Он поддерживал ее с самого детства, не перестал верить в нее и сейчас, потому и купил специальное приспособление, чтобы помочь дочери вернуться к творчеству. Окрыленная его словами, Анжелика начала учиться играть на скрипке заново. Но вместо красивой, завораживающей музыки, которая лилась из инструмента раньше, вырывались, как ей казалось, какие-то непонятные, режущие слух звуки. Такая родная и понятная скрипка в одночасье стала чужой и непослушной. Нет, ничего не получится! Не нужно было и начинать!
Страх сжал ее горло, скользкой змеей опутал сердце. На нее смотрели сотни любопытных глаз, а Лика словно окаменела. Мысль, что смычок держат не пальцы, а бездушная насадка, не давала свободно вздохнуть. Она уже представила, как завизжит в агонии скрипка, как разнесется по залу гадкая мелодия и распугает всех присутствующих. Это будут не просто звуки, а ужасающий, отвратительный скрежет! Лучше убежать сейчас, пока еще есть шанс, пока ее еще не освистали, а СМИ не раструбили о ее позоре по всей стране. Только ноги отказывались слушаться, их словно пригвоздили к полу, а сердце билось так громко, что, казалось, заглушало оркестр.
Она вздрогнула, услышав первые аккорды мелодии. Сейчас начнется ее партия, настанет минута ее позора! Господи помилуй! Холод ужаса проник под кожу и пополз по спине, дрожью отозвался в пальцах здоровой руки. «Бежать!» – кольнула мысль, но слишком поздно.
Представь, что не было никакой аварии. Сердце твое на месте, оно не разучилось чувствовать, и оно главнее пальцев. Играй, как и раньше, сердцем, а не смычком.
Именно так сказал позавчера ей отец после очередного неудачного выступления. А она бросила ему раздраженно: «Я больше не хочу играть!» и ушла к себе, дрожа от злости и бессилия.
Ты сможешь. У тебя все получится. Я верю!
Анжелика закрыла глаза и прислушалась к сердцу. Оно чувствовало, оно трепетало, и, как птица, рвалось в поднебесье.
«Empty spaces what are we living for?» – чувственно вопрошало оно, создавая с помощью смычка какую-то потустороннюю, запредельную мелодию. Удивительные звуки будто остановили время, унесли в другое измерение, потому что Лика вдруг перестала существовать.
«Я заберусь на самый верх, выложусь на все сто, я найду в себе силы вынести это, и продолжу шоу…» – голос Фредди Меркьюри, зазвучавший в голове, словно пел о ней, подбадривал, успокаивал. Анжелика растворилась в этой музыке, утонула в ней, и очнулась только тогда, когда услышала бурные аплодисменты и крики «браво».
– Что? Что такое? – не сразу поняла она, с трудом возвращаясь к реальности. Зрители, вскочив с мест, громко рукоплескали. Это не была мелодия трагедии, которую она играла Ире в один теплый осенний день, это были звуки торжества. Торжества над болью и страхом, которые ей наконец удалось преодолеть.
Эпилог
…Ира стояла за кулисами и с улыбкой наблюдала за происходящим на сцене. Именно так и должно было быть с самого начала. Не ее была это мечта – чужая, которую она зачем-то украла. Хоть ее пальцы и бесподобно владели смычком, сердце не откликалось, холодило грудь бесчувственной ледышкой. Иногда, пересматривая старые фотографии и видя себя другую, улыбчивую и беззаботную брюнетку, Ира жалела, что не поступила на химический факультет. Время ушло впустую, а научные открытия сделал кто-то другой. Кто-то другой исполнил ее мечту, как сегодня чуть не поступила она.
Позавчера, проходя мимо одного многоэтажного дома, она вдруг услышала чувственные звуки скрипки и с удивлением поняла: мелодия лилась из раскрытого настежь окна квартиры, где жила Анжелика. Завороженная, Ира еще долго сидела на лавочке неподалеку и смотрела на силуэт подруги, вырисовывающийся на фоне окна. Пыталась понять, что это: морок или реальность? Как Лика может играть без кисти? Еще и так чарующе, что выворачивает душу…
Сегодня она узнала ее тайну. И впервые за долгие годы на душе стало спокойно и хорошо.
– Надеюсь, ты меня простила, – прошептала девушка. Потом спустилась в зрительский зал и заняла одно пустое место. То самое, где до этого сидела Анжелика. Да, теперь все шло именно так, как и должно было быть.