потери? Однажды ты говорила мне об этом…
Мила опустила глаза. Агата поняла, что она не хочет рассказывать о своих тайнах. Но долго держать боль в себе – опасно. Поэтому решила все-таки вызвать ее на откровенность:
– Расскажи мне, что у тебя случилось, из-за чего это чувство потери?
Подруга встала и нервно заходила из угла в угол. В наступившей тишине было слышно, как тяжело она вздыхает, как нервно постукивает пальцами то по подоконнику, то по столу, то по холодильнику. Агата следила за ней глазами, но не торопила. Пусть настроится, пусть соберет всю свою печаль и выплеснет наконец, пусть ей станет легче.
– Помнишь, я говорила тебе, что у меня тоже есть фотография, которую прячу? – наконец заговорила Мила.
– Ну да, какие-то расплывчатые фразы…
– Сейчас все расскажу. Если, конечно, смогу подобрать слова…
Агата ковырнула вилкой в салате. Руки дрожали, а повисшая пауза усиливала напряжение. Очевидно, что разговор будет непростой, поэтому она терпеливо ждала. Смотрела на город, окутанный пеленой дождя, на железные хребты крыш, подернутые красной ржавчиной, и на какой-то миг забыла, где находится. Воображение уже нарисовало завораживающую картинку: вот она ходит по пустынной набережной, подставляет лицо холодным каплям, вдыхает свежий густой воздух и становится частью этого удивительного мира… Но стоило тряхнуть головой, как видение развеялось, и ей осталось лишь пообещать себе, что когда-нибудь она наяву повторит то, что увидела сейчас в мыслях. Отправится гулять под дождем, капли будут стучать по зонтику, а сердце – биться быстрее от ощущения счастья… Но хватит мечтать. В эту минуту она нужна Миле. Перевела взгляд на подругу и заметила, что та, обычно радостная и позитивная, сейчас выглядела удрученной, а ее тоска была такой сильной, что чувствовалась в каждой молекуле воздуха.
– Когда-то у меня была сестра, – наконец начала Мила, нервно заправив локон за ухо. Агата не сразу поняла, что она говорит о сестре в прошедшем времени. – Мы жили здесь вместе, она – в моей теперешней комнате, а я – там, где сейчас ты. Она с детства мечтала стать писательницей. Ну, не такой, как я, не автором самиздата, а издающимся писателем, с именем. Знаешь, она писала замечательные книги. Она была умной, красивой, она была как… как… как солнце в ненастную погоду, – Мила с грустью посмотрела в окно и поднесла пустую вилку ко рту. Потом, опомнившись, бросила ее в тарелку.
Агата слушала молча. По коже холодок прошел, когда встретилась взглядом с подругой. В глазах стояла такая невыразимая тоска, такая глубокая, укоренившаяся боль, что стало не по себе.
– Ее мечта сбылась: она заключила договор с одним крупным издательством и успела увидеть, что ее роман раскупили за три дня. Представляешь? Все экземпляры. За три дня! А через месяц она умерла.
Дождь швырнул в стекло пригоршню капель, и Агата вздрогнула.
– Как – «умерла»? – вырвалось само собой.
– Инфаркт. А ей было всего двадцать с небольшим. Молодая совсем. Постоянно нервничала, все близко к сердцу принимала. Мы с родителями переживали за нее, пытались как-то отвлечь, но она сильно увязла в интернет-пространстве. Много общалась с авторами, а писательский мир – то еще болото. Вечные интриги, зависть, лицемерие. Как только дела пошли в гору – ее сразу начали топить, причем те авторы, с которыми она дружила. Устроили травлю, вовлекли в скандал, написали разгромные рецензии… Все это по ней ударило. Никто, наверное, не думал, что это ее убьет… Когда мы устраиваем холивары в интернете, мы не предполагаем, что чувствует человек по ту сторону монитора. И моя сестра не выдержала этой травли. Сердце схватило и… даже до больницы не довезли.
Мила замолчала. А дождь продолжал размеренно барабанить по подоконнику, словно пытаясь прервать эту тягостную тишину.
– Ее звали так же, как тебя. Агата. Агатка. Гатуля, как называла ее мама. У нее были каштановые волосы, а незадолго до смерти она сделала тонирование и стала рыженькой.
Агата до боли вжалась в спинку стула.
– С тех пор, чтобы выкарабкаться, как-то притупить боль, я стала писать книги. Пыталась чувствовать их так же, как она. Перебрала ее черновики, нашла наработки и решила продолжить то, что начала она. Я не гналась за славой или успехом, просто хотела реализовать ее планы. Книги подписывала так: «Агата и Мила Черновы». Чернова – это ее псевдоним, я решила его оставить. На самом деле мы Чепурновы. Ну неважно… Я пыталась продолжить ее дело, удержать ее мечту, но у меня ничего не получилось. В отличие от нее, я пишу ерунду.
– Ты неправа, – попыталась возразить, но пламенный жест собеседницы заставил замолчать.
– Ты просто не читала ее работы. Она была гением. Без преувеличения. Ее книги до сих пор издаются и раскупаются. Остальные законченные я сама сдала в издательство, но деньги не трачу, берегу. Это же ее деньги, я не имею права ими пользоваться… Ладно, не об этом речь, я другое хочу сказать, – Мила смахнула слезы рукавом водолазки болотного цвета. Потом съела немного салата, запила соком и продолжила: – Когда я увидела твою фотографию в соцсетях, то почувствовала что-то странное. Как будто сестра стояла рядом и прикоснулась к моему плечу. Я решила, что мне показалось, что это нервное и совсем ничего не значит. Мы общались, я больше не сравнивала тебя с ней. Меня заинтересовали твои работы, обложки понравились моим читателям и увеличили доход, я была рада нашему сотрудничеству. Но когда ты прислала мне то сообщение… – Мила пронзила взглядом, а Агата быстро отвела глаза. Не хотелось вспоминать. – Я поняла, что должна выручить тебя, что это знак. Ведь часто жизнь посылает нам таких людей, которые помогают нам или которым помогаем мы, это нужно для чего-то, такой круговорот добра во Вселенной. Да и вообще, все мы, как говорят в церкви, братья и сестры, – уголок ее рта нервно дернулся. – И вот, когда ты поселилась здесь, мне впервые за столько лет стало так легко на душе, будто я вернулась в то время, когда Агата была жива. А теперь ты уезжаешь и, может, больше никогда не вернешься…
Она смахнула слезу и улыбнулась.
– Мне опять становится одиноко. Ты же для меня и вправду как сестра. Вторая сестра – живая, и такая же замечательная. И я не переживу, если с тобой что-то случится…
Агата протянула руку и сжала ладонь подруги. В ее глазах читалась неподдельная тревога, искренняя забота, от которых внутри разлилось тепло. Да, Мила – редкий человек. В ней есть то, что сейчас большая редкость, – красота души. И этот свет оживляет черты ее лица, невероятно преображает, согревает тех, кто рядом.
– Я так рада, что ты у меня есть, – улыбнулась Агата. – Обещаю, что вернусь.
Мила недоверчиво покачала головой.
– Не волнуйся. Сама говоришь, что с Яном мне ничего не угрожает, так что будем надеяться, что все обойдется.
В этот момент в квартире раздался звонок.
– О, легок на помине! Быстро приехал, молодец какой, – радостно взвизгнула Мила, напугав кошку. Бросилась в коридор, а Агата застыла, не то что сдвинуться с места – даже дышать не могла. Ее охватило странное оцепенение. Он пришел, пришел! И теперь все будет иначе.