Из реальности и обратно

Найти брата

Я никак не мог понять, что за звук мешает спать в такую рань. Оказалось, настырно звонил городской телефон. Я им почти не пользовался, даже звук его забыл. А чего пользоваться, одна реклама.

Вчера была пятница, спать лёг поздно. Жена с дочкой уехали к тёще, а я, сославшись на накопившуюся за неделю усталость, решил выспаться, а потом поехать на дачу. Две недели там не был из-за дождей. Сентябрь на носу, а лета и не видели.

Схватив трубку, услышал голос, очень знакомый, но какой-то приглушенный:

– Дима, это я, Андрей! Слушай внимательно. У меня нет времени. Запиши: посёлок Кузьминское Лотошинского района. Психиатрическая больница.

– Что за шутки? Кто это?

– Не бросай трубку! Это я, твой брат, Андрей Смирнов! Ну как тебе доказать? Мы в детстве играли в планету Изумруд. Ты был командир корабля Дим, а я штурман Андрон. Ты стихи сочинял! «Космос далекий, к тебе я хочу. Ты подожди, я прилечу». Нашу бабушку зовут Евдокия, а дедушку Егор. Вытащи меня отсюда! Возьми какие-нибудь документы, подтверждающие, что мы братья.

В трубке послышалось гудки.

Я был растерян. Хотелось думать, что это чьи-то шутки, но что-то мешало так думать. Такие факты из нашего детства мог знать только мой брат. Он уехал три года назад в Тверскую область, стал фермером. Я нашёл в контактах номер его мобильного и позвонил. Телефон оказался недоступен.

Что поделать, придётся ехать. Я наскоро позавтракал и стал собираться. Никаких документов, подтверждающих наше родство, не нашел, но фамилия у нас одна и отчества одинаковые.

Между нами два года разницы. Я айтишник, а брат Тимирязевку закончил по специальности "льноводство". Всё мечтает вернуть былую славу русскому льну. Выращивает какие-то элитные сорта. Давно в разводе, детей нет. Квартиру продал ради фермерского хозяйства. Набрал кредитов, но что-то не слишком преуспевает.

Порылся на полках, кроме старого фотоальбома со снимками ещё школьных лет, ничего не обнаружил. Вот мы вдвоём на фоне футбольных ворот, довольные. Два салажонка с вихрами цвета соломы. У брата в руках мяч. Некогда разглядывать. Машинально сунул альбом в рюкзак.

***

Шоссе «Новая Рига» хорошее, поэтому 130 километров мой верный конь Киа проскакал за час с небольшим. Правда, при въезде в Волоколамск гаишники документы проверили. И когда Лотошино проехал и свернул на узкое шоссе, навигатор растерялся. Пришлось спросить дорогу у деда, очень кстати вышедшего из леса с корзиной грибов.

Кузьминское оказалось маленьким поселочком из полутора десятков одно-двухэтажных строений. В центре располагалось здание больницы, обнесенное солидным забором.

На звонок из двери высунулся охранник, посмотрел вопросительно.

– Добрый день! Смирнов Андрей Данилович у вас находится? Я хотел бы его видеть.

Дверь захлопнулась, но через несколько минут открылась. «Проходите», – пробурчал охранник, и я пошёл следом за ним. Миновав больничный двор с клумбами, поднявшись на второй этаж и пройдя по коридору, мы остановились перед дверью с табличкой «Овцова Евгения Львовна. Директор».

Директриса была, что называется, женщина без возраста. Маленького роста, фигура квадратная. Стоящая дыбом шевелюра, выкрашенная в несколько цветов, и серые глаза навыкате заставляли вспомнить народное мнение, что психиатрам платят за вредность, поскольку они имеют шанс чокнуться, общаясь с пациентами.

– Откуда у вас сведения, что ваш брат находится у нас? – спросила она резким неприятным голосом, заглянув в мой паспорт.

Я хотел рассказать про странный звонок, но что-то меня остановило.

– Таких сведений у меня нет. Разыскиваю брата, он давно не приезжал и не звонил. Телефон не отвечает. Ваше лечебное заведение первое по дороге, поэтому решил спросить, не знаете ли что-то о нем.

– Вам повезло. Был у нас такой пациент. Ничего серьёзного, депрессия. Прокололи препараты, витаминчики. Сейчас в пансионате отдыхает. Вы на машине? Мне как раз в ту сторону, дорогу покажу. Выходите, сейчас соберусь и спущусь.

По обеим сторонам дороги тянулся густой лес. Асфальт становился всё хуже, приходилось объезжать колдобины. Наконец, директриса попросила остановиться, объяснив, что дальше лучше пешком. Выйдя из машины, указала на тропинку, уходящую в лес.

– А вы куда?

– Я почти дома. Там наш коттеджный поселок. Спасибо, что подвезли, – она пошла вперёд по дороге. Мне ничего не оставалось, как двинуться в глубь леса.

Вдруг из кустов выскочили две крупные мужские фигуры в камуфляже. Лица были скрыты балаклавами. Пока я соображал, что к чему, они цепко ухватили меня с двух сторон, нахлобучили на голову балаклаву задом наперёд и быстро потащили по тропинке. Брыкаться было бесполезно. Я едва успевал перебирать ногами, чтобы не упасть. Попытался было запоминать повороты, но это мне плохо удавалось. Чем дальше мы углублялись в лес, тем более нетвердой становилась почва. Иногда под ногами противно хлюпало. Минут через сорок мы остановились. Меня втолкнули в какое-то помещение и стянули с головы балаклаву. Провожатые открывать лица не стали.

***

Я обнаружил, что нахожусь в довольно просторной комнате с большим прямоугольным столом и лавками вдоль стен. За столом сидел мужчина примерно моих лет. Его лицо мне почему-то показалось знакомым, но я никак не мог вспомнить, где и когда его видел. Похоже, он был тут главным. Один из его помощников вытряс перед ним на стол содержимое моего рюкзака. Второй вышел из комнаты и вскоре вернулся с Андреем. Главный полистал мой паспорт и произнес:

– Похвальное намерение выручить брата из трудной ситуации. Только неосуществимое. Хотя… Всё покупается и продаётся. Свободу тоже можно купить. Значит, так. Ты – он кивнул в сторону Андрея – переоформляешь на меня свой бизнес, а ты (кивок в мою сторону) квартиру, сбережения, что там у тебя есть? Завтра привезу нотариуса, всё оформим и идите на все четыре стороны. Только, сами понимаете, неразглашение сделки в ваших же интересах. А это что тут за фоточки? Порнушка? А, нет, детство золотое! Школьные годы чудесные! Футбол! Какие все хорошенькие, пока маленькие! А это…

На лице его отразилось неподдельное изумление, он молча переводил взгляд с фотографий то на меня, то на брата. Но, справившись с эмоциями, сказал как ни в чем не бывало:

– В общем, до завтра, ребятишки! Советую не буянить, никто не услышит. Всем баиньки. Витек с Игорьком о вас позаботятся. И он вышел из комнаты.

Один из мордоворотов распахнул дверь в смежную комнату, приглашая нас с братом туда. Я заглянул внутрь. В комнате, кроме двух железных коек с панцирными сетками и плоскими матрасами на них, больше ничего не было.

– Э, нет, так дело не пойдёт! – сказал я. – А вечерний туалет, умыться? Ужин, в конце концов! Или вы хотите, чтобы нотариуса мы встретили в неподобающем виде?

Неожиданно мой демарш сработал. Нас вывели во двор, где находился туалет типа сортир, а после завели в кухоньку, где мы смогли умыться и выпить чаю с ломтями серого хлеба.

Оказавшись в нашей спальне, мы с Андреем обнялись и стали негромко, чтобы не услышали наши конвойные, обсуждать ситуацию.

Андрей рассказал, что недавно взял в аренду у местных властей здание заброшенного льнозавода. С этого момента и пошли неприятности. Кто бы знал, что бывший льнозавод давно использует в своих целях компания, не слишком ладящая с законом. На угрозы он старался не реагировать, но однажды его скрутили и увезли в психушку в Кузьминское. Там ему удалось уговорить медсестру разрешить позвонить мне. Но спустя несколько часов явились двое с закрытыми лицами и увезли его сюда.

–Похоже, это заброшенная турбаза, – размышлял вслух Андрей, – таких много в средней полосе, по берегам рек или озер. Я даже приблизительно представляю, где она находится. Недалеко от границы с Тверской областью, справа от шоссе, если ехать со стороны Москвы. Здесь озеро должно быть.

– Тебя на машине привезли? – спросил я.

Андрей кивнул.

– А меня тащили по лесу, по болоту какому-то. Машину оставил на дороге. Небось, уже отогнали куда-нибудь. Все мои вещи у них, ключи от машины тоже. А директриса на них работает. Слушай, этот парень, который главный… Ты заметил, что когда он фотоальбом смотрел, его что-то очень удивило? Он мне кого-то напоминает. Генку Юрченко, вот кого! А если это он и есть? Наверное, себя на снимке увидел, поэтому и обалдел. В футбол в одной команде играли. Там фото есть общее. Неплохой был парень, только очень заводной. В девятом классе с кем-то подрался, поставили на учёт в милиции. И понеслось.

– Ни фига себе! Генка и вдруг криминальный авторитет. И похоже, он нас тоже вспомнил. Завтра будет у тебя квартиру отбирать. У меня-то брать нечего. Всё в аренде и с кучей кредитов.

– Моя квартира тоже в ипотеке. И сбережений нет. Какие были, все на первый взнос пошли. Неудачные мы для Генки экземпляры.

– Просто так он нас тоже не отпустит. Мы же знаем, кто он такой. Прикажет дебилам своим, и грохнут нас. Здесь болота кругом, никто не найдёт. Похоже, мы не первые тут пленники.

– Эх, я как назло никому не сказал, что сюда поехал. Катя с Лизой думают, я на даче. Может, в понедельник на работе хватятся. Хотя, что гадать. Надо поспать хоть немного, а то завтра с нотариусом разговаривать.

Я долго не мог уснуть, ворочался на неудобной кровати. Мысли одолевали, пытался найти какой-то выход, но не находил.

Кажется, это был сон. Вроде бы рядом с моей кроватью разговаривали Генка и директриса психушки. Кровать стояла на берегу озера, под соснами. Звёздочки красиво мерцали в небе и отражались в тёмной озерной воде.

– Ну что, завтра очередных лохов прессовать будете? – спросила директриса противным голосом.

– Прессовать некого, Женя, – послышался голос Генки, – лох нынче неправильный пошёл. Все в кредитах, в ипотеках по самое некуда. А на воле не оставишь, сразу в ментовку побегут. Самый прикол, что я с этими двумя в одной школе учился, в футбол вместе играли. Они меня узнали, как пить дать. Вообще не надо было с этим фермером связываться. Всё давно на руках— документы, билеты. Нет, жадность одолела. Ладно, пусть посидят. А когда отчалю, Витёк с Игорьком короткое замыкание устроят. Двумя покойничками больше, двумя меньше – без разницы.

Я проснулся и долго не мог сообразить, где явь, а где сон. Мистика какая-то! Нет, не мистика. Это мое подсознание, трансформировав недавние события и мысли, выдало такой результат. А ведь, возможно, так оно и будет.

Как бы в ответ на мои размышления, хлопнула входная дверь, в соседней комнате послышались шаги. Вошёл один из качков, на этот раз без балаклавы. Белесые ресницы часто моргали.

– Я к вам с новостями, братья Сыроежкины! – весело сказал он, – Нотариусу сегодня некогда. Придётся посидеть пару деньков. Жрачка есть, туалет в кладовке оборудован. Ведите себя прилично. Завтра подъеду проверю.

Он громко заржал и вышел, хлопнув дверью. Было слышно, как повернулся ключ в двери. Затем одна за другой стали закрываться наружные ставни. В доме стало темно. Я нашарил выключатель и включил свет. Сразу же вспомнился сон и слова Генки о коротком замыкании. Андрею про сон решил не говорить.

Мой рюкзак со всеми документами и фотоальбомом лежал на столе в большой комнате. Это был плохой знак. Значит, мы бандитам больше не нужны, и остаётся ждать, когда они придут от нас избавляться. Надо попытаться до их прихода выбраться из этого дома.

Мы обшарили все комнаты и углы в надежде найти инструменты, чтобы взломать дверь. Без толку. Бандиты даже столовых ножей и вилок не оставили. Мы дубасили в дверь ногами, наваливались плечами, пытались высадить дверь с разбега. Но в крохотный прихожей было не разбежаться, а дверь была прочной. И окна не помогут – даже если разбить стекло, глухие ставни не дадут вылезти.

В конце концов мы сосредоточились на кладовке. Там был какой-то люк в потолке. Возможно, бывший выход на чердак, густо закрашенный краской. Притащив кухонный стол и поставив на него табуретку, попытались отжать этот люк. Сначала он не поддавался, но потом все-таки, миллиметр за миллиметром, начал сдвигаться вверх. Сменяя друг друга, мы упорно давили на люк. Уже ближе к вечеру дощатый квадрат как бы нехотя приподнялся, освобождая путь наверх.

На чердаке было темно. Фронтоны глухие, без окон. Но между досками светились широкие щели, через которые можно было разглядеть окрестности. Дом, окружённый соснами, действительно стоял на берегу озера.

Мы спустились с чердака, чтобы немного передохнуть, перекусить и обсудить дальнейший план действий. Внезапно снаружи послышался шум мотора. Ничего не оставалось делать, как вновь вскарабкаться на чердак.

Из машины вышли Витёк с Игорьком. Не торопясь, стали выгружать набитые чем-то мешки. Затем стали раскладывать их вдоль стен домика и поливать из канистры. Вон оно что! Сейчас подожгут дом! Мы в ловушке. Я стал соображать, чем отогнуть доски, чтобы спрыгнуть с чердака. Но скорее всего бандиты не уедут, пока дом не сгорит полностью.

И тут вновь раздался шум мотора. К домику подъехала полицейская машина, а следом за ней видавшая виды семёрка. Прильнув к щелям в досках, мы наблюдали криминальное действо в реале. Окружённые стражами закона, Витёк с Игорьком сопротивляться не стали и послушно подняли вверх руки.

Но самое интересное, что из убитой семёрки вышел дед, у которого я днём раньше спрашивал дорогу, а с ним директриса психушки, Евгения Львовна, собственной персоной.

Нашим освобождением мы обязаны Петру Семёновичу, бывшему лесничему, а ныне активному пенсионеру, грибнику и детективу-любителю. Он давно наблюдал за интенсивным движением между Тверской областью и психбольницей и подозревал Овцову в контактах с бандитами. Когда я спросил у него дорогу, он понял, что пора поделиться наблюдениями с полицией. Директриса не стала покрывать подельников и согласилась помочь в нашем освобождении.

Генка Юрченко далеко уехать не успел. Его арестовали, судили и приговорили к длительному заключению. Витёк с Игорьком тоже сели за решётку. Мне до сих пор непонятно, как мог веселый, доброжелательный, хотя и слегка хулиганистый подросток превратиться в хладнокровного убийцу. Глядя на снимки в фотоальбоме, в это просто невозможно поверить.

Встреча, которой не было

Конец июня был похож на октябрь. Холодный дождь с ветром. Она стояла у памятника Пушкину и мёрзла. Опаздывает. Ну ему же из дальнего Подмосковья ехать, пропустил одну электричку, следующая через полтора часа.

Как-то всё наперекосяк у них. Ссоры бесконечные, выяснения отношений. Год назад расстались. Казалось, навсегда. И вот письмо по электронке. «Очень многое нужно тебе сказать. Давай встретимся завтра у Пушкина. Между двенадцатью и часом дня». Если даже с часу дня начать отсчитывать, времени неприлично много прошло.

Вспомнилась прошлая осень. Позвонил внезапно, просил приехать к нему домой. Говорил, что хочет сказать что-то очень важное, что теперь всё будет у них по-другому. Как под гипнозом, поехала. Два с лишним часа в электричке, потом пешком на окраину городка, по скользким от глины давно не ремонтированным тротуарам.

Дверь никто не открыл. Не веря в реальность происходящего, потопталась, позвонила, постучала. Набрала номер, телефон не отвечал. И пошла прочь. Хорошо ещё дождь шёл, не было старушек на лавочках. От их взглядов злобных повеситься хочется.

Он позвонил через неделю. Даже не извинился. Сказал, что мама внезапно приехала. «Ты же знаешь, мама не хочет тебя видеть», – слова звучали как приговор.

Стали подходить особи мужского пола с целью познакомиться. Набрала его номер. «Абонент не обслуживается», – ответил электронный женский голос. Дура, не могла спросить, не изменился ли номер телефона. А почему он сам не предупредил? Проверяет, прибегу ли как верная собачонка на зов? Вот, прибежала.

Проверила почту в смартфоне. Новых писем не было. Домой надо. А то и заболеть недолго.

Он написал через два дня. «Прости, не смог приехать, непредвиденные обстоятельства. Давай встретимся в следующие выходные на том же месте». Не ответила. Заблокировала его почту. Давно уже пора начинать учиться жить без него.

Бомж и красавица

Я часто видел этого старика в очереди за бесплатным супом. Он как-то отличался от других бомжей. Не такой опустившийся, что ли, хотя жизнью явно потрепанный. Звали его Олег.

Когда шеф поручил мне тему бомжей, я отнюдь не порхал от радости. Но отказываться у нас не принято. Да и то, не в одних же светских кругах вращаться. И вот я, Миша Козлов, волонтёр благотворительной организации, раздаю еду и лекарства подопечным.

Ни один из бомжей не скажет, что потерял квартиру по пьяни. Версии самые фантастические, отточенные годами бомжевания. Жена с любовником выгнали, злобный сосед, неблагодарные дети. Правда, в последнее время добавились обманутые граждане, которым черные риэлторы взамен на московскую квартиру загородный домик пообещали, а вместо него болото оказалось.

Олег алкашом не был. Детство и юность прошли в старинном русском городке Боровске, в Калужской области. Первая любовь, ещё школьная, Оленька. Русые волосы, серо-зелёные колдовские глаза. Такая полюбит один раз и на всю жизнь. Вместе поехали в Москву на учёбу. Олег в инженерно-строительный, Оля в институт культуры. Встречались, гуляли, делились самым сокровенным. Планировали пожениться на пятом курсе, чтобы вместе рвануть куда-нибудь в Сибирь. Романтика! Но на четвёртом курсе в Олега будто бес вселился – закрутил любовь с черноглазой красоткой нетяжелого поведения. Ольга узнала и не простила. Пытался объясниться, помириться, но в ответ услышал твердое: «Уходи».

Уехал по распределению в Сибирь, в Саяны. Строил дома в местных городках и посёлках. Поначалу тосковал по Ольге, но постепенно жизнь взяла свое. Женился на сибирячке Нине, родили мальчика и девочку. И не заметили, как дети выросли, стали жить своей жизнью. Дочь Наташа с мужем и детьми сейчас в Подмосковье, сын Павел в Германию уехал, поди ж ты! Мечтали с Ниной – как выйдут на пенсию, переедут поближе к дочке. Не сбылось. Тяжело заболела Нина, не успел опомниться, как пришлось хоронить.

Выйдя на пенсию, решил покинуть места, где ничто уже не держало, купить жилье поблизости от дочки. Продал дом, в котором счастливо жили с Ниной, закрыл вклад в банке и с лёгким сердцем сел в поезд Абакан – Москва. Трое суток, ну и что? Он на пенсии, никуда не торопится.

Повезло с попутчиками. Два мужика, лет под сорок на вид, третий чуть помоложе. Уважительные, не хамло. Успели и по стопочке выпить за знакомство, и в картишки поиграть, и о себе поведать. В последний вечер перед прибытием хорошо выпили за счастливое завершение пути и заснули сном младенцев. Только громкий храп из купе доносился.

А утром Олег проснулся – купе пустое. Спросил у проводницы – оказывается, в Ярославле сошли. Вместе с его деньгами и документами.

С тех пор он на вокзале и обретается. Дочке стыдно на глаза показываться. У неё своих проблем по горло. Муж не дурак выпить, трое детей, младший ребёнок инвалид. Он хотел ей деньжат подкинуть, а теперь что?

Написал заявление в отделение полиции на вокзале. Сразу предупредили, что скорее всего висяк. На восстановление паспорта тоже подал, ждёт решения. На вокзале ночует, местная полиция сочувствует и не гоняет.

Я предложил Олегу оплатить его пребывание в хостеле, но он ответил отказом. Не привык принимать помощь от посторонних. Но я бросать старика не собирался. Похоже, он до сих пор был в ступоре от подлого поступка попутчиков. И ко мне с подозрением относился. Наговорили ему бомжи-товарищи вокзальные, что неспроста я хожу и про его жизнь выспрашиваю. Подлянку какую-то готовлю, не иначе. Одно время даже прятался, когда я приходил. Попивать стал с бомжами, по виду от них даже отличаться перестал.

Тогда я с другой стороны зайти решил. Попробовал разузнать про любовь его давнюю, Ольгу. Может быть, через неё как-то можно человека из болота вытащить. Приближалась зима, каково ему будет? С вокзала сгонят, как пить дать. И моя договоренность с ментами имеет предел, только он ничего об этом не знает.

Это был кропотливый розыск. Ребята-волонтёры мне очень помогли. Узнали и фамилию Ольги, и её адрес. Оказалось, что живёт она в родном городе Боровске, работает в библиотеке. Побывала замужем, но брак быстро распался, даже не успели детей завести.

И вот он, Боровск. Крошечный городок с богатой историей. Таких в России не один десяток, и у каждого своё лицо.

Я сразу понял, почему Олег запомнил первую любовь на всю жизнь. На вид обыкновенная симпатичная женщина, не первой молодости. Но глаза… Особенные какие-то. Когда я осторожно попытался повернуть разговор в сторону её и Олега юности, она взволнованно спросила:

– Что с ним? Он жив?

– Жив, но…

– Я хочу его видеть!

Вопреки моим ожиданиям, Олег не слишком обрадовался предложению поехать в Боровск. Боялся. Пытался оставить в своей жизни всё как есть. Пришлось пригрозить, что иначе Ольга сама в Москву приедет и увидит его во всей бомжовой красе.

Настал день, когда мы с ним, помытым, побритым, приодетым и очень взволнованным, поехали на встречу с прошлым.

Дальше рассказывать не буду. Вы и так уже всё поняли и в воображении нарисовали.

Уходя, я услышал слова Олега: «Миша мой добрый ангел. Если бы не он, мы бы никогда не встретились».

В точку попал. Я ангел-хранитель. Выполнил задание шефа и лечу обратно. Интересно, куда теперь отправит?