«Паровозим (вечером в будни и в выходные в любое время) нубов 15+ по «Старому воеводству», «Заповедному лесу», «Соде». 50 золотых – полный проход за каждый инст. Писать «Дарума 333 Эх». Ваши кривые руки – наша проблема!»
Я улыбнулся.
Газета изгваздала пальцы до черноты, я вымыл их пивом, вытер рубахой рекрута, которая своей способностью к самоочищению заработала статус полотенца – и завалился спать.
***
Причаливал у пристани я уже когда рассвет давно перетек в полноценное утро. Ночная ловля выдалась удачной, рыбалка, которая последнее время застыла в росте, наконец, добралась до 22. Получив на двадцатом способность «Изготовление наживки из рыбы» я долго злоупотреблял ею, и только сегодня обзавелся комом теста, на который и поперла кефаль, причем жирная, килограмма по два . Полтора десятка кефалей – это не меньше трех золотых. А из пойманных двух ящиков я получил кусок мрамора в три килограмма и топор начинающего плотника с прочностью 109 из 120. Нужно будет попробовать продать и то, и другое на аукционе. Жаль, что ящики из моря почти сразу разваливаются, когда из них груз вынимаешь, чистая декорация, даже костер ими не растопишь. Убрав лодку, я собирался было идти в лавку сдавать рыбу, но загляделся на красивую большую лодку с полосатым сине—белым парусом, тоже идущую на стыковку с малым причалом порта, куда полагалось прибывать всякой мелочи.
Игрок Ги Крысиный Король, 29 уровень, выглядел прямо как заправский моряк из детской книжки с картинками. Тельняшка, брюки-клеш, красный галстук на груди, берет с помпоном. Он закрутил швартовочный канат вокруг тумбы, вызвал на причал тележку с серым тихим осликом и принялся с натугой выгружать из лодки ящики, выставляя их на край причала.
– Помочь? – спросил я, придерживая один ящик, который чуть было не плюхнулся в воду.
– Поднимешь? Пожадничал я с этими ящиками – нужно было сорок килограммов оставлять, а я решил, что шестьдесят уже можно, но сил еле-еле хватает.
– Эм, – сказал я. – Не подниму. У меня еще рыбы полный инвентарь
– Инвентарь же вес режет.
– Не настолько уж и режет.
– Причем смешно, в реале я бы эти ящики одной рукой кидал…
Я промолчал. После того, как ящики были загружены в тележку, а лодка с названием «Лара» – отозвана, я получил предложение хлебнуть винца. Кружка есть? Вот и правильно, как без кружки. Тельняшка? Обычный морской костюм, плюс 2 к мореходству. Эта красотка десятки требует.
– Всего десятки?
– Да, это же обычная грузовая шлюпка, немного улучшенная. А ты – тоже мореход?
– Немного. В основном – рыбак.
– Ну так любой рыбак должен быть и мореходом, нет? Прозит за морское братство! А грузоперевозки у тебя взяты? Впрочем, четырнадцатый уровень, вижу, можешь не отвечать. На двадцатом возьми грузы. Связка получится идеальная. Ходишь к Соде и в Заповедник – возишь грузы по договору, качаешь одновременно и мореходку, и грузоперевозки. По пути ловишь рыбу – бинго! Идти вдоль берега, пиратов тут нет, кракенов всяких тоже – перфектно! Я, может, тоже рыбалку бы взял, да она уж больно малоприбыльная.
– Как управлять лодкой и одновременно ловить рыбу?
– А кристаллы пути на что? Ты вообще не знаешь, что это такое? Ну, ты даешь! Ой-ой, так нельзя! Кристалл вставляешь в мачту лодки, и она идет все время прямо-прямо. Нужно свернуть, тогда, конечно, идешь к румпелю. А вот караваном… караваном с кристаллом одним не походишь, группа нужна или команду нанимать. Но какие нам караваны пока еще, да? До Соды – три часа, до Заповедника – четыре, одного кристалла на пару недель хватает,он и нагреться не успевает.
– А что возить надо?
– Из заповедника – лес, там лагерь дровосеков, дубы рубят корабельные – основной экспорт Развила.
– Какой же это заповедник, если там дровосеки?
– Вот такое варварство, – кивнул Ги. – Но тут деревья быстро растут, даже дубы.
– А Сода что такое?
– Содовое озеро на юге. Там болота вокруг и подземелье с этими водяными славянскими духами, кирикиками…
– Кикиморами?
– Наверное, кикиморами, ты прав. Такие неприятные женские особы в водорослях и пиявках. Кусаются очень больно. А с другой стороны озера – большой лагерь. И люди с Земли, и местные жители там соду добывают, очень весело. Вечером много пьют и смеются. Ты приезжаешь, немножечко с ними пьешь, заключаешь контракт и возишь сюда соду на склады. Потом большими кораблями и караванами ее увезут далеко-далеко…
– А зачем сода нужна? Я знаю, ее в тесто кладут.
– Я не знаю, я не химик, и у меня нет минералогии. Я соду не добываю. Но, мне кажется, она очень нужна, чтобы делать стекло. А стекла нужно очень много-много в городах фронтира. И в столице окна часто бьют – там веселые люди живут.
– Ги, а ты в реальности откуда?
– Из Лозанны. Это в Швейцарии. Но у меня девушка-словенка была, мы решили начать играть вместе – и вот я здесь. Сейчас девушки нет, но мне здесь нравится. Но здесь я последние дни. Получу тридцатый уровень, доберусь до Мантиса, выучусь виноделию и перееду на Замулкас.
– Куда?
– Это остров большой, три дня пути от Мантиса. Формально принадлежит Трансильвии – но формально, понимаешь. Там очень красиво, там девушки местные очень красивые. У тебя есть предубеждения в отношении романтики с местными девушками?
– Нет, – сказал я. – У меня нет предубеждений в отношении романтики с местными девушками.
– Это хорошо. Многие считают, что это принижает земных женщин, приучает к сексуальной объективации и неуважению, и вообще это использование образа женского тела. То есть, эксплуатация женщины. Поэтому есть те, кто не одобряет. И, в целом, это правильно.
Я вспомнил, что читал про секс с неписями на наших форумах, и ощутил под ногами холодок культурной пропасти.
– На Замулкасе виноград растет плохой, слишком сладкий. Но я буду делать вино, а потом, когда смогу, – тогда ром. На Замулкасе есть сахарный тростник, много. Может быть, я даже куплю плантацию, только фермеров придется нанять. Или сам стану потом фермером. Хотя фермеры много работают, а я и так много работаю, без игры. Я лучше буду просто ром делать. На Замулкас привозят табак из Риверры, я буду сидеть у моря, курить сигары и пить ром. И вокруг будет много красивых смуглых девушек. Иногда буду возить ром сюда. Ничего план, да? А когда будут нападать пираты – я буду убивать пиратов. Они туда очень часто приплывают. Девушки Замулкаса очень ценятся на невольничьих рынках.
– А тут есть рабство??
– В Трансильвии рабства нет. На землях Империи, конечно, что там за фронтиром – кто знает. Но властью императора рабство вне закона. Есть крепостные, вилланы, да, кто не может уйти с земли без разрешения господина, у кого договор на служение… Но рабства нет. Я знаю, что ты скажешь, а в чем разница? Но разница есть! Никто не может взять человека за ухо и отвести на рынок, и продать его. За такое сразу тюрьма и каторга. На Риверре тоже нет рабства. На Таосань все сложно.
– «Все сложно» – это, похоже, девиз Таосань.
– Да, там интересно. А вот в Антии рабство есть, и ого-го как есть. Там оно всюду. Там есть даже цари, которые рабы других царей, представляешь? Поэтому пираты любят похищать жителей других континентов и продавать их в Антии. Это очень выгодный бизнес. Отвратительный, но прибыльный. За пиратов вообще играют только очень плохие люди. Если я узнаю, что кто-нибудь играет за пирата, – я постараюсь не иметь с ним дела. Это очень специальные люди, всей головой больные.
– И игроков тоже в рабство продают?
– Игроков? Кто купит игрока? Кому нужен раб, который в любую минуту – взял и исчез? На день, на неделю, на год? Впрочем, кажется, многие расы и классы в Антии начинают играть из позиции «меня продали в рабство этому племени». Но к десятому уровню, ты, конечно, уже будешь свободным воином. Ну, или останешься в рабстве, если тебе так захочется, – не знаю. На Антии европейцев мало играет – там для нас слишком жестко. Жестоко.
Мы опустошили фляжку Ги, и тот напоследок еще раз горячо попросил меня взять на двадцатом грузоперевозки, не думать, – о чем тут думать, но прямо раз – и взять. Тем более, им учит Марен, хозяйка одного из здешних складов, прямо тут, в порту. Нужно ей понравиться, конфет, например, подарить, или рома – тогда за десять золотых она всему научит. Обещай, Нимис, что послушаешь моего совета!
Я пообещал – и серый ослик потрусил в сторону складов.
Глава 24
Двадцатый уровень я получил, вытаскивая из воды растопыренного огромноголового окуня с раздутыми угрожающе жабрами. Поток света отразился в мелкой ряби утреннего моря, перед глазами всплыли предлагаемые к изучению навыки. На пятнадцатом я выбрал «Настырность – пассивный навык. Увеличивает скорость роста всех сопротивлений в зависимости от показателя Стойкости». Может, когда-нибудь и пригодится, тут хотя бы понятно что к чему. Ну, относительно.
Но сейчас все три предлагаемых навыка не имели никаких описаний. «Куколки». «Узелки». «Следки».
Придется брать кота в мешке и наслаждаться его обладанием.
Подумав немного, выбрал «Узелки». Может, действительно узлы хорошо вязать смогу – морякам это нужно.
"Получен навык «Узелки» Получены способности «Узелок простой березовый». «Узелок одинарный ольховый» «Узелок плетеный рябинный» «Узелок скрытый лещинный».
Потыкал панельки способностей – все неактивны. Видимо, нужно иметь под рукой эти самые березы-рябины. Ладно, доберусь сегодня до рощи, проверим – уж березу я точно отличу от других деревьев. Хотя на рябине ягоды красные приметными корзинками висят – тоже, наверное, соображу, что это она. Тут сейчас восьмая луна, по нашему – август, кончается; в августе на рябине уже есть ягоды?
Все это время я вел идеально размеренную жизнь без волнений и приключений. Рыбалка, еда, сон, рыбалка. Иногда потрепаться с Лукасем или почитать газету. Мама сменила гнев на милость и раз в неделю присылала мне длинные обстоятельные письма. Мне кажется, что не видя меня в цифровом виде, она чуть выдохнула и теперь могла воображать, что я просто нахожусь где-то далеко на учебе, ну, или в больнице. Она писала, как она меня любит, чтобы я ничего не боялся, что мы всех победим и что деньги уже практически собраны, осталась пара подтверждений из самой клиники – и мы полетим в Сингапур. Я потихоньку отправил в медцентр письмо о том, что не надо меня размораживать ни в коем случае, а сам попытался убедить маму немножко нажать на тормоза.
«Мама, не сердись на меня, пожалуйста, но давай не будем спешить. Я очень хочу быть с вами, но, может, не будем пока рисковать? Ты не веришь, я знаю, но я здесь все ощущаю настоящим – а себя живым. Сейчас мы решим как переправить вас в большой город, я тоже туда приеду и будем там встречаться.»
Вообще я зря это все писал. Мамины письма стали суше и отстраненнее. Это были просто отчеты о домашних делах и моих медицинских перспективах. Один раз она написала «я не знаю, что в этой программе сохранило часть сознания моего сына и сохранило ли, но если ты все-таки как-то меня слышишь, Никки…»
Хуже вечера, чем после этого письма, у меня не было. Похоже, мама вообще не верит, что я – это я, а не какой-то хитрый искусственный интеллект, маскирующийся под ее ребенка. А если мама твердо во что-то решила не верить – ее не переубедишь. И, значит, она никогда не примет меня здесь, все мои мечты о том, что я стану богатым, и купим родителям капсулу – хотя бы одну, и у меня снова будет моя семья – безнадежны.
Пересекался еще пару раз с Ги Крысиным Королем – он уже поднял тридцатый, но потом еще недели две улаживал тут какие-то дела и ждал прямого рейсового корабля до Мантиса – такие заходили в порт Развила нечасто, раз за луну. Тут, правда, регулярно появлялись частные и клановые грузовозы – но с ними особо не договоришься, они пассажиров незнакомых не жалуют. Когда я предложил поехать зайцем, спрятавшись на палубе между бревен, выяснилось, что вне боя любой командир корабля перед отправлением даст команду вышвырнуть всех, кто не в списках команды и пассажиров, за борт, и даже если выйти из игры, войдя, ты обнаружишь себя бултыхающимся в море.
Я и провожал Ги: он предложил, а я согласился.
– Знаешь, – говорил он, стоя у трапа, по которому заносили какие-то последние тюки и мешки. – Ты тут тоже долго не задерживайся. Развил хороший город, но очень одинокий.
– В каком смысле?
– В смысле, что тут все временно. Начальный город, тут мало кто живет. А кто живет – те играют не в ширину, а в глубину.
– Я не понял.
– Играть можно, как я, как ты играем – всюду бегаем, все смотрим, всюду хотим. Ты же планируешь уехать туда, где богатые квесты и новые земли, и где все люди и самое интересное?
– Конечно.
– А есть те, кто играют иначе. Они едут в маленький город или вообще в глушь. Они там все впитывают в себя. Дружат с местными, каждый камень знают, каждую собаку. И для них тут все другое становится – новые задания, скрытые локации. Тайный мир. Альтраум очень велик в ширину, но глубина у него еще глубже, понятно, да? Но ты тут не задерживайся, пока молодой – нужно весь мир посмотреть, да? А мы с нашими уровнями тут – дети.
И Ги расхохотался, показывая, что шутит.
Перед отъездом он вручил мне пальму в большом горшке. Пальма значилась как «груз», в инвентарь не засунешь.
– Это был мой друг здесь. Теперь пусть твой будет.
Друга на аукцион нести было как-то неудобно, и я перепоручил пальму Лукасю, который немного поныл, что он тут поливать деревья не нанимался, но поставил пальму на видное место в коридоре перед самым большим окном и каждое утро протирал на ней самые пыльные ветки.
Разок я ходил в юго-западный квартал помогать в постройке Храма Трех Великих – проверить, что там с репутацией. Репутации не дали, так как в тот день требовалось носить тяжеленные камни, которые я и сдвинуть-то не смог. От Храма пока готова была только площадка-фундамент со ступенями, паперть, и на этой паперти сидели живописные нищие. Боги не разрешают гонять нищих от ступеней храмов, так что даже в столице на папертях голосят и канючат круглосуточно. Вопрос активности этих наглых попрошаек в местной газете обсуждался регулярно – но никаких внятных решений по этому поводу не предлагалось.
Часть нищих были грустными, тощими и оборваннымт местными, но на ступеньках с деревянными мисочками для подаяний расположились и несколько игроков – у них были самые живописные лохмотья, увечья и язвы. С одним я и поболтал, узнав, к своему изумлению, что нищенство помогает прокачивать такие параметры как Убедительность, Артистизм и Красноречие – причем последний критически важен для торговцев, юристов, религиозных деятелей и дипломатов. Полюбовавшись на будущую религиозную, политическую и экономическую элиту Трансильвии, я положил серебряную монетку в мисочку перед старушкой-неписью.
«Милосердие +1»
Остальные два десятка монеток, разложенные по чашкам для подаяний, никакого эффекта не возымели, как бы громко одаренные ни желали мне всех благ, лучших девушек и божественного покровительства.
Теперь, получив двадцатый уровень, я имел право на новый ремесленный навык. Вообще-то был слегка в сомнениях – последнее время я начал понимать, как тут важна каллиграфия. И дело вовсе не в письмах, хотя мне и было неловко поручать писать свои – почтовикам, ( даже бегал через полгорода к воротам, где сидел на столбе почтовый голубь – не так неловко диктовать про свои чувства и всякие нежности – птичке).
Но запрет на ввод и вывод чуть ли не любой информации во внешний мир привел к тому, что книги тут действительно ценились. Например, просто переписывая почтенные издания, можно зарабатывать тысячи. Правда, Руми из книжной лавки несколько охладила мой пыл, сказав, что прежде, чем я смогу начать переписывать даже самую простую классику – хотя бы «Сказки нянюшки Бегонии для малышей» – я залью чернилами и испорчу помарками такое количество дорогой бумаги, не говоря уж о неприлично дорогом пергаменте, что окупать обучение придется годами. Про переписку же настоящих раритетов до сотого уровня каллиграфии можно забыть. Начинающие каллиграфы обычно пишут свои «дневники» и продают их по стоимости материалов. И вообще самое крутое в каллиграфии – это то, что будучи магом – ты можешь создавать одноразовые копии известных тебе заклинаний и продавать их на аукционе, такими свитками сможет пользоваться и класс вообще без маны. Мои заклинания – если это вообще заклинания – полагаю, спросом пользоваться не будут.
– Руми, а кто переписывает Шекспира и Толстого? В библиотеке земные книжки есть – их по памяти тут записывают?
– Нет, это акции от министерств культуры. Заливают порой что-то из национального наследия в игру по особому договору с Lesto – на гранты государственные. Вот их можешь переписывать хоть с первым уровнем каллиграфии, только не думай, что на этом озолотишься.
Так что каллиграфию придется оставить до лучших времен. Как и картографию – заправским моряком я становиться не собирался, путешествия по опасным неизведанным землям мне пока не грозили, а карты Развила со всеми харчевнями и общественными уборными продавались на аукционе за несколько десятков серебра -и бешеным спросом не пользовались.
Так что да, грузоперевозки – без вариантов. Тем более с моей отсутствующей силой – они просто необходимы. В инвентаре я мог переносить до тридцати килограммов грузов без особого ощущения тяжести, но те же тридцать килограммов, взятые в руки, превращали меня в еле волочащего ноги калеку. А набив больше тридцати килограммов в инвентарь, я уже рисковал, что до рыбной лавки пойду не легким летящим шагом, а буду ковылять с одышкой. Поэтому приходилось то и дело причаливать и бегать скидывать рыбу на продажу, что порядком замедляло прокачку и обогащение. Конечно, приобретение вместо мешка новичка – хорошей сумки с существенным снижением веса частично решило бы проблему – но стоили эти сумки дорого, да и помогло бы ненадолго – больше пятидесяти -шестидесяти кг я и при самых лучших сумках не унесу. А с развитыми грузоперевозками я спокойно смогу купить шлюпку с десятком грузовых места и плюс – того же ослика с тележкой. Лови не хочу, все, что поймаешь, потом чинно доставишь куда надо.
Поэтому, получив двадцатый, решил приступить к обаевыванию учительницы грузоперевозок – вдовы Марен. Эта грузная, крикливая, всегда одетая во все черное дама с красным лицом держала свои склады неподалеку от складов Солопята Толстогузого. Марен можно было видеть, а особенно слышать, в порту регулярно: она орала либо на своих грузчиков, либо на своих приказчиков, либо на любого мимопроходящего.
Но сейчас она наверняка еще дрыхла на своей вдовьей постельке, пару часов надо выждать. Отнес окуней Пакелу и решил прогуляться за город, поискать там березы – нужно же проверить новые навыки.
Дерево с узнаваемым черно-белым стволом я разыскал через полчаса похода вдоль прибрежных ив – оно торчало на травянистом утесе, размахивая по ветру своими уже начинающими покрываться золотом тонкими веточками. Я подошел поближе, но лишь когда встал почти вплотную к стволу, панель «Узелки» засветилась
«Узелок простой березовый»
Руки мои протянулись к веткам, ухватили тонкие черные прутики, ловко содрали с них листву и быстро связали комок-пучок самого паскудного вида. Как будто огромный паук повис на бедной березе.
И что это такое?
«Узелок простой березовый. Понижает настроение вашим врагам в радиусе 20 шагов».
Я сел на траву и захохотал.
Представил, как я стою в лесу под березовым узелком в окружении кикимор и упырей, а те печально сворачивают мне шею и едят – в самом паршивом настроении и почти без аппетита.
Вот взять бы того, кто придумал мой класс, и самого тут запереть. Пусть повоюет узелками своими и прочими фиговинками.
***
Марен была на складе, следила за тем, как приказчики записывают мешки, приносимые грузчиками, и командовала – в каком углу и в каком порядке их размещать.
– А ты что тут забыл, рыбный объедок? – приветливо поинтересовалась она у меня.
– Я вам подарок принес, – сказал я, залезая в сумку.
Засахаренные абрикосы в красивой коробочке с ленточкой не произвели на Марен никакого впечатления. Она даже не прикоснулась коробке.
– Не ем я этой отравы ноблисской, меня от них пучит.
– А, может, тогда вот это? – сказал я, вынимая бутылку коньяка, купленную на аукционе за пять золотых.
– Я тебе что – пьянь подзаборная?! Ты меня, честную вдову, за кого держишь!? Сивуху свою позорную сам лакай с дружками!
Когда Марен кричала, ее необъятная грудь колыхалась в такт воплям. Завораживающее зрелище.
– Простите.
– Че на сиськи мои пялишься, рожа бесстыжая?! Ребята, выкиньте этого дурака отсюда!
– Погодите, Марен! Марен, я просто пришел попросить вас стать моим учителем! Я грузы возить хочу!
– А вот этого ты не хочешь?! – честная вдова повернулась ко мне спиной и приподняла юбку. Высоко так приподняла. Грузчики и приказчики угодливо заржали.
– Молодец, госпожа Марен! Так и надо, хозяйка! Как надо отбрила, ишь, зенки лупит!
– Вот тебе, грузы возить! – Марен пихнула мне в лицо кукиш. – А вот тебе учителя! – второй кукиш.
Я не то, чтобы возмутился или оскорбился. Хотя, немножко, все-таки да. Я лишь пожалел, что не поднял в городе репутации до «приветливости». Но, возможно, все поправимо.
Я вызвал на панель «Приворот» и повесил его на Марен. Если она сейчас воспылает ко мне страстью, это конечно, создаст определенные сложности, но ведь Марен не тупой еж и не станет повисать на моей ноге? Человеческие женщины когда влюблены, вроде бы, иначе себя ведут.
Марен замерла, свесила на бок голову и словно задумалась, став удивительно похожей на двуногую корову – только пучка сена изо рта не хватало. Секунд через десять по ее телу прошла судорога.
– Ах ты погань! Гонзик, кликай стражу! Бобеш, Цветан – хватайте его! Околдовать меня вздумал! Меня, которая светлой Амалее обет чистого вдовства принесла! Ах ты, дрянь такая!
Грузчики держали меня, а Марен награждала щедрыми, от души, оплеухами.
Подоспевший отряд портовой стражи избавил меня от этой экзекуции – на меня упали веревки, которые змеей окутали руки и ноги.
– Я, сержант стражи Развила Франта Годич, свидетельствую, что почтенная горожанка Марен Синь была атакована вредоносным заклятьем Нимиса Динкана, покушавшегося на ее честь и имущество.
– Я на имущество не покушался ! И на честь тоже!
– Я арестовываю Нимиса Динкана и предаю его в руки суда беспристрастного и справедливого!
– Так его и надо!
Стражник достал из-под кожаного панциря жезл с печатью на рукоятке и не очень сильно ударил меня по лбу.
«До начала судебного заседания осталось 59 минут 59 секунд. В случае быстрого набора присяжных сроки ожидания слушания могут быть сокращены. Приятной вам игры!»
Что за издевательская приписка в конце! Да что я такого сделал? За что? Выпустите меня из этой темноты, мерзавцы!
Темнота не рассеивалась, я висел в ней, не имея возможности ничего сделать. Разве что посмотреть на свои параметры.
«Имя
Нимис Динкан
Раса Беловодец
Класс Лесная Ведьма
Уровень 20
До следующего уровня 6900 очков
Жизнь 94
Параметры
Альпинизм 1
Бег 4
Броня 14
Взлом замков 5
Внимательность 3
Выносливость 5
Дух 1
Интеллект 2
Ловкость 7
Любопытство 1
Милосердие 1
Мудрость 1
Наблюдательность 5 (2+3)
Настойчивость 1
Плавание 5
Привлекательность 5 (0+5)
Регенерация 1
Скорость 4 (3+1)
Сопротивление воде 2(0+2)
Сопротивление воздуху 2(0+2)
Сопротивление земле 2(0+2)
Сопротивление крови 2(0+2)
Сопротивление огню 2(0+2)
Сопротивление природе 2(0+2)
Сопротивление свету 2(0+2)
Сопротивление смерти 2(0+2)
Сопротивление страху 4 (2+2)
Сопротивление тьме 2(0+2)
Сопротивление хаосу 2(0+2)
Сопротивление холоду 2(0+2)
Стойкость 3
Терпеливость 3
Хитрость 2
Удача 2
Навыки
Боевые
Сглаз
Приворот
Упрямство
Настырность
Узелки (способности «Узелок простой березовый». «Узелок одинарный ольховый» «Узелок плетеный рябинный» «Узелок скрытый лещинный»)
Небоевые
Кулинария 7
Рыбалка 29 (27+2) (способности «Ловля на червя». «Разделка рыбы», «Ловля на тесто» «Ловля на живца». «Изготовление наживки из рыбы»)
Травничество 7
Мореходство 7
Текущий статус – арестант»
Глава 25
Суд, располагался в мрачном помещении черного кирпича, с коваными решетками на окнах, я материализовался там в цепях между двумя стражниками. К чему были цепи – я не понял, возможно, дань традиции: все мои панели были отмечены серым цветом неактивности. Выше всех в зале сидел судья – непись в черной мантии и с длинными кудрями парика, чуть съехавшего набок. Перед ним – на более низких креслах – расположились трое присяжных. Двое – игроки: нагловатого вида парень и девица с каменным равнодушным лицом. Один – непись, единственный из присяжных, кто был в строгом костюме.
Все четверо мне сразу очень не понравились. Даже не знаю, кто больше – брюзгливый судья, смотрящий на меня, как на противное насекомое, пожалуй, был хуже всех.
Перед помостом, на котором возвышалась эта четверка, стоял небольшой суетливый человечек, перебирающий стопку бумаг на весу, и одновременно угодливо кланяющийся всем судейским.
«… и означенный Нимис Динкан попытался наложить на вдову Синь заклятие «приворот», отнесенное к злодейским актам решением суда города Аммеля от семь тысяч восемьсот десятого года. Оное заклятие лишает подданного Империи свободной воли, что является покушением на гражданские права согласно эдикту…
…одновременно оное заклятие является покушением на нравственность особы женского пола, что, согласно постановлению Высшего Собора… «
– Да все ясно, – сказал наглый парень, когда человечек заткнулся. – Виновен, конечно. Влепить по минимуму.
– Согласна, – подтвердила девица.
– Не оспаривая общего вердикта о виновности подсудимого, хочу внести замечание, что минимальное наказание в данном случае не послужит исправлению виновного, который покусился на честь почтенной женщины. Штраф и арест? Когда это останавливало насильников, пусть даже начинающих? Я настаиваю на телесном наказании и позорном столбе.
– Да пофиг, – сказал парень.
Девица пожала плечами
– На усмотрение судьи.
Я попытался заговорить – и не смог. Кажется, на меня было наложено какое-то заклинание, принуждающее хранить тишину.
Судья откашлялся, стукнул молоточком и скороговоркой зачел приговор.
«…на основании чего указанный Нимис Динкан приговаривается к десятиминутному выставлению у позорного столба в арестантском дворе, после чего там же он будет подвергнут порке плетьми в количестве тридцати плетей и дальнейшему заключению в арестантской сроком на четыре часа. Кроме того со счета подсудимого в банке Развила будут сняты десять золотых в пользу пострадавшей и тридцать золотых в уплату судебных издержек. Ежели на счете подсудимого не окажется требуемых средств, он будет привлечен к принудительным работам на срок, необходимый для уплаты данной суммы». А теперь – следующее дело…"
На меня напало странное оцепенение и безразличие. Я как будто со стороны смотрел, как стражники ведут меня по коридорам, как я сижу, прикованный к кольцу у двери, тупо следя за стараниями какого-то жука сдвинуть комок земли, в который он уперся головой, но, ни в какую не желая обходить преграду, сучил ножками.
Меня вывели на мощенный булыжниками двор – там стояли люди. Много людей. С некоторыми из них я ежедневно здоровался, покупал у них горячие бублики и яблоки, расспрашивал о здоровье. Другие были незнакомыми – но такими же веселыми и оживленными.
Я смотрел, как в меня летели огрызки, рыбные скелеты, яйца и сгнившие сливы. Брошенный старый ботинок подбил мне глаз и стражник погрозил пальцем бросавшему.
Потом меня стали бить. Это было больно, но мне было все равно. Может быть, я и кричал – не помню. Наверное, кричал.
… Двенадцать!
«Стойкость плюс +1»
… Девятнадцать!
«Терпеливость + 1»
… Двадцать восемь!
«Терпеливость +1»
Потом меня отцепили от столба и потащили по земле – сам я стоять не мог, словно разучился.
***
– Ты не лекарь случаем? Скажи, что ты лекарь, умоляю!
– Я не лекарь, – пробормотал я.
– Да что ж такое! Третий сокамерник – и опять не везет. Да я и сам сразу понял, что не лекарь, лекарь бы себя уже зализывал, был бы как новенький. Сильно тебя отколошматили?
Я промолчал
Ярость, обида, шок, стыд – наверное, я все это испытывал. Но главное чувство, которое заполняло грудь, было – тоска. Глобальная, всеобъемлющая тоска.
– Там после тебя кого-то еще судили?
– Кого-то судили, кажется.
– Да… без шансов все равно. Наверняка из гильдии воровской – этих всегда отпускают, сволочей.
Я все-таки приподнялся и посмотрел на собеседника. Лучше бы не смотрел. У него не было руки – из плеча торчал обломок уже потемневшей, загнивающей кости.
– Красиво, да? Двое арестантских суток уже так сижу, лекаря нет. А откуда здесь и взяться лекарю-то, им, чай, красть незачем. Хоть бы друида какого завалящего. Болит, собака! И дергать начало. Даже когда в реал выхожу – не сразу забываю.
«Изуми Тельный. 40 уровень. Гость теней»
За что вам руку отрубили, вы что—то украли?
– Да не… за воровство так не станут. У меня грабеж с насилием. Девку-непись одну побуцкал маленько и ожерелку с нее снял. А у нее папаша из стражников, оказывается, они тут обычно ни мычат, ни телятся, а тут сразу на след встали – я чего-то лоханулся, не подумал из Альты выйти – ну, взяли меня сразу с ее цацкой и в ее крови. С ними следопыт был, падла, у них нюх, как у ищеек. Так-то я на каторгу до шестидесятого уровня не собирался.
– А потом – собирались?
– В криминальной карьере без этого никак, хоть одна ходка нужна.
– А зачем вообще нужна криминальная карьера? Так весело преступником играть?
– Не то, чтобы весело, но полезно для семейного бюджета, – рассмеялся однорукий. – Тут бабки проще всего рубить разбоем, квесты зашибись на старших уровнях. Про ассасинов слышал?
– Толком – нет.
– Доводишь карму строго до темно-красной и на семидесятом к ним приходишь. Могут не взять, конечно, им только самые отчаянные нужны. Но если взяли – тебе полностью обнулят все: уровни, навыки, параметры. Лицо поменяют и имя. И обучают по-новой, только там уже параметры так и летают. Превращаешься в машину-убийцу, живешь потом припеваючи, как приличный гражданин, еще и деньги тебе от асиков сыплются, когда заказы приходят.
– Убить кого-нибудь?
– Иногда убить, но редко. Чаще – пустяки всякие: цветочки девке какой-нибудь поднести или записочку передать. Пристроят тебя на службу к какому-нибудь вельможе, будешь за ним присматривать. Только болтать, конечно, нельзя, что ты асик, даже если в клан вступишь – за такое асики такую на тебя охоту устроят, что легче перса поменять. Но перс твой будет сильнее на голову всех, кто твоего уровня и еще уровней двадцать сверху. Прикинь, какой бонус? Супер-бойцы знаменитые – они все асики наверняка. Просто не раскалываются.