Вдыхая древесный аромат, Серёжка лежал на полу. Разглядывая плоскую полосатую крышу, мечтал: «Вот. Ещё немного, и отец выстроит стены, сделает в них окна, дверь. И у меня будет самый лучший домик на дереве!»

– Э-э-эй! Там, наверху! – закричал отец. – Ты там не свались. Слышишь? Замечтаешься, забудешь, что вместо стен перекладины, и упадёшь.

– Не упаду, пап, – отзывался Серёжка, поворачивая голову в сторону отца.

– Будь осторожен!

– Я что, маленький?

Вдыхая полной грудью, Серёжка завёл руки за голову, полежал немного, затем приподнялся и, подгибая ноги калачиком, сел. Наполненный счастьем, он смотрел вниз на дома, огороды, сверкающую вдалеке речку, чуть порозовевшую от садящегося в вечер солнца.

– Ну, всё! Конец работе, – сказал отец.

Широко улыбаясь, Серёжка перевёл взгляд на отца. Словно ставя точку, он показывал скрещенные ладони. С неохотой мальчик встал, шагнул к узкой лестнице, которая, немного огибая дерево, крепко держалась на деревянных опорах, и, опуская ноги, уселся на ступеньку.

– А после работы, пап?

– После работы? – отец задумался. Правой рукой взялся за козырёк бейсболки и, почёсывая ей лоб, произнёс: – Знаешь, сынок, после работы ничего не получится, – убирая руку от козырька, добавил: – Приду, пока переоденусь, пока поем, пока за молоток возьмусь, – вздохнул. – Да, солнце сядет – спать пора. А тут работы ещё много. Два дня колотил, строгал, пилил, и ещё на два, а то и три дня работы осталось. Я ведь не плотник. Так, своей головой до всего дохожу. А на это время тоже уходит.

– Плотник, папа, плотник! Самый лучший плотник! Вот и пол какой ровный, и лестница удобная, и потолок.

– Не потолок – крыша.

– Ну, крыша. Осталось-то совсем немного, чтоб этот балкон на дереве стал походить на домик.

– Хе-хе, – улыбнулся отец. – Балкон. Потерпи немного, и будет тебе домик. Хотя знаешь, он больше похож на беседку, чем на балкон.

– Беседка на дереве! – разводя руки в разные стороны, громко произнёс Серёжка.

– Слезай, будем порядок наводить. Инструмент и обрезки в сарай, а мусор в мешок. Понял?

– Понял, – вздыхая, Серёжка встал и начал спускаться.

Отец подошёл к лестнице ближе, протягивая руки, взял Серёжку на руки, прижал к себе, развернулся и поставил на землю.

«Да, пусть он не очень высокий, но такой сильный и крепкий, как медведь. Вот бы и мне быть таким», – думал Серёжка, улыбаясь отцу.

Вечером, когда вся семья смотрела телевизор, Серёжка уселся отцу на колени и, маленькой ладонью поглаживая лицо, размышлял: «Не зря же все говорят, что я на отца похож. Вот глаза у меня такие же – зелёные. И брови широкие, только у него немного темнее. А волосы прямые? Прямые. Русые? Русые. Хотя мои светлее. Ну, это от солнца. Мама же сказала: «Вы-го-ра-ют». Вот они и выгорели. Только щетина на его бороде уж больно колючая. Ну что ж, буду терпеть. Пусть растёт. Лишь бы как у него».

На следующий день, сразу после завтрака, Серёжка взял простой карандаш, резинку, засунул в карман. С книжной полки достал толстый блокнот, на обложке которого, широко раскрыв пасть, на задних лапах возвышался коричнево-зелёный динозавр, внизу надпись: «Блокнот для рисования». И отправился в сад.

Раскрыв блокнот наверху недостроенного домика, Серёжка сидел на полу. Задумчиво разглаживая рукой белые плотные страницы, долго смотрел на аккуратную надпись: «Любимому внуку от бабушки». Потом достал карандаш и стал рисовать свой домик. Он нарисовал в нём то, чего ещё не было: стены, окно, дверь. И только потом половину дерева, лестницу, две толстые ветки, на которых возвышался домик.

Дерево было таким большим, широким и ветвистым, что нарисовать его полностью в блокноте не хватило места. Тогда Серёжка перевернул блокнот, вырвал последнюю страницу и положил её рядом с рисунком на полу. Соединяя листы, старательно дорисовал дерево.

Рисунок маленького домика на ветвистом дереве получился хорошо. И хотя на картинке он был уже построен, Серёжке казалось, что он что-то упустил, не нарисовал или забыл нарисовать. Он спустился по лестнице, обошёл дерево, осмотрел его со всех сторон, открыл блокнот и, прикладывая листок, посмотрел на свой рисунок. «Чего-то всё-таки не хватает, – думал Серёжка. – Вот дерево, дом, лестница – всё на месте. Ну да ладно. Пойму, потом дорисую».

Все дни, с утра до самого вечера Серёжка крутился возле своего недостроенного домика. Он то приносил, то уносил свои игрушки. То просто садился на деревянный пол, опуская ноги на ступеньку лестницы, рассматривая горизонт, мечтал, как большой воздушный корабль подплывёт к его домику; опустит деревянный трап, по которому он поднимется на борт. И поплывёт по небу под белым парусом. С высоты рассматривая землю.

В пятницу вечером, после ужина, отец подошёл к Серёжке и, вздыхая, произнёс:

– Прости, сынок. Но доделать твой домик в выходные у меня не получится. Есть работа, и как раз в эти дни. Я не могу от неё отказаться. Ну-у, ты что загрустил? Потерпи ещё недельку. А в следующие выходные обяза…

– И что, ты до самого вечера будешь на работе? И в субботу, и в воскресенье? – перебивая отца, спросил Серёжка.

– Да, – ответил отец. – Потерпишь? Не будешь плакать?

– Я что, маленький? Что, не понимаю? Конечно, потерплю, – ворчал Серёжка, насупившись. Но желание заплакать было рядом. Оно стояло в горле, меняя голос: – Хорошо, только давай в следующие выходные с самого утра? Позавтракаем и сразу пойдём.

– Договорились, – сказал отец, поглаживая Серёжку по голове своей большой шершавой рукой.

Глава 2

Ожидание – самое трудное. Мальчишки несколько раз приходили и звали Серёжку гулять. Но он, выглядывая в окно, качая головой, говорил им «нет!» Похвастаться, показать им свой недостроенный домик он не мог. «Вдруг, толкая друг друга, кто-нибудь упадёт, – говорил ему отец, уходя на работу. – Дострою домик, и позовёшь своих друзей. Без стен играть в нём нельзя!» После сказанных слов хвастаться совершенно не хотелось, и Серёжка придумал новую игру.

Он принёс в домик деревянный стул, старое колесо от велосипеда. Поставил стул посередине, сверху, прижимая к спинке, установил колесо. Рядом положил компас. На полу уже лежали игрушки: пистолет, лук и стрелы с присосками. Но для Серёжки теперь это были не игрушки – это было оружие. А недостроенный домик стал для него кораблём.

Корабль, который спрятался от невидимых врагов в зелёной листве дерева. Серёжка взял пистолет в правую руку, а левой рукой ухватился за колесо.

– По местам стоять! – закричал он. – Мы летим вперёд! Враг нам не страшен, – и, поднимая пистолет вверх, зашумел. – Пиф-пиф-пафф! Огонь по врагу! Ура! – засунул пистолет под резинку своих штанов и обеими руками взялся за колесо. – Летим!

Это была самая лучшая игра, которую он мог только придумать. Ему казалось, что он летит над садом, соседскими домами, рекой, потом разворачивается и снова подлетает к дереву, как к своей пристани. И тайному, известному только ему одному месту.

Вечером после работы уставший отец, просматривая газету, сидел в кресле. Серёжка подошёл к нему и заговорил:

– Пап, а пап. У меня дело к тебе есть одно.

– Все дела, Серёжа, – в выходные.

– Я не про домик!

– Тогда, – отец свернул газету и положил рядом собой, – говори.

– Крапива под деревом, – чётко произнёс Серёжка.

– Под каким?

– Под моим. Где домик.

– Я же её скосил.

– А она опять выросла.

– И что?

– Она знаешь какая-я, – и Серёжка, разводя руки, стал показывать размеры крапивы.

– Хе-хе, – засмеялся отец, – ну и сочинять же ты, Серёжка, мастер, – лицо отца растянулось в улыбке. – Двух недель не прошло. Чтоб ей такой стать, месяц нужен, а то и больше, – отец встал. – Пойдём, посмотрим, что за чудеса!

Дерево, на котором началось строительство домика, росло прямо посередине небольшого сада, который принадлежал Серёжиным родителям. Это был орех. Старый, покрытый серой корой ствол, толстый и крепкий, имел три раскидистые вершины, ветви которых, образуя широкую крону, украшали сад. Уже никто не помнил, кто и когда посадил его. Возможно, от старости, а может, по какой-то другой причине, но с каждым годом вкусными орехами он угощал всё меньше и меньше. Срубить или спилить дерево отец не хотел. «Пусть растёт, – говорил он. – Этот крепкий красавец украшает наш сад. И мы будем ухаживать за ним до тех пор, пока он сам не начнёт засыхать».

– Да, – почёсывая затылок, произнёс отец, стоя возле дерева. – Ты что её тут, поливаешь?

– Нет, что ты! Зачем?

– Да это я так смеюсь! Посмотри-ка, как ей тут хорошо. Под нашим Царским деревом.

– Под Царским? Это потому, что оно такое большое?

– Нет. Царский жёлудь – так назывался наш грецкий орех в старину. Послушай, Серёжа. Ну, осталось тут всего два дня: четверг и пятница. И я перчатки надену, лопату возьму и всю эту крапиву с корнем выкопаю.

– А может косой сейчас? Это же недолго, – заныл Серёжка, уговаривая отца.

– Косой недолго, ты прав. Но она опять вырастет. Напрасный труд. Корни, видать, крепкие дала. И когда успела? Сколько живём, ни разу тут крапива не росла. Я понимаю, тебе неприятно вокруг неё скакать, но она не такая уж высокая, как ты мне показывал. И за два дня выше не станет. Ну, решено? Ещё два дня потерпишь? А там и за работу примемся.

– Ах, папа, – вздыхая, произнёс Серёжка, – она же жжётся!

– Сынок, ведь ты уже большой – крапивы бояться. Через два месяца тебе целых девять лет! Ты к ней не подходи, и всё… Хорошо?

Разговор о том, что Серёжка уже большой, сделал своё дело. Соглашаясь с отцом, Серёжка покачал головой.

– А-а-а это что у тебя там? Почему стул стоит наверху?

– Это не стул, папа. Это штурвал. Видишь, там колесо. Я играю, как будто бы мой дом – корабль.

– А вдруг ты на него встанешь да упадёшь! Нет, это не годится – без стен стулья приносить. Вот стены сделаем, тогда и приноси. А сейчас нужно убрать.

Отец поднялся в домик, положил колесо и компас на пол, взял в руки стул.

– Папа, папа! – закинув голову, кричал Серёжка. – Но когда ты построишь стены, это будет не корабль, это будет дом. Не убирай стул, пожалуйста. Через два дня эта игра закончится.

– Как я не увидел его раньше? – ворчал отец, не слушая Серёжку. – Крапиву он боится! А со стула упасть вниз да шею сломать, ты не боишься? – спрашивал отец, спускаясь со стулом в руке.

– Папа, пап. Ну пожалуйста, – просил Серёжка, чуть не плача, следуя за отцом. – Я на нём не стою и не сижу даже. Он только руль мой держит.

Но уставший после долгой работы отец, продолжая не слышать его, занёс стул в дом.

Ночью Серёжке не спалось. Он злился на себя за то, что позвал отца в сад, и за то, что боится этой зелёной колючей травы. Ворочаясь из стороны в сторону, обзывая себя то дураком, то слабаком, он смог уснуть только к утру.

Глава 3

Проснулся Серёжка уже в двенадцатом часу. Яркое солнце, пробиваясь сквозь шторы, заставило его открыть глаза и встать. В доме было тихо. Он обошёл комнаты, не нашёл никого, вышел во двор.

В тени дома, на скамейке, покачивая коляску, сидела мать.

– Ну, что, выспался, соня? – широко улыбаясь, сказала она. – Мы скоро обедать будем, а ты ещё и не завтракал. Хорошо поспал?

– Плохо, – резко ответил Серёжка и сел рядом.

– А-а. Это, наверно, мы тебе мешали. У Машутки зубы режутся. Вот она и сама не спит, и другим не даёт. Ты уж нас прости.

Серёжка прижался к материной руке. Мягкая, нежная, пахнущая молоком, она будто сняла с него все печали. Ему стало стыдно за свой грубый ответ. Он встал, обнял мать и, целуя в щёку, прошептал:

– Мамочка, ты такая красивая. Я тебя так люблю!

– Пойдём, буду кормить тебя. Подлиза, – вставая, говорила мать, толкая коляску перед собой.

Серёжка поел и, валяясь на диване, долго смотрел мультфильмы, пока мама не спросила у него, не пора ли сходить погулять. Лениво он встал с дивана, посмотрел в окно, за которым мальчишки устроили гонки на велосипедах. Но выйти к ним со своим красно-чёрным велосипедом он не захотел, ушёл в свою комнату. Взял любимую книгу «Энциклопедия динозавров», перелистал, рассматривая самые интересные для него страницы, закрыл, размышляя: «Может, почитать её там – наверху, на дереве? Нет. Читать там больше не хочется. И играть почему-то тоже. Лучше я порисую». И уже через пять минут, с блокнотом в руках, он спешил по ступенькам наверх, в недостроенный домик.

На полу лежало колесо, компас и оружие, которое вновь стало игрушечным: пистолет, лук и две стрелы. Ещё три улетели куда-то в сад, когда Серёжка сражался с невидимым врагом. Надо было найти их, но сегодня искать ему не хотелось. «Теперь мне это не нужно, – думал он, – унесу в дом. И колесо тоже нужно обратно, в сарай». Он положил блокнот на пол, компас в карман, взял пистолет, затем лук и стрелы. Приподнял колесо, надевая его на стрелы. Но оно вдруг соскользнуло, покатилось, полетело вниз, ударяясь о землю, подпрыгнуло, покатилось вперёд, потом назад, к дереву, рядом с которым упало.

– О-ой, в крапиву!

Серёжка медленно спустился по деревянным ступенькам, подошёл к колесу. Прижимая тонкие стебли и листья к земле, оно лежало в крапиве. Лук и стрелы были в Серёжкиных руках. Они могли помочь вытащить колесо, но он вспомнил отца, уносившего стул, и ночная обида вновь взбудоражила его сознание: «Бояться какой-то жгучей травы, – думал он. – Нет. Больше никогда!» Серёжка положил игрушки на землю. Подошёл к колесу ближе и за спицы стал его поднимать.

Приподнимаясь за колесом, крапива чуть обожгла Серёжкину правую руку. «Ай!» – вскрикнул он, бросая колесо в сторону, потирая руку. «Ну и ничего, ничего, – уговаривал он вслух сам себя. – Подумаешь, чуть обожгла».

К дереву Серёжка вернулся с фонариком и диванной подушкой, которую нёс под мышкой левой руки. Нервно, то включая, то выключая фонарик, он поднялся по ступенькам. Положил подушку ровно туда, где когда-то стоял стул. Теперь вместо компаса в его кармане лежали карандаш и резинка. Он достал их, улёгся животом на подушку и разложил свои вещи перед собой. Ещё несколько раз надавил на кнопку фонарика и, наконец, раскрыл блокнот. Взглянул на рисунок и, не останавливаясь, оставляя только дерево и лестницу, принялся резинкой стирать домик.

Когда от домика осталось лишь светлое пятно, Серёжка, взял карандаш, аккуратно подправил нижние ветки дерева, на которых вместо домика стал рисовать корабль.

– Серёжа, домой! – закричала мама. – Пора ужинать!

– Сейчас, мам!

– Мы ждём тебя.

– Хорошо! – отвечал Серёжка, прорисовывая овальную цепь, идущую из уже нарисованного корабля вниз, к якорю, стоящему на заштрихованной земле.

Ещё немного, и рисунок был бы совсем закончен, как вдруг вокруг стало темно.

Sie haben die kostenlose Leseprobe beendet. Möchten Sie mehr lesen?