Как с гуся вода

Еда была ни сладкой, ни соленой – никакой, но ради соблюдения приличий Снежана всё же ела, Всеволод поглощал свои фальшивые котлеты с большим удовольствием. А вино оказалось очень хорошим.

– От Златы вы всё равно ничего не узнаете. Она была слишком маленькой, чтобы что-то помнить по-настоящему, – вытер губы салфеткой Всеволод Владимирович.

– Я бы у ребенка и не стала спрашивать об этом. Хотя она мне сама говорила, что помнит маму. Мама была очень красивая и добрая, и Злата ждет ее до сих пор… Не проще ли сказать ей, что мама на небе и всегда с ней, чтобы ребенок не ждал и не мучился?

– А вы хваткая особа! Из тех, кому палец дай, так они всю руку откусят. Я не сержусь на вас только из-за того, что хочу понять: что такое в вас нашла моя дочь и почему я сам пригласил вас на обед?

– Всё верно, я не напрашивалась, – смело посмотрела ему в глаза Снежана, стараясь не замечать боковым зрением Дмитрия. Стоило только посмотреть на него, и оторвать взгляд не представлялось уже никакой возможности.

– Я расскажу… – Всеволод задумался.

Он взглянул на Снежану так, словно пытался поднять из подсознания нечто, что давно быльем поросло.

– Мы прекрасно жили с Марикой… да, брак наш длился два года, потом родилась Злата. А когда нашей дочурке исполнилось четыре годика, мама наша исчезла.

– Что значит – исчезла? – не удержалась от вопроса Снежана.

– Очень просто. Исчезла, и все… До этого у нас были трения, взаимные упреки. Она говорила, что меня вечно не бывает дома, что ей скучно… а потом произошла неприятная история. Я узнал, что моя жена завела любовника – молоденького мальчишку лет двадцати, работавшего у нее стилистом. Я, конечно, понимал, что в случившемся есть часть и моей вины. Но смириться с тем, что я вынужден делить любимую женщину с каким-то желторотым юнцом, я тоже не мог. Я попросил ее порвать с ним. Какую истерику закатила мне Марика! Я же еще и оказался виноватым во всех смертных грехах. Одно было хорошо: разборки проходили в отсутствие Златы, поэтому ребенок и помнит о матери только хорошее, мы берегли ее. В общем, Марика сделала свой выбор. Она ушла от меня – сбежала вместе со своим альфонсом, забрав свои вещи и драгоценности – несколько килограммов, что я ей дарил, – и обчистив мой сейф, видимо, на первое время.

Лицо Всеволода исказилось как от боли.

– Извините… я не знала… я не думала. – Снежана почувствовала себя неловко.

– Конечно, не думала.

– И с тех пор?..

– Ни ответа, ни привета, совершенно верно.

– Вы ее искали?

– Я не знал, что делать… Конечно, по горячим следам их искали, только не я, а полиция. О пропаже жены и драгоценностей я должен был заявить. Что я и сделал. Начали копаться в нашем грязном белье. Как выяснилось, масса людей знали, что жена изменяет мне. При этом все честно смотрели мне в глаза и жали руку при встрече. Я тогда пережил сильный шок, пересмотрел всю свою жизнь. Я порвал отношения со многими людьми, считавшимися моими друзьями, ушел в бизнес. Я не хочу, чтобы кто-то причинил боль моей дочери, я слежу за этим. Поэтому я не люблю вспоминать тот период своей жизни, хотя, если честно, боли уже никакой не испытываю. Жену мою искали весьма усердно. Единственное, что удалось узнать, – что людей с похожими приметами видели в аэропорту на второй день после ее исчезновения. Но по их паспортам никто не проходил.

– Документы были фальшивые? – предположила Снежана.

– Вполне возможно. Роман их длился примерно год, сбежали они где-то через месяц после того, как я ее предупредил. Они могли подготовиться к побегу, сделать новые документы и исчезнуть бесследно…

Всеволод прервался, отпил вино.

– Довольна?

– Вполне.

– Что, не ожидала, что мать Златы могла просто- напросто сбежать? – прищурил он свои колючие глаза.

– Не думала, что всё так было, – согласилась Снежана. – Считала, что с ней произошел несчастный случай.

За ее спиной что-то звякнуло – это нож выпал из руки Дмитрия.

– Извините. – Он поднял нож и унес поднос.

Снежана не сдержалась и посмотрела ему вслед.

– Не профессионал, я имею в виду, как официант, – пояснил Всеволод, перехватывая ее взгляд. – Да, он – красавчик… Уже все мои сотрудницы, от уборщицы до секретаря-референта, спросили – кто он? Есть ли у него женщина? Вам это неинтересно?

– Что именно? – снова покраснела Снежана.

– Хотите узнать что-нибудь об этом мальчике? Вы – дама одинокая и тоже работаете у меня.

– Мне это неинтересно. Я не флиртую на работе, и меня не привлекают люди, не имеющие высшего образования, – телохранители, шоферы, инструктора, официанты… и садовники, – ответила она.

– То есть обслуживающий персонал вам безразличен? – уточнил Всеволод.

– Да, – кривя душой, твердо сказала она.

– Но вы сами служите. У меня.

– Я вам ничего не должна. Я даю знания вашей дочери, а вы мне за это платите. В любой момент контракт может быть расторгнут.

– Это ты так думаешь… молодая еще! Все в этом мире от кого-то зависят. Все, девочка моя, поверь. А насчет Марики… чтобы закрыть этот вопрос… я ее больше не искал. Зачем искать, если нет любви? Она сделала свой выбор. Даже если этот альфонс бросил ее, она не пыталась вернуться сюда.

– А увидеться с дочерью она тоже не хотела? – Снежана почему-то насторожилась.

– Нет. Я и сам удивлялся. Бросила ее совсем маленькой девочкой и даже не соизволила взглянуть, как она растет. Иногда мне думается, что, возможно, Марики давно и в живых-то нет… Этот жиголо мог ее убить. Отобрал деньги, драгоценности… я ведь даже не знаю, куда они улетели! В российских скупках ее побрякушки не всплывали. Сказать Злате, что ее мать мертва, я тоже не могу, потому что это неправда… Я просто не знаю, жива она или мертва! И не хочу опять делать дочери больно! Скажу, что ее мать умерла, а Марика вдруг заявится!

– Я понимаю…

– Я не имею права ее обманывать. Один раз это уже произошло…

– Уход жены вас здорово подкосил, вы получили психологическую травму. Вы ушли в себя и закрылись от дочери. Злате не хватает тепла и любви. Я в детстве пережила смерть деда и представила ее как предательство с его стороны.

– В чем же состояло это предательство? – спросил Всеволод.

– Он бросил меня, посмел уйти… он не довез меня, Золушку, до дворца с принцем. Вез меня на санках холодной и снежной зимой… и умер. Внезапно. Почти перед самым Новым годом… Я так ждала праздника…

– Ты серьезно считаешь, что он виноват перед тобой?

– Так думала тогдашняя шестилетняя девочка, и я выросла с этим чувством. Но, как и все отрицательные эмоции, мое чувство обиды на деда едва не разрушило меня, мою личность. Только хорошие чувства подвигают людей на созидание.

– Я знаю, – откликнулся Всеволод, приступая к десерту. – Я не перестал злиться на мою бывшую жену… но – что толку? В любом случае, даже если она стала… Шемаханской царицей, она все равно осталась в проигрыше.

– Это точно, – согласилась Снежана.

Всеволод поискал глазами Дмитрия и подозвал его к себе.

– Хоть ты и садовник, но с ролью официанта справился отменно, держи чаевые, заработал, – он выложил на стол сто долларов.

– Благодарю, – кивнул Дмитрий.

– Окажи мне еще одну услугу, Дима. Включи музыку, что-нибудь медленное и романтическое, – велел хозяин дома.

«Эко его разобрало», – подумала Снежана.

– Приглашаю тебя на танец, а затем мне надо уехать по делам.

Заиграла одна из любимых Снежаной романтических баллад Криса де Бурга «The ledy in red». И хоть она была не в красном платье, но откликнулась на приглашение хозяина дома. Танец был странным, каким-то романтичным. Они тихо кружились среди сочных зеленых кустов и ярких цветов, а за окном мела метель. Тысячи снежинок стремительным вальсом уносились куда-то холодным ветром. Голые ветки деревьев барабанили по стеклу, нарушая ритм музыки.

– Надо сказать Дмитрию, чтобы он подрезал ветки, – сказал Всеволод на ухо Снежане.

Снежана обрадовалась, что хозяин заговорил о Дмитрии: у нее появилась возможность спросить о садовнике, не вызывая излишних подозрений.

– А Дмитрий давно у вас? Я не видела его раньше…

– Еще бы! Такого парня вы, бабы, извините, оговорился, женщины сразу бы заприметили. Нет, он работает вторую неделю. Речь сейчас не о нем… Я давно наблюдаю за тобой, да-да… одинокая учительница, с хорошим образованием и прекрасными рекомендациями… После ухода жены я не обременял себя серьезными отношениями. Не из-за недоверия ко всем женщинам вообще, просто таково было мое желание.

«Да уж, ярких девиц я у него в гостях видела предостаточно! Одна даже прогуливалась неглиже по дому, когда он уезжал на работу. Мне пришлось сделать ей замечание, ведь в доме ребенок», – вспомнила Снежана.

– А вот ты вполне устроила бы меня в качестве подруги, – продолжил Всеволод и для пущей убедительности прижал ее к себе крепче, чем того требовал медленный танец. – Давай встретим Новый год вдвоем!

– Я думаю, это не очень удачная мысль, – ответила Снежана и попыталась отодвинуться, но объятия Всеволода Владимировича оказались просто стальными.

– Отчего же?

– Лучше оставить все как есть, – ответила она.

– Как бы ты не пожалела! Я не каждый день делаю такие предложения. Я богат… и могу быть верным. Ну?

«А еще ты – пресен, деспотичен и скучен», – закончила его мысль Снежана.

– Я не пожалею, – резко сказала она.

– Ты хочешь позлить меня или просто поиграть? Как эта роль называется? Недоступная кошечка? Скажи сразу, сколько ты хочешь, на этом и закончим.

– А вы хам! Неприлично так себя вести!

– Я могу себе это позволить, – нахально улыбнулся ей в ответ хозяин дома.

– Никто не имеет права позволять себе лишнее. – Снежана поджала губы и упёрлась в его грудь кулачками. – Пустите!

– Ты отстала от мира, учительница!

– А вы, Всеволод Владимирович, потеряли совесть! Немедленно отпустите меня!

– Я не позволю тебе так разговаривать со мной!

– Вы сами напросились. А ну, убрал руки! – воскликнула Снежана, которой опостылела эта игра в кошки-мышки.

– Я еще не закончил! – огрызнулся он, запуская руку в ее вьющиеся волосы и грубо притягивая ее голову к себе.

Никогда еще Снежана не испытывала ничего более омерзительного, чем этот жалкий, вынужденный и такой злой поцелуй. Пощечина – и то было бы легче!

Она бешено сопротивлялась, но силы их были неравны. На помощь к Снежане никто не спешил. Она уже теряла силы, когда раздался спасительный голос:

– Шеф, вам звонят по очень важному делу. Трубка в вашем кабинете… Извините, что помешал.

– Да уж! – Всеволод оттолкнул от себя Снежану и прошел мимо Дмитрия.

Снежана почувствовала себя оплеванной. Она отвернулась и начала приводить в порядок одежду, пытаясь стереть с лица косметику, которую хозяин дома бесцеремонно размазал по ее щекам.

– Я могу быть вам чем-нибудь полезен? – спросил Дима.

– Что вы! Вы так хорошо прислуживаете своему хозяину! Мне бы сейчас рябчиков в ананасах! – зло ответила Снежана, не поворачивая головы.

Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что он совершенно бесшумно приблизился к ней и деликатно дотронулся до ее шеи. Она вздрогнула и почувствовала, как заколотилось сердце.

– Снежана, повернись и посмотри мне в глаза, – тихо произнес Дмитрий.

– Зачем? – обернулась она, не понимая, почему прикосновения Всеволода буквально выворачивали ее наизнанку, а Димины руки вызывали ощущение тепла.

– У нас очень мало времени, Всеволод сейчас вернется.

– У нас? – натужно удивилась она. – Я не так использовала столовые приборы?

– Послушай, Снежана! Ты должна мне помочь! – сказал он очень серьезно.

– Помочь? Тебе?

– Я тебя очень прошу.

– Как? – спросила она, словно загипнотизированная.

– Он вернется. Извинится за свое скотское отношение. Прости его и согласись на свидание.

– Что?!

– Именно на свидание. Только очень прошу: настаивай, чтобы оно прошло в этом доме.

– Да вы с ума сошли?! Он меня чуть не изнасиловал, он мне омерзителен, а вы… толкаете меня в его постель! – воскликнула она, не веря своим ушам.

– Тише! Поверь мне, тебе не придется делать ничего такого, о чем ты потом пожалеешь! Мне некогда сейчас все объяснять, просто поверь… Сделай все, о чем я попросил, клянусь, что ни один волос на твоей красивой головке не пострадает.

– Но…

– Я дам дальнейшие инструкции, когда ты назначишь ему свидание.

Снежана посмотрела в его темные завораживающие глаза, открыла было рот – отказаться, – просьба Дмитрия была просто бредовой. Но слова почему-то застряли в горле.

* * *

– Идиот! – ворвался в зимний сад Всеволод. – Дима, какой же ты дебил, что отвлек меня в такой момент! Связи не было, в трубке – сплошные гудки!

– Может, просто не дождались ответа? – спокойно ответил Дмитрий, отодвинувшийся от Снежаны на безопасное расстояние.

– Болван, пошел вон! – рявкнул хозяин. – Мне это очень не понравилось, Дима!

Снежана стояла между ними и думала: если бы Дмитрий захотел – а он явно хотел, – он размазал бы этого Всеволода по стенке. Еще она поняла, что Дима специально отвлек Всеволода, чтобы поговорить с ней, возможно, спасти ее – таким образом. Дима обернулся в дверях и коротко глянул на Снежану. От его взгляда у нее мороз пошел по коже. Она угадала, что он имеет в виду.

Всеволод подошел к столу, открыл вино и плеснул себе полбокала. Нервно выпил, обернулся к Снежане. Ее снова забила нервная дрожь. Она не понимала, что происходит. Словно стала заложницей некоего страшного действа, актрисой театра абсурда.

– Извини, Снежана, кажется, я перегнул палку.

«Мерзавец!» – пронеслось у нее в голове.

– Наверное, сейчас ты скажешь, что больше не станешь работать у меня? – предположил Всеволод Владимирович.

«Именно так я бы и сказала, психолог хренов», – подумала она, но вслух выдавила:

– Я продолжу обучение вашей дочери, но наши личные встречи хотелось бы ограничить, – она повела себя верно, приняв вид оскорбленной в лучших своих чувствах дамы.

– Ну же, Снежана, давай забудем об этом неприятном инциденте… выпей, я глубоко раскаиваюсь, – в свою очередь примерил образ обольстительного раскаивающегося подонка Всеволод.

Он небрежно приблизился к Снежане и протянул ей бокал с вином.

– Вот… за наше примирение. Не дуйся, детка!

Снежана охотно выплеснула бы вино ему в лицо. Он вел себя, как в дешевых голливудских фильмах. Но темные Димины глаза смотрели ей прямо в душу. Почему-то она верила: то, о чем он ее попросил, действительно очень важно. При этом она также отдавала себе отчет, что просто могла попасть под его чертово обаяние. Но ей почему-то было все равно.

«Если я сдамся так быстро, то это будет выглядеть подозрительно», – и Снежана решила немного поломаться – для убедительности.

– Я даже не знаю…

– Пойми: я не сдержался, потому что ты – очень красивая девушка, я просто потерял контроль над собой, – кокетливо произнес Всеволод. – Ну как… мир?

– Я не знаю… – надулась Светлана.

– Дай мне шанс загладить свою вину, – умоляюще посмотрел на нее Всеволод.

– Это как? – Снежана прикинулась дурочкой.

– Приглашаю тебя на свидание, тогда у меня будет шанс реабилитироваться! Выбирай. Мы можем полететь в Париж, Ниццу, Нью-Йорк. Куда скажешь! Не любишь путешествий – выбирай любой ресторан в Москве. Ведь скоро Новый год, праздник!

Снежана до сих пор ощущала мерзкий вкус его поцелуя, ее тошнило. Но она помнила и взгляд Дмитрия, полный надежды.

– Нет, так далеко я с вами не полечу… я вам теперь не доверяю.

– Тогда в ресторан? – Губы Всеволода тронула самодовольная улыбка.

– Я не видела более красивого ресторана. Если уж вы так настаиваете, то я бы дала вам шанс… именно здесь. – Снежана выдавила улыбку, читая на этом наглом холодном лице всю гамму обуревавших его чувств, словно в открытой книге: «Ну, что, дурочка, кончила ломать комедию? И правильно! Я так и знал, что ты не убежишь отсюда вся в слезах – куда ты денешься? Ты уже прикормленная с моей руки: я плачу за уроки большие деньги. А уж теперь, когда появилась возможность заполучить в мужья такого богатого, красивого и свободного мужчину, как я… Все вы одинаковы – и училки, и проститутки…»

– Ты хотела бы посидеть здесь? – засмеялся Всеволод. – Бедная рыбка, не видела ничего красивее? Ну, хорошо, я провинился перед тобой, и желание дамы станет для меня законом, так и быть…. Сегодня у меня дела, а завтра я надеюсь помириться… с одной очаровательной блондиночкой! – Всеволод взял ее руку и поцеловал. – До завтра?

– Да, – кивнула она.

– Прощён?

– Почти, – уклончиво ответила она.

– Тогда иди к Злате, а завтра – в восемь часов здесь.

«Поздно назначает, думает, что ночевать домой я не уеду, останусь у него, – мелькнула шальная мысль. – Что же я делаю? Почему послушалась какого-то смазливого парня, которого я и знать не знаю? Откуда во мне это легкомыслие? Сама себе удивляюсь…»

Всеволод удалился. Снежана почувствовала острую необходимость принять душ, но ее уже ждала Злата.

«Надеюсь, этот тип, Дима, объяснит, ради чего я согласилась на эту пытку», – устало подумала Снежана.

* * *

Снежана обнаружила Злату в ее комнате. Она сидела на кровати, поджав ноги, и тупо смотрела прямо перед собой. Снежана постучала себя по уху, показывая – вынь наушники от плеера.

– Здравствуй, Злата! Почему ты не бежишь со всех ног ко мне и не кричишь, как всегда: «Здравствуйте, тётя Снежана! Как я рада вас видеть»?

– Здравствуйте, – прошептала девочка.

– Как наши успехи?

– Хорошо, – вяло ответила Злата.

– У тебя нет настроения общаться? Хорошо, тогда займемся делом, – сказала Снежана.

– Вы обедали с отцом? – спросила девочка.

– Откуда ты знаешь? – испуганно спросила Снежана. Не дай бог, если она видела эту мерзкую сцену!

– Знаю…. Мне отец сказал, что он приглашает вас на обед или, может быть, на ужин. Я видела, кого-то обслуживали в зимнем саду. Это были вы… с отцом?

– Да, – Снежана кивнула.

Девочка надулась и отвернулась от нее.

– Злата, что с тобой? Я понимаю, ты ревнуешь отца ко мне… Не переживай. Я доверю тебе один секрет. Это был всего лишь обед, и больше ничего. Клянусь тебе самой страшной клятвой: никогда не займу место твоей мамы. Просто твой отец – мужчина, он уже давно одинок, ты должна это понимать и не быть такой эгоисткой. Ведь другие женщины тоже посещали ваш дом, но ты так не реагировала… Я не нравлюсь тебе?

Злата повернула к ней заплаканное личико:

– Вы не понимаете! Эти женщины – они просто… как же вам объяснить? Просто! Ну, так… А вы – совсем другая!

– Я не собираюсь жить с твоим отцом, я же пообещала, ты знаешь, что я не обману тебя, – Снежана попыталась успокоить девочку.

– Вы не понимаете! – истерично воскликнула Злата. – Я не об отце беспокоюсь, а о вас! Вы мне нравитесь! Вы не должны быть с ним!

– Злата! Ты же говоришь о своем отце, – упрекнула ее Снежана.

– Ну и что? Я не люблю его!

– Прекрати!

– Я не люблю его, и он тоже не любит меня! – выкрикнула девочка.

– Всеволод Владимирович заботится о тебе…

– Он закрыл меня в этом доме, как в клетке! Я не могу даже пригласить к себе подружек. Все девчонки всегда вместе, а я, как изгой, под вечным контролем! – Симпатичное лицо Златы исказила гримаса ненависти.

– Злата, успокойся!

– А Коля! А Коля? – Девочка заплакала.

– Какой Коля? – растерялась Снежана, присаживаясь рядом со Златой и прижимая ее к себе.

– Мальчик! Я в кои-то веки понравилась кому-то! Ведь я уродина!

– Злата! Господи! Кто тебе сказал, что ты уродина?! – Снежана растерялась окончательно.

– Отец! Он всегда мне говорил, что я – уродина, что я похожа на маму и чтобы я не мнила себя красавицей и не думала, что понравлюсь парням! А Коля – это мальчик из нашего класса, он сказал, что я симпатичная, и предложил дружить! А отец… отец… он что-то такое сделал с Колей, напугал его… или его семью, и он… и Коля исчез! То есть он вынужден был уйти из нашей школы. Он же возненавидел меня! А другие ребята боятся даже смотреть в мою сторону. – Девочка горько зарыдала.

У Снежаны перехватило дыхание. Ее сердце сжалось от гнева и жалости.

«Бедная девочка! Что же он с ней сделал? Какая сильная ненависть заставила его сказать такое своей маленькой дочери! Он вымещает на ней свою злобу и ревность за сбежавшую жену. Вот скотина… При чем же тут Злата? Она, наверное, копия своей матери, не повезло ей. Он – домашний тиран, жалко, что за подобное отношение к ребенку не лишают родительских прав. Такое не докажешь, да и кто захочет связываться в открытую, в суде, с этим холодным деспотом? Его гориллы нагонят страха на кого угодно, и придется смельчаку улепётывать из страны, не просто – из Москвы. Сволочь!»

– Успокойся, Злата, все будет хорошо. Всеволод Владимирович сказал это, не подумав. Он просто боится потерять тебя, как твою маму. Он пережил психологическую травму, прости его… он не хочет потерять и тебя.

– Мне плохо, мне так не хватает мамы! – плакала девочка.

«Бедная, ей не хватает не только мамы, но и друзей, да и отца нормального – тоже», – Снежана погладила ее по голове.

– Успокойся, а то я теряюсь, у меня же нет детей, чтобы я их так хорошо знала и могла успокаивать.

– Вы же педагог! – сквозь слезы проговорила Злата.

– Вот именно! Я – не чья-то мама, и мои ученики не рыдали на моем плече. Я вот что скажу, Злата… Если ты хочешь чем-то поделиться, можешь сказать мне.

– Вы же всего лишь педагог! – заупрямилась девочка, но слезы уже высыхали на ее щеках.

– Я могу быть твоим другом, – предложила искренне Снежана.

– А если отец прекратит платить вам деньги, вы останетесь моим другом? – наивно спросила девочка.

– Так вот что тебя беспокоило, когда ты говорила, что твой отец платит мне деньги? Ты думаешь – чтобы с тобой общались, нужно кому-то заплатить? Дурочка! Ты очень умная, интересная девочка, и я бы с удовольствием продолжила с тобой общение и после того, как закончатся наши уроки.

– Честно?

– Хоть на детекторе лжи проверяй! Зуб даю! – кивнула Снежана.

Девочка улыбнулась, но улыбка слетела с ее лица, словно ее сдули легким ветерком.

– Отец не позволит мне с вами общаться, ни за что… Он не разрешает мне ни с кем дружить, – снова завелась девочка.

– Хватит об этом! – прервала ее Снежана, жалея ее и понимая, что ничем она помочь Злате не сможет.

«А я ведь тоже собираюсь совершить подлость, – подумала она. – Внушаю девочке, что ее отец – молодец, а сама уже пустилась в какую-то авантюру, направленную против Всеволода Владимировича».

– Отец хочет отправить меня за границу, вы знаете? – спросила Злата.

– Он сказал мне.

– Он просто хочет избавиться от меня! – вновь заплакала девочка. – Я ему не нужна.

– А если посмотреть на твой отъезд с другой точки зрения? Нельзя быть такой пессимисткой!

– Это с какой такой точки зрения? – Девочка исподлобья посмотрела на учительницу.

– Ты получишь прекрасное образование, вырастешь, станешь самостоятельной, будешь хорошо зарабатывать. Ты еще не очень взрослая, но, поверь, ты же уедешь из его дома, вырвешься из-под опеки отца и сможешь завести друзей.

Девочка покачала головой и вдруг выпалила:

– Папа убил маму.

– Что ты говоришь?!

– Мама ушла, потому что не смогла с ним жить. Он ее убил!

– Злата, нельзя кидаться такими словами. Ты не знаешь, что произошло между твоими родителями. Это их личное дело.

– Если бы я была большая, я бы обязательно ушла отсюда! Мама так и сделала. Я только не понимаю, почему она не взяла меня с собой? Она же знала, что мне без нее будет плохо!

Снежана не представляла, что ей ответить, но она постаралась успокоить Злату.

– Даже если и так, твоя мама ушла в неизвестность… как взрослая женщина, говорю тебе: это нереально – забирать с собой ребенка из обеспеченного дома, сама не зная куда.

– А почему, уже устроившись на новом месте, мама не вернулась за мной?

– Я не знаю. – Снежана встала, подошла к окну и взглянула вниз.

Большой двор был завален снегом. Сугробы были такие белые, словно из сказки… Мужчина в джинсах и куртке-аляске темно-оливкового цвета расчищал дорожки большой лопатой. Снежана поняла, что перед ней Дмитрий, или Дункан.

– Садовник, он же дворник, работает у вас две недели? – перевела она разговор в другое русло.

– Ха-ха-ха! – засмеялась Злата.

– Почему ты хихикаешь? – покраснела Снежана.

– Вы уже пятая женщина, включая моих репетиторов и домработницу, кто интересуется им. Правда, он очень красивый?

– Ну…

– Он похож на принца? Вы обещали говорить мне правду! Мы же друзья, – напомнила девочка.

– Похож, – согласилась Снежана. – Но надо не только восхищаться чьей-то внешностью, но и знать, каков человек внутри, в душе. Тогда и станет ясно, принц ли он.

– Я знаю, что он – хороший. У Димы добрые глаза, он единственный, кто ко мне хорошо относится.

– Ты общаешься с ним? – удивилась Снежана.

– Ничего плохого я не делаю. Я иногда разговариваю с ним, когда нас никто не видит.

– Но это же неприлично, разве тебе не ясно? Молоденькая девочка и взрослый мужчина общаются тайком, – возмутилась Снежана.

– Я не маленькая, и я понимаю, что вы имеете в виду. Дима никогда не приставал ко мне.

– Ну, хорошо, Злата, успокойся. Я могу доверить тебе один секрет?

– Конечно, мы же друзья! – Девочка оживилась.

– Ты сможешь тайно передать Дмитрию записку от меня?

– Вы назначаете ему свидание?!

– Почти, – уклончиво ответила Снежана, осознавая, что девочка в лепёшку расшибётся, но выполнит ее просьбу.

Снежана села за письменный стол Златы, взяла ручку, бумагу и широким размашистым почерком вывела на белом листе:

«Уважаемый Дмитрий! Ваше обаяние безгранично, и все же я требую объяснений. Если сегодня в восемь вы не будете в кафе „Минутка“ и я не узнаю, в чем должна состоять наша совместная „миссия“, – завтра я не приду в сад. Как вы все устроите, мне безразлично. Жду вас ровно в восемь. Нам надо поговорить.

Снежана».

– Вот, – Снежана сложила бумагу и вручила ее Злате. – Надеюсь на тебя.

– Я передам, – кивнула девочка, лукаво глядя на Снежану. – А он работает здесь вовсе не две недели.

– Как это? – не поняла Снежана.

– Он работал уже месяца два в доме напротив, я видела его там. Потом супружеская пара, жившая там, уехала на полгода в Австрию, а Дима устроился к нам. Он не сказал отцу, что служил по соседству, а я тоже не выдала его. – Девочка прямо светилась от важности.

Снежана не знала, что ей может дать эта информация. Но стало ясно: что-то здесь кроется…

* * *

Стрелка часов неумолимо приближалась к восьми, Снежана нервничала всё сильнее. Она сидела в кафе «Минутка» и ждала этого странного свидания, которое должно было прояснить возникшие у нее вопросы. Кафе располагалось поблизости от ее дома, поэтому она и назначила встречу именно там.

Обстановка в «Минутке» была домашней, уютной, и Снежана иногда забегала туда – просто так, перекусить, когда ей не хотелось готовить дома. Ее знали в этом кафе и принимали как постоянную посетительницу – очень радушно. Она не стала раздеваться. На ней были полушерстяные брюки радостного оранжевого цвета, короткий полушубок из рыжей лисы, а на голове оранжевая вязаная шапочка. Под полушубок Снежана надела светло-кремовый джемпер с золотым рисунком. Уютно потрескивали дрова в настоящем камине. Столики стояли в обособленных нишах, и возникала иллюзия уединенной обособленности.

Дмитрий вошел в зал ровно в восемь часов. Он поздоровался со Снежаной, снял куртку, на нем была черная водолазка и джинсы. На ногах – дорогие черные ботинки. Снежана отметила, что черный цвет чертовски ему идет. На волнистых черных волосах поблескивали белые снежинки.

«Принц… Он действительно похож на принца…» – она вспомнила слова Златы и мысленно с ними согласилась.

– Я получил ваше секретное послание и понял, что не могу не прийти. Вы умеете вести дела! Выбора вы мне просто не оставили.

– Да, на свидание со мной можно приходить только под дулом пистолета, – усмехнулась Снежана.

– Я не это имел в виду, – смутился Дмитрий.

– Что будем заказывать? – подошла официантка и во все глаза уставилась на Дмитрия.

– Мне картофель фри с киевской котлетой, греческий салат и ноль пять вашего пива, – Снежана разошлась, не узнавая саму себя.

– Ого! – Дмитрий поднял брови. – Я-то думал, леди Пинкертон закажет кофе.

– Я есть хочу, да и разговор нам предстоит долгий. – Она встала и скинула полушубок и шапочку на соседний свободный стул.

– Тогда доверюсь вашему выбору. Мне то же самое. – Дмитрий ослепительно улыбнулся официантке.

Девушка удалилась.

– Люблю женщин, не заботящихся о своей талии. – Он перевел взгляд на Снежану.

– А я люблю ясность в отношениях. Кто вы, мистер Икс?

– Дмитрий, садовник, – улыбнулся он.

– А я вот этим пальчиком возьму и наберу «ноль-два» и сообщу органам, что некий мужчина два месяца подряд наблюдал за одной маленькой девочкой, а затем обманом устроился в дом ее отца и начал тайно встречаться с его дочерью! Вы решили, кажется, что запертую в четырех стенах девочку можно так легко обвести вокруг пальца? И у нее появится взрослый обаятельный друг, похожий на принца? – в лоб спросила она.

Дима рассмеялся:

– Так вы подозреваете меня в педофилии? Объясните, на чем основан ход ваших мыслей?

– Вы такой же садовник, как я – киллер! Вы жили в доме напротив целых два месяца, так мне сказала Злата.

– Два с половиной, – поправил ее Дима. – Моя беда – запоминающаяся внешность.

– Вот именно. Мужчина с такой внешностью может прекрасно пристроиться в качестве жиголо, но не возьмется за лопату или секатор.

– Может, у меня высокие моральные принципы?

– Бросьте! А как вы сервировали стол? Вряд ли тонкости раскладки столовых приборов известны обычному садовнику.

– Вас не проведешь… вы – чертовски умная и внимательная женщина… с таким холодным снежным именем, – ответил Дима, и его лицо стало серьезным. – Хотите знать правду? Я скажу вам все. Я опасаюсь Всеволода Владимировича. Я видел ваше лицо, когда вы на него смотрели. Вам он неприятен.

– Омерзителен!

– И все же мне вы тоже не доверяете?

– Нисколько, – согласилась Снежана.

– Почему же тогда вы… Когда я попросил вас увидеться с Всеволодом…

– Слишком убедительной была ваша просьба, плюс – ваше чертовское обаяние, – ответила она. – Учтите: я на стороне Златы. В любом случае, при любом раскладе!

– Я тоже. Не бойтесь: я не собираюсь ее совращать. Она моя единственная родственница. Ее мать, Марика, была моей родной сестрой. Я дядя Златы. Вот так.

Снежана уставилась на него. Пауза тянулась, пока не принесли греческий салат и две кружки пива темно-янтарного цвета.

– Так вы следили за ним?

– Да, и скажу больше – я уверен, что он убил мою сестру и ее любовника, – мрачно сказал Дмитрий.

Снежана глотнула пива, и стены кафе словно поплыли перед глазами. Она вспомнила вопрос девочки – почему же мама не вернулась за ней, когда устроилась на новом месте? Если Дима прав, это все объясняет…

– Знаете… – прошептала она вмиг осипшим голосом, – я учительница, но психологию нам тоже преподавали. И мне с трудом верится, что Всеволод преспокойно отпустил жену с любовником, смирился с ее изменой и – с его слов – даже не искал ее…