Блог начинающего мага

Сосед

Вечер, понедельник. Впечатление от семинара еще не рассеялось. Хочется любить весь мир, последнего бомжа. И тут же – проверочка. Сосед, чернобыльский ликвидатор, весь больной и обозленный, запил горькую, жена сбежала к детям. Конечно, я ее понимаю, нервы сдают. И будто не знает она, что в таких случаях ее разлюбезный муженек, напиваясь, ищет общения. Друзей у него нет, соседям он, похоже, здорово надоел, поэтому безошибочно выбирает меня в качестве жилетки. Чувствует мою слабину, понимает, что я не могу послать подальше больного, даже если он зануда и алкоголик. Прошлым летом, когда его жена уехала в отпуск, он пил весь месяц, а под конец приполз ко мне помирать. Этого мне только не хватало! Он честно сознался, что пьет уже месяц и ничего не ест. Конечно, я стала его кормить, он нес страшную ахинею, а потом схватился за сердце. Сердечный приступ. Я предложила вызвать «скорую», но он отказался. Да и не знаю я, как в нашей деревне «скорую» вызывают. И пока она приедет… Когда сосед трезвый, он часто приходит ко мне «поговорить о Боге», хвалясь тем, что в него не верит. Вот ведь странная закономерность: те, кто гордится своим атеизмом, уверяют, что не верят в Бога, но почему-то верят в дьявола. Какой-то однобокий атеизм. Я с ним никогда не спорю, иногда советую что-нибудь почитать, пару раз он даже брался, но в результате у него в голове образовалась такая каша, что я больше не предпринимаю попыток.

И я брякаю первое, что приходит в голову:

– Волшебной водички налить?

И он вдруг сразу соглашается.

Я пою его информационно насыщенной водой, которая у меня всегда под рукой, и внушаю:

– Пей, сейчас пройдет.

Он пьет. Я хватаю Коноваловский буклет и делаю то, чего делать категорически нельзя: мой, настроенный на меня и только на меня буклет, я прикладываю ему на область груди и говорю твердо:

– Через двадцать минут все пройдет.

Он придерживает буклет, несет какую-то фигню. У него идея-фикс: его жена такая сякая, он ее бросит и осчастливит меня. Я ему в таких случаях спокойно говорю, что не для того я со своим алкашом разошлась, чтобы чужого подобрать. Но он считает мои отговорки несерьезными. Ясное дело, что это – пьяный бред, но все равно утомляет.

Сижу, слушаю пьяный лепет и думаю: а не наврежу ли я ему своим буклетом? Ведь он настроен на мои вибрации… С другой стороны, у меня нет болезней, которые могли бы навредить соседу, у которого, как он любит похвастать, семь смертельных диагнозов.

Посматриваю на часы, моля Бога, чтобы сосед не «двинул кони» в моем доме. Что я с ним делать буду? У меня даже нет телефона его родных.

Ровно через двадцать минут спрашиваю (хотя вижу и сама, как жизнь возвращается в его измученное болезнями и алкоголизмом тело):

– Полегчало?

Он прислушивается к себе и удивленно сообщает:

– Отпустило…

Теперь этот буклет мне не нужен, я отдаю его соседу, прошу положить под кровать. Еще недавно потешавшийся над книгами Коновалова, он берет буклет почти с благодарностью.

И вот – вторая серия. Он снова пьян, одинок и навязчив. У меня – благостное настроение любви ко всему сущему на фоне не проходящей усталости. Я объезжаю филиалы, провожу обучение. Каждый день – по одному городу, по пять часов в дороге. А вечером – борьба со снегопадом. А потом – часовые беседы по телефону с соседом. Бессмысленные и беспощадные. Только начну медитацию – звонок. Только засну – звонок. Пытаюсь спокойно объяснять, что устала, что хочу спать, что завтра – в поездку, что мне весь день работать с людьми. Только начну засыпать – звонок. И ведь телефон не отключишь, утром водитель должен позвонить, да и дети у меня, вдруг я им понадоблюсь? Меня уже пошатывает от недосыпа, а сосед не отстает. Если бы у меня был телефон его жены! Но его нет. Сосед становится все навязчивее, напрашивается в гости. Я твердо говорю ему, что его здесь не ждут, и прошу больше не звонить, ссылаясь на усталость. Ложусь спать, но беспокойство не отпускает. Я чувствую подвох, и сон не идет, несмотря на усталость. Чудятся какие-то посторонние звуки и шорохи. Встаю и спускаюсь вниз покурить. Шорохи становятся громче. Страшно. Осторожно выглядываю в окошко на кухне и на девственном снегу вижу следы, которых час назад точно не было. Следы огромные и ведут к крыльцу. Крыльца из окна не видно, но там явно кто-то стоял, так как на белом снегу видна шевелящаяся тень.

Ужас накрыл меня с головой. Ладно, если это – пьяный сосед, с ним-то я справлюсь. А если нет? В доме напротив – симпатичная молодая семья, но они давно спят. Дом у них огромный, тройные стеклопакеты не пропускают звук, не докричишься.

Иду в ванную, беру сигарету, закуриваю. Руки дрожат. Курю и жду, авось само рассосется. Чрез десять минут снова подглядываю в окошко и снова вижу покачивающуюся тень. Понимаю, что нужно что-то делать. Чем дольше жду, тем сильнее пугаюсь. Я знаю только один способ не бояться – просто идти навстречу опасности.

Чем там порядочные женщины обороняются? Скалкой? Но я так редко пеку, что не могу вспомнить, где она. Сковородкой? А что, верное дело. Но сковородка в холодильнике с остатками еды. Хватаю ковш с ручкой. А что, вполне. Вдруг обнаруживаю, что я в одной коротенькой футболке на голое тело. Не годится. Накидываю халат, куртку и прямо в тапочках вылетаю в сени, рывком открываю дверь. К счастью, дверь открывается наружу, и тот, кто так стоит, не удерживается и покидает стратегическую высоту.

Конечно, это сосед, который пришел меня «осчастливить». Пьяный упертый дурак – не многим лучше вора, тот хотя бы убежал, видя, что его засекли, а этот рвется в дом, будто там медом намазано. Злость охватывает меня. Я хватаю его за шкирку. Конечно, я намного меньше ростом и едва достаю ему до плеча, но я – на верхней ступеньке, а он – внизу. Я выпихиваю его из калитки и гоню в направлении его дома, размахивая ковшиком и покрикивая:

– Любовничек, твою мать! Вали отсюда и больше не смей мне на глаза попадаться! Еще раз увижу, психушку вызову или милицию! Козел!

Возвращаюсь к себе и, поднимая глаза, вижу, что соседи напротив все-таки проснулись, в коридоре горит свет и хозяин наблюдает всю сцену. Мне становится смешно: вот потешила соседей! И в то же время спокойно – я уверена, что он пришел бы на подмогу, если бы я не справилась. Но я справилась.

Однако победа меня не радует. Мое благостное настроение, как ветром сдуло. То, что я так распсиховалась, расстраивает меня. А как же любовь к ближнему? Щеки горят от гнева, а голые ноги – от глубокого снега. Снег у меня везде: в волосах, под халатом, в тапках. Я залезаю под одеяло, уже час ночи, а уснуть не удается. Я занимаюсь самоедством. Перерезала последнюю ниточку, которая соединяла соседа с миром. Мне все равно его жалко, но я больше не позволю надо мной издеваться.

Беру книгу Сантошей, которую читала перед сном, и сразу натыкаюсь на фразу, которая помогает мне все поставить на свои места. Что-то типа: вы вовсе не обязаны тратить свою жизнь на людей, которые не готовы вас понять, но пытаются использовать в своих целях. Уже лучше. Теперь начинаю мыслить логически. Что я получила? Возможно, врага. Меня целыми днями нет дома, вокруг тоже никого, кроме пьяного соседа. А вдруг ему придет в голову мысль спалить дом или устроить какую-нибудь гадость? Конечно, у меня все застраховано, да ведь в страховке жить не будешь! А все начинать с нуля – не знаю, справлюсь ли. Столько труда вложено! И вдруг – ужас! Я вспомнила, что у соседей есть мой ключ. Так, по-соседски. На всякий случай. Нужно как-то ключик вызволять. Но как? Попросить соседа? Ни за что. Может, он не помнит, что он у него есть, а я напомню. Как же быть? Вспоминаю, что теоретически можно создать дочернюю Мер-Ка-Бу над любым объектом и запрограммировать ее на защиту объекта (да хоть на что). Но я не знаю, как это делать. Наверное, это не труднее, чем создавать свою. Надо попробовать.

Я ставлю диск с медитациями, стараюсь расслабиться. Но меня поколачивает, и вибрации мои настолько сильны, что от ног через пол передаются проигрывателю, и он начинает заикаться. Слышать это блеяние невозможно, я ставлю другой диск – эффект тот же. Я уже вышибала компьютер так, что потом никто не мог понять, как это могло с ним произойти. Сейчас под угрозой CD-проигрыватель. Выключаю, пытаюсь медитировать без музыки. Постепенно успокаиваюсь, прошу у Господа прощения за гнев, обуявший меня. Посылаю свою любовь Земле и Небу, людям и животным. Прошу Господа, чтобы он помог соседу справиться с запоем, чтобы жена вернулась к нему. Создаю дочернюю Мер-Ка-Бу, поручаю ей свой домик, программирую: пусть никогда человек с дурными намерениями не приблизится к моему дому. И пусть вернется ко мне мой ключ! Чисто женский метод программирования: не знаю, как, но результат должен быть таким. Чувствую ответные вибрации, ложусь. Вибрации, сначала очень сильные, постепенно становятся все мягче, и я понимаю, что мне помогают сбалансироваться, вернуть гармоничное состояние.

Через три часа просыпаюсь. Я в порядке. Конечно, я бы еще поспала часов десять, но, в целом, я вполне трудоспособна. Дверь открывается изнутри с трудом, я ничего не понимаю, ведь вчера она закрылась легко. Выхожу на крыльцо, и глазам своим не верю: в замочной скважине торчит мой желанный ключ.

Я улыбаюсь. Страха больше нет. Мой дом под надежной охраной.

Вечером откапываю машину, завтра ехать на своей. К забору подходит сосед и просит прощения. По-моему, он трезв. Но я больше не позволю мной манипулировать, давя на жалость. И я спокойно говорю ему, что устала от его навязчивости, а если он не угомонится – позвоню дочери или жене. Он не знает, что у меня нет их телефонов. И снова бормочет что-то извинительное.

Еще через день возвращается его жена, и все налаживается.

Интересно, что возымело свое действие – ковшик или молитва? Думаю, что мне помогла молитва, а ему – ковшик. Не важно. Важно то, что он вышел из запоя и больше меня не достает.

Выход из тела

Сбываются мои желания. Младшая дочь с любимым человеком, жаль, конечно, что далеко от меня, но ничего не поделаешь. Наверное, судьба. Старшая ждет ребенка, я даже уже мечтать боялась. А меня опять ведет куда-то, почти помимо моей воли. Я давно пыталась попробовать выход из тела, или, как его еще называют, астральную проекцию. Теоретически все понимаю, страха, вроде, нет, желание – огромное, любопытство – безмерное, жажда познания – просто неуемная. А результат нулевой. Хотелось бы позаниматься с кем-то, кто владеет техникой выхода в астрал не только в фазе сна, но не с кем. Постепенно попытки прекратила, хотя уверена, что у меня может получиться, так как я знаю, что это возможно.

Я была у постели сестры сразу после ее выхода из комы, и слушала ее сбивчивый, путаный рассказ. Его можно было бы принять за бред, если бы не одна существенная деталь: она рассказывала о встрече с отцом, который умер за двадцать лет до этого, унеся в могилу нашу с ним тайну. Сестры уже тоже нет, поэтому я могу рассказать о случившемся более тридцати лет назад. Семья у нас была большая, три дочери, старшая уже была замужем, дочке было годика два, с мужем они жили неважно, тот пил. Квартирка у нас была никудышная, трехкомнатная, но «хрущевка». Я тогда заканчивала четвертый курс в другом городе, но возвращаться мне было, по сути, некуда. Отец наш был честным офицером, всю жизнь распределял квартиры, а мы полжизни прожили в бараке, пока у нас появилась эта «хрущевка». Да и она-то появилась не по папиной инициативе. А тут пришла пора отцу на пенсию выходить. Вызвал его командующий и говорит:

– Всю жизнь ты служил честно, ни о чем не просил, никаких льгот не использовал, хотя и воевал, и заслужил. Даже дачи у тебя нет, даже машины, а мог бы, на твоей должности, наворовать на сто лет вперед. Говори, в чем нуждаешься, только честно.

Отец помялся, но все же выпалил: нас на сорока метрах семь человек, а комнаты проходные. Нам бы хоть какую-нибудь малюсенькую комнатку!

Командующий долго смеялся. Еще бы, лет тридцать жилищную комиссию возглавлял, да огромным хозяйством заведовал в госпитале, корпуса новые строил, а сам…

И нашел ему командующий плохонькую 2-комнатную квартирку общей площадью аж 16 метров, с удобствами в коридоре. Но по тем временам и это было счастьем! К тому же находилось это чудо в самом центре города. И отец впервые в жизни решил поступить по-своему, не посоветовавшись с женой. Он позвонил мне и сказал:

– Срочно приезжай и прописывайся, пока сестра лапу не наложила.

– Пап, ты что, мать узнает, что ты жилье получил, а с ней не посоветовался, со свету сживет. Не так бы она им распорядилась.

– Двум смертям не бывать, одной не миновать. А к ней ты не вернешься, я знаю. Так что – руки в ноги и вперед!

– Пап, у меня сессия досрочная, восемь экзаменов, десять зачетов.

– Наплевать, потом сдашь. За все про все – две недели. Если никто не пропишется, потеряем. Уйду в отставку, никто не даст.

– Пап, потом мне некогда будет сдавать, я через две недели уже мамой стану.

– Ой-йо! Как быстро время несется! Что же делать-то будем?

– Пап, мне еще год учиться, потом – распределение, может, в хорошее место пошлют, комнату в общаге дадут.

– С ребенком-то можно и не распределяться.

– Можно, но как там дело будет, еще не ясно. Пап, пусть сестра прописывается. Они с мужем плохо живут, а разойтись мать не позволит. А тут все же шанс.

– Ты хорошо подумала?

– Хорошо. Лучше так, чем потеряем вообще.

– Жаль. Я для тебя просил. Знаю, что тебя никогда не баловали, сначала все старшей, потом – младшей. И защитить я тебя не умел. Вот, первый раз в жизни хотел для тебя что-то сделать, и то не получается.

– Папа, ты для меня очень много сделал. Ты меня любил. И это главное. А им мы не станем говорить, что ты мне хотел такой подарок сделать, а то скандал будет.

– Пусть это будет нашей тайной?

– Пусть.

Все случилось так, как я и предполагала. Мы с отцом помалкивали, мать обо мне даже не вспомнила, сестра, воспользовавшись случаем, разошлась с мужем и вырвалась из-под маминой опеки. Мы с отцом решили, что лучше будет никогда не упоминать о том, что квартира предназначалась мне, иначе все выглядело бы глупо.

Через тридцать лет сестра, выйдя из комы, не совсем еще адекватная, с немного сумасшедшими наивными глазами, рассказывала:

– Я и отца видела. Все у него там хорошо. Сказал, что любит всех нас. Отругал меня, зачем, говорит, ты Катькину квартиру продала? Катька тебе ее отдала, пожалела, а ты – продала, не подумала, что она с детьми в коммуналке. Это правда, да?

Я сильно растерялась. Никто кроме меня и отца не знал предыстории. Значит, все правда. Виделись они. А сестре сказала:

– Не бери в голову, какое это сейчас имеет значение? Сейчас важно, что ты выкарабкалась. Мы так тебя ждали! Пить хочешь?

– Хочу.

– Тебе чаю дать или просто кипяченой воды?

– Давай из-под крана, когда это мы кипяченую-то пили!

Слезы радости полились из глаз: память возвращалась к ней гораздо быстрее, чем предполагали врачи.

Были в моей жизни и другие случаи, подтверждающие возможность выхода из тела. Я уже говорила, что дети наши гораздо способнее нас, другой вопрос, что их интересы сейчас направлены совсем в другую сторону. Но в детстве каждая из дочерей спонтанно проявляла совершенно удивительные способности.

Старшей дочери было лет десять, когда с ней произошел уникальный случай «одновременного нахождения сразу в двух местах».

У моей дочери была подружка, одноклассница, Настя. Родились они в один день, но были абсолютно не похожи ни в чем. Моя – крошечная блондинка, живая и подвижная, а Настя – высокая, с длинными темными волосами, абсолютно флегматичная. Но дружили они так, что жить не могли друг без друга.

Однажды, весной, мы сидели вечером за письменным столом и готовились к годовой контрольной по математике. Дочка вела себя беспокойно, никак не могла сосредоточиться. Раздался звонок в дверь, пришла мама Насти. Она искала свою дочь, которая гуляла во дворе с большими девочками и вдруг исчезла. Телефонов у нас не было, о сотовых мы даже не мечтали, поэтому поиски занимали очень много времени. Мы записали ее маме адреса знакомых девчонок, и она побежала дальше. Моя дочь разнервничалась, о решении задачек не могло быть и речи. Она была уверена, что Настя попала в беду. Я успокаивала ее как могла:

– Малыш, она уже, наверное, дома. Если бы она не нашлась, мама бы уже прибежала снова. И потом – она же ни одна исчезла, а вместе со старшими девочками. Они ее не дадут в обиду. Завтра в школе увидитесь.

Мы еще погуляли с собакой, обошли ближайшие дворы. Все было спокойно, никаких чрезвычайных событий не происходило, был теплый спокойный вечер.

Наконец, дочь уснула. Наутро она пошла в школу, но уже не беспокоилась, она была уверена, что Настя нашлась.

Вечером она рассказала мне такую историю.

Старшие девчонки поехали кататься на машине с незнакомыми парнями, Настя поехала с ними. Это было вполне в ее характере, – не думая ни о чем плохом ввязаться в любую авантюру. Однако девочка она была приличная и, когда поняла, во что может превратиться такая прогулка, начала реветь в голос. Малолетка была никому не нужна в предстоящих приключениях, и ее просто высадили поздним вечером в совершенно незнакомом ей районе. Настя, испуганная и зареванная, брела, куда глаза глядят. Вдруг к ней подошла моя дочь с собакой. Она знаками показала ей, чтобы та шла за ней. Проводив ее до остановки транспорта, идущего на Уралмаш, дочь с собакой дождались последнего трамвая, посадили в него Настю, а когда она обернулась на ступеньках, ни моей дочери, ни собаки не было. Настя утром расспрашивала мою дочь, почему она не поехала с ней и куда делась, а моя дочь так удивилась, что не стала ей говорить, что ничего такого не было. Подружка все равно бы не поверила, она была очень благодарна моей дочери:

– Если бы не вы с собакой, я бы потерялась.

Дочь была в смятении:

– Мам, я ведь спала. Никуда я не ходила.

– Слушай, а Настя, случайно, с девчонками не выпивала?

– Нет, она была трезвая.

– А, может, таблетки какие-нибудь принимала?

– Да я то же самое спросила. Мне-то она бы сказала.

– А она так плохо город знает?

– Она вообще дальше Уралмаша никогда не была.

– Да, тогда это, действительно, могло быть опасным, могла всю ночь по городу проходить. Интересно, где ее высадили?

– Где-то в районе Заречного, потому что я ее выводила на трамвайную остановку в районе Бебелевского рынка. Хорошо, что мы там недавно были, и я узнала этот район.

Я обалдела:

– Слушай, а если она не знает это место, то как она могла тебе описать, где это было?

– А она и не описывала, я это место во сне видела. Я, когда засыпала, все думала, куда могла деться Настя? И увидела, как она там бродит. А вот почему она меня видела, ума не приложу. Я сама удивилась и не стала ей ничего говорить, чтобы не перепугать ее еще больше.

– Ну, и правильно. Пусть думает, что все так и было. Знаешь, я читала, что бывают случаи, когда человек во сне создает своего эфирного двойника. Просто ты очень беспокоилась о ней, вот у тебя это и получилось случайно. Только с собакой не понятно.

– Все понятно. Я всегда хожу с собакой, если есть опасность.

– Логично. Только никому не рассказывай, а то нас с тобой обеих в психушку заберут. Были, дескать, рядом в гостях, пошла собаку выгуливать, увидела Настю. Проводила до трамвая – и бегом назад.

– Настя точно поверит. Она всему верит.

– Ну, и ладно. А человек может гораздо больше, чем знает. Так что с тобой все в порядке, просто ты очень чувствительный человек.

На этом мы и закончили обсуждение, но я еще долго думала об этом странном событии. Допустим, мы можем выделять какой-то фантом в минуты волнения, душевного смятения или опасности, но фантом собаки не давал мне покоя. Или мой ребенок настолько чувствует себя единым целым с собакой, что вместе со своим фантомом создал фантом собаки? Это, какие же способности дремлют в этой крошечной девочке?

Курс «Путешествия вне тела» прошли с подружкой Светой. Сначала хотела пойти моя тезка Татьяна, но испугалась. Ей показалось, что знаки судьбы запрещают ей такое занятие. Возможно, это был ее единственный шанс повидаться с погибшим сыном, но кто знает, выдержало бы ее больное сердце подобную встречу. Так что, не исключено, что судьба не зря подавала ей подобные знаки. Надежда пришла, отсидела часок до первого перерыва, и тоже ушла. Я догадываюсь, что ей не понравилось. Скорее всего, сам преподаватель.

Михаил Радуга оказался, по нашим меркам, просто пацаном, этаким современным менеджером в рубашечке с галстуком. Он сразу предупредил, что никакой мистики и эзотерики не признает, точнее не пытается вообще подводить теоретическую базу, поскольку уже неоднократно пытался это сделать, но всегда оказывался не прав, судя по результатам своих же опытов. После этого смело поставил знаки равенства между понятиями «астрал» и «подсознание», а выход из тела приравнял к астральной проекции и осознанному сновидению. У меня, конечно, есть некоторые сомнения на эту тему, но почему бы ни поучиться у человека, который учит именно тому, в чем разбирается – техникам выхода.

И мы со Светой остались. Конечно, меня немного коробит, когда на доске пишут «визиализация» и «цыкл», но, если отбросить снобизм хорошо образованного человека, то парень преподавал совсем не плохо, очень убедительно и эмоционально. Некоторые его практические замечания сильно противоречили описанным в книгах Монро, что публика тут же и отметила. Ответ Михаила меня просто рассмешил:

– Монро, Монро! Мало ли чего можно насочинять! Я уже тоже четыре книги написал, и не такие занудные, как у Монро! Я вообще не знаю человека, который бы дочитал вторую книгу до конца!

Дискуссия шла в перерыве, поэтому я ответила:

– Теперь знаете. Я прочла и вторую, и третью. Кстати, третья книга «Окончательное путешествие» – самая интересная, в ней все разрозненные опыты складываются в единую, захватывающую дух и поражающую воображение картину мира. Если у вас хватит терпения, попробуйте все же дочитать, нам будет интересно в следующий раз услышать ваше мнение. Хотя, возможно, оно и не изменится.

Он пожал плечами и улыбнулся:

– Возможно, я и смогу побороть свое предубеждение…

Молодец! Отличный ход. В принципе, мне все понравилось. Он обещал учить только техникам и реально давал набор приемов, которые работают. Светке тоже было интересно. Она отдала за семинар последнюю заначку. И не пожалела. Имея троих внуков, она давно не отвлекалась от их воспитания ни на какие другие занятия. Ей было интересно и само обучение, и аудитория, пришедшая обучаться столь необычным навыкам. Народ собрался интересный. Всего было человек пятьдесят. Как ни странно, мужчины составляли большинство. Были и наши ровесники, были и совсем молодые ребята, студенты. Из женщин мы были самые старшие. На занятиях выяснилось, что очень важным моментом является ощущение вибраций. «Вибрирующих» оказалось человек десять. Многие слышали шум в ушах, что тоже оказалось существенным, так как позволяло воспользоваться техникой прислушивания. Мы со Светкой потом долго прикалывались на эту тему. Она хотела, чтобы я задала какой-то вопрос, а я отмахнулась:

– Спроси сама!

– Спроси лучше ты, я не вибрирую!

– Зато у тебя шум в ушах!

Нахохотались мы изрядно, благо преподаватель и сам был не прочь посмеяться. Иногда он допускал ляпы, но умело выходил из щекотливых положений. Когда он рассказывал о том, что можно увидеть в состоянии «фазы», меня немного удивило, что вопросы мироздания его волнуют меньше всего, он склонен совершать практические действия, которые в обычном состоянии невозможны или отнимают много времени. Один из студентов задал ему наводящий вопрос о более тонких мирах, на что он брякнул абсолютную правду, но сформулированную по-детски глупо:

– Конечно, если бы в «фазу» попал верующий, он бы ставил себе совсем другие задачи, увидел бы боженьку эдакого старичка с бородкой… Попросил бы у него чего-нибудь. Но мы здесь все вполне разумные люди.

Студент вступился за верующих:

– У вас странное представление о верующих. Думаю, что половина зала имеет другое представление о религии.

Михаил не растерялся:

– Ну, и хорошо. Одно другому не мешает. Я просто хотел подчеркнуть, что каждый моделирует свою виртуальную реальность и совершает в ней действия согласно своим представлениям.

Я согласилась, а про себя добавила, что ели он в достаточно плотном теле в виртуальной реальности ест, пьет, занимается сексом, загорает, встречается со знаменитостями, то, скорее всего, посещает ближайшие к земле тонкие миры. Что ж, каждый попадает в мир, соответствующий его уровню вибраций. Похоже, что единственный недостаток нашего учителя – молодость! Зато смелости у него выше крыши. И какая нам разница, где бывает он! Главное – он умеет учить, а остальное – дело каждого, куда и для чего он собрался отправиться. Мне даже понравилось, что он не заморачивается теорией. Все равно доказать верность любой теории пока невозможно, если практика остается неизменной, как ее не обосновывай. А набор терминов типа «виртуальное пространство», «подсознание», «фаза» делают теорию совсем не страшной, наукообразной и не такой интересной для психиатров.

После первого дня занятий нам было дано задание на дом: опробовать различные техники и выяснить для себя, какие из них нам подходят. Я перепробовала все. Фантомно раскачивала конечности, мысленно вращала тело, визуализировала образы, пыталась прислушиваться к едва слышному шуму в ушах, сдавливала мозг, и так далее, но результата не достигала. Потом, вспомнив, что все эти приемы нужны, в основном, для того, чтобы вызвать вибрации, плюнула на все, «закрутила» привычным образом энергию в спираль и получила такие вибрации, что ни о какой «фазе», то есть точке между сном и бодрствованием, не могло быть и речи.

Вибрации были очень сильными, накатывали циклами, а в перерыве между ними расслабление, действительно, было таким сильным, что я переставала ощущать свое тело. И все-таки я входила в транс привычными для себя методами, а не теми, что нам давали. Я стала вспоминать то, чему нас учил Радуга. Мозг, чтобы отключить сознание, должен быть заполнен чем-то, например шумом в ушах. Я прислушивалась из последних сил, но только становилась бодрее. Тогда, в перерыве между циклами вибраций, я стала визуализировать образы. Легче всего у меня визуализируется свой портрет, что я и стала делать, одновременно фантомно раскачивая все тело. В какой-то момент я почувствовала, что меня, как магнитом, тянет повернуться на бок. Тянет за руки и за ноги. Ага, пора применять технику выкатывания! И я рванула так, что свалилась с кровати. Хорошо, что заранее подстелила на пол подушки. От падения я тут же открыла глаза. Увы! Я была там, где и должна была быть, упав с кровати.

Повторять попытку я решила творчески. Раз шум в ушах не хочет заполнять мой мозг, я включу тихую музыку, соответствующую уровню моих вибраций, повибрирую и применю параллельно одну из техник. Дело пошло на лад. После серии мощных вибраций я расслабилась, музыка заполнила все мое существо, руки, совершавшие до этого фантомные раскачивания, перестали ощущаться и начали плавно подниматься над постелью без всякого напряжения мышц. Они взлетали все выше и выше, за ними поднялись плечи, постепенно присоединилась спина. Меня как будто кто-то тянул за руки вверх, и я отдалась этому ощущению.

В какой-то момент я начала анализировать свое состояние, и это было ошибкой. Мне сразу захотелось оглянуться и посмотреть, а находится ли мой «трафарет» в постели, или нет. Я открыла глаза и повернулась. На подушке было пусто. Руки тут же налились тяжестью и упали. Все, финит а ля комедия. Начинать сначала у меня не было сил. Я уже упражнялась несколько часов. Я заказала себе просыпаться каждые полтора часа после завершения фазы быстрого сна и немного тренироваться, и уснула. Перед сном у меня реально мелькали перед глазами образы, почему-то женщина с круглым лицом в русском расписном платке. Я попыталась приблизить ее лицо, чтобы разглядеть, и провалилась в сон. Ночью я трижды просыпалась с твердой установкой продолжить опыты. Каждый раз начинала применять какую-то технику, но все время проваливалась в сон.

На следующий день делились впечатлениями. Одна дама средних лет, очень милая, смущаясь, рассказала, как она начала отделяться от тела, взлетела сначала невысоко, потом, следуя указаниям об углублении фазы, стала ощупывать предметы, но ее все тянуло вверх, и она взлетела к звездам, таща за собой стул. Все радостно хихикали, вспоминая бабу ягу (может, она тоже углубляла фазу, держась за метлу?), искренне завидуя женщине, сумевшей взлететь. Я и немолодой мужчина рассказали о выходе «наполовину». Светке удалось поднять плечи, но она не поверила и легла, а, когда ложилась, поняла, что плечи входят в трафарет.

Начался анализ допущенных ошибок. Михаил писал список типичных ошибок, а каждый прикидывал, какие из них он совершил. Лично я ухитрилась совершить все из описанных. Я открывала глаза, я рассчитывала увидеть на кровати свое тело, я включала музыку, я тренировалась несколько часов вместо 15—20 минут, я пыталась разделиться в промежутках между волнами вибраций а не во время; просыпаясь, я шевелилась, вместо того, чтобы лежать неподвижно, я не сразу пыталась отделиться, и так далее и тому подобное.

Занятие прошло живо и весело. Прошла неделя, а успехи мои остаются весьма сомнительными. Я засыпаю, едва расслабившись. К тому же мне мешают две вещи: во-первых, отработанная техника входа в медитативные, то есть не глубокие трансовые состояния; во-вторых, тело мое, послушное мысленным движениям, тут же начинает выделывать их фактически, что совершенно недопустимо. Вибрации проходят через меня с такой силой, что я полностью возвращаюсь в состояние бодрствования.

Перезваниваемся со Светой. Ей один раз удалось отделиться и даже углубить фазу. Она видела, какими будут ее внуки через десять лет, она ощущала прикосновение к их головкам, когда ерошила им волосы. Потом она испекла вкуснейший рыбный пирог и с наслаждением его съела. Мы нахохотались от души. Дело в том, что Света держит пост, выполняя все предписания и запреты, наяву практически не думая о еде. Наверное, и вправду оказываешься в своем подсознании… И все же у нее есть сомнения, а не сон ли это был? Я ее убедила, что, скорее всего, нет. Она же ощущала свое тело… Я ей немного завидую и продолжаю тренировки.