Если понимать технологию как состав и последовательность профессиональных шагов, используемых для достижения цели, то легко согласиться с тем, что концептуальность гуманитарной повестки может быть достигнута посредством поиска ответов на ряд основополагающих вопросов, отражающих технологическую сторону деятельности:

• о чем писать? каковы смысловые ориентиры в оценках? (контентообразующие технологии);

• кто главный ньюсмейкер в социальной сфере? (оперативнопоисковые технологии);

• с кем сотрудничать? как организовать диалог? (организационно-проектные технологии);

• какие методы, жанры, форматы наиболее адекватны задачам социальной журналистики? (жанровые технологии);

• для кого писать? как найти формат, подходящий для данной аудитории? (профильные технологии);

• как преодолевать «язык вражды» и находить пути к согласию? (этико-ценностные технологии).

В общетехнологическом ракурсе эти вопросы указывают на несколько самостоятельных и в то же время взаимосвязанных пластов деятельности, и в каждом из них – собственный проблемный аспект, вокруг которого сегодня идет журналистский поиск. Остановимся подробнее на наиболее важных профессионально-технологических элементах, составляющих творческий ресурс социальной журналистики.

Работа с источниками информации. Как мы выяснили, одно из главных требований концептуальности социальной проблематики – полнота информации об обществе. Тот факт, что до сих пор это требование остается во многом нереализованным, напрямую связан с тем, как используются источники информации. В такой связи уместно сделать краткий обзор основных профессиональных норм и правил работы с источниками информации. В учебной и профессиональной литературе эта тема достаточно разработана⁸², хотя полного, исчерпывающего труда, учитывающего все современные подходы и возможности, пока не появилось.

Традиционно выделяют три типа источников: документ, человек, предметно-вещественная среда – такова самая общая систематизация, в ней отразилась прежде всего материальная природа источников, а также условия образования и хранения информации, определяющие характер действий журналиста при обращении к данному источнику. Однако в практической деятельности этого недостаточно: требуется выделять различные виды информационных ресурсов, из которых непосредственно черпается необходимая журналисту информация, учитывая, что сама по себе информация может быть разноуровневой: оперативной (новые факты, комментарии и мнения, заявления и т. д.), контекстной (не связанная с событием непосредственно, но полезная для понимания ситуации в целом), базовой – (формирующая и упорядочивающая знание проблемы), фоновой, аналоговой и т. д. Конкретный информационный ресурс может сочетать в себе разные типы источников, давать информацию разных уровней, предполагать использование различных методов освоения. Каждый из ресурсов имеет свои преимущества, особенности доступа к нему, ограничения и барьеры. По сути, это различные информационные среды, способные в совокупности дать полную информацию о предмете. В наиболее общем виде структуру основных информационных ресурсов можно представить следующим образом:

Таблица 15

В современных обществах отношения между журналистом и источниками информации опосредованы на нескольких уровнях: законодательными нормами, этическими обязательствами, технологическими правилами. Знание соответствующих профессиональных стандартов – теоретический минимум: практическое следование им обеспечивает достоверность информации. Особо подчеркнем: заботе о достоверности, проверке сведений уделяется первостепенное внимание во всех упомянутых случаях – это и право, и обязанность, и моральный императив журналиста. От журналиста требуется воспринимать действительность как совокупность информационных сигналов, структурировать внешнюю среду; постоянно находиться в поиске информации; накапливать информацию, выстраивать и развивать отношения с источниками информации, поддерживать контакты; проверять информацию, используя не менее трех источников и экспертные заключения; соблюдать конфиденциальность источников; формировать собственную «информационную вертикаль»: специализация в определенной предметной области складывается из детального изучения ее внутренней структуры, законов функционирования, мониторинга состояния.

Последнее из перечисленных правил требует отдельного рассмотрения. В социальной журналистике складывается особый круг контактов, общения, системы взаимодействий. В изучении и описании этого круга источников вместе с автором принимали экспертное участие сотрудники Агентства социальной информации⁸³. Результаты нашего анализа представлены в следующей таблице:

Таблица 16

Были также выработаны некоторые рекомендации по использованию перечисленных источников, апробированные в практике работы агентства и в мастер-классах для журналистов некоммерческих СМИ.

Рекомендации включают следующие положения:

• информация официальных государственных источников информации используется по возможности в сопоставлении с другими видами информационных ресурсов; важно максимально расширять поле поиска источников;

• преимущество отдается источникам информации, альтернативным государственным. Сегодня еще не наблюдается массового обращения журналистов к специалистам гражданского сектора, сотрудникам социальных отделов и программ бизнес-сообщества в качестве источников экспертной информации. Между тем чем активнее журналисты будут пользоваться этими источниками постоянно, тем скорее будет достигнута объективность в отражении и рассмотрении социальных проблем;

• граждане как источники информации – также приоритетный «ресурс». В противовес одной конкретной официальной структуре с ограниченным числом обслуживающих ее государственных служащих журналист всегда может найти многие группы граждан, согласных дать информацию, высказать позицию;

• альтернативными государственным источниками могут являться международные, межправительственные организации, которые можно рассматривать и как комментаторов официальной позиции. Во многих конкретных случаях раскрытие социальных тем возможно только с привлечением этих источников;

• в качестве альтернативного или же дополнительного источника могут использоваться мнения экспертов различных специализированных научных, исследовательских, экспертных, академических организаций. Эксперты, не связанные рамками высоких должностей, способны дать более развернутые и открытые ответы на вопросы. Они также могут позволить себе личное мнение и расхождение с официальной точкой зрения;

• в работе с официальными источниками принципы социальной журналистики диктуют стремление к максимальному расширению официальной позиции. Текст с прямым и даже косвенным цитированием официального лица предпочтительно визировать;

• со временем у любого журналиста складывается свой круг официальных и неофициальных источников информации по различным темам. Это признак его растущего профессионализма: ускоряется поиск информации, повышается степень достоверности получаемых сведений. Но и в этом случае журналист дол-

жен стремиться к постоянному расширению круга источников. Социальный журналист при выполнении любого задания пребывает в состоянии мониторинга всего круга источников.

Жанровые модели. Вопрос о выборе жанров для формирования гуманитарной повестки важен, потому что российская аудитория нуждается в акцентировании места социальных проблем в информационных потоках, в более интенсивном внимании СМИ к социальной сфере, в эффективных медиарепрезентациях. Для этого нужны динамичные, свежие, активные формы, в которых содержание предъявляется аудитории, а также методы профессиональной деятельности, способные обеспечить объективацию таких форм – для современного понимания жанров характерно единство деятельностного и текстового подходов⁸⁴.

В отечественной научной литературе теория жанров представлена достаточно полно и разносторонне⁸⁵. Рассматриваются понятийные схемы, раскрывающие природу журналистских жанров, жанровая дифференциация и классификация жанров, взаимопроникновение жанров, соотношение понятий «жанр» и «формат» и др. Однако связь между тематическими повестками и предпочтительными для них жанровыми моделями почти не изучена. Во всяком случае она анализируется гораздо менее интенсивно – в основном в связи с модификацией жанровой структуры СМИ в зависимости от его профиля. А взаимодействие между реалиями, формирующими повестки, и жанрами должно существовать: гуманитарная повестка нуждается в специфической жанровой структуре. Данная структура может обладать некоторой подвижностью, вызванной профильными характеристиками, – например, жанровая структура раздела «Общество» общероссийской газеты будет несколько отличаться от жанровой структуры специализированных журналов социальной направленности или профильных телепрограмм. Вместе с тем между ними есть и нечто общее, вызванное единством реалий, потребовавших для своего отображения определенных текстовых форм. Вопрос нуждается в дополнительной теоретической проработке; мы считаем допустимым обозначить ряд жанровых моделей, которые в наибольшей степени отвечают задачам социальной журналистики и могут составить ее ядро. Это отнюдь не означает, что другие жанры в социальной журналистике не используются; наше внимание, однако, будет сконцентрировано на возможностях, которыми располагают наиболее подходящие из жанровых форм.

Новостные жанры: заметка. Необходимость предоставлять аудитории более полную информацию о гуманитарной сфере уже неоднократно упоминалась в различных контекстах. Наиболее целесообразно решать эту задачу с помощью такой жанровой модели новости, которую принято называть расширенной или «мягкой». В отличие от жестко структурированных заметок, она менее оперативна и наполнена деталями и подробностями; здесь важны обстоятельства, при которых состоялся сам факт события, они «более проникнуты тем, что называется «человеческий интерес»⁸⁶. Как и в случае новостей вообще, такие заметки сообщают о реальных общественно значимых изменениях ситуаций, но акцент переносится с самого факта события на составляющие его подробности и яркие детали, это, как правило, «протяженная во времени, динамичная, развивающаяся» ситуация, не поддающаяся непосредственному восприятию. Текст «мягкой новости» отражает группу фактов, разворачивает ситуацию вглубь и вширь, выполняет функцию ориентирования аудитории⁸⁷.

Такие функциональные особенности меняют структуру и стиль новости – она становится авторизованной, наполненной различными фактами, состоящими в причинно-следственных отношениях, здесь возможен стиль, создающий эффект наглядности, образные детали. В композиционном отношении «перевернутая пирамида» уступает место «песочным часам» и другим композиционным формам; используются разнообразные виды лидов, описательные и повестовательные приемы – все это не только «заслон механическому конструированию новостей»⁸⁸, противопоказанному новостям социальной сферы, но и открытие особых возможностей для их привлечения в СМИ. Естественная среда человеческих отношений переполнена такими новостями и событиями, которые зачастую не могут вписаться в жесткие требования большинства информационных служб.

Таких авторизованных новостей, действительно, немного в продуктах информационных агентств. Они, как правило, создаются корреспондентами тематических отделов газет; этот формат активно разрабатывает Агентство социальной информации; некоторые региональные агентства; информационные службы сайтов некоммерческих организаций, – но все равно их недостаточно. Таким образом, отмеченные выше «новости с человеческим лицом» остаются желательным, востребованным, но недостаточно распространенным форматом.

Социальный репортаж. Особо стоит подчеркнуть возможности и специальную «пригодность», предназначенность для социальной журналистики такого жанра, как репортаж. На первый взгляд, репортаж отнюдь не продолжение, не развитие новости – разные тональности, существенно отличающиеся техники. В новостной заметке чаще находит отражение общезначимое, преобладает стилистически нейтральная подача. В репортаже отражается эксклюзивное, единичное, подача характеризуется подчеркнутой эмоциональностью, динамичностью. Но есть и общее, причем это общее важнее различий: и та, и другая жанровая модель открывает новые проявления жизни (потому и относят, как правило, столь разные жанры к одной новостной группе).

Определяя сущность репортажа, исследователи указывают на «сенсорные («чувственные») детали, позволяющие событие «видеть и переживать»⁸⁹; на то, что жанр являет собой «рассказ очевидца, дающий возможность увидеть и пережить событие или почувствовать себя погруженным в какую-то среду»⁹⁰. Акцентируются также наглядность происходящего, «работа через деталь», «эффект присутствия», «картинки», «атмосфера события», любопытные обстоятельства, интересные места и социальные типы, представляющие собой предметное средоточие репортажа. Повествование здесь сопровождается эмоциями автора и действующих лиц, передающимися читателям и зрителям.

Выделяются различные виды репортажа – событийный, проблемный, социальный⁹¹. Отдельными авторами описывается тематический репортаж⁹², в котором исследуется среда или явление с погружением читателя в эту обстановку. По сути, социальный и тематический репортаж отражают один и тот же предмет, имея целью преодоление «дистанции» или «барьера» – это расстояние или препятствие, отделяющее читателя от какой-либо территории, социальной среды, учреждения. Предполагается глубокое и небанальное проникновение журналиста в ту сферу, о которой он пишет. По сути, такой репортаж открывает обществу неизвестное.

Здесь необходимо подчеркнуть то главное, чего недостает сегодня гуманитарной повестке: требуется поднять статус повседневности как объекта журналистского внимания. Общество должно понять, что его обычная жизнь достойна такого внимания и способна стать весомой частью медийной повестки при условии использования жанровых форм, рассчитанных на другие критерии отбора информационных поводов, чем те, что определяют рождение жестких новостей. Журналистике необходимо открывать целые области, профессии, возрасты, социальные группы, жизненные истории; осваивать новые реалии жизни, вырабатывать алгоритмы цивилизованного поведения в типичных проблемных ситуациях. Не менее необходимо увидеть, что значительные фрагменты социальной реальности застыли в состоянии, далеком от современности. Социальный репортаж располагает именно такими возможностями.

Преимущества репортажа в процессе реализации гуманитарной повестки блестяще продемонстрировали «Русский репортер», «Большой Город», «Новая газета», Lenta.ru, ранее «Русский Newsweek» и некоторые другие издания. Телевизионный репортаж привлекает визуализацией, печатный – проработкой деталей, портретами, диалогами, точным выбором слова, смысловыми нюансами и оттенками. Репортаж действительно открывает жизнь: за всеми незаметными, потаенными, но уловленными репортером «мелочами жизни» скрывается глубокое, подлинное, экзистенциальное.

Истории из жизни людей. Это не жанр, а целая группа различных жанровых моделей, в центре которых человек или группа людей, переживших примечательное событие, цепочку событий, иногда – длиною в целую жизнь. В журналистике такие материалы сегодня очень популярны, в той или иной форме они присутствуют почти во всех СМИ. Появился даже особый тип изданий – журналы биографий, историй.

Для целей социальной журналистики данная жанровая группа привлекательна прежде всего потому, что в центре внимания оказывается человек, а история, произошедшая с ним, отражает актуальные условия и проблемы общества, в котором он живет. К тому же, как свидетельствует опыт человечества, осмысленный в прикладной психологии, повествование в формате истории – один из наиболее эффективных способов передачи знаний, не имеющих специального характера. Не случайно истории использовались в фольклоре как основа сказок – спонтанно сформировавшийся механизм неформального воздействия на воспитательный процесс. Не случайно трансляция историй стала сегодня активно употребляться для неформального управления становлением кадров в самых разных областях бизнеса, а также рекомендуется для применения в педагогике. Для обозначения этого процесса родился даже особый термин – «сторителлинг», смысл которого определяется так: «инструмент достижения цели путем красиво и грамотно рассказанных историй»⁹³. Решение задач социальной журналистики также может достигаться с помощью «красиво и грамотно рассказанных историй», тем более что для профессиональной деятельности журналиста вообще характерен ситуативный подход – отражение действительности через отдельные ситуации, каждая из которых, по сути дела, представляет собой срез жизни объекта, характеризующий текущий момент его истории.

Привлекателен и метод организации текста, характерный для материалов этой жанровой группы, – создание сюжета. Все современные многочисленные жанровые модификации историй о людях восходят к жанру очерка. Сущность очерка, считают исследователи жанра⁹⁴, предопределена тем, что в нем соединяется наглядно-образное (репортажное) и аналитическое (исследовательское) начало. Причем интенсивность каждого из начал может быть разной – это определяется замыслом очерка. Разнообразие современных форматов так велико, что порой говорят о разных жанрах. Различия объясняются скорее обилием концепций конкретных медиа, «форматами», которые в данном случае следует понимать как совокупность требований к журналистским материалам, адресованным аудитории данного конкретного СМИ. Так как процессы фрагментации аудитории и, соответственно, профилизации медиа продолжаются, число историй и их разновидностей и дальше будет расти.

В чем ценность материалов данной жанровой группы для социальной журналистики? Прежде всего, они возвращают в медиапространство реального человека и непридуманные обстоятельства его жизни, постоянно вытесняемые глобальными событиями (в лучшем случае), «проблемами», «тенденциями», «закономерностями», «версиями» и т. д., нередко оказывающимися избыточным информационным шумом. Основу историй обычно составляют ситуации, в которых человек должен сделать выбор, преодолеть барьер, опираясь на свои внутренние силы. Это открывает глубокий смысл повседневности. В преодолении сложностей, драматизме отношений обнажаются ценности и нравственные ориентиры. Аудитория СМИ также делает свой выбор, становясь на сторону героя или оппонируя ему. В процессе восприятия историй, таким образом, происходит становление ценностных ориентиров больших социальных групп или даже общества в целом – ведь это истории сегодняшнего дня, это своего рода «моменты истины». Новой социальности, в процессе формирования которой находится российское общество, нужны прежде всего общие смыслы, моральные ориентиры, а также некие «бытийные» алгоритмы. Частное и социальное в историях наглядно демонстрируют единство противоположностей, это настоящая и очень яркая иллюстрация единства человека и общества.

Истории – их иногда называют «житейские истории» – очень популярны, но это не значит, что все они нацелены на поиск «момента истины». Одни издания предпочитают драматические человеческие судьбы, героические поступки, жизни выдающихся личностей; другие – откровенно криминальные истории; третьи – беллетризированные рассказы о жизни мировых и отечественных знаменитостей. Рядом на прилавке газетного киоска можно встретить монолог «маленького человека» наших дней, читательские мини-сюжеты, очерки с «моралью». В блогах – пышный цвет ситуаций из повседневной жизни, поражающих одновременно своей заурядностью, непостижимой дикостью происходящего и характером комментариев.

Причины «житийного» бума в СМИ множественны. Это и подавляемый в советскую эпоху интерес к частной жизни личности; и кризисное состояние общества с сопутствующей дезорганизацией, в изобилии поставляющее сюжеты; и психологическая растерянность, желание сверить свои ощущения с чувствами другого человека. Это, специально заметим, и отличная продаваемость историй на рынке, чутко улавливаемая издателями. Истории развлекают, но истории и воспитывают. Эта двойственная природа как раз и заставляет говорить о жанровых моделях данной группы как творческом ресурсе социальной журналистики. Сохранить первое и не упустить второе – сложная профессиональная задача.

Если повествование о коллизиях человеческого бытия, драматичный и образный рассказ о происходящем будет ограничиваться тем, что позволяет рядовому читателю удовлетворить примитивный интерес к частной жизни других людей, невероятным событиям и потрясающим подробностям, то едва ли окажется возможным причислить «житейские истории» к творческим ресурсам социальной журналистики. Вслед за эксплуатацией жанровых возможностей в качестве развлекательного средства у аудитории появится эмоциональное выгорание и усталость сострадать. Между тем история, имея в своем арсенале такие действенные средства убеждения и эмоционального подключения, как яркие, запоминающиеся образы, волнующую интригу, может менять представление людей об окружающем мире. «Шоковая терапия» житейской истории помогает осознать проблемы, заставляет испытать психологическое потрясение и изменить состояние сознания. В некотором смысле описываемые обстоятельства, являясь отражением, частным случаем, конкретным примером, экспериментальной частью глобальных процессов в обществе, представляют гораздо лучший индикатор общественного сознания, чем сухая статистика, говорящая о социальных проблемах сегодняшней России на языке цифр. Поэтому программа-максимум для подобных житейских историй такова: своим «валом» они должны привлекать внимание к сути социальной динамики. Следует иметь в виду, что культивирование образов нездорового общества без «выписки рецепта», выпячивание скандальной фабулы без анализа проблемы, стоящей за историей, не работает на реализацию назначения жанра – предъявление большой проблемы на маленьком примере; прояснение причин и следствий, благодаря запоминающейся подаче; показ путей возможного разрешения проблемной ситуации.

Социальное расследование. Этот жанр пока не получил широкого отражения ни в гуманитарной повестке отечественных СМИ, ни в научно-учебной литературе (так, например, в учебнике «Расследовательская журналистика» социальная сфера представлена только социально-бытовыми расследованиями⁹⁵). Расцвет расследований в прошедшем десятилетии устойчиво ассоциируется с сенсационными разоблачениями в сфере политики, экономики, с криминальными ситуациями. Между тем в социальной сфере достаточно обстоятельств, убедительно говорящих о том, что жанр расследования в гуманитарной повестке способен пережить второе рождение и может быть востребован еще долго. Известно, что картина повседневной жизни, представленная в прессе, многолика и противоречива, но хаотична и не раскрывает истинных причин многих проблем. Глубинного анализа недостает журналистике в целом, социальной проблематике – в том числе. Социальное же расследование дает возможность докопаться до сути происходящего, установить неочевидное, выявить вину конкретных действующих лиц. Смысл материалов этого жанра состоит в том, чтобы, детально проанализировав жизненные перипетии, обнаружить корни проблемы, открыть невидимые связи и причины, лежащие в основе острых конфликтных, подчас неразрешимых и бесконечно повторяющихся конкретных ситуаций. Как предметы, так и масштабы расследования могут быть различными – оно пригодно и для региональной прессы. Все дело в том, однако, что этот жанр требует самой высокой квалификации журналиста, потому что подготовка материала всегда связана с очень сложными познавательными задачами. Иногда приходится многократно возвращаться к поднятой теме, долгое время изучать обстоятельства, привлекая различные источники, сопоставляя экспертные оценки, преодолевая всевозможные препятствия для получения нужных документов и нахождения неизвестных ранее фактов. Результаты компетентного расследования нередко бывают сенсационными. Выявление тенденции, прогноз развития, программа разрешения – все это также вытекает из результатов расследования и, в идеале, составляет его часть. И не зря говорят нередко о расследовании как особом методе журналистской деятельности: он формируется как ответ на те специфические условия, в которых эта деятельность протекает и которые состоят в том, что правда от журналиста участниками событий скрывается (чаще всего осознанно).

Социальное расследование как метод журналистской деятельности и как формат публикаций востребовано аудиторией, и если оно пока не получило широкого распространения в социальной журналистике, то только в силу своей сложности, а часто – из-за того, что такая работа связана с риском. Особенность социального расследования в том, что здесь конечная цель журналиста – не просто обличение коррумпированного чиновника или выявление политических интриг, а создание дискурса в обществе, ведущего к решению серьезной социальной проблемы. Важность этого жанра как раз в его функциональной специфике. Ожидаемая реакция на такой материал – действие чиновников или властных структур, которое способно изменить проблемную ситуацию, описанную в журналистском тексте. К сожалению, далеко не все публикации в этом жанре достигают такого эффекта. Чтобы вызвать необходимую реакцию, журналистский материал должен быть объективным, убедительным, неопровержимым. В нем не только должна быть четко обозначена суть вскрываемой журналистом проблемы, не только с достаточной полнотой показаны причины конфликта и объяснено, почему важно говорить об этом именно сейчас. В нем должны звучать мнения участников разных сторон конфликта, оценки экспертов, суждения очевидцев событий. В нем должен быть представлен развернутый анализ ситуации, осуществленный самим журналистом – с опорой на добытые им факты, с прогнозом развития событий, с подсказками путей разрешения конфликта. Возможны прямые обращения автора (или редакции) к участникам конфликта или к лицам, от которых зависит его разрешение – например, депутату Госдумы, главе управы, губернатору области, края.

Предметом социального расследования может быть как частная ситуация (проблема одной семьи, одной больницы), в разрешении которой принимает участие журналист, так и проблемная ситуация федерального масштаба, касающаяся большинства населения России или мира. Первый тип расследования особенно характерен для массовой прессы – предметом расследования в них становятся экстраординарные, необычные случаи, однако все смысловые компоненты расследования, вся расследовательская «цепочка» в этих изданиях почти не встречается. В качественных ежедневных изданиях социальные расследования также редкий гость, но по другой причине: социальное расследование требует тщательной проработки темы в течение длительного периода времени, что не всегда позволяет график ежедневной газеты. Поэтому социальные расследования в таких изданиях встречаются довольно редко. А вот для «Новой газеты» качественные социальные расследования стали фирменным знаком и визитной карточкой.

Примером качественного социального расследования могут также служить публикации журнала «Русский репортёр». Они отличаются глубиной раскрытия темы, авторы всегда стремятся не просто описать ситуацию, а вывести из частного случая тенденцию, привлечь большое число экспертов. Они опираются не только на факты, почерпнутые из интервью, неофициальных бесед, официальную статистику, но и на эксклюзивную информацию. В журнальных публикациях наиболее часто мы встречаем классику структуры социальных расследований: ситуация – проблема – тенденция – прогноз – возможный выход из ситуации – способы решения проблемы в целом.

В зарубежной журналистике традиция социального расследования существует довольно давно, и стандарты, к которым мы стремимся, стали обычной практикой большинства изданий – социальные расследования там популярны. Расследованиями начинают заниматься после долгого опыта работы в СМИ. Это особый вид деятельности, когда журналист не обременен ежедневной рутиной и в его распоряжении достаточно времени и материальных средств для расследования. Отсутствие таких условий, а также незащищенность журналиста часто становятся препятствием для качественного журналистского расследования. На основе анализа опыта ведущих журналистов можно выявить по нескольким основаниям характерные черты социального расследования:

• авторская позиция: абсолютная независимость, в том числе и от правительства, и от корпоративных интересов, объективность, нейтральный стиль, отражение в материале точек зрения различных групп, имеющих отношение к проблеме, отказ от выражения личной точки зрения;

• источники: определение основных достоверных источников информации и дальнейшая опора на них; здоровый скептицизм относительно мнений других журналистов, освещающих эту же проблему;

• методы: перепроверка фактов, множество интервью, документальные свидетельства, отражение в материале полной картины расследования, включая точки зрения представителей различных групп, имеющих отношение к проблеме;

• «живые истории»: наличие результатов наблюдения, картинок, репортажных элементов, конкретных историй и эпизодов. Сейчас источником историй чаще всего являются сами читатели-зрители, поэтому журналисты создают для них возможности предложить в СМИ свои материалы.

Эти черты близки к международным «стандартам» социального расследования: независимость, глубокое погружение, документальная основа, интервьюирование, живые истории. Не все они в равной мере приняты и освоены отечественной журналистикой, и прежде всего тут речь о требовании нейтральности. Отказ от выражения собственной позиции нашим авторам дается с трудом. В результате создается опасность: под видом расследований вполне дорогу может проложить себе так называемый «черный PR» – разборки с конкурентами, отнюдь не бескорыстное продвижение чьих-то интересов. Но это уже вопрос журналистской этики, а не вопрос возможностей жанра.

«Прямая речь». В недавних исследованиях журналистики выделена такая ее жанровая ветвь, как «интерактивная журналистика»⁹⁶, в предмет отражения которой входит «момент контакта, воспроизводимый в тексте»⁹⁷. Авторы концепции подчеркивают, что эта жанровая группа – результат сотворчества социальных субъектов, которое способно решать многие задачи. Естественно, что в социальной журналистике такие жанровые модели, как обзор писем, беседа, круглый стол, ток-шоу используются весьма активно.